4 (1/1)

—?Думаю, на какое-то время нам лучше прерваться. Время терпит. Вам следует хоть одну ночь поспать нормально,?— мягко заметил Ранмару.— Нет никакого удовольствия в том, чтобы обыграть ослабевшего от усталости противника.Тамао подняла на него осоловелый взгляд и кивнула.—?Да, вы правы.Всё-таки он действительно не человек, если может позволить себе не спать трое суток и выглядеть жизнерадостным и цветущим. А она засыпает на ходу и чувствует себя совершенно разбитой. Если бы не бодрящие отвары, наверняка не вынесла бы и сдалась уже на второй день. А так Тамао продержалась четверо суток. Она понимала, что это её предел, но не хотела признаваться в собственной слабости. Как это великодушно с его стороны?— первым поднять эту тему. И ведь ни слова, ни полслова не сказал о себе, о том, что тоже устал. Не хочет ей лгать? Или просто проявляет заботу? О Тамао не заботился ни один мужчина, кроме отца, поэтому она не понимала такие вещи.Сегодня они опять сыграли шесть партий с тем же результатом. Никто так и не смог одержать окончательную победу, и нужна была ещё одна партия. Им не хватало нескольких часов, чтобы определить победителя. Но днём появлялись неотложные дела, и Тамао не могла себе позволить доиграть.Да ей уже и не хотелось.—?Мы в любой момент можем снова усесться за доску. А пока отдохните.—?Как скажете,?— кивнула Тамао.Ранмару помог ей подняться и довёл под руку до самых дверей столовой. Его заботливые прикосновения были приятны, а в словах было всё меньше лжи. Как будто для него Тамао стала равной. Той, с кем можно позволить себе не притворяться. И понимать это было очень приятно. А ещё он больше не говорил о любви, и это тоже было приятно. У Тамао никогда не было друзей, и обрести товарища казалось гораздо важнее, чем любовника.На прощание он чуть поклонился и заметил:—?Знаете, а не так уж тоскливо в вашей глуши. И совсем не тянет уехать. И вы вовсе не скучная. Так что зря вы тогда со мной спорили.Ранмару улыбнулся, обнажив зубы с клыками чуть длиннее, чем бывает у обычных людей?— если не знаешь, кто их обладатель, то ничего и не заметишь. Ещё несколько дней назад Тамао непременно поморщилась бы и поежилась от страха, но сегодня она просто чуть приподняла уголки губ в ответной улыбке.—?Выходит, что зря. Я рада, что вы остались.И, говоря это, она нисколько не кривила душой.Он был демон, жуткое чудовище, которое прислали, чтобы убить её, но он стал глотком свежего воздуха в её крошечном затхлом мирке. И уже за одно это Тамао была ему благодарна.—?Если будет настроение, приходите в гостиную вечером. Нет, не на очередную партию. Просто так. Считайте это приглашением на свидание,?— заявил Ранмару. Улыбка превратилась в задорную, почти мальчишескую, и молодая женщина нисколько бы не удивилась, если бы он ей весело подмигнул. В этот момент он был совсем не похож на столичного гостя, ищущего развлечений. Тамао улыбнулась шире, теплее и кивнула, принимая приглашение.—?Я постараюсь.Она ушла, чувствуя на себе его взгляд. Не тот, пробирающий до костей, острый, как нож, каким он провожал её в первые дни знакомства, а вполне обычный, дружеский и даже приятный. Подумать только, как легко могут измениться отношения за несколько шахматных партий!Молодая женщина нашла Ренату, дала ей указания, а потом вышла на крыльцо и замерла, вдыхая утренний воздух. Она могла бы подняться в свою комнату, закрыться и уснуть, но ей хотелось чего-то другого. В комнате Тамао побывала, чтобы переодеться, но оставаться там не стала. Она уже знала, чем займётся, и, улыбнувшись, направилась к конюшням.Для Грома Ранмару стал вторым человеком после Тамао, которого он к себе подпустил. Конюха и его заботу он терпел, даже когда-то позволил ему себя объездить, но Ранмару именно подпустил и принял как товарища. Тамао это до сих пор удивляло, потому что она всё ещё не понимала, как животные могут так спокойно относиться к демону. Ладно бы только лошади, а то даже собаки и старая облезлая полудикая кошка Ласка, и те его любили. Ласка так и вовсе тёрлась о его ноги, чего до этого за ней, чуравшейся любых прикосновений, не замечалось.Сегодня Тамао решила прокатиться на Громе в одиночестве, всего час-другой, потому что свежий воздух очистит мысли и прогонит сонливость. Она направилась прямиком в один из небольших лесков, оставшихся после густого росшего здесь леса. Лес убрали, чтобы освободить землю под поля, и сохранили только небольшие островки для защиты земли от ветра. В одном из таких лесков Тамао когда-то нашла бивший из земли ключ, который потом напитывался другими ключами и превращался в небольшую речушку, а где-то далеко-далеко впадал в реку Дайан, одну из самых глубоких и широких рек в мире. Тамао нравилось сидеть на берегу крохотной речушки, слушать журчание воды и щебет птиц. Иногда она опускала в воду ноги, но ненадолго, потому что вода была ледяная и не прогревалась даже в самый разгар лета.Какое-то время Тамао сидела и смотрела на журчащую воду. Глаза слипались, а мерный шум убаюкивал, ещё немного, и она уснёт. Тамао сидела очень близко к воде, едва не полоскала в ней край юбки, но не спешила отодвинуться. Вода в ручье была прозрачной, видно было, как в ней копошатся мальки и комариные личинки. Долго, очень долго Тамао вглядывалась, изучала жизнь этого маленького мирка.—?Иногда мне хочется быть, как ты,?— прошептала она, касаясь кончиками пальцев водной глади. —?Хочется быть быстрой, веселой и свободной, чтобы течь далеко-далеко, до самого Северного моря.—?Что вам мешает уехать сейчас? Найдите себе спутницу и путешествуйте, ведь деньги вам позволяют.Тамао вздрогнула от неожиданности, подалась в сторону и едва не зашипела от холода: подол намок, и ледяная вода укусила за лодыжки. Ранмару спешился и сел на берег рядом с молодой женщиной. Она удивлённо на него смотрела.—?Как вы здесь оказались? Следили за мной?Он рассмеялся, взял камушек и бросил его в ручей. Испуганные мальки прыснули в разные стороны.—?Э, нет, миледи. Такими вещами я больше не занимаюсь. Мне незачем вас преследовать. Когда вы ушли, я подумал, что было бы неплохо прокатиться на лошади, а потом случайно заметил вас. Гром вас выдал, он очень заметный. Так что встреча наша случайна.— Он посмотрел на неё и виновато улыбнулся. —?Так всё-таки почему вы не уедете? Бросить постылого мужа, найти компаньонку и отправиться в путешествие?— нормальное развлечение для современной женщины. Тем более что деньги позволяют, а хозяйство и без вас не развалится?— Рената очень хорошая экономка.Она не смотрела на него, крошила в пальцах травинку и размышляла, что же ответить. Ей не хотелось выдавать себя, рассказывать старые страхи, но солгать, придумав какой-нибудь правильный и красивый ответ, никак не удавалось. Да и был ли смысл скрывать правду, ведь демон уже наверняка сам обо всём догадался?Слова слетали с языка легко, сыпались, как горох. Речь её, хоть и короткая, была порывиста, путана и сбивчива, так что под конец она начала захлёбываться словами, глотать окончания, но он всё равно всё понял.—?Мне нельзя к людям, нельзя к большим городам, потому что это опасно. Потому что там есть те, кто почувствует мою силу, кто узнает во мне белую жрицу, кто решит, что моё место в храме, с другими жрицами, что моё призвание?— это пустые молитвы, и редкие явления народу. А я не хочу этого,?— Тамао горько рассмеялась.Она снова вспомнила пустое лицо той жрицы, снова ощутила сковывающий тело ужас. Нет, путешествия?— это не для неё. Её удел сидеть дома, где одиноко, холодно и в последнее время опасно. Молодая женщина бросила взгляд на Ранмару. Он смотрел на неё с удивлением. Тамао поняла, что поразило его не само признание, а то, что она его сделала, но молодая женщина не подала виду.—?Ах, да, я ведь совсем забыла. Вы же не знаете. Об этом никто не знал, кроме моего отца. Я любимица Великой Матери, у меня сила белой жрицы. Но отец сумел уберечь меня от того, чтобы меня забрали в храм, когда моя сила обнаружилась, и теперь я вынуждена сидеть здесь, в этом поместье. Иначе меня насильно заберут.—?Замужнюю женщину? А как же телесная чистота? —?удивился Ранмару. Вопрос был ожидаемый: все воспевали телесную и душевную чистоту жриц, а замужние женщины, как считалось, выходя замуж, теряют свою силу, Великая Мать отворачивается от них, падших и опороченных.—?Не знаю,?— пожала плечами Тамао. Она тоже задавалась этим вопросом. —?Как-то раз, когда я была ещё ребёнком, отец вывез меня в город, и там мы наткнулись на жриц. Одна из них с первого взгляда поняла, что я одна из них, и меня лишь чудом не забрали в храм?— нам с отцом удалось сбежать. Говорят, что, познав мужчину, жрица утратит расположение богини и силу. И я боюсь, что, если меня увидят и узнают, кто я, меня убьют. Потому что я воплощение того, насколько лживы их слова.Она говорила спокойным голосом, но тело её дрожало от страха. В доме оставаться нельзя, потому что убьют, но и уехать нельзя, потому что смерть ждёт и там. И в деревне не скроешься, даже в самой глухой, потому что туда время от времени тоже наведываются жрицы в поисках новых сестёр.—?Это очень странная религия,?— пробормотала Тамао. —?Я не могу её понять, как ни пытаюсь. Великая Мать дала жизнь всему, что нас окружает. Именно поэтому её и называют матерью. Так почему её посланницы на земле?— это выскобленные, тщательно отбеленные сосуды? Они ведь бесплодные, пустоцветы, они не дарят жизнь, потому что неспособны на это, потому что это их запятнает. Разве это не противоречит самой сути богини? Разве не должны белые жрицы как её воплощение дарить всему жизнь, рожать детей? Я не понимаю этого… —?Тамао покачала головой.Она всегда думала об этом. То, что когда-то она читала в книге, воспринималось как сказка, потому что реальность?— вот она. Неспособные ни на что жрицы, бесправные женщины?— это как насмешка, издевательство над Великой Матерью. Жрицы, Тамао слышала, в большинстве своём способны только заговаривать простейшие отвары да лечить разбитые коленки. Слабые, бесполезные. Религия была вывернута наизнанку реальностью и в последнее время она искажалась всё более гротескно, так что иногда становилось даже страшно.На плечи Тамао легко что-то тёплое?— куртка Ранмару. Он задержал свои ладони на её плечах, и от этого прикосновения по всему телу разлилось спокойствие. Она не видела его лица, но в его голосе чувствовалась горькая усмешка.—?Она отвернулась от них, от белых жриц, от людей. Неужели вы не чувствуете, миледи? В воздухе носится беспокойство, болезни выкашивают целые деревни, поля, раньше обильно плодоносившие, теперь не родят так, как раньше, даже если держать их под паром несколько лет, животные дохнут. Даже если взять ваше поместье и сравнить с тем, что было раньше, разница очевидна.Тамао кивнула. Да, раньше всё было иначе. Раньше их земля приносила в несколько раз больше дохода, хотя тогда всё было гораздо примитивнее, чем сейчас. А теперь никакие семена, удобрения и инструменты не спасают.—?Всё потому что равновесие нарушено, и Великая Мать гневается,?— продолжил Ранмару. —?Мало кто из ныне живущих помнит, как около сотни лет назад жгли старые религиозные книги. Об этом забыли, умолчали, и теперь никто не знает, как было раньше. У Великой Матери на самом деле три лика, вы знали? Можете не отвечать, не знали. Вам рассказывали только про светлый, про созидание, свет и чистоту, верно? Но так не может быть. Там, где есть светлый лик, есть и тёмный. Созидание и разрушение. Светлые жрицы?— воплощение чистоты и всего светлого. И тёмные?— воплощение низменного, тёмного. Для того, чтобы были одни, должны существовать и другие, потому что они неразделимы, как две половины яблока. Разрежь его, и мякоть на глазах окислится, а потом быстро сгниёт. Жрицы должны были жить по особым правилам, чтить богиню и быть верными своему призванию. Несвобода была платой за силу, что им дарила Великая Мать, и многие из них были гораздо сильнее вас, госпожа. Вы всего лишь любимица, та, которой многое позволено, они же были по-настоящему могущественны. Особенно воплощения богини на земле… —?Ранмару прикрыл глаза, вспоминая. Голос его звучал тихо и певуче, будто демон рассказывал древнюю легенду. Отчасти так оно и было. —?Воплощение светлого лика?— Белая Горлица, великая целительница, способная, если необходимо, даже воскресить умершего. К ней мог прийти любой, попросить о помощи, а она давала ему испытание. Если проходил?— помогала и давала благословление. Она была справедлива и беспристрастна, и никогда не отказывала достойным. И воплощение тёмного лика?— Ночная Кобылица, большую часть времени смертная женщина, заточенная в храме, читающая молитвы своей госпоже, а в полнолуние?— кобылица, свободная, как ветер. Она была воплощённым желанием, опасным, губительным, против которого невозможно бороться. Оборачиваясь в кобылицу, она путешествовала со своей свитой по дорогам возле храма. Поймать её можно было только на перекрёстке и, по легенде, тот, кто её поймает, мог потребовать исполнения любого желания. Я слышал, многие пытались, но никому не далось, все они стали частью свиты жрицы. Но, думаю, даже тот, кто всё-таки поймает её, жестоко за это поплатиться, потому что кобылица никогда не простит позор и жестоко отомстит посмевшему её одолеть смельчаку. Интересно, есть ли теперь где-нибудь Ночная Кобылица? Где-нибудь в другой стране, где Великую Мать почитают как должно, а не как удобно. Когда-то я знал… —?начал Ранмару, но запнулся: понял, что сказал лишнего. Тамао сделала вид, что не заметила его оговорку.—?А третий лик? —?спросила она. Голос её звучал слабо, она была вымотана бессонными ночами и теперь изо всех сил сдерживалась, чтобы не заснуть, больно интересен был рассказ демона.—?А третий лик?— обычная смертная женщина, мать и жена. Та, что даёт жизнь, та, в которой уживаются как светлое, так и тёмное. Та, перед кем действительно поклонялись ваши предки. Когда жили по этим правилам, всё решала женщина. В доме всем распоряжались женщины. Они решали, от кого им рожать детей, с кем и как им жить. Они были наследницами, и их мнение было главным. Потому что именно они давали жизнь.—?Почему же теперь всё не так? Когда всё изменилось? —?вырвалось у Тамао. Ранмару коснулся её волос, убирая упавшие на лицо пряди и задумчиво ответил:—?Кто знает… может, несколько сотен лет назад, когда на престол взошла слабая королева и править за неё стал её супруг, а потом его сын, потому что дочерей у них не было. А может, причиной было что-то другое. Я не знаю. Меня не было здесь слишком долго, а в Пустоте…И снова он сболтнул лишнего, утратил бдительность. Ранмару опять запнулся на полуслове и напрягся, ожидая её реакции: заметила ли. Тамао вдруг ясно поняла, что дальше скрываться не имеет смысла. Она посмотрела на демона, заглянула ему прямо в глаза и спокойно заявила:—?Всё в порядке. Я всё равно давно знаю, кто вы. И что вы пришли по мою душу. Так что там, в Пустоте?—?Как давно? —?насторожился он.—?С самого первого дня,?— призналась Тамао. —?Ночью я увидела ваше лицо, и было бы глупо, если бы я не узнала вас, встретив утром.Ранмару потёр лоб и сокрушённо пробормотал:—?Надо было сменить лицо…—?Что, простите? —?переспросила Тамао.—?А говорили, что знаете, кто я. Я чудовище, которое может принять любой облик. Знал бы, что вы меня узнаете, сменил бы личину. Но я просчитался, думал, не разглядели, не хотел тратить силы, их у меня было не так уж много. Я ведь только-только вышел из Пустоты. А потом было уже поздно.—?Так ваше лицо… оно не настоящее? —?на последнем слове голос Тамао сорвался на хрип. Она боялась смотреть на Ранмару. Узнать, что всё это время общалась с одной из масок, было неприятно.—?Как раз таки настоящее. Говорю же, я был слишком слаб, чтобы принять чей-то облик. Не переживайте, миледи. Да и какая вам, в сущности, разница? Сам-то я остался бы прежним.Он был прав. Не важно, как он выглядит, главное, что его принял Гром, что он скрасил привычные будни Тамао и что рассказал сейчас то, что не встретишь больше ни в одной книге. И молодая женщина согласно кивнула.—?Да. Вы правы. Мне?— не важно. Но вы так и не ответили на мой вопрос, что там в Пустоте? И что вы там делаете?—?Там нет ничего, но в то же время всё. Вы же и сами знаете, эта та небольшая часть прежних слухов и легенд, что не изменилась со временем. Каждый, оказавшись там, получает то, чего заслуживает. Кто-то вечно бродит в пустоте, неприкаянный, неспособный обрести успокоение, кто-то находит свой уютный уголок и проводит время так, как всегда мечтал. И есть такие, как я, бывшие любимцы богини, хватившие больший кусок, чем могли откусить, за что она нас и наказала. Вечным голодом, вечными скитаниями и вечным одиночеством. Изредка какая-нибудь из тёмных жриц призывает нас к себе, чтобы мы выполнили её поручение, и мы, ненадолго оказавшись на свободе, пытаемся утолить этот разъедающий нутро голод, но насыщение не приходит никогда. Говорят, иногда Великая Мать бывает в хорошем настроении, даёт одному из нас второй шанс, отправляет к людям ещё раз, чтобы мы прожили жизнь заново и не повторили ту же ошибку. Но ко мне она никогда не была так добра.Ваша страна обречена. Богиня накажет её почти так же жестоко, как и меня. Просто уничтожит её, сотрёт с лица земли, так что и следа не остается, а потом создаст новую, ту, где её будут почитать как должно.Но не переживайте, миледи, это произойдёт только через несколько сотен лет, вы этого не увидите. Не корите себя, не задавайтесь вопросами, потому что вы всё равно не в силах это изменить, вы всего лишь любимица богини, а не её земное воплощение. А теперь поспите немного, вам нужно отдохнуть…Тамао хотела возразить, что у неё сегодня много дел, но его голос звучал так успокаивающе. Тамао хотела вскочить на ноги, когда он мягко, но уверено положил её голову себе на колени, но его руки были такими тёплыми. Тамао хотела побороть сон, взять себя в руки и прийти в себя от наваждения, но веки были такими тяжёлыми, что закрылись сами собой. Впервые за шесть дней она нормально уснула. Уснула рядом с тем, кого ей нужно было остерегаться. Но даже богиня не имела ничего против?— амулет молчал,?— и Тамао расслабилась. В конце концов, что плохого он может ей сделать? Забрать душу? Какие пустяки, кажется, она теперь и сама не прочь её отдать.Ранмару сам того не зная ответил на те вопросы, что долгое время волновали Тамао, и она была ему за это благодарна.