2 (1/1)

Тамао спускалась к обеду, когда наткнулась на двух шушукающихся горничных. Щеки девушек пылали, а их обладательницы поглядывали в сторону столовой и глупо хихикали. Заметив хозяйку, горничные испугано прыснули в разные стороны, как мыши. На лице Тамао не дрогнул ни один мускул, она недоумённо посмотрела на то место, где стояли девушки, пожала плечами и продолжила свой путь.Похоже, её супруг привёл в дом очередного симпатичного друга, который погостит у них пару недель и уедет, успев за это время испортить полдюжины горничных, выпить добрую бочку коллекционного вина и довести Тамао до мигрени своими попытками сыграть на рояле что-нибудь стоящее.Молодая женщина с досадой потерла виски, заставила губы изогнуться в приветливой, но холодной улыбке и вошла в столовую. Её догадки оправдались: стол был накрыт на троих, и дожидались только её.Герцог Кикунои, заметив жену, улыбнулся, отчего Тамао вздрогнула от нехорошего предчувствия?— он никогда ей не радовался, всегда приподнимал уголки губ в дежурной улыбке и сухо здоровался. Дождавшись, пока она сядет на отодвинутый слугой стул, он заговорил:—?Госпожа, как вам спалось?—?Спасибо, хорошо,?— сдержанно ответила Тамао, расправляя на коленях салфетку. Она старалась не смотреть на делящих с ней стол мужчин. Почему-то было такое чувство, что в вопросе мужа есть подтекст, но герцог был так глуп, что, пожалуй, это лишь её фантазии.Обычно на этом их обмен любезностями заканчивался, и дальнейшая трапеза проходила в тишине. Но только не сегодня.—?Прошу меня извинить, что я не предупредил вас о визите гостя,?— снова заговорил герцог и кивнул в сторону молодого человека. —?Это мой старый друг, он проездом в здешних краях, так что заехал к нам спонтанно. Он не задержится надолго, уверяю вас, моя госпожа. —?Увидев, что Тамао сухо кивнула, он скрипнул зубами от ненависти и продолжил:?— Ранмару Мории, владелец одного из известнейших конезаводов в столице.Услышав про лошадей, молодая женщина посмотрела на гостя с интересом. Красив, и, судя по тому, как держится, прекрасно это осознает?— совсем не удивительно, что горничные так впечатлены его приездом. Ох, и принесёт это проблем!.. На мгновение они встретились взглядами, и лицо столичного коннозаводчика показалось ей смутно знакомым, словно когда-то давно они виделись. Впрочем, глупости, решила Тамао, снова устремляя взгляд в свою тарелку, этот молодой человек слишком ярок, чтобы она, встретив его однажды, смогла забыть. Это всё из-за вчерашней ночи…Вчерашняя ночь!Тамао будто током ударило. Она побледнела и снова посмотрела на нового знакомого. Пусть тогда было темно и почти ничего не разглядеть, но если заставить эти васильковые глаза гореть алым светом, то…—?Вам плохо, миледи? —?участливо поинтересовался молодой человек, заметив, что до синевы бледная Тамао смотрит на него расширившимися от ужаса глазами и, кажется, даже не дышит. Она неуверенно моргнула и чуть поклонилась:—?Прошу прощения, сегодня была немного беспокойная ночь. Увидела паука, и потом долго не могла уснуть.Ранмару загадочно улыбнулся, и Тамао не решилась пытаться угадать, что скрыто за этой ухмылкой.—?Я распоряжусь, чтобы в комнате убрались,?— заявил герцог.—?Хорошо,?— покорно согласилась Тамао. Она сделала несколько глотков свежевыжатого яблочного сока, с отвращением посмотрела на ломящийся от еды стол и, извинившись, покинула столовую. Тамао так ничего и не съела, но после посетившей её догадки проглотить хоть кусочек была не в состоянии. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, она практически всем весом опиралась на перила?— ноги отказывались держать. К середине лестницы молодая женщина убедила себя в том, что мысли о том, что уважаемый всеми коннозаводчик на самом деле демон?— чушь, а концу пути окончательно уверилась, что всему виной вчерашняя страшная ночь.Но от гостя всё же лучше держаться подальше.*** Сказать легко, да сделать трудно.Это с виду их поместье огромное, на лошади за день не объедешь, а на деле оно оказалось не больше табакерки. Тамао пришла к этой мысли, когда раздражённо поднялась на ноги с садовой скамейки и неторопливым размеренным шагом направилась в дом. Нет, она не станет выдавать своё раздражение, потому что тогда этот человек (человек ли?) чего доброго решит, что победил, и придумает ещё что похлеще?— чтобы закрепить успех.День клонился к вечеру, а гость её мужа следовал за ней по пятам. Где бы Тамао ни была, он всегда наблюдал за ней издали. Когда она беседовала с их экономкой в гостиной, чтобы дать ей распоряжения, когда гуляла по саду, когда решила заняться шитьём и даже когда спряталась в библиотеке, уверенная, что уж здесь-то он её точно не достанет.Как бы не так!Тамао ещё не пробовала сбежать от него на лошади, но почему-то была уверена, что и тогда он её найдёт. Ведь для него их имение не больше табакерки.Раньше ей не везло на поклонников?— герцог часто привозил из своих столичных поездок друзей. Для многих из них интрижка с женой хозяина дома была лишь лёгким развлечением, и они пытались ухаживать за Тамао. Но ни один не достиг успеха. Совсем не потому, что Тамао ревностно хранила мужу клятву верности. Просто для каждого из них она стала бы трофеем, который можно с гордостью повесить на полку памяти и как-нибудь в пьяной беседе прихвастнуть им перед друзьями. А трофеем она быть не хотела. Пусть все её поклонники были хвастунами и глупцами, но решительности им было не занимать. Они не пытались взятьеё измором, а сразу брали быка за рога, пару раз пробовали обратить на себя внимание Тамао, а потом сдавались. Для них это была игра, а в одиночку в неё играть нет смысла. Нынешний же коннозаводчик… И зачем он её преследует?Тамао бросила быстрый взгляд через плечо, и заметила, что он бесшумно, тенью, следует за ней по пятам. Вот уж воистину тайный обожатель из тех романов, которыми так зачитываются в последнее время столичные дамы. Чем там для него всё закончилось? Он спас главную героиню, и она пала в его объятия, напрочь забыв, что до этого до смерти его боялась?—?Ну меня-то спасать не от кого,?— пробормотала под нос Тамао. Она решила подняться в свою комнату. Уж там-то он оставит её одну.—?Ваша светлость, прикажете подавать обед? —?спросила случайно попавшаяся на пути Рената, их экономка. Она смотрела на Тамао с лёгким беспокойством.—?Я не голодна. Подайте, как попросит Его светлость или господин Мории. Я буду в своей комнате, не беспокойте меня до утра, мне что-то нездоровится.—?Может, лекаря позвать?—?Нет,?— покачала головой Тамао. —?Не стоит.Хватит с неё этих чудо-лекарей. С прошлого раза никак в себя не придёт.Экономка учтиво поклонилась и отправилась отдавать распоряжения, а Тамао продолжила свой путь. Рената была одной из немногих, кто действительно заботился о самочувствии госпожи, и поэтому Тамао очень ей дорожила. Но всё же не настолько, чтобы рассказывать, почему она сегодня сама не своя.—?На самом деле это даже забавно,?— пробормотала под нос молодая женщина, тщательно закрыв дверь. —?Он постоянно ходит за мной, вздыхает и всё пытается подойти и что-то сказать, а я сбегаю от него. Бегаю уже весь день. Неужели ему не надоело?Тамао подошла к окну и, высунувшись наружу, внимательно огляделась по сторонам. Комната её находилась на втором этаже, а по каменной стене до самого подоконника полз плющ, способный выдержать подростка или миниатюрную женщину. Тамао это знала наверняка, потому что когда-то и сама сбегала по нему из дома, чтобы провести время где-нибудь в тихом месте подальше он сварливой гувернантки, да и потом, став старше, иногда выбиралась из комнаты через окно, чтобы никто не знал о её отлучках. Окно выходило в сад, неподалеку росли кусты жасмина, от запаха которых весной кружилась голова и плохо спалось, место было довольно открытое, спрятаться негде. Тамао удовлетворённо вздохнула, закрыла окно и плотно задёрнула шторы. Уж в её комнате её не потревожат.Взгляд упал на пятно на ковре?— горничные пытались его отмыть, но только размазали сажу по ворсу. Удивительно, но ворс не сгорел, как должен был и как ей показалось в начале, а только почернел. По слухам, такое бывает только от волшебного пламени. Тамао вцепилась в медальон, прикрыла глаза и зашептала слова молитвы. В страшные минуты она обращалась к Великой Матери, и та всегда отвечала: в груди становилось тепло, дышалось спокойнее, а мысли переставали путаться, как клубки в корзине, и начинали течь плавно.Сегодня Тамао не выйдет из своей комнаты, потому что здесь ей ничего не грозит. И завтра тоже. И послезавтра. А на четвёртый день гость наверняка заскучает, сдастся и уедет. Ему быстро опротивеет здесь в глуши, как и другим столичным юношам-приятелям её мужа.Да, здесь, в её комнате она точно в безопасности.С этими мыслями молодая женщина принялась расшнуровывать платье.***?Приди ко мне!?От этого тихого голоса по спине пробегает холодок. Он тихий, бархатистый, манящий. Он как звуки дудочки крысолова из легенды. Как шелест осенней листвы. Как прикосновение шелка. И не спрятаться от него, не заткнуть уши, потому что он, кажется, просачивается через поры, доходит до самого сердца.Она не видит его, хотя вертит изо всех сил головой по сторонам. Тут так темно, что Тамао не может заметить даже тень, силуэт зовущего, но чувствует его. А ещё слышит его зов.?Приди ко мне!?И она медленно бредёт, неловко, неуверенно, натыкаясь на какие-то преграды. Тычется, как слепой котёнок, набивает синяки, но всё равно упорно движется вперёд, на голос. Тамао не знает, зачем ей туда, что ждёт её там, но, наверное, что-то очень важное, иначе не было бы столько мольбы в этом голосе.?Приди ко мне!?Грудь неприятно жжёт, будто положили и забыли вовремя убрать горчичник, и Тамао трёт её, чтобы прогнать неприятное ощущение, обжигает руки и шипит от боли, но продолжает идти. Ей кажется, что она ощущает, как тянутся к ней руки зовущего. Они обнимут, они тёплые, большие и сильные. В этих руках будет хорошо-хорошо и спокойно-спокойно, как не было никогда раньше…?Приди ко мне!?Голос звенит, обжигает грудь амулет и почти слепит вспышка яркого света. Тамао вскрикивает, закрывает глаза руками и падает на колени.Она проснулась, очнулась от странного видения, и теперь тяжело дышит, пытаясь восстановить дыхание. Свет амулета почти погас, и в комнате снова темно, и только лунный свет падает на пустую кровать.Тамао вздрогнула и повернулась к окну.Шторы открыты, ставни нараспашку. Неужели она сделала это во сне?Ноги онемели, не встать, и она медленно подползла к окну на четвереньках, вцепилась дрожащими пальцами в подоконник и испуганно выглянула на улицу: он стоял там. В самом тёмном месте, между кустов жасмина. Но даже несмотря на темноту, глаза его пылали алым, как и в прошлую ночь.—?Приди ко мне! —?прошептал он, и голос этот отозвался в каждой косточке, в каждой мышце Тамао. Её тело сотрясла дрожь не то ужаса, не то желания последовать на зов, и она изо всех сил вцепилась пальцами в подоконник.Страшно, как же страшно!—?Ты помогла мне, госпожа. Спасибо, спасибо тебе. Но помоги, пожалуйста, ещё немного, помоги противиться этому, не слышать зов, закрыть окно. Помоги… —?горячо зашептала Тамао. Голос её дрожал от подступивших слёз. Она ждала ответ, надеялась на помощь, потому что самой ей ни за что не справиться.Амулет молчал. Он уже остыл, и только чуть покрасневшая кожа под ним напоминала о том, что недавно он был похож на кусочек солнца. Богиня решила, что сегодня уже достаточно помогла.Тамао никогда не училась быть белой жрицей, она не знала заклинаний, не могла обратиться к богине в любой момент и в любой же момент получить ответ. Нет, Великая Мать просто опекала её и оберегала, как любимое дитя. Когда дитя в беде, она приходило на помощь, но, если оно и само может справиться, богиня молчала.Значит, ей вполне по силам сделать всё самой.Она, почти всем весом опираясь на подоконник, медленно встала на ноги и без страха посмотрела на демона. Он продолжал звать, ещё отчаяннее, чем прежде, потому что понимал: жертва сорвалась с крючка, а тело по-прежнему отзывалось, хотелось перебросить ногу через подоконник, спуститься по плющу, прийти на зов, почувствовать на себе эти руки… Тамао замотала головой так, что ей стало дурно, но мысли прояснились.—?Уходи! —?голос сорвался на визг, и она закашлялась.Демон вздрогнул и отшатнулся, будто это не крик был, а пощёчина. Он посмотрел на неё как-то жалобно, как побитая собака, и растворился во тьме. Пусть он не обещал вернуться, но Тамао знала: завтра всё повторится снова.Ноги совсем ослабели, и она кулем рухнула на пол и закрыла глаза. Губы по привычке зашептали молитву, а по щекам побежали слёзы облегчения.Сегодня ей повезло, но что же дальше?***От мыслей о том, что придётся с ним видеться и даже разговаривать, во рту становилось кисло. Но Тамао приняла решение и не собиралась отступать.Утром она очнулась у окна, продрогшая, разбитая, и потратила больше часа на то, чтобы привести себя в порядок. Горничная Тея, верткая, как мышь, девица, сновала вокруг неё, укладывала волосы в сложную причёску и всё щебетала разные глупости. Раньше Тамао мало прислушивалась к её словам, потому что Теябыла ещё тасплетница, но сегодня все её разговоры были о госте.Ранмару как-то легко и быстро сумел завоевать сердца всех слуг в доме: улыбками, словами и даже делами.—?Ах, он вчера так помог Ренате, так помог. Ах! Как всё-таки кстати, как кстати он оказался рядом! Рената бы не справилась, не справилась сама! А он помог, помог! И так кстати, так кстати! Ах, какой он всё-таки замечательный! И красивый, и обходительный, и даже Ренате помог!Тамао так и не поняла, в чём заключалась помощь, но она была неоценима, потому что Тея буквально захлёбывалась от восторга. Мысленно Тамао сделала пометку спросить об этом саму Ренату, уж она-то наверняка сможет рассказать о заслугах гостя не так путано.Ещё вечером Тамао решила не выходить из своей комнаты, пока гость не уедет, но после минувшей ночи, очередной страшной бессонной ночи, она решила просто выставить его за дверь. Сегодня же. Именно поэтому, едва проснувшись, молодая женщина позвала горничную и начала наряжаться к завтраку. Раньше выглядеть соответствующе статусу было само собой разумеющимся, как надеть перчатки в холодную погоду, но сегодня надо было превзойти саму себя. Потому что это придаст ей уверенности и поможет победить.Когда работа была закончена, горничная отступила на несколько шагов, чтобы Тамао могла подняться. Молодая женщина оправила небесно-голубое платье с высокой талией?— последний писк моды в столице?— и легко коснулась собранных в высокую причёску светлых волос. Как и положено к завтраку, почти никаких украшений, только нитка жемчуга и единственный гребень, инкрустированный жемчугом, и лёгкий макияж, чтобы скрыть нездоровую бледность и тёмные круги под глазами. Ничего лишнего.—?Ах, Ваша светлость, вы сегодня так прекрасны, так прекрасны! —?всплеснув руками, запричитала Тея. —?Ах, как же замечательно, как замечательно, что сегодня вы завтракаете не в одиночестве!Горничная смешалась, когда поняла, что сказала бестактность, и замолчала, потупив взгляд. Тамао ничего ей не ответила, только покачала головой. Она слишком нервничала, чтобы придавать значение словам глуповатой девчонки.С тех пор, как больше двух лет назад умер отец, Тамао почти всегда завтракала одна, потому что муж чурался её, презирал и старался не видеться с ней без необходимости, а его гости в семь часов ещё спали. Сначала ей было одиноко, но потом она привыкла. Она была уверена, что сегодня тоже будет завтракать в одиночестве, но ошиблась.Он уже сидел за столом, и утреннее солнце отражалось от его рыжих волос. Сейчас они пылали почти таким же ярко-алым, как и его глаза ночью. Удивительно, но он ел человеческую еду?— делать вид, что ест, он не должен был, ведь он не мог заранее почувствовать, что она скоро придёт. Или мог? Тамао поёжилась и сухо произнесла:—?Доброе утро.Он улыбнулся ей так радостно, будто всю жизнь ждал этой встречи, а глаза оставались холодными и неживыми, как у рыбы.—?Доброе утро, Ваша светлость. Как спалось?—?Спасибо, неплохо. Но комары всю ночь жужжали над ухом, никак не могли успокоиться.Он едва заметно скривился, явно поняв её шпильку. Интересно. Впервые ей попался собеседник, который умеет читать между строк. Как жаль, что он не человек.Она приблизилась к стулу?— он находился в другом конце стола, напротив Ранмару?— и, поправив юбку, села. Тут же тенью появилась одна из горничных, готовая обслужить госпожу, но Тамао сделала прогоняющий жест рукой: сегодня ей хотелось позаботиться о себе самостоятельно.—?Как ваше самочувствие? —?поинтересовался Ранмару. —?Вчера, когда я спросил, выйдете ли вы к ужину, мне сказали, что вам не здоровится. Да и с утра вы сказались больной.—?Ах, право, не стоит беспокойства! —?отмахнулась от него Тамао. —?Всего лишь мигрень, сегодня всё уже в порядке.—?Я рад. Было бы очень грустно, если бы вы действительно заболели и до самого отъезда я бы так и не увидел ещё хоть раз ваше прекрасное лицо.Тамао едва сдержалась от того, чтобы не скривиться. Как слащаво! Неужели решил сменить тактику?—?Каюсь, вчера я так и не спросила. Вы надолго к нам? Что вообще принесло вас в наши края? У нас ни породистых лошадей, ни развлечений. Глушь и деревня, что здесь делать человеку, привыкшему к столичной жизни?Он ненадолго замешкался с ответом, а потом спокойно и чётко, как по заученному ответил:—?Прошу прощения, но вы не правы. Готов побиться об заклад, что в вашей конюшне найдётся пара племенных лошадок, и в конюшнях ваших соседей тоже. Я слышал, что неподалёку живёт почти разорившийся граф, который готов за бесценок продать отличного скакуна. Вихрь несколько лет назад взял первое место на своих первых скачках и больше в них не участвовал, потому что его хозяин не мог сделать вступительный взнос. Отличная лошадь, я бы её и по завышенной цене купил, а тут такое выгодное предложение. Грех отказываться. Не волнуйтесь, я не задержусь надолго. Отдохну от столичной суеты,?— он лукаво улыбнулся,?— заключу выгодную сделку и вернусь к работе. —?А потом Ранмару посмотрел на неё и совершенно серьёзно добавил:?— А может, и задержусь.Он так многозначительно на неё смотрел, что Тамао стало жарко. Им, кажется, уже не нужны были слова, всё и так понятно. Знает ли он, что она обо всём догадалась? Нужно ли начать разговор сейчас или лучше подождать? Что ему вообще от неё надо?—?Не стоит,?— уверенно возразила Тамао. —?Только зря потеряете время.—?Почему вы так в этом уверены? А что если всё-таки не зря? Что если мы…—?Потому что многие, как и вы, приезжают к нам подышать воздухом, отдохнуть, а потом уезжают даже раньше, чем планировали. Здесь скучно, тихо и ничего не происходит. Оставаться здесь?— пустая трата времени.Тамао отвергла его практически прямым текстом, а он улыбнулся одними губами, пусть задорно, но из-за холодного выражения глаз выглядело это жутковато, и ответил:—?Нет, я всё-таки останусь. Потому что не хочу сдаваться так просто. —?Ранмару выдержал театральную паузу и добавил:?— Я влюблён в вас. Влюблён с того самого момента, как впервые увидел. Вы вошли в столовую, такая прекрасная и величественная, и я пропал, навсегда пропал, и нет мне теперь покоя. Так что теперь я не могу так просто уехать. Я просто не переживу разлуки.Его голос, руки, лицо, манера держаться?— всё говорило о том, что он не шутит. Другая, например, Тея поверила бы, но Тамао смотрела прямо в его рыбьи глаза. В них не было никаких чувств, безжизненные, как застоявшаяся вода в пруду, и холодные. Разве такие глаза у влюблённого человека?—?Я вам не верю,?— твёрдо ответила Тамао. —?Приберегите, пожалуйста, свои признания для наших горничных, они такое любят. Думаю, я уже сыта.Она встала со своего места и направилась к выходу. Мысленно Тамао ругала себя, что так и не решилась высказать ему в лицо правду, но потом подумала, что до вечера ещё достаточно времени, и успокоилась. Ничего, она ещё поговорит с ним. Попозже.В спину ей, будто нож, воткнулись слова, сказанные тихо, едва слышно, а оттого ещё более жутко:—?И всё равно придешь!