1 (1/1)

Ты?— холодная, как сталь, прекрасная, как лед,В котором гаснут стрелы огня…В час, когда Луна взойдет, когда твой Бог уснет,Я знаю, ты услышишь меня…Рейстлин М.Чёрное с белым смотрится дивно!Такхизис—?Ты уже решил, как от неё избавишься? —?ласково поинтересовалась Виви, выводя затейливые узоры на обнаженной груди мужчины. Грудь была бледной и впалой, как у потомственного аристократа, но на самом деле её обладатель купил титул совсем недавно, по счастливой случайности. Не иначе Великая Мать милостью одарила.Мужчина вздохнул, явно намереваясь покаяться в том, что однозначно ответить на вопрос любовницы не сможет, и Виви недовольно поджала губы. Он был настоящий прожжённый купчина в делах, так что за несколько лет сколотил приличное состояние, но во всём остальном был как телёнок?— куда потянешь, туда и пойдёт. Она ненавидела его за нерешительность, но у него был титул, состояние и влияние в обществе, а значит, её дочь, даже если родится бастардом, будет иметь шанс на лучшее будущее, чем дочь какого-нибудь конюха. У неё будет шанс не просто на будущее?— на жизнь. Деньги и власть?— то, что поможет пройти проверку любой, даже отмеченной печатью тёмного лика богини.—?Милорд? —?нетерпеливо протянула она, чуть царапнув коготками кожу любовника. Он зашипел?— неженка?— и неохотно выдавил:—?Я не могу убить её, потому что, если это вскроется, я лишусь титула. А, ты же знаешь, это было единственной причиной, почему я женился на этой женщине. Её проклятому отцу нужен был зять, но никто не хотел брать эту девицу. А тут так удачно подвернулся я?— товар и купец нашли друг друга. Я же не догадывался, что товарец с гнильцой, так радовался выгоде, что заключил сделку не глядя. —?Он вдруг схватил Виви за запястья с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли, и страстно зашептал:?— О, я уже не раз пожалел о своем опрометчивом шаге! Не раз обращался к Великой Матери с вопросом, почему она позволила мне совершить эту ошибку. Но богиня молчит. Возможно, её лишь забавляют жалкие потуги смертного червя обрести счастье. Моя жена… Это не женщина! Иногда мне кажется, что глыба льда и то более отзывчива и эмоциональна, чем она. О, я женат всего три года, но она едва не лишила меня мужской силы. Если бы не ты, Виви, я бы уже давно наложил на себя руки. —?Мужчина чуть успокоился и отпустил руки любовницы. Та принялась растирать стремительно наливающиеся синевой запястья. —?Я, кажется, перепробовал всё. Пытался найти ей любовника, чтобы она сбежала с ним, но ни один мужчина?— о, будь уверена, я выбирал самых красивых и обходительных, тех, перед которыми не устояла ни одна столичная штучка?— не смог тронуть её настолько, чтобы она хотя бы согласилась на ночное свидание. А сколько я денег на это потратил! Я сводил её с женщинами, пользующимися в свете дурной репутацией, потому что надеялся, что одна из них сможет перетащить её на свою сторону. Но безрезультатно. Я подкупал лекарей, которые лечили её от несуществующих болезней, и однажды она даже надолго слегла, но и это ничего мне не дало?— через месяц она поправилась. Ходит по замку, призрачная тень, бледная моль, ходит живехонькая и здоровехонькая, и никакая хворь её не берет. И это при том, что по ближайшим деревням уже дважды прокатывалась лихорадка, а она, моя благоверная, постоянно неподалеку на лошадях катается. Прогулки у неё, чтоб её Пустота взяла!Виви, презрительно сощурив глаза, наблюдала, как мужчина, брызгая слюной и размахивая руками, делится с ней своими горестями.Слабак. Но влиятельный слабак. Не зря же уже почти три года?— почти одновременно с появлением в этом доме законной супруги?— она живёт в небольшом домике, спрятанном в рощице за замком, и почти каждую ночь принимает этого мужчину. И почти каждую ночь выслушивает нытье этого купчишки, ласково гладит его по волосам и твердит, что все образуется, надо только немного потерпеть.Герцог Кикунои познакомился с Виви вскоре после женитьбы. Обедневшая аристократка, сирота, которой некуда было податься, она должна была с готовностью принять его предложение стать его содержанкой. И она действительно согласилась, но её любовнику ни к чему знать, каким был реальный мотив.Потому что за правду её ждёт смерть.Когда-то её мать точно также сумела выгодно выйти замуж, и это спасло и её, и Виви. Повитухе, выявившей у ребёнка метку тёмного лика?— родимое пятно на предплечье размером с монету,?— не суждено было покинуть замок живой. А теперь Виви умело прятала символ своей сущности под толстым слоем грима. Тёмные жрицы всегда были более уязвимы, чем светлые. Их можно было определить сразу, по родимому пятну, тогда как у светлых сущность проявлялась вместе с силой, которая просыпалась лишь с возрастом. У каждой жрицы по-разному?— бывали и те, что обнаруживали дар к тридцати годам, хотя и очень редко,?— но иного способа найти светлую жрицу не было. Светлые несли добро и свет, и их обучали в храмах, чтобы они несли процветание и счастье. Тёмные символизировали разрушение, и их уничтожали сразу при рождении. Виви повезло, что она прожила так долго, ведь она совсем не боится колдовать. Мать вот боялась, дрожала и страшилась собственной тени?— не хотела, чтобы её раскрыли. И Виви навсегда запомнила её сломленной, трясущейся и дряхлой. Оболочкой человека. Она так боялась казни, что страх уничтожил её. Виви никогда не повторит её судьбу. Да, казнь страшна. За принадлежность тёмному лику её сожгут, а прах развеют в поле, чтобы от неё ничего не осталось, чтобы она не смогла уйти в Пустоту, чтобы исчезла без следа. Но Виви не боялась. Она ходила по лезвию ножа, общалась с богиней и колдовала, нисколько не опасаясь быть раскрытой. Потому что это было лучше, чем дрожать в углу и не сметь нос из него высунуть.Пришла пора защитить свою дочь, которая?— Виви была уверена?— появится довольно скоро, так, как это сделала когда-то её мать. И безвольный купчишка, боящийся своей жены больше, чем тёмного лика богини,?— идеальная добыча, которая сама пришла в радушно подставленные когти.Виви уже довольно давно поговаривала о том, что неплохо бы избавиться от герцогини. Её любовник, окрылённый этой идеей, делал всё, чтобы удовлетворить маленький каприз возлюбленной. Вот только он, умеющий выгодно продать шерсть, остро реагирующий на любые новости о возможной выгоде, никогда не упускающий шанса подзаработать, был совершенно не способен справиться с одной-единственной женщиной.—?О, Виви! —?воскликнул он, закончив жаловаться на супругу. Герцог резко притянул женщину к себе и уткнулся носом в пышную грудь, почти не скрытую полупрозрачной ночной рубашкой с глубоким вырезом. —?Если бы это только была ты! Почему ты не она, Виви? На тебе я бы женился с радостью. И теперь, когда у меня есть этот титул, я могу это сделать. Но как избавиться от этой женщины?—?Милый… —?Виви осторожно высвободилась из объятий мужчины и ласково ему улыбнулась. Она знала, что он не справится, и уже давно набросала в голове план. Он был идеален, комар носа не подточит, и Виви не терпелось претворить его в жизнь, но она медлила, ей хотелось, чтобы любовник сам попросил её о помощи. —?Ты очень старался, пытаясь избавиться от этой женщины, и я даже начинаю подумывать, не ведьма ли она, раз ей удалось так легко избежать смерти от лекарских снадобий.Мужчина побледнел.—?Нет, не может быть! Не хочешь же ты сказать…Виви нетерпеливо отбросила тяжелые каштановые волосы назад, мазнув их кончиками герцога по лицу. Он поморщился, и женщина почувствовала себя немного лучше.Ей надоело это бесконечное хождение вокруг да около. Надоело ждать, сидя в засаде в подполе, как глупая кошка, тогда как белая мышь вольготно разгуливает по всему дому. Пора брать это дело в свои руки.—?Я ничего не хочу сказать! —?она произнесла это резче, чем следовало, и герцог недоумённо моргнул: это была не его нежная и ласковая Виви, всегда готовая утешить. Осознав свою ошибку, женщина тут же поправилась:?— Милый, это просто предположение. Возможно, я слишком глупа и несу чушь, но и подобную возможность нельзя отрицать,?— она нежно поцеловала любовника в губы и ласково потрепала по щеке. —?Просто есть у меня на примете один способ, но, если она ведьма, она сразу разгадает нашу хитрость. На теле герцогини есть какие-нибудь метки?—?Я не особо её разглядывал… —?смешался мужчина.—?Но вы женаты три года!—?Скажем так, она не из тех женщин, с которыми хочется оставаться на ночь. С тех пор, как я потерял надежду зачать наследника, я вообще к ней не ходил,?— сознался герцог Кикунои, не заметив, что при этих словах глаза Виви зажглись мрачным торжеством. —?Но я не помню на её коже никаких отметин. Белая, как мрамор.?И, как мрамор, холодная?,?— мысленно добавил он.Ласковые руки обвили его плечи, и мужчина с наслаждением уткнулся губами в шею Виви, пахнущую розами и какими-то неизвестными травами. Теплую, податливую шею, которую всегда было так приятно целовать.—?Тогда ни о чём не беспокойся. Делай так, как я говорю, и меньше, чем через полгода ты будешь вдовцом,?— промурлыкала Виви, выгибаясь навстречу губам мужчины. Она могла ненавидеть его, презирать и воображать, как перережет ему глотку, но он был тем, кто, когда придёт время, защитит новую тёмную жрицу. А ещё он был слишком хорошим любовником. Это была одна из причин, по которым она выбрала именно его. И, возможно, когда-нибудь именно это спасёт ему жизнь.Отдаваясь во власть любовника, Виви довольно прикрыла глаза.И герцог не заметил, как на мгновение они полыхнули алым светом.***Ночь выдалась безлунная, и Тамао зябко поежилась, поплотнее закуталась в пуховую шаль и отошла от окна. Сердце её болезненно сжалось от дурного предчувствия?— тихо как перед грозой, и темно, хоть глаз выколи,?— и молодая женщина вознесла молитву Великой Матери, прося защиты. Серебряный амулет на шее потеплел?— знак того, что молитва услышана, и Тамао вздохнула свободнее.Ещё одна бессонная ночь. И, если бы не заступничество богини, молодая женщина заскулила бы, как покинутый матерью щенок, и поглубже забилась под одеяло.Она всегда боялась тихих безлунных ночей. Не потому что была суеверна. А потому что чувствовала, что однажды в такую ночь с ней произойдёт что-то плохое. И от мыслей об этом, от ожидания этого события влажнели ладони, сбивалось дыхание и становилось зябко, как в самые лютые холода. Тамао бросила ещё один взгляд на непроницаемо чёрное небо?— даже звезд не видно,?— и медленно направилась к огромной постели, на которой вполне могла устроиться дюжина человек и ещё бы место осталось. Молодая женщина почти всегда спала на ней одна, потому что муж редко навещал её, и её это радовало. Мужа своего она побаивалась и старалась лишний раз с ним не видеться. Но спать на этой кровати одной было холодно и жутко, как на необитаемом острове, на котором нет ничего кроме песка, и ты не знаешь, проснёшься ли следующим утром.Вздохнув, Тамао укрылась до подбородка одеялом, надеясь, что это её хоть немного согреет, и прикрыла глаза, уверенная, что не уснёт до утра.Сон свалил её мгновенно, словно по волшебству. И это было последнее, о чём Тамао успела подумать, засыпая.Но ей не дано было узнать, насколько она права, потому что всему виной и впрямь было колдовство.***Тамао проснулась от резкой боли в груди, как будто кожи касался раскалённый металл. Это был медальон с изображением Великой Матери, нагревшийся и слабо мерцающий серебристым светом. Кожа там, где её касалось серебро, саднила и покраснела, как от ожога.—?Что происходит? —?попыталась спросить она, но лишь беззвучно шевельнула губами. В горле пересохло, точно перед сном молодая женщина выпила сонного зелья.В комнате было темно, ни лунного света, ни света звёзд. За окном?— чёрная безлунная ночь, и Тамао не смогла бы разглядеть даже собственные пальцы, если бы не слабое свечение амулета.А потом её слух уловил чьё-то прерывистое дыхание, а рядом с дверями вспыхнули две алые точки. Неужели глаза? Но чьи? К ней заявилось ночное чудовище, монстр из тех, которыми пугают на ночь детей?Не может быть! Ей это снится!Но хриплое дыхание, запах чужого тела и эти пронизывающие насквозь глаза убеждали её в обратном. Не сон. Её предчувствия оправдались, то, чего она всегда ждала и страшилась, наконец произошло.Тамао закусила губу, чтобы не закричать, потому что боялась спровоцировать нападение ночного гостя, и осторожно попыталась пошевелиться, но не смогла двинуть даже пальцем. Между тем две горящие точки стали приближаться, их обладатель при ходьбе издавал звук, похожий на шлепанье босых ступней по каменному полу. Добравшись до расстеленного в комнате ковра, он стал ступать бесшумно?— пышный ворс скрадывал все звуки.Снова попытавшись пошевелиться, Тамао едва не закричала от досады?— единственное, что было ей подвластно?— это глаза. У неё не было даже голоса, чтобы позвать на помощь. Амулет засветился чуть ярче, и из груди молодой женщины вырвался хриплый вздох.Судя по смутному силуэту, на неё надвигался мужчина, но почему-то Тамао даже не сомневалась, что человеческого в нём не больше, чем в лежащем под его ногами ковре. От страха стало холодно, будто она обратилась в глыбу льда, только амулет на груди продолжал гореть, обжигая так, что Тамао в любой момент была готова ощутить запах жареного мяса.Она знала, кто это. Читала когда-то в бестиарии, случайно найденном в отцовской библиотеке. Знала, что не сможет ему противостоять, потому что его чары не дадут ей пошевелиться. Тамао даже думать могла с трудом! И ещё она знала, что, если не найдёт способ его прогнать, умрёт.Потому что инкуб выпьет её жизненную силу, как сырое яйцо.Он был совсем рядом?— алые точки мерцали у края кровати,?— и Тамао зажмурилась, но потом широко открыла глаза. Если она не будет его видеть, станет совсем беззащитна. Он ничего не говорил, молчал, и дышал тихо, без хрипов. Словно видение, порождение больного бреда. Если бы грудь не жгло огнём, Тамао решила бы, что ей это снится. Инкуб ненадолго замешкался, а потом положил руки на одеяло, собираясь залезть на кровать. Вдоль позвоночника Тамао пробежал холодок, ей захотелось закричать, но горло по-прежнему не слушалось.Света от амулета было слишком мало?— он освещал только кровать, но и этого было достаточно. Рука инкуба была вполне человеческой, по-аристократически аккуратной и изящной. Демон решил примерить личину? Ведь на самом деле ей, Тамао читала, полагалось быть жуткой, узловатой и волосатой, как у помеси зверя и человека. Молодая женщина перевела взгляд на его лицо, нависшее над краем кровати, слабо освещённое амулетом, и сглотнула: красивое, с правильными точёными чертами. Если бы не налитые кровью, пылающие алым глаза.Амулет на груди моргнул, и, кажется, свет его стал ярче. На мгновение, заметив серебристое свечение, инкуб замешкался. И Тамао поняла: она может спастись, у неё есть оружие. И онанемедленно им воспользовалась, воззвав к Великой Матери, которая всегда, с самого рождения, заступалась за неё, а недавно спасла ей жизнь, когда один из лекарей, лечивший её от несуществующих болезней, попытался её отравить.Вспышка света была такой яркой, что Тамао едва не ослепла, несмотря на то, что крепко зажмурила глаза.Инкуб по-женски взвизгнул, закрыл руками лицо, отпрянул назад, с грохотом упал на пол и, кажется, рассыпался в прах, потому что наутро на том месте, где его застало заклинание, осталось выжженное пятно. В горле Тамао засаднило от гари и запаха обожжённой плоти, но это было неважно. Молодая женщина с облегчением поняла, что опасность миновала и что она снова может двигаться. Чувствуя, как по щекам текут горячие слезы, она в очередной раз поблагодарила свою заступницу. Тамао притянула колени к груди и закрыла глаза, покрасневшие от яркого света и слез. Она долго плакала, пока совсем не обессилела, и была уверена, что не сомкнёт глаз до утра. Но Великая Мать решила помочь ей ещё раз. Амулет потеплел, но на этот раз это было приятное, спокойное тепло, какое ощущаешь, взяв на колени кошку. Тамао почувствовала, что расслабляется, успокаивается и больше не дрожит от страха: всё позади, она выжила, одолела чудовище, так что больше оно не вернётся, не о чем волноваться. Засыпая?— на этот раз обычным, не магическим сном,?— молодая женщина прошептала:—?Возможно, много лет назад мне следовало уйти служить тебе, богиня, а не оставаться в этом холодном одиноком месте?..***—?Ну как? —?едва почувствовав шевеление воздуха за спиной, спросила Виви.Всё время, что инкуб провёл на охоте, она места себе не находила. Бродила из стороны в сторону по комнате и кусала ноготь большого пальца.Обряд оказался сложнее, чем женщина себе представляла. Думала, будет легко, он явится, упадёт перед ней на колени, поклянётся быть слугой, а Виви, довольно хохоча, будет загибать пальцы, отдавая приказы. Но вызов совсем выбил её из сил. Когда инкуб появился в центре пентаграммы, она едва держалась на ногах. А когда он заговорил, поняла, что у таких, как он, нет хозяев?— глупо пресмыкаться перед тем, кто много слабее. Но всё же он согласился, повёлся на одинокую чистую душой женщину, решил развлечься. Для существ вроде него, живущих в Пустоте, выбирающихся из неё только если призовут, это было интересным приключением. Виви заключила с ним взаимовыгодную сделку.Инкуб не отвечал, стоял за её спиной, и женщина начала поворачивать голову, чтобы его увидеть. Но в этот момент он налетел на неё сзади с такой силой, что её отбросило к стене. В нос ударил запах горелой плоти, а платье на плечах и спине пропиталось влагой?— сукровицей и кровью, как узнала она позже. Виви хотела закричать, но услышала его голос, хриплый, похожий на скрип плохо смазанных половиц?— у него были обожжены связки.—?Сука! Ты обманула меня! Как ты посмела?!Он схватил её за плечи и резко развернул к себе лицом. Увидев его, Виви снова захотелось закричать, но горло онемело и не слушалось, из него вырвалось лишь слабое сипение.Головёшка, как есть головёшка. Плоть обгорела кое-где дочерна, кое-где пузырятся волдыри, сочатся кровью и сукровицей. Вместо лица?— сплошная кровавая рана, половина волос прикипела к черепу, обуглилась. И только глаза по-прежнему пылают алым, ещё ярче, чем прежде.—?Она любимица богини, ты знала? И она далеко не так слаба, как ты. Я едва унёс ноги, иначе она испепелила бы меня. —?Он с силой рванул на себя края лифа её платья. Во все стороны брызнули пуговицы, остатки платья упали к её ногам, так что она осталась в одном белье, но Виви даже не попыталась освободиться, отбежать на безопасное расстояние. —?А ты знала, признайся, знала, но смолчала. Догадываешься, что я за это с тобой сделаю?Любимица богини? Это многое объясняло. И её невосприимчивость к ядам и болезням, и холодность?— светлые жрицы выше плотского. Одно было непонятно, что она делала в этой глуши, почему не отправилась, как пришло время, в храм? Ведь это честь для всякой женщины?— стать жрицей. Почему она прячется в глуши и никуда не выезжает? Чего боится?—?Я не знала… —?выдавила наконец из себя Виви. —?Правда, не знала. Иначе предупредила бы тебя.Он застыл, внимательно посмотрел на неё и понял: не врёт. Его злость чуть поугасла, и женщина почувствовала себя лучше, к ней вернулся голос и способность соображать.—?Тогда я оставлю тебя в живых… —?пробормотал инкуб.—?И что ты будешь делать дальше? Оставишь её?Он усмехнулся. Обожжённая губа, взявшаяся коркой, треснула, на подбородок закапала кровь. Инкуб регенерировал медленно?— был слишком слаб и голоден. Придя из Пустоты, он ещё не нашёл ни одну жертву.—?Э, нет. Такими лакомствами не разбрасываются. У неё много, очень много энергии, хватит надолго. Мы же заключили сделку, помнишь? Пока не выпью её, буду оставаться в этом мире, развлекаться. А я, признаться, заскучал в Пустоте. Думаешь, вернусь туда так запросто?—?Но…Виви едва сдержалась, чтобы не поморщиться, когда он взял её за подбородок и провёл окровавленным пальцем по её щеке.—?Сделка есть сделка, малышка. И ты мне поможешь. И твой любовничек тоже. Ему будет отведена особая роль. Ну-ну, не надо так округлять глазки, и дураку ясно, что весь сыр-бор из-за мужчины. Не поделили, да? Ну так я помогу. Правда, силёнок у меня маловато, надо бы восстановиться. Поможешь?Он окинул её таким красноречивым взглядом, что Виви содрогнулась, но покорно кивнула. Инкуб улыбнулся, обнажив белые зубы, и подошёл к ней вплотную.—?Люблю раскрепощённых,?— промурлыкал он и коснулся губами её шеи.