11. The Scale (1/1)

Пересчитать, как часто Джейсон Диксон думает о Рэде Уэлби с нежностью, пальцев не хватит. Их больше, их?— каждая мысль. Диксон умышленно хватает эту каждую за хвост и окунает в бульон своей агрессии, кипящий, красный, густой, как кровь, и пахучий, как протухший фарш с размножающимися личинками. Кажется, только так он не ошибётся вновь, не поддастся чарам мальчишки.Не мальчишки.Молокосос Уэлби теперь новый человек: цветастые рубашечки, как у педиков мегаполиса, походка денди, очки Рэй Бэн, какие Диксон только по ящику видел, а ещё широкие плечи и высокий рост. Глаза у него тоже новые?— выцветшие, но блестящие металлом, холодные, среди тёплой кожи и веснушек кажутся ещё жёстче, ещё пронзительней. Только взгляд всё такой же блядский на потерянном лице.Этот взгляд, это лицо… Что-то мегаполису у Диксона не отнять.А ведь у него ничего не было. Рэд никогда не говорил ему, что нужен или останется, не обещался, ни слова мимо, как адвокатишка. У них и не было ничего, даже палец в эту жопу толком не засунул. И Диксон точно не был влюблён никогда, и какая любовь может быть с педиками, и почему он тогда злится, если и не было-то ничего!Рэда Уэлби зовут напыщенным, расценивают непроницаемое лицо как высокомерие, необщительность не помогает его образу. Красивый, богатый и замкнутый?— худший кошмар и сладчайшие кости для эббинговских кудахталок. С Диксоном он тоже не говорит. Первый. Острит и поддевает, стоит копу завести с ним разговор, смотрит сверху, педик-переросток, и ни эмоции ему не скармливает. Диксон по обычаю заговорит с Уэлби или набросится на него, а затем выйдет из бара и разобьёт бутылку об асфальт или зайдёт в толчок участка и разнесёт полки?— сколько можно крутиться вокруг сосунка?!Тик-тик-тик-тик.Не стыд, конечно, и не ущемлённое самолюбие щипают гладкий мозг Диксона. Разнеся полки и бутылки, он останавливается и тяжёло дышит, думая: ?Гнида непроницаемая?. Он хорошо помнит, как непроницаемость впервые застлала лицо хорошенького Уэлби, ещё тогда, на качелях, много лет назад. Помнит лучше, чем поцелуи?— может, потому что не гонит именно эту картинку. Раньше ему ничего не стоило увидеть настоящего Рэда, достаточно было просто быть, а теперь он может только отсосать сам у себя, потому что Рэд не даст ему ни куска себя.?Ну и прально, Диксон, тебе нужно держаться подальше от блядоватых пидорков?,?— говорит он себе перед сном, готовясь дрочить на стриженную рыжую копну.?Но ведь! А как же! Вот тогда! А теперь совсем!??— бурлит коп, получая в ответ лишь хлёсткие ?Я думал, ты только ниггеров избиваешь? и ?Ты уверен, что не путаешь с Вайомингом??Тик-тик-тик-тик.Диксону кажется, скоро он сам начнёт отрывать эти куски зубами прямо от веснушчатого тела. Он слышит тиканье внутри своей коробчонки и не знает, часы это или бомба.Иногда, когда Уиллоуби допускает его на допрос с ним, Диксон смотрит из допросной на втором этаже прямо в окно рекламного агентства. Там Уэлби позволяет себе манерничать, двигать кистями, как лапками, и вертеть бёдрами, дурачась со своей плоской подружкой. Иногда он даже носит белое. Но никогда при Диксоне, никогда в досягаемости.—?Типа я не заслужил или ещё что? А МНЕ НЕ НАДО ЗАСЛУЖИВАТЬ, СОСУНОК, ЭТО ТЫ ДОЛЖЕН ВЫМАЛИВАТЬ МОЁ ПРОЩЕНИЕ, ТЫ ДОЛЖЕН ВЫСЛУЖИВАТЬСЯ, ТЫ…—?Диксон, хули ты там орёшь? —?раздаётся голос Уиллоуби над дверью толчка, и Диксон отвечает неловко:—?С… журналами. Журналы, шеф, сериал, то есть, кино…Тик-тик-тик-тик.И вдруг шеф исчезает. В конюшне, прямо под носом у жены и детей. Как когда-то исчез отец, так исчезает и отцовская фигура.Годы обиды на отца.Тик.Годы внутренней гомофобии.Тик.Годы на месте сержанта.Тик.Годы без сосунка.Тик.Со звоном оконного стекла, с влажным звуком мяса под кулаком, с треском костей за бледной кожей утихает и отсчёт.?Бомба?,?— думает Джейсон, наблюдая за перекошенным, неказистым, сломанным Рэдом Уэлби в больничной тряпке мразотного голубого. ?Определённо бомба?.