9. All Fired Up (1/1)

Редкую мирную тишину полицейского участка разбивает визг брошенной о стену кружки. Диксон стоит, тяжело дыша, пару яростных мгновений. Всего пара крохотных моментов, когда он может сделать выбор: остановиться на злости и выговорить её из себя или впасть в ярость. Может, найти бездомного ниггера и окрасить его красным.—?Куски дерьма.С этими словами сержант закидывает папки с какими-то фотками изнасилованных баб и хлобыстает ящиком, что зажёвывает папки и открывается обратно, накреняется так, что к утру будет валяться отломанным, и Диксон видит это, но как же ему похуй.?Эти уёбские пидорасы,?— занята его голова,?— могут отсосать все хуи в округе и пойти в жопу?.К счастью для полицейского участка, это лишь злость.?Ссаные инцестники?.Это не было его виной, что едва пойманный педофил сбежал из-за решётки. Да, его поставили охранять извращенца до приезда федералов, но ёбаный замок не работал уже несколько месяцев, а он говорил его починить, между прочим! Он не виноват! Так сказала ему мама по телефону. Но Уиллоуби был непреклонен, он оставил его дежурить на ночь, пока раздумывал над его понижением. Хоть федералам не сдал. Славный мужик.Но это не давало ему права кричать на Диксона на глазах у едкого старика Лайсетта и новенького Как-там-его. А значит, и Диксон может не оставаться в этом ёбаном крысятнике.Запирая участок с одним усталым алкашом за решёткой на ночь, он точно ни о чём не жалеет. Дежурить здесь вообще нехуй, если бы кто спросил Диксона. Но Диксона не спрашивают. И Диксон никого теперь не спрашивает. Так-то, улыбается он себе, наконец справляясь со сложным замком, вот и он теперь самостоятельный.—?Я сам себе шеф, мудозвоны ебливые,?— кряхтит он себе под нос, направляясь к старому маминому Форду. —?Замки чините, уеб…Сержант замирает, всматриваясь в темноту. Прямо за сломанным фонарём, аккурат около входа в офис Уэлби, стоит бесцветная фигура. Сощуренными глазёнками Диксон не может рассмотреть детали лица в темноте, ему и не надо?— он чувствует взгляд на шкуре, он узнаёт его без света.Он ступает на дорогу, и фигура подбирается в знакомую ?Мне похуй на всех, но я нервничаю? позу, откидываясь на стенку. С каждым шагом Диксон различает всё новые детали: белую рубашку с короткими рукавами, тёмные?— кажется, чёрные?— шорты выше колен, которые школьников обязуют носить в жаркую весеннюю погоду и которые никто не носит, чтобы не прослыть пидорасом, а ещё высокие белые носки и пижонские чёрные ботинки, как у перцев из ящика. И лучший дуэт Эббинга, конечно же?— рыжий хвост и пара блядских глаз. Диксон не отрывает бесстыжего взгляда до самого фонаря и пару шагов после?— темнота прощает ему всё. Он останавливает себя лишь когда полицейские ботинки целуются с ботиночками лощёными, а лицо мальчишки Уэлби можно рассмотреть не щурясь.—?Добрый вечер, сержант,?— говорит вполголоса Рэд, и всё равно знойный голос волнами журчит, отражаясь от зданий.—?Гуляешь один в такой поздний час? —?мямлит Джейсон, залипая на губы.—?Я же около полицейского участка: подразумевается, что здесь я в безопасности,?— нагло тянет подросток, а подрагивает на тёплом весеннем ветре.—?Кто сказал?Джейсон делает совершенно наглый шаг, последний, загоняя бедро между ног Рэду, а руки неподъёмной для малого ношей упираются по бокам?— мужчина не знал такой смелости прежде. Если бы она всегда была при нём, ему бы никогда не пришлось платить за секс. И вот она с ним, и Рэд трясётся, обещая крышесносную ночь.—?Кажется,?— шепчет малой, голос скачет, и Джейсон, скорее, не видит, а чувствует жар его щёк,?— я в опасности.?Да, блять, да, я опасен для тебя,?— едва живой разум Джейсона купается в фантазии. —?Я здоровый мужик, и я сожру тебя, маленького педика?,?— а руки сползают ниже по стенке, всё ближе к уязвимым бокам. Мальчишка уже дышит ртом, не заботясь о том, как прямо и откровенно вздымается грудь от возбуждения. Нехуй ловить мужиков по углам в блядских шортах и с этими носочками. Он что, ждал его, Джейсона, специально?—?Ты знаешь, что я сделаю.Конечно, не вопрос. Джейсон даже не дожидается кивка, который всё же следует. Сухие мужланские губы тычутся в мягкие напротив, и зубы неумело упираются в мясо. Что делать дальше, Джейсон не знает и не думает, только размыкает губы, цепляя ими тонкую красную кожицу, а мальчишка доверчиво открывает рот и растерянно замирает?— нецелованный. Мужчина лезет неповоротливым языком вперёд, готовый продираться сквозь зубы, но они спрятаны, и он тычется прямо в язык, сухой от нервов и горячий от возбуждения. Это миг, в который Джейсон перестаёт переживать о том, как шлюхи обычно не дают себя целовать и он нихуя не умеет.Две внезапно большие руки хватают Рэда за бока, не сразу находя талию, а поплывшее с возрастом тело прижимает его к зданию, в котором работает папашка. Каждое движение происходит интуитивно: и лижущий кромку зубов язык, и горячий воздух между ртами, и прижавшийся к бедру твёрдый подростковый член, и дрожащие пальцы в плечах. Джейсон старается целовать его до слабых коленок и, может, даже мурчания, а когда одним бесстыжим движением он лижет его язык, Рэд издаёт рваный обессиленный звук и безвольно раздвигает ноги.—?Вот же ж пиздец,?— выдаёт мужчина куда-то между.Потому что это происходит.Вот он, этот четырнадцатилетний пацан. Пугающе сладкий и запретный.Вот она, его самая яркая фантазия, напичканная крюками-фетишами.Вот она, его обсессия и его ориентация.Вот он, подросток, который всё понял с первой встречи.Вот он, сосунок, который не давал ему завязать, зато давал понять, что он не один в этой ебанистике.Кожа кажется тугой, но Джейсон продолжает жадно наполнять себя ощущениями: изо рта ниже, к шее, а там укусить и присосаться, узнать, что присасываться очень просто, а рыжие на вкус не медь и не мёд?— мясо. Господи, смотри, Джейсон сожрёт его сегодня. Чмок смешивается со звуком удивлённого аханья, и Джейсон смотрит на преступно яркий засос. Чувствительная кожа рыжих, да? Прекрасно, он хочет изувечить Рэда именно так.Рэд выбирает этот момент, чтобы повернуться другой стороной шеи. Джейсон показывает верхние зубы?— зря мальчишка так. На этот раз он не всасывает кожу. Он кусает, оттягивая её подальше, и это сто ёбаных процентов больно, но его рука припечатывает сосунка к стене, приложившись к паху, и Рэд лишь растерянней хныкает, не понимая уже, толкаться или отталкивать.Крови нет?— Джейсон не еблан кусаться до крови,?— но есть гематома ещё ярче. Джейсон чувствует, как пьянеет.—?Будешь прятать от папочки,?— говорит он Рэду, а тот смотрит затуманенно, глупо раскрыв рот и потираясь пахом о ладонь. Там, под ней, горячо и твёрдо. Дышать почти не получается и все силы уходят на то, чтобы вдавить ладонь посильнее и запомнить эту рельефность. —?И носить гордо в школе. Скажешь всем уёбкам, что это с тобой сделал коп, и они отвалят, понял?Прежде болтливый и диковатый, Рэд лишь покладисто кивает. Джейсон не знает, достают богатенького сынка в школе или боятся, но одна мысль о том, как он разбивает ёбла в месиво за это личико, заводит его так, что он ляпает:—?И больше никому нельзя, ты понял?Джейсон не имеет права на этого пацана, он помнит своё место, помнит, что он мусор, помнит…Хоть один пидор положит руку на его педика, и он пидорский хуй свернёт в брецель.А Рэд в ответ кивает: доверчивые стеклянные глаза и опухший лягушачий рот. В который вновь запихивают язык. Джейсон очень старается не слить в него всю слюну, но поцелуй всё равно мокрый и Рэд всё равно не против, всё стонет и хватается за рубашку на плечах, будто бы зажимающий его в углу коп-неудачник?— лучшее, что было в его жизни. Волосы, та самая буйная рыжая копна, падает на плечи, когда Джейсон срывает и отшвыривает резинку, но копна тут же поддаётся его кулаку, укрощается, когда он наматывает локоны. Пальцы в плечах становятся агрессивней, а стоны?— тоньше.Как еретик Джейсон точно может сказать, когда поверил в бога: конопатая ладошка прижимается к его члену с напором и жадностью, прячущимися за пугливой дрожью. Он вспоминает, как это охуенно, когда кто-то заботится о твоём члене, но их руки не могут подобрать правильный ритм, перестать биться друг о друга. Джейсон вдруг знает, что делать?— он отталкивает руку и просто прижимается пахом к его-о-о…—?Бля-а-а,?— стонет мужчина, а руки зачем-то лезут под резинку позорно тонких шортов. В ладонь тычется влажное пятно на трусах и сквозь него сама головка, влажная и упругая. Рэд сладко стонет ему в рот, толкаясь навстречу. —?Мало.Не зная, от чего именно его захлёстывает возбуждением?— от мокрого подросткового пениса или от маленьких звуков из подросткового рта,?— Джейсон лишь трёт сильнее и слушает хищнее, и ему кажется, что он впервые ощущает себя живым.—?Слышишь, сосунок? —?Джейсон рычит, поднимая верхнюю губу, потому что он зол, блять, ужасно зол, и это толкает его лишь потуже зажать член мальчишки между рукой и лобком. —?Почему мне мало?Возбуждённый, Джейсон не знает, как обронил своё заикание.—?Ты уже у меня в руках, я ждал четыре года. —?Мужчина лезет рукой под лёгкую рубашку, кожа там нежная-нежная, и злость уродливой формой перетекает в страсть. —?А всё мало.Там, в шортах, жарко, наверху, от красного рта, тоже ужасно жарко, и краплёные руки вокруг его плеч не спасают ситуацию?— голова кругом и глаза различают одного лишь Рэда. Он даже не понимает, что никогда не держался на грани так долго, обычно по-быстрому спуская и натягивая штаны, толком не касаясь партнёрш. Но дешёвые шлюхи и холёный, задыхающийся образ перед ним?— это разные полюса. Рэда трогать хочется ещё ближе, хотя уже некуда, ещё сильнее, хотя его тело уже расцветает синяками, ещё…Он может взять больше.?Блять, боже, сука, праведный?,?— ругательства перемешиваются с радостью, когда Джейсон понимает.Его пальцы отпускают член, чтобы пробраться дальше. Схватывая на лету, Рэд смотрит на него с широко распахнутым всем, будто не верит, что его всё же коснутся там. Когда кончик среднего сквозь трусы проталкивается между половинок, Джейсон готов поклясться, он видит слёзы в больше-не-таких-уж-блядских глазах. Джейсон толкает палец дальше, пока он не упирается в дырочку, а Рэд, вытягиваясь, громко вдыхает.—?Трогал?Закатившиеся зелёные глаза медленно возвращаются к нему, ещё без фокуса.—?Там себя трогал?Рэд кивает, ладошка безвольно лежит на казённом ремне.—?И обо мне думал?Если пацан скажет, мол, нет, с чего бы мне дрочить на жирного маменькиного сыночка, Джейсон уже никогда не сможет поднять свой хуй.Но Рэд отворачивается и краснеет гуще прежнего, как если бы ему было стыдно признаться…Джейсон хватает его за челюсть и разворачивает к себе, не прекращая гладить дырочку.—?Думал обо мне, когда пихал пальцы?И хотя Рэд всё ещё стыдливо жмурится, Джейсон чувствует, как дёргается его член от по-мужицки жёсткого обращения. Без возможности пошевелиться, подросток издаёт надломленное ?мгм?, что означает: ?Да, Джейсон, я пихал свои холёные пальчики в себя и представлял, как это делаешь ты, своими пальцами, но не членом, потому что ты гораздо больше пальцев, ты бы растянул сильнее…?—?Я бы растрахал тебе дырку,?— срывается коп на сиплое рычание прямо в губы,?— что пальцев уже не хватало бы, только и делал бы, что умолял присунуть тебе ещё.—?Нгх…—?Сделать это с тобой? Давно ты мечтаешь о члене?Рэд откровенно хныкает, слишком опьянённый даже для открытых звуков, не то что для слов, и Джейсон мог бы пощадить его?— не озвучивать сокровенные фантазии подростка, например,?— но вместо этого лишь сильнее трёт дырочку пальцами, а запястьем прижимается к его члену, и если влажная головка будоражит, то сухая дырка отбирает все крохи сознательности. Джейсон передёргал много бесполезных дырок здесь и в академии, но именно эта дырка завораживает, а он ещё и близко не побывал в ней.—?Я думал, выебу тебя… —?сипит мужчина. —?Там, на похоронах, и тогда, с мёдом, и в баре, когда покраснел, и на качелях, когда сказал, что трахался…—?Я не… —?мяукает Рэд, а в ответ у Джейсона грудь дрожит от рокота.—?Я знаю. И тогда, когда ты блядствовал прямо за спиной папочки… Думал, всажу тебе и накончаю так, чтобы все знали, чей ты. И тогда… на площадке…Если бы Джейсон умел задавать вопросы, он бы узнал у Рэда, почему его так сильно ведёт от последних слов, узнал бы о том, как часто он вспоминает первую встречу и представляет себя вновь четырнадцатилетним мальчишкой, которого большой мужик уводит за ручку и даёт подержаться ею, неумелой, за член. Как большие взрослые пальцы пробираются ему в шортики сзади и показывают, каково это?— принимать мужчину. Но Джейсон не спрашивает и не знает. Он яростно зажимает сосунка между собой и кирпичной кладкой, а затем хватает ногу под коленкой и задирает её, наслаждаясь властью. Но Рэда жертвой не назвать?— он растекается прямо перед плохим копом, кажется, уже полностью зависимый от него, отдавая ему, глупому и жестокому, весь контроль и свой вес.Может, если толкнуться посильнее, Джейсон прорвёт бельё и засадит наконец в мальчишку? Сначала трахнет его девственную дырочку пальцами, а затем и членом. Он, должно быть, охуительно тесный.—?Ты охуительно тесный там, да? —?Рэд уже не отвечает, лишь подаётся на пальцы голодно, мечтая, как бы Диксон порвал сатин. —?Я буду первым, разрушу тебя для всех, кто захочет быть после, ты понял? И никто не приблизится к тебе. Ты мой с первого взгляда, сосунок, и мой до последнего.Это больная мысль, но Джейсон не знает разницы между больным и здоровым, и Рэд Уэлби, мальчишка с большим будущим и слабостью к мудакам, тоже перестаёт её видеть, она размазывается, как и весь мир, когда он начинает кончать в руках ушлого полицейского, а пара карих глазёнок не упускает вдруг ни детали: ни взмах длинных рыжих ресниц, ни белки глаз за ними, ни растянутый стоном лягушачий рот, ни расцветающую шею, в которой дёргается кадык. Всё его тело ощущает, как дрожит Рэд, как судорожно дёргаются бёдра, как пальцы сжимают плечи до синяков в поиске поддержки, пока Джейсон действительно держит его на себе, как влажнеют сатин и кожа джейсоновского запястья, как Рэд отталкивает его от себя, всё ещё сжимающий ножки, дожимая оргазм.—?Уходи,?— слабо шепчет он.Прежде чем Джейсон спросит, почти-собранный и почти-оттраханный Рэд повторяет серьёзно:—?Уходи к машине и бегом уезжай.Почему-то Джейсон слушается, хоть и хочется тупо прижаться к заднице и кончить уже наконец. В момент, когда он забирается в свою тачку, Уэлби Старший выходит из дверей своего офиса. ?Вот же блять!?Он действительно рассказывал Рэду, как будет засаживать ему, пока его отец был в офисе над ними? Для начала лицо Джейсона вытягивается в шоке, но очень быстро оно расплывается в самодовольстве. Он, бля, мужик.—?Я, бля, мужик.Если Рэд позволил сделать с собой такое под окнами папаши, лишить его девственности на заднем сиденьи полицейской тачки будет проще простого. И слаще сладкого. Джейсон ёбаный везунчик.Он глазами провожает Рэда, с его смущённым взглядом и крохотной улыбкой в лобовое стекло, прижимая ладонь к паху. Джейсон Диксон ещё не знает, что будет через неделю, когда он будет поджидать свою обсессию после школы. Что он не дождётся сосунка, только его глупую подружку. Что в подозрительном разговоре она выдаст больше, чем ярость, закрученная в крепкую банку с косой крышкой, способна вынести. Сбивчивый скрипучий рассказ о Рэде, которого отец отправил в университет на летнюю подготовку и который вернётся, кажется, на зимних каникулах. Пока ещё Джейсон не знает, как безнадёжно ухнет сердце в груди. Слишком сильно для человека, теряющего незнакомца.Джейсон кончает себе в трусы, вглядываясь в удаляющуюся копну разворошенных им волос, не зная, что его ждёт новая вечность без сосунка.