2. Mammoth (1/1)

—?Вот так, ёбаная сука,?— пыхтит студент. Его лицо красное от натуги, подбородок спрятан в шее, под коленями так мокро, что по бёдрам стекают капли пота, но он не откидывает одеяло, чтобы не видеть своё тело. —?Давай, шлюха, принимай.Оскорбления и унижения распаляют его мучительно долго, но Джейсон не перестаёт высекать их через сжатые зубы?— то ли от злости, то ли от отчаяния. Журнальные девки работают на совесть: падают на колени ради него, становятся по-собачьи и подставляют дырки между тощих булок. Вообще-то, ни у одной в этих журналах нет костлявой задницы?— все дутые, как секс-куклы. Джейсон знает, почему под его веками у них вдруг хрупкие бёдра, неёбанные дырки и торчащие коленки, но не думает об этом. На зависть удобная сторона его узколобости: возможность не кормить чёткой мыслью то, о чём думаешь непрерывно.Он зацикливается на самой бледной из них. Должно быть, она была блондинкой, до того как Джейсон случайно отрезал ей голову. У многих моделей в его журналах не хватает частей тела после того, как он вырезал оттуда всех рыжих.Его тело вытягивается и дрожит от напряжения, до оргазма остаётся одна фантазия, некогда куцая, но теперь отточенная и полная деталей, о которых Джейсон никогда не подумает в трезвом рассудке: он вбивается внутрь, задвигает по самое основание, ударяясь бёдрами о тощую веснушчатую задницу; он раздвигает половинки, чтобы увидеть дырку, припухшую и блестящую, та судорожно сжимает его член, не выпуская; он представляет, как кончает в неё, наполняет так, что сперма лезет наружу. И кончает сам, толкаясь в почти сухую ладонь.Когда короткая нега после вымученного оргазма отступает, возвращается затхлый запах влажной подушки и ощущение скомкавшегося от времени ватного одеяла. На пододеяльнике коркой разошлись белёсые разводы, но это с обратной стороны, а что Джейсон не видит, то вне его юрисдикции.Он выбирается из кровати и, собирая чипсовые крошки ступнями, подходит к столу соседа, чтобы достать сразу пять салфеток из его упаковки. Топать до санузла лень, а сосед-терпила возникать не станет. Ну или Диксон ему въебёт. Закуривая, он даже заботливо садится у окна. Закрытого, правда. На улице хрючево?— грязь и бетон, местами кровь, в комнате не лучше?— обои цвета сгнившей рыбы, дыры в стенах, рядом?— не на, а упрямо рядом?— висят плакаты со стрёмными тёлками, стальные койки с панцирными сетками калечат студентов с семьдесят первого года, но всё ещё стоят.Плакатные тёлки всё же бесят Диксона сильнее прочего. Все дешёвые, стрёмные, одинаковые, ни одной реально хорошенькой. Правда, с реальными у него тоже не ладится. Обычно это шлюхи, которых они с парнями снимают за городом. Всё равно больше здесь делать нечего?— либо ты ебёшь шлюх, либо доёбываешься до нигеров. Джейсон смешивает.Разве что на прошлой неделе ему впервые по собственной воле дала тёлка. Рыжая такая, тощая, нос-клюв, её чурается половина района. Диксон позволяет увидеть себя с местным страшилищем?— ему плевать. Это такая мелочь на фоне главной правды: она первая, кто даёт Диксону без денег. Ему бы ухаживать за ней, хотя бы в эту ночь, заботиться и благодарить. Вместо этого он трахает её, уткнув в плесневелую стену бара, а когда становится ясно, что так ему не кончить, он разрабатывает ей задницу. Это не та история, где добрая страхолюдина обретает счастье или оргазм.Джейсон тушит бычок в ящик своего стола и бросает его там же, рядом с доброй сотней других. От ящика смрадит так, что случайно выдвинувший его сосед кашлял до рвотного рефлекса, но Диксон давно не различает запах мусора, дерьма и пота. Истинный коп.По плану на сегодня звонок маме, попытка обмануть её, сказав, что у него и его девушки всё здорово, услышать её хриплый смех, потому что чёрта-с-два она поверит в существование такой тупицы, которая бы согласилась на её сына. Затем пара-другая пива в баре и, если повезёт, избиение черножопого. До экзаменов, слава богу, ещё четыре месяца, до выпуска год, с момента идеи-фикс год. Он стоит на меже и не знает, куда бы ему хотелось: вперёд, увидеть дурацкого Рэда Уэлби, сына рекламщика, по-девчачьи сладкого и патлатого, или назад, остановить себя, прежде чем он станет, мать его, педофилом. Остальные дети не привлекают его: ни возраста Рэда, ни младше, даже шестнадцатилетки кажутся слишком малыми, даже семнадцатилетки не… Ни один из этих аргументов не помогает расправиться с яростью к себе. Разве что избиение нигеров и треснувшие костяшки притупляют её до злости.Честно? Ему хочется вперёд. В обход здравому смыслу Джейсон упрямо ждёт новой встречи, ведь у всех его рябящих рыжих фантазий есть одна проблема?— они не знают, как им звучать.