1. All Fired Up (1/1)

Джейсон просовывает руку в трусы и сжимает свой член, сразу же втрахиваясь в кулак?— стоит у него уже добрых десять минут, еле машину до дома довёл. Он не включает свет в ванной и не вытаскивает член из штанов, как будто это удержит реальность происходящего. Смазки столько, что весь ствол покрывается её плотным слоем и капли убегают в ямки между пальцами. Джейсон точно может сказать: так крепко у него не стояло со времён старшей школы. Он не помнит уже, почему стояло тогда, но сейчас… Он знает. Держит это знание за кормой, в предбаннике разума, пускает пыль в глаза самому себе, но знает.?Не думай, не думай, не думай?.Ветер раскидывал длинные рыжие волосы, а те норовили застелить лицо. Из-за них выглядывали звериные зелёные глаза, смотрели дико и недоверчиво. Дерзкая улыбка, обращённая к друзьям, меркла, когда они встречались глазами, и оставался один только красный лягушачий рот, блестящий от слюней.?Не думай, Диксон?.Господи, эта дрочка будет рекордно быстрой в его карьере и рекордно позорной, если он сейчас же не сменит картинку.Девки. Голые, с грудями, сосками розовыми и… и жопами, большими такими. И с кисками, конечно. Со ртами, пухлыми и красными, зелёными глазами, рыжей копной волос, все в…Он весь в веснушках: от щёк, набитых отталкивающим детским жирком, от шеи, от тонких болезненно-бледных предплечий до коленок, торчащих из-под шорт. Был не такой прыгучий, как простые пацаны, и не такой забитый, как другие не-такие-как-все. Ещё ребёнок, блять, ещё совсем ведь малой.—?На девку похож,?— вроде бы безобидно, но при всех друзьях сказал ему Джейсон. Пацан посмотрел исподлобья, ничего не говоря. Разумный, видно, не лезет, когда шансов нет. Но, понял Джейсон, он бы пацану ничего не сделал, потому что вот он, стоял под звериным взглядом, и сделать просто ничего не мог. Только отойдя на добрых десять метров, жалко крикнул:?— Сосунок!Малец всё ещё молчал, но взгляд. Взгляд был по-взрослому блядский.?Блять, не думай?.Джейсон остервенело дрочит, вдыхая затхлый воздух ванной?— от фантазий о случайных потаскушках, увиденных в журнале общажного соседа, член мягчеет, но Джейсон всё равно доводит себя до той вершины, на которой ни устои, ни принципы не видны, и барьеры в голове ломятся от жаркой фантазии. Он представляет, как кончает на веснушчатые ручки, сперма полосками расчерчивает тонкую бледную кожу, мальчишка растерянно охает, по-взрослому блядские глаза округляются, точно у той сучки Твигги, и лицо вытягивается?— оленёнок, сжимающий пальцами его… его…В глазах вдруг темнеет. Джейсон бьётся головой не раз и не два, толкаясь бёдрами в кулак, а темнота всё равно не рассеивается, большеротое лицо никак не выгорит с век, сперма всё пачкает трусы, а сам оргазм кажется очищающим?— настолько продолжительны и сладки его волны. Бёдра трясутся от натуги, словно бы он действительно трахался, и член после упрямо стоит, требуя новых рыжих фантазий.Мама раздирает его посторгазменную негу: она стучится и спрашивает, всё ли у него хорошо, что были за удары и какого, в общем, хуя.—?Да нихуя не было, мам, заканчивай! —?миролюбиво кричит ей сын.Не будь между ними двери, она бы влепила ему тяжёлую затрещину и спросила следом: а правда ли всё хорошо, не хочет ли он пива и, может, отдохнуть? Джейсон знает её гибридный способ любить?— по-матерински заботливый и по-отцовски закаляющий. Он учится ему уже тридцатый год.Отмывая руку под краном, Джейсон не смотрит в зеркало, даже отворачивается в сторону и кричит матери, упрямо вертящейся неподалеку от двери:—?Мам! А что за рыжий сосунок гоняет по городу?—?Сын Уэлби, рекламщика, помнишь его? —?отвечает мать, припадая к щёлке двери. —?Ты же его видел раньше, ему четырнадцать уже. А что такое? Он до тебя докопался? Этот пацан противный, скажу я тебе, такой мелкий, а уже похож на пид…Четырнадцать.Примерно столько светит ему, если кто-то узнает, чьи воображаемые ручки он запачкал спермой.Или больше, Джейсон не знает?— уголовный кодекс в академии он проспал.