XII (1/1)

Задохлик, гадёныш, лгунишка, вор, дрянь, раб, слуга, 505, вещь, это, Янто Джонс.У него было так много имён?— но он не знал, которое из них говорит о нём правду. Кто он?Он, не мигая, смотрел в зеркало, не замечая страшных синяков под глазами. По крайней мере, в последнее время он называл себя Янто?— пусть так и остаётся. Так привычнее.Янто сегодня не пошёл на работу. Отправил Джеку короткое СМС: ?Похмелье. Выйду завтра?. Без обращения. Если Янто не знал, кто он сам такой, то как он мог знать, кто ему Джек Харкнесс? Хозяин? Босс? Капитан? Друг?Янто горько усмехнулся, представив, что сказали бы благородные Учителя в Академии, узнай они, по какой тропе пошёл их ученик. Задохлик ведь воровал раньше?— не удивительно, что и сейчас, когда упали замки с оков, сдерживающих его нрав, Янто продолжил это дело.… Маленькие покрасневшие пальчики ловко зарылись в почву, защищаясь от осеннего ветра. Задохлик сипло задышал, нащупав в земле что-то мягкое и рыхловатое и, закусив губу, вытащил наружу свою добычу. Целая куча съедобных, вкусных корней лапчатки! Это же настоящий пир! Мальчик поспешно набил рот корнями, закрыв глаза от наслаждения, обсасывал, облизывал и прожёвывал долгожданную пищу, рот заполнился слюной, от волнения и радости закружилась голова. Вкусно, как же вкусно!.. Задохлик давно не ел настолько вкусно, он вообще давно не ел…—?Опять воруешь, сучёныш?! —?Сэм появилась как гром посреди ясного неба, огромная, дородная, со своим подвязанным пёстрым грязным платком пузом, уперев руки в могучие бока:—?Так ты не чему и не научился?Живот скрутило страхом, из глаз брызнули слёзы, полупрожёванные корни лапчатки встали поперёк горла, не проглотить и не выплюнуть. Задохлик, оглянувшись, поспешил вскочить на ноги и ринуться в сторону, но не утратившая былую проворность Сэм оказалась шустрее.—?Куда побежал, чертёнок? —?Старуха удержала его на месте за волосы. —?Вороватое отродье,?— выругалась она, дав ему оплеуху, от которой мальчишка упал на землю.?— Бей тебя, не бей, хоть всю шкуру спускай, чужое добро хапаешь, чертёнок, воруешь, ешь без разрешения, прячешь еду. Это разве твоя земля? Твоя? —?Каждое слова Сэм сопровождала затрещиной. —?Это земли Учителя, и то, что прорастает на них, тоже принадлежит ему. Ты и травинку тут сорвать не смеешь. Пошли-пошли к Учителю,?— проворковала она, таща его за собой за ухо. —?Вот сейчас точно кипятка отведаешь.Взвыв раненным волчонком, Задохлик увернулся, цапнул Сэм за руку и, воспользовавшись ее мгновенной растерянностью, дал стрекача. Только бы не кипяток, только бы не кипяток! Он перепрыгнул старую корягу, слыша, что за ним уже устремилась в погоню раненная и взбешённая Сэм, кляня его на чём свет стоит, и резко свернул влево, где не виднелось ни учительских домов, ни бараков старших рабов, а только кирпичная, грязно-белая стена, отделяющая Академию от внешнего мира. Если сделать крюк и вернуться на поляну, где Сэм и пасла своих четвероногих и двуногих питомцев, то можно добраться до дыры в заборе, слишком маленькой для взрослого или подростка, но достаточно крупной для щуплой желторотой малышни. Убежать… Убежать, куда угодно, только бы не кипяток. Только бы не бесконечные побои. Только бы не Злой Мальчик, отнимающий у Задохлика хлеб. Только бы не Слизняк, который так и норовит отколотить его, едва увидит. Нет, нет, нет…—?Стой!Задохлик врезался во что-то мягкое и большое, упал, всхлипнув, вновь вскочил на ноги и хотел ринуться дальше, но ему не дали. Кто-то обхватил его поперёк живота, поднял наверх, Задохлик ревел и брыкался, пытался выскользнуть из стальных объятий, сотрясался всем телом. Уйти, уйти. Хоть куда-нибудь, хоть в лес, и пусть его там слопают острозубые кровожадные Девы Орешника, пусть речной Оссид утащит в своё царство утопленников, вечно танцевать для своей дочери русалки, пусть растерзают когтями громадные летучие мыши, живущие в подземных пещерах и обращающиеся камнями при свете дня. Только бы больше не…Его сбросили на каменный пол, словно мешок с картошкой, чужая нога придавила к земле, а мальчишка так и продолжал отчаянно плакать и стенать, пока его не перевернули на спину и не успокоили парой крепких, жгучих пощёчин. Только после этого мальчик отдышался и увидел, что они находятся у идола Дарр-Бога, Праотца небесного, мужа Небесной Праматери, жестокого и сурового.—?Что это такое, Сэм? —?Учитель Джанн недовольно осмотрел лежащего на полу мальчика. —?Так ты их воспитываешь? Этот смел вырываться…—?Простите, хозяин милосердный,?— упала на колени Сэм, прижимая к себе окровавленную руку. —?Это Задохлик, гадёныш. Уж сколько я с ним намучилась. Такого только на корм собакам, вы уж не осерчайте на глупую слугу за дерзость. Но сил нет никаких…—?Твои питомцы?— ты и смотри,?— сурово оборвал Джанн, с любопытством прищурившись, будто заметив в Задохлике что-то, не доступное для других глаз. —?Почему твой молодняк бегает как ошалелый по всему полю?—?Да отвести я его к кому из Учителей хотела, хозяин,?— протянула Сэм, бросив мстительный взгляд на Задохлика. —?Опять проворовался. Разрывал и ел корни, будто это его земля!—?Опять? —?Джанн задумчиво прикусил нижнюю губу.—?Да с два месяца назад сосал корову господина Ан-Ноя, хозяин! —?покачала головой старуха. —?Уж тот его и выдрал так, что вся спина красная была, и рот угрожал кипятком залить, а всё без толку. Точно воровское отродье…—?Дарр-Бог наказывает воров, раб,?— заметил Учитель, снова опуская на Задохлика ногу. —?Ты знаешь, что он с ними делает?Ни жив ни мертв от страха, Задохлик не нашел в себе ни одного слова, чтобы ответить, и только уцепился худенькими ручками с обветренными пальцами за тёплые подбитые мехом сапоги Учителя, беззвучно моля о пощаде. Однако Учитель ногу вырвал и, схватив Задохлика за шиворот потащил прямо к алтарю.—?Праотец насылает на проворовавшихся рабов страшные муки, сдирая кожу с их кишок изнутри, и подыхают такие рабы, точно собаки, блюя кровью и скуля от боли. Раб! —?закричал он. —?Немедленно проси прощения у Праотца за свой грех!Всхлипывая и дрожа, Задохлик больно ударился лбом о каменные ноги изваяния, взмолившись:—?Пожалуйста, Дарр-Бог, миленький, прости меня и не наказывай так строго, я больше не буду, честное слово!Через полчаса Задохлика отнесли в карцер. Джанн выпорол его тростью так, что задница мальчика страшно опухла и посинела, и он не мог идти. Его бросили в тёмную каменную комнату без окон и с длинной деревянной лавкой у правой стены. Если бы не зад, Задохлик обязательно бы всё тут осмотрел, ползая по полу и ощупывая всё вокруг. До этого дня ему ещё не доводилось быть в карцере.Задохлик пролежал, скорчившись на полу, ещё немного и даже успел задремать, как проснулся от странного шороха и будто бы вздохов. С замершим сердцем, он стал пристально вглядываться в пугающую, неведомую темноту, больше всего страшась увидеть страшные, осклабленные лица Худых Дев, однако слышал лишь те же странные звуки.—?Дарр-Бог, это ты? —?с надеждой спросил Задохлик, вспомнив, что говорил Учитель. —?Ты пришёл покарать меня? Пожалуйста, миленький, я же уже просил прощения, не надо мучить мои кишки! Хорошенький… —?он сложил руки в молитвенном жесте. —?Я просто кушать захотел, но я так больше не буду, не буду! Я не знал, что ты сердишься на ворующих рабов. —?Задохлик задумался на минуту, облизывая губы. Не разозлится ли Великий Бог, если какой-то дрянной мальчишка предложит ему замену наказания? —?Если… —?осторожно попытался он. —?Если ты хочешь меня наказать, то прошу, миленький Бог, просто заставь меня исчезнуть. Я не могу… Ну вот! Какой глупый, дурной, плохой Задохлик…Вор. Он?— вор.Так было уже легче.Какие ещё имена ему принадлежат?Янто так и не прикоснулся к еде, которую купил для него Джек, то ли из-за чувства гордости, то ли стыда. Время от времени он поглядывал на свой телефон, но ответа так и не получал и начинал беспокоиться, что Джек вообще больше никогда не захочет с ним заговорить. Не стоило, конечно, так грубить.Вспыхнув от стыда, Янто попытался набрать номер капитана, но в конце вся его решимость куда-то резко испарилась, и он положил телефон обратно. Парацетамол был единственным, что он открыл из покупок Джека, и Янто, проглотив пару таблеток, свернулся калачиком на диване, прикрыв глаза, чувствуя, как от боли пульсируют виски.?Задохлик?,?— подумал он вновь с горечью, и вдруг ощутил невыносимую жалость к этому щуплому, болезненному мальчишке с выпирающими косточками на прозрачной коже, который боялся всего на свете. Он улыбнулся через силу, вновь вспоминая о своём детстве, но и эта улыбка вышла надломленной.… Задохлик осторожно высунул остриженную налысо, покрытую шишками и струпьями от лишая голову из-под своего укрытия, осматриваясь. Кажется, в сарае больше никого не было. Задохлик схватился липкими грязными пальцами за край бочки и потянулся наверх, скользя тощими детскими ногами по испачканной навозом деревянной стенке, и выбрался наверх с третьей попытки, пыхтя и отдувая с лица пыль и солому. Балансируя на краю бочки, стал раздумывать, как бы бесшумно спрыгнуть вниз, но этого не понадобилась: пятка скользнула по навозу, и Задохлик рухнул, потеряв равновесие и зажав рот, чтобы не закричать: шуметь было нельзя, осторожно нащупал ушибленный лоб, на котором стала проступать очередная шишка. Выждав боль, он поспешил зарыться в солому в углу, спрятавшись как можно глубже, чтобы никто не нашёл. Если всё пройдёт удачно, сегодня он будет спать в тепле…—?Эй! Выбирайся отсюда, это моё место! —?кто-то больно ударил его маленьким кулачком по темени, и Задохлик, всхлипнув, поспешил поглубже зарыться в стог сена, но ему не дали этого сделать. —?Вылезай, кому говорю, а то так отмутузю! —?противник схватил мальчика за руку, с силой увлекая наружу. —?Мы не разрешаем тебе спать с нами! —?заявил пацанёнок лет четырех, дав ему пинка. —?А ну, иди вон.Задохлик поспешил уйти, пока его не поколотили. Вновь спать на улице…?Я не Задохлик. Его никто не любил?.Янто перевернулся на другой бок и опять предался воспоминаниям, раз больше делать было нечего.…— Эй! —?505 потянулся дрожащими пальцами за листочком с домашней работой, который стянул у него из-под носа 1012. —?Отдай!1012 рассмеялся и, смяв, швырнул лист через голову мальчишки. Сердце 505 пропустило удар, когда он, оглянувшись, увидел, как его домашнюю со смешками перекидывают из рук в руки по всему учебному классу.—?Пожалуйста… Отдай! —?Он подбежал к одной из первых парт и под ухмылки однокурсников вырвал смятый комок у 890.505 с тревогой подумал о том, что с ним сделают за проявление подобной наглости, но в классе вдруг повисла гробовая тишина. Стоящие у своих парт мальчики вытянулись в струнку, и он почувствовал, что начинает трястись. Молясь всем богам, чтобы его просто разыгрывали, он повернул голову и встретился глазами с Учителем Деном. У раба вдруг пересохло во рту от страха, и он замер, не зная, что делать: тоже вытянуться или упасть на колени. Без разрешения отойти от своей парты в классе! Его же высекут до смерти за такое поведение.—?Что у тебя в руках, 505? —?Учитель спокойно вытянул руку.—?Домашняя работа,?— пролепетал 505, бледнея от страха, и отдал скомканную бумагу мужчине. —?Пожалуйста, я…Учитель поднял ладонь, останавливая его, и, расправив бумагу, устремился к своему стулу, стоящему на возвышении. Он мягко опустился на него, закинув ногу на ногу, и откинулся на спинку.—?Те, кто стоит у своих парт, могут сесть. —?Дождавшись, пока все ученики тихо, но быстро выполнят приказ, он задумчиво облизал губы. —?Все остальные будут весь урок стоять рядом со мной.505 на негнущихся ногах проковылял к учительскому стулу и, встав чуть поодаль, хотел было уже вытянуться, но Учитель, больно схватив его за локоть, вытолкнул вперёд.—?Я должен тебя видеть!Так он и простоял весь урок, не смея шевелиться, несмотря на тело, налитое свинцовой тяжестью от усталости. Когда Учитель стал собирать домашнюю работу других учеников, он сглотнул, вспомнив о своей. Он честно выполнял её весь вечер, даже не пошёл отдыхать, но вряд ли Учитель станет проверять такой грязный комок. Значит, снова наказание. Он с завистью посмотрел на мальчишек, которые, по приказу Учителя, начали подниматься со своих мест, чтобы уйти на обед, пока наконец все не покинули класс. Такой привилегии, как еда, 505 сегодня не видать.—?Подойди ближе, 505. —?Он повиновался, повернувшись к Учителю лицом, а в следующую секунду его щека вспыхнула от болезненного удара.—?У тебя сегодня нет домашней работы, раб. —?Учитель вновь скомкал лист, лежавший всё это время на его коленях, и, замахнувшись, бросил в мусорное ведро. —?Ты ходил по классу, пока меня не было. Ты стоял ко мне спиной.Мальчик заплакал от страха и чувства вины, душившего его все эти два с половиной часа, пока Учитель рассказывал историю Империи.—?Этого больше не повторится, Учитель! Клянусь!Учитель, не слушая, неспешно встал со стула и подошёл к маленькому изящному письменному столу у окна за тем, чтобы выдвинуть нижний ящик и достать оттуда тонкую, но крепкую верёвку.—?Конечно, не повторится,?— спокойно согласился Учитель. —?Сюда!Перед глазами 505 потемнело от ужаса и он медленно подчинился, гадая, что с ним собираются сделать.—?Всего пару лет назад ты воровал еду,?— вспоминал Дэн, связывая из бечёвки петлю. —?Сэм тоже на тебя жаловалась. И вот сейчас ты позволяешь себе подобное неуважение по отношению к своему Учителю. Сам рассуди, кому такой раб нужен?—?Пожалуйста, Учитель! Этот дур…—?Непослушных и буйных рабов убивают… —?Дэн поднял петлю наверх и накинул на худую шею 505. —?Я повешу тебя прямо здесь, перед доской, в назидание другим. И каждый проходящий мимо свободный человек сможет плевать и бросать мусор в твой болтающийся труп, потому что раб, проявляющий неуважение к своему Учителю или хозяину навеки проклят богами.505 не выдержал и громко заревел, а его сердце сжалось от боли. Он не хотел, совсем не хотел умирать! Но если Учитель что-то решил, то это нельзя было изменить. Он покорно последовал за Дэном, тянувшим его за свободный конец верёвки, и попытался взобраться на стул перед доской, но несколько раз падал и спотыкался, прежде чем преодолел препятствие. У него страшно похолодели и тряслись руки и колотилось сердце. Неужели он правда умрёт вот так вот? Проклятый, некупленный. Он всегда мечтал, что удостоится чести быть похороненным рядом со своим хозяином, у его ног. Пеплом в сосуде.505 зажмурил глаза, из которых текли жгучие слёзы, а в следующую секунду кто-то пнул его стул, и он полетел вместе с ним, больно ударившись головой о деревянный пол. Не понимая, что произошло, мальчик открыл глаза и встретился взглядом с Учителем, смотревшим на него с усмешкой.—?Ты от страха там ещё не обмочился? Иди давай,?— рассмеялся Дэн, ногой поднимая стул. —?Верёвку сначала с шеи сними, уродина. Ещё раз повторится подобная выходка?— точно можешь прощаться с жизнью…Янто вздрогнул, услышав телефонный звонок. Должно быть, он задремал, думая о своём прошлом. На экране высветилось: ?Джек?, и он поспешил нажать кнопку ответа, слегка покраснев от стыда.—?Да?—?Привет, Янто… —?Джек помолчал, точно ему тоже было неловко говорить с Яном. —?Как ты себя чувствуешь?—?Я… хорошо,?— признался Янто, закусив губу. —?Только голова болит. Спасибо, что позвонил.—?Не спеши,?— мягко возразил капитан на том конце телефона. —?У тебя еще не кончилась еда?Янто бросил взгляд на огромные нераспакованные пакеты на столе.—?Нет, всё хорошо. Джек, а… —?Он замялся, что-то вспомнив. —?Что делать с магазином? Мы ведь разбили витрину, наверняка это так не оставят…—?За это не волнуйся. Торчвуд оплатил владельцу все расходы и скупил половину товара,?— мягко рассмеялся Джек.Янто покраснел ещё больше, залился краской, точно помидор.—?Не стоило, Джек. Я мог бы расплатиться сам со своей зарплаты.—?Нет, всё правда нормально.Тут же повисло неловкое молчание, словно ни один не мог подобрать нужных слов. Наконец, послышалось, как Джек вздохнул:—?Тогда, если у тебя всё хорошо… Пока, Янто?—?Пока,?— бромормотал Ян, сбрасывая вызов.Сейчас, после того как он поговорил с капитаном, ему стало ещё стыднее за свой поступок. Не давало покоя и то, как он, как самый распоследний дурак, поверил прыщавым зелёным подросткам, что облапошили его так легко, точно ребёнка.Было стыдно за свою доверчивость, стыдно за воровство, стыдно перед Джеком, которому он просто так наговорил гадостей. Янто спрятал лицо в ладонях и расплакался.На следующий день он принял горячий душ, изо всех сил скобля кожу жёсткой мочалкой, и чувство боли слегка приступило бесконечное чувство вины. Словно в Академии, когда он испытывал облегчение после наказаний. Янто погладил костюм, переоделся и заказал такси за счёт Торчвуда, перед выходом всё же выпив чашку кофе и впервые за несколько дней поев немного печенья.В такси он, лениво наблюдая за осенним пасмурным пейзажном, вновь предался размышлениям о своём месте в жизни. Быть может, поэтому на его родине и не освобождали рабов и это считалось дурным признаком? Он просто-напросто не умел быть свободным. Получив волю, он тут же устремился кутить, пропивать последние деньги и воровать.В Хабе ещё никого не было, когда Янто, прибыв на место, стал возиться с кофемашиной.—?Привет…Он сморщился, услышав голос Джека, и опустил голову. Янто так надеялся перенести этот разговор на конец дня.—?Привет, Джек,?— прохрипел он, отворачиваясь. —?Как вы… тут?Джек помолчал, и Янто со страхом посмотрел на него. Капитан стоял, неловко улыбаясь, запустив руки в карманы.—?Как обычно,?— наконец отмер капитан. —?А у тебя всё хорошо? Если нужно, я могу снова помочь с продуктами. Может, нужны лекарства?Это стало последней каплей, и Янто расплакался, сгорая от стыда.—?Прости меня, Джек! Пожалуйста. Я не хотел, чтобы всё так вышло. Прошу, дай мне ещё шанс. Такого больше не повторится!Он почувствовал, как его тело обхватывают чужие руки, и прижался к сильной мужественной груди. Это было невыносимо. Ну почему, почему Джек такой понимающий и прощающий? Ему было бы гораздо проще, если бы капитан накричал на него, наказал, рассердился. Но Джек только обнимал и шёпотом успокаивал.Янто не знал, сколько они так пробыли. Тош и Гвен, уже бывшие в офисе, когда он наконец очнулся, предпочли сделать вид, что ничего не замечают. Джек успел наклониться и шепнуть ему в ухо, прежде чем отстраниться:—?Задержись сегодня после работы. Поговорим.Янто, весь день предвкушавший и одновременно боящийся предстоящего свидания, с трудом дождался вечера и, после того, как все ушли, спустился в кабинет Джека. Его сердце затопило болезненной нежностью, когда он вспомнил, что всего несколько недель назад ночевал тут вместе со своим капитаном.?Интересно, ему так же тоскливо спать одному, как и мне??—?Ян…В ответ он осторожно улыбнулся и присел на край стула.—?Ты хотел поговорить?—?Да,?— Джек протянул сложенный попалам лист, и Янто, развернув его, увидел три адреса. Дейв Блэк, Клайв Петерссон и Джон Филлипс. —?Я нашёл их адреса. Я могу сходить один, или…—?Нет! —?воскликнул Янто, осознав, что задумал капитан. —?Нет, мы никуда не пойдём.Джек нахмурился:—?Но, Янто, они…—?Я знаю,?— перебил Янто, вновь почувствовав укол совести при воспоминаниях о том дне. —?Просто не надо. Будет мне уроком, чтобы в следующий раз не верил всем подряд.—?Ты уверен?—?Да,?— согласился Ян и жалобливо взглянул на капитана. —?Мне правда жаль, что я так себя повёл. Не знаю, что на меня нашло. Быть может, мы ошиблись? —?Он несмело закусил нижнию губу. —?Быть может, во мне всё же течёт дурная кровь? Иначе как объяснить то, что получив свободу, я тут же использовал свои возможности во вред остальным и себе?Джек наклонился над столом и ласково погладил его щёку. Как и в былые времена, Ян мгновенно потянулся за лаской, точно собака.—?Думаю, это был просто запоздалый подростковый бунт. Не стоит так переживать из-за этого.Янто приподнял брови, заслышав новое выражение.—?Подростковый бунт?—?Подобным образом начинают вести себя дети, впервые ощутившие свободу,?— пояснил Джек. —?Кто-то лучше, кто-то хуже. В этом нет ничего плохого, этот период стоит всего лишь пережить.—?Надо же,?— усмехнулся Янто, вспоминая про Академию. —?Больше, чем сейчас, я удивился только в восемь лет, когда узнал, что такое подарки и что свободным детям их дарят на каждый праздник. И всё же я до сих пор не могу понять, кто же я такой. Мне всю жизнь твердили, что раб. Но сейчас ты утверждаешь обратное. И рабу быть свободным?— такой же грех, как ставить под сомнения слова хозяина. —?Он невесело рассмеялся. —?Боги должны покарать меня во всяком случае.—?Богам плевать на правила, писанные людьми,?— возразил капитан. —?Уж я-то повидал в своей жизни достаточно, чтобы это понять. Янто Джонс,?— он крепко обхватил лицо парня своими большими сильными руками, заставив посмотреть на себя,?— ты есть то, кем выбираешь быть.И для Янто всё стало на свои места.Почти.По крайней мере, можно было не волноваться из-за этого вопроса ещё целую ночь.Только сейчас он разглядел, каким усталым выглядел Джек сегодня. Но вместе с тем настолько красивым и желанным… Янто резко встал, закрыв рот капитана поцелуем, и его рука скользнула под чужую рубашку. Джек что-то протестующе замычал, и Янто недовольно отстранился:—?Ну же, Харкнесс. Я знаю, что ты тоже этого хочешь.—?Я не…—?Заткнись,?— перебил Янто, спуская с его плеч подтяжки. —?Ты говорил, что любовью можно заниматься только по обоюдному желанию,?— прохрипел он, целуя шею Джека, возбуждённый и счастливый. —?Помнишь, в тот первый месяц, что я был у тебя? В те времена мне это казалось ещё таким абсурдным и нелепым. Желания у раба! Но теперь я понял. Я хочу тебя…Джек захлебнулся в страсти, когда язык Янто прошёлся по особо чувствительному участку кожи на его шее.Джек захрипел от удовольствия:—?Ч-ч-чёрт… Ты действительно уверен в том, что желаешь этого, Ян?—?Да,?— просто ответил Янто, и Джек тут же заткнул его поцелуем.***Лёжа голым на груди у капитана, Янто вдруг почувствовал, насколько ему хорошо и спокойно. Даже лучше, чем несколько мгновений назад, на пике оргазма. Ему хотелось остаться в бункере подольше, и он искренне надеялся, что эта была не последняя их с Джеком совместная ночь. Нет, квартира Янто была чистой, современной и уютной, однако только в этой крохотной комнатушке, едва освещенной старой лампой, с неудобной кроватью и захламлённым столом он чувствовал себя в полной безопасности и как по-настоящему дома.—?Расскажи что-нибудь,?— лениво попросил Джек, целуя его плечо, и Янто поведал о том дне, когда в карцере ему послышался сам Дарр-Бог. Капитан, дослушав, с горечью покачал головой:—?Сколько тебе тогда было? Пять? И ты хотел умереть, Янто? Просил об этом бога? Хотел убежать в лес, чтобы тебя съели чудовища?—?В тот день?— да,?— признался Янто, наполнившись жалостью к самому себе и несчастному Задохлику. —?Я ведь так устал тогда от побоев и издевательств. Я был маленьким ребёнком, а меня ненавидели все взрослые и все дети, и я не мог понять, отчего. Других, быть может, ласкали не больше, чем меня, однако от одного лишь вида Задохлика всем становилось так мерзко, будто я был тараканом или пауком. —?Он приподнялся на локте. —?Ты?— первый человек за все эти годы, что был со мной добр.Джек взглянул на него с болью в глазах:—?Я всегда буду рядом. Кем потребуюсь. Другом, любовником или даже хозяином, пока тебе это нужно. Но выбор делать будешь ты.Янто улыбнулся и, усталый, опустился обратно в постель и тут же забылся сном. Всю ночь ему снился маленький бедный ребёнок, отовсюду гонимый и битый, и Янто хотел защитить мальчишку, но у него ничего не получалось…