X (1/1)

Янто медленно пробирался вдоль рядов с пачками ароматного горького кофе. Руки предательски дрожали, и он как можно крепче схватился пальцами за красную ручку пластиковой корзины, пытаясь успокоиться. ?Я уже ходил на рынок совсем один, в Академии,?— подумал он. —?Это совсем не страшно. Нужно только взять всё необходимое, расплатиться и уйти домой?. Однако поводов для волнения от этого меньше не становилось. Он был в магазине совсем один, но ни ошейника, ни клейма на его шее не было, хозяин тоже далеко, а на кассе придётся разговаривать и вести себя, как свободному человеку. В Академии всё было иначе, по правилам, писаным великими мужами тысячелетия назад, но неизменными до наших дней. Привычным.Иногда, на Земле, Янто казалось, что ему не хватает воздуха. На родной планете он почти всё время проводил на улице, или в домах Учителей, или в классах, и везде были окна, через которые можно было разглядеть кусочек голубого неба, вершины гор и лучи солнца. Хаб подобной роскошью не располагал: всё помещение уходило на многие метры под землю, освещённое лишь лампами и проветриваемое через вентиляционные щели. Магазины на Земле, пусть и имели окна, но все были сплошь из камней, изредка крытых безвкусной плиткой, и приводили в тихое отчаяние. Будто коробка, давящая на тебя со всех сторон. На Крон-329, отчизне Янто, рынки обустраивали на скорую руку на открытых площадях, чтобы не прогневать великую Мать-Природу. Янто теперь часто вспоминал деревянные лавочки булочников, рыбаков, мясников, пекарей, пряные ароматы, витающие в воздухе: корица, кардамон, розмарин, аджика, чеснок, фенхель; кофе, чёрный, ещё совсем горячий,?— как любили на родине,?— запахом которого загорелый мальчишка-торгаш, работающий на своего сурового отца, всегда завлекал 505. Даже корзину Учителя ему давали плетёную, деревянную и громадную: ни чета этим ярким лёгким коробчонкам, которые ломались с завидной частотой. 505 приходилось волочить её по жёлтому дорожному песку, низко склонив голову, с железным ошейником на шее. На ошейник всегда цепляли овальный адресник со знаменем Императорской Академии. Если раб совершал дурной поступок, то любой свободный человек мог понять, откуда тот родом, и с позором приволочь его к Учителям, получив за это законное вознаграждение. Много лет назад однокурсник 505 случайно уронил полную товара корзину торгаша рыбой. Мужчина для начала заставил его съесть всю рыбу с земли, сцепив руки за спиной, а после погнал к Академии и ушёл оттуда довольный, с кошельком, туго набитым серебряными орлами. Мальчишку же Учителя наказали дважды: за неосторожность и съеденную рыбу. Сам 505 всегда старался быть как можно аккуратнее, каждый раз наблюдая краем глаза и внимательно слушая то, что происходит вокруг, чтобы, ни приведи Богиня-Мать, не оплошать, не опозорить славную Академию. Янто до сих пор видел всё это как наяву: у самого входа на рынок стоял позорный столб, к которому пригоняли всех буйных и необучаемых рабов со всей Северной Империи. Такие считались недостойными быстрой смерти на электрическом стуле, а потому их наказание были дольше и кровавее. 505 и его сокурсников всегда сгоняли посмотреть на это зрелище. Они стояли позади всех свободных людей, на огороженной проволокой площадке на возвышенности, чтобы было видно всё, вплоть до самых маленьких деталей. На памяти Янто подобных казней было с десяток: кому-то из рабов заживо сдирали кожу, словно кролику, кого-то сжигали живём, а некоторых, к радости толпы, давали закидать камнями всем желающим.Сразу после после позорного столба шли ряды торговцев сырами: Учителя очень любили это лакомство и каждый раз приказывали 505 покупать самые лучшие и острые сорта. В список покупок всегда входили и рыба, раки, устрицы, мясо дичи, овощи, фрукты, чай, приправы, изредка мука, грибы, мёд. Особенно тщательно 505 выбирал кофе. Кто-то из Учителей любил чёрные зёрна с жаркого юга, кто-то?— обжаренные на открытом огне зёрна посветлее, а некоторые приказывали взять светлые. К концу дня корзина всегда становилась совсем неподъёмной, точно набитой камнями, приходилось пыхтеть и обливаться потом, двигая её вперёд, но 505 продолжал упорно посматривать по сторонам и напрягать слух, дабы не согрешить. Каждый раз он встречал крикливую, чёрную от загара старушку, зазывающую всех в свою чайхану, слышал тонкий девчачий голосок, уговаривающий неведомого кого взять немного еловой смолы, старался как можно скорее пройти мимо, завидев раба?— точно не из Императорской Академии, они бы не позволили себе такой наглости! —?который всякий раз жаловался то одному, то другому торговцу, что его секут розгами каждый день. У, бессовестный! Видимо, мало хозяин лупит, раз смеет жаловаться вместо того, чтобы принимать урок с благодарностью! Однако и девочка со смолой, и чайхана, и даже этот самоуверенный слуга, напрашивающийся на позорный столб, были привычными и такими знакомыми…Здесь же, на Земле, всё, всё совсем иначе. Янто вздохнул, осознав, что так и не сможет больше ничего выбрать. Он уже больше часа читал состав на ярких шумных упаковках и даже положил в корзину несколько пачек. Кроме обычной для Хаба арабики он прихватил итальянский роаст и альтуру, надеясь, что Джек останется доволен новыми вкусами. Подумав, добавил в корзину ещё арахисовые печенье и шоколадные пончики.Продавщица на кассе долго и подозрительно пялилась на него, пробивая товар, а в конце, когда он не смог дрожащими пальцами быстро набрать пин-код на терминале, так недовольно вздохнула и закатила глаза, что Янто мгновенно схватил свой пакет и выскочил на улицу, нервно поправляя воротник рубашки. Он чувствовал себя так, словно только что прошёлся по магазину голым: уязвимо и неловко. Что с ним? Столько времени прошло?— и опять беспокоит отсутствие дурацкого клейма, словно ничего другого в мире нет. Только теперь к чувству жгучего стыда и вины прибавилось ещё одно, совсем новое, и всё становилось лишь хуже. Раньше Янто считал клеймо такой же естественной частью жизни раба, как и приказы и наказания, а теперь хотел выженные на шее инициалы Джека. Он хотел ему принадлежать, а клеймо доказало бы, что им владеет один лишь капитан Джек Харкнесс. Что его, Янто, никуда не отошлют, не продадут, не прогонят. Что Джек действительно успел привязаться к нему, как бы абсурдно это не звучало, и не хотел никуда отпускать.Янто отчаянно мечтал быть рядом с Джеком. До боли в груди. До неприличных фантазий, в которых у Джека вновь топорщатся брюки у паха, и Янто встаёт на колени, чтобы… До снов, после которых Янто просыпался с пылающими от стыда ушами и тугим приятным узлом внутри живота. До слёз в глазах, когда Джек сидел рядом, прижимаясь всем своим стройным и сильным телом к его спине.—?Что, парень, тоже опоздал на автобус?Янто вздрогнул и поднял глаза. Перед ним, усмехаясь в густые усы, стоял худой человек с длинными лохматыми волосами, в грязной гавайской рубашке, запачканной не то краской, не то его собственным ужином, вышедшим через рот.—?Ты что, оглох? —?поморщился лохматый, не получив ответа, и в нос ударил кислый запах перегара. Янто вздохнул:—?Простите, сэр, а когда будет следующий?Усатый недовольно рыгнул.—?Вы поглядите на него, какой веживый,?— презрительно сообщил он, словно Янто сказал что-то плохое. —?Сэр, мэм. Может, ты ещё и поклонишься? Не особо задумываясь, что он делает, Янто ушёл с остановки и свернул в парк, в котором они гуляли с Джеком. Какая разница, если и вправду автобус будет ещё нескоро, а стоять с этим странным пьяным типом совсем не хотелось. В глубине кармана у него лежал мобильный, к уху ему прицепили наушник: если что-то случится, обязательно позвонит Джеку и попросит вызволить из беды. Янто зашагал вглубь парка, мурлыкая под нос песенку, чтобы отогнать страх.А потом заметил то, что могло заинтересовать Джека. То, чем мог заняться Торчвуд. То, на что ему следовало бы закрыть глаза.Его вообще не должно быть тут.Это не его дело.Ему сейчас же стоит уйти обратно на остановку, сознаться Джеку в содеянном, рассказать о том, что происходит в парке, в котором они всегда гуляли, и забыть эту историю навсегда.… Янто продолжил идти вперёд, приближаясь к чему-то большому и серому, просвечивающему сквозь кроны елей. Он подошёл вплотную к деревьям и слегка отступил, узнав в том, что находилось за ними, подобие космического корабля. Янто уже хотел уйти, как его поглотил белый свет, слепящий глаза, а в следующую минуту его перенесла внутрь корабля какая-то неведомая сила.***—?Кто ты такой? Отвечать! Кто ты такой? —?голос пришельца, чёткий и громкий, словно у солдата, звенел в полупустом космическом корабле, и Янто понял, что на него наставили оружие. Толстое тёмное дуло упиралось ему прямо в лицо, а фиолетовые, полупрозрачные, напоминающие щупальца, пальцы пришельца сжимали ствол, оставляя на поверхности толстый слой слизи. Янто сглотнул, потянувшись дрожащими пальцами к наушнику, чтобы связаться с Джеком, но ему не дали этого сделать.—?Не двигаться! —?скомандовало существо. —?Кто ты такой?!—?Он раб,?— послышался скрипучий голос, и Янто, повернув голову, увидел, как из-за угла вышел такой же инопланетянин, только покрытый желтыми пятнами на голове, заполненной жидкостью, внутри которой плавали розово-серые мозги. —?Я его идентифицировал благодаря своему сканеру.—?Ты уверен, что он работает правильно? —?Сжимающий пушку скосил глаза к пятнистому, и Янто вновь сделал попытку связаться с Джеком, однако был мгновенно остановлен шипением:?— Ещё одно движение, и я тебе точно мозги вышибу, приятель. А пораньше ты прийти не мог? —?вновь обратился он к своему товарищу, оставив Янто.—?Да, уверен. Раб с планеты Крон-329, носивший идентификационный номер 505, обучался в Императорской Академии в Северной Империи, одиннадцать месяцев назад был отправлен на планету Земля в качестве подарка. —?Пятнистый скрестил свои руки-резинки на груди. —?Я искал унитаз, но он как сквозь землю провалился. Признавайся, Крглмн, твоих рук дело? Ты опять крутился у консоли! Что нажал?—?Иди к чёрту, Фрнглб, ни хрена я не трогал. Сам наверное снова перепутал комнату и зашёл не туда. —?Крглмн сделал несколько шагов вперёд, и оружие упёрлось чуть ли не в лоб Янто. —?Это правда, мальчишка, что он сказал о тебе?—?Правда,?— признался Янто, с опаской поглядывая на дуло. Было страшно, однако не стоило терять присутствие духа. Вместо этого ему пришла в голову идея. —?У меня есть хозяин. Пожалуйста, сэр, дайте мне позвонить ему. Если я не вернусь домой вовремя с его кофе, он будет волноваться и может даже рассердиться. Конечно, если вы сейчас меня отпустите, я не стану рассказывать, что опоздал из-за вас, но…—?Молчать! —?закричал Крглмн. —?Фрнглб, честное слово, хватит сверлить меня взглядом. Обещаю, как только мы с ним разберёмся, пойдём искать тебе туалет. Я не виноват, что у тебя топографический кретинизм.—?Нет, это ты тыкаешь на все кнопки подряд, так и не прочитав инструкцию. Когда мы только улетали, ты божился, что горючего должно быть достаточно, и где мы теперь?! —?кипятился пятнистый. —?А напомнить, как ты вместо шлюпки открыл шлюзы с нашими вещами над открытом океаном?! А как нас чуть не поймали, потому что ты вместо режима невидимости включил сигнализацию в первый же день?!—?Ага-а! —?голова Крглмна надулась от обиды так, что Янто испугался, что она сейчас лопнет и запачкает его всего целиком. —?То есть ты будешь отрицать, что на наш след напали только потому, что ты не отличаешь Северную Симлю от Земли? Что у тебя было в школе за астрогеографию, а?!—?Кхм,?— кашлянул Янто, привлекая внимание обоих инопланетян. —?Простите, но я вам, похоже, мешаю. Может, мне лучше уйти домой?Издав звук, похожий на хмыканье, Фрнглб подошёл к Янто сзади и ловким движением выдернул наушник из его уха, а после полез в карман и вытащил телефон.—?А ты тоже мне, нашёлся умник. —?Он быстро обыскал его другие карманы. —?Почему чужой раб следит за нами? Может, тебе велел хозяин?—?Нет! —?Вот теперь Янто действительно испугался и почувствовал неприятную дрожь в теле. Ему меньше всего хотелось впутывать в свой проступок Джека. —?Я сам.—?Что-то слишком много вольностей для академского,?— подозрительно протянул Крглмн, и его голова, сдувшись, стала прежних размеров. —?Ладно, значит так, парень. Жить хочешь? Уговор такой. Ты сейчас же идёшь и добываешь нам где угодно горючего. Понимаешь, тут такое дело… —?Крглмн даже оружие на мгновение опустил, чтобы заглянуть ему в лицо, и Янто тут же приметил две ярко-жёлтых полоски на стволе. —?Мотор сел, Дддвдж его побери. Позарез нужен бензин, немного углерода и пару киллограм содовой с лимонной кислотой, так что или мы сейчас надеваем на тебя браслет с чипом и отправляет за топливом, или… —?Он вновь вздёрнул вверх свою смесь огнемета и пистолета. —?Или не серчай. Как там тебя?—?Янто,?— вздохнул Янто.—?Ну и имена у вас тут,?— поморщился он. —?Так вот, ты меня понял… Иан… Янто?На свои имена бы посмотрели, ещё про моё что-то говорят…—?Понял, сэр,?— бросил Янто, теряя терпение. —?Я никуда не пойду.Инопланетяне молча перегулянулись между собой, и тот, которому бы Янто посоветовал проверить кровяное давление внутри головы, ткнул его дулом в нос:—?Умереть захотел, раб?! Жить надоело? Я считаю до трёх…—?Но я не могу пойти! —?настоятельно возразил Янто. —?Мне надо домой, к своему хозяину. Он очень разозлится, если узнает, что я был на чужом корабле. А вдруг здесь со мной что-нибудь случится? Хозяин может потребовать возвращения убытков…Пятнистый инопланетян схватил его за шкирку, прежде чем Крглмн успел вставить хоть слово, и тут же оттащил назад и бросил в клетку в конце белоснежной комнаты. Янто не видел её раньше, потому что стоял спиной, однако сейчас почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Он тут надолго?..Янто свернулся клубочком в тесной клетке, прижав колени к подбородку и принялся горевать. В Академии их учили, что предаётся отчаянию только тот раб, который не работает и слишком много отдыхает, но изменить он ничего не мог. О побеге невозможно было и думать, все средства связи у него отняли, а заняться в этой тесной камере было нечем. На решётки он старался не смотреть: слишком неприятные воспоминания они будили.Маленькие рабы с окровавленными лицами.Детский плач, полный горя и боли.Смрад разлагающихся заживо тел…Янто встряхнул головой, отгоняя страшные образы.Раньше безделье было наказанием, когда его сажали в карцер и он до утра не мог найти себе работу, и лишь изредка?— поощрением, которого с каждой новой ступенью образования становилось всё меньше. В пять лет им давали целых четыре часа каждый день на игры и отдых, в десять всего два, в пятнадцать?— не больше часа раз в две недели, а к его выпуску и вовсе?— пятьдесят минут раз в месяц, и иногда по праздникам. Они вырастали, забывали свои забавы, становились с каждым годом всё покорнее, тише?— увеличивалась и ответственность. В последние года, он, несмотря на то, что хорошо научился подавлять в себе любые чувства, частенько понимал, как же устал в те редкие моменты, когда можно было просто растянуться на полу барака, ни о чём не заботясь, или сидеть на улице, наблюдая за облаками. Даже на общение с однокурсниками сил не хватало. Только изредка его кто-нибудь осторожно пихал локтем в бок, боясь, как бы Учителя не услышали, и завязывался диалог.—?Как думаешь, нас однажды тоже купят?—?Должны, 115,?— пожал плечами 505. —?Из Академии обычно забирают всех. Но я всё равно боюсь, что не понравлюсь никому,?— признался он, виновато улыбаясь. —?Хотел бы я, чтобы меня купили, пусть это даже и наглость с моей стороны. Иногда я представляю, как буду служить своему хозяину, когда служу Учителю.—?Одного раба в прошлом году купила женщина,?— заметил 115. —?А если и нас?505 вздохнул, задумавшись. Академии для женщин, в которых готовили послушных рабов, конечно, тоже были, однако все ученики уходили оттуда кастрированными. Они умели удовлетворять своих хозяек языком, однако никогда не смогли бы заделать ей бастарда. Закон не запрещал свободным женщинам брать себе некастрированных рабов, однако такое случалось крайне редко. Иногда неписанные правила люди исполняли даже ревностнее, чем законы богов и Императора.—?Я бы служил ей так же хорошо, как и мужчине. Я бы старался,?— уверенно ответил 505. Это было чистой правдой: он не собирался выбирать себе хозяев. Их учили, что рабам не следует слишком много рассуждать о своей судьбе.Сейчас же Янто рассуждал о ней едва ли не каждый день. Он чувствовал изменения в себе, мысли, что раньше посчитал бы греховными и грязными, больше не приводили в ужас, его не душил каждую секунду липкий, противный страх. Страх наказания, страх сделать что-то не так, огорчить хозяина, испортить, разбить, невзначай надерзить, не услышать, не понять… Как будто кто-то снял с его глаз пелену, что загораживала ему обзор все двадцать лет жизни. Только попав к Джеку, Янто узнал, что бывает и по-другому. Без страха, без бесконечных наказаний, без постоянной работы. Джек… Интересно, он скоро придет выручать из беды? В том, что Джек его не бросит, Янто не сомневался. Однако каждая секунда, проведенная в этом месте, выводила из себя. Он почти успел задремать, навалившись на прутья, когда наконец капитан ввалился в корабль, ногой выбив дверь, держа на готове пистолет.Крглмн тут же наставил на него свою пушку.—?Оно не настоящее,?— зевнул Янто, усаживаясь поудобнее. —?Игрушечное.—?Ты о чём? —?Джек не сводил напряжённого взгляда с пришельцев, однако его рука уверенно дёрнулась к наушникам:?— Все сюда, ребята. Я их нашёл.В комнату тут же ввалились Оуэн, Тош и Гвен.—?Я про их оружие. Точная копия модели АВАР-600, однако с опознавательным знаком на стволе сверху,?— объяснил Янто. —?У нас такие мальчишкам на рынке продавали.Голова Крглмна снова стала огромной и красной:—?Эй, не стоит выдавать все наши тайны! —?Он отбросил пистолет на пол, и тот упал с характерным деревянным звуком. —?Это обидно, знаешь ли! Когда ты вообще понял, что это игрушка?—?Когда вы его опустили, чтобы взглянуть на меня… —?Ян пожал плечами. —?Две жёлтые полоски…—?Вот же ты сукин сын,?— разочарованно протянул пятнистый.—?Он мой раб! —?жёстко вмешался Джек. —?И чёрт побери, вы его похитили!—?Корабль они тоже,?— заметил Янто. —?И хотели заставить меня воровать для них лимонную кислоту, бензин и содовую с углеродом для горючего.—?Содовая вообще-то для меня была, я её слишком люблю,?— признался Фрнглб, и его пятна смущённо засветились. —?Но как ты, чёрт побери, догадался, что корабль похищенный?! Да охренительно умный чувак!Янто закатил глаза:—?Да тут бы любой идиот понял.—?Похищенный корабль, похищенный раб, похищенная игрушка,?— заметил Оуэн. —?Да вы опасные ребята.—?Эй! —?голова Крглмна, едва ставшая нормальной, в третий раз за день надулась от оскорбления. —?Пушку я не крал, его мне моя покойная бабка в детстве подарила. Вот тебе было бы приятно, если я оскорблял бы память о твоей дорогой бабушке? Она весь город обошла, чтобы купить мне этот пистолет!—?Эм,?— осторожно заметил Фрнглб,?— я думаю, никто не хотел оскорбить твою бабушку…—?Вот купишь себе сам такой пистолет, поговорим! —?распалялся Крглмн. —?Тоже мне умный нашёлся!—?Причем тут вообще дурацкая игрушка? —?вмешалась Гвен. —?Янто, с тобой всё хорошо?—?Мы его не обижали… —?Пятнистый испуганно поднял щупальца вверх и шикнул на Крглмна, продолжавшего что-то упорно доказывать про свою бабушку. —?Правда. Можете забирать назад. Только потрудитесь для начала объяснить, почему он следил за нами.Он открыл клетку, и Джек опустил руку с оружием вниз.—?Янто, ко мне! —?рыкнул он. —?Я сказал, живо! То есть, вы решили начать использовать МОЕГО раба, не заплатив мне за это ни цента, ни попросив разрешения, заставить работать на себя, прикрываясь его поведением?!—?Но… —?Фрнглб испуганно сглотнул. —?Вам следует лучше за ним следить и наказывать за шпионство…—?Я сам разберусь со СВОИМ рабом и с тем, как мне его наказывать. —?Янто ещё никогда не видел Джека таким разъерённым, только после его рассказов про Академию. —?В конце концов, вы могли привести его ко мне и рассказать, в чём дело. Ну, конечно, тогда бы вам пришлось рассказать и о том, откуда у вас корабль и почему он застрял на Земле. Янто, живо в машину с остальными,?— скомандовал Джек, слегка успокоившись, и убрал пистолет в портупею. —?А с вами двоими я разберусь лично. Прямо сейчас.Примерно через полчаса Джек наконец забрался к остальным в машину, кинул назад пакет с покупками и тут же завёл двигатель.—?Что ты с ними сделал? —?судя по звукам, Оуэн полез в пакет в поисках съестного.—?Ничего,?— ухмыльнулся Джек, набирая скорость. —?Они вполне забавные парни, безобидные, но вороватые. Я обещал им отправить их на Дронн, но закинул корабль прямиком на их родину. Пусть немного поучатся тому, что такое личная собственность. Они с Кргрмтона,?— сообщил он. —?И у них очень интересные законы.—?Ты там был? —?похоже, Оуэн добрался наконец до пончиков: Гвен потребовала поделиться с ней.—?Да, служил сорок лет армии обычным лейтенантом в наказание за нарушение их обычаев,?— признался Джек, и улыбнулся так прекрасно, что у Янто сжалось сердце. —?Пока наконец не усыпил их бдительность и не сбежал. Вообще, я думал, что всего лишь спас несчастного паренька от огромного двухметрового голубдиля, но кто ж знал, что у них такие странные свадебные традиции и я сорвал бракосочетание принцессы, не дав сожрать этому чудовищу свидетеля жениха?—?Голубдиль? —?поперхнулась Гвен.—?О, тебе лучше не знать. Смертоносная помесь голубей и крокодилов.—?Всё ты врёшь,?— недоверчиво пробормотал Оуэн.Джек только пожал плечами, словно говоря ?Не хочешь, не верь?, и обернулся к Янто:—?Янто, как ты себя чувствуешь?—?Хорошо, хозяин,?— Янто потупил глаза. —?Я прошу прощения за то, что без разрешения ушёл в парк и следил за инопланетянами,?— пробормотал он.Джек вздохнул:—?Почему снова этот почтительный голос? Я думал, мы уже прошли этот этап.Янто обернулся к капитану, сидящему за рулём, и прикусил кончик языка. Что это он? То требует подчиняться всем приказам мгновенно, то опять недоволен вежливым обращением.—?Ян… —?Джек нахмурил темные прямые брови. —?Это всё было не по-настоящему. Просто сценка для нескольких вороватых инопланетян, понимаешь? Я не хочу снова слышать это ?хозяин? и траурный тон. Мы ведь друзья?—?Друзья,?— согласился, расслабившись он. Похоже, Джек окончательно хотел опустить официальное обращение даже при посторонних, однако сейчас это мало заботило Янто.—?И как друг своему другу я хочу сказать, что ты мастер влипать в неприятности,?— усмехнулся Джек. —?Как ты умудряешься?—?Не знаю,?— буркнул парень, надув щёки. —?Только как говорили на моей родине, по капитану и корабль.На заднем сидении раздался дружный хохот.—?То есть? —?угрюмо поинтересовался Джек.—?Да я так, просто к слову. Не берите в голову, капитан.—?Да он у тебя остряк, Харкнесс,?— вмешался Оуэн, вскрывая пачку печенья. —?Ты почему это раньше от нас скрывал? А ты, Янто, почему раньше не ставил его на место?—?Тогда бы он и тебе прописал,?— возразила Гвен с набитым ртом.—?Мне?! —?возмутился Оуэн. —?Никто не смеет язвить королю сарказма!—?Ты не король сарказма,?— внезапно вылетело у Янто. —?Ты король ворчания. Ты иногда бубнишь, прямо как один мой Учитель из Академии, только тому было девяносто лет, от него пахло мочой, а однажды он принял дерево за свою жену.—?Бедное дерево,?— констатировал Оуэн. —?Я прощаю тебе твою колкость только потому, что в обратном случае Джек меня уволит.—?Бедная жена! —?возразила Тош.После того, как они добрались до Хаба, Джек тут же отпустил всех домой, а Янто сварил новый кофе, надеясь, что Джек будет доволен, и спустился вниз.—?Ты правда хорошо себя чувствуешь? —?поинтересовался Джек, усаживая его на кровать, и от этого невинного прикосновения сердце Янто зашлось.—?Да,?— признался он, краснея. —?Самое худшее было сидеть в клетке, но сейчас всё нормально.—?Испугался? —?Джек отхлебнул кофе и довольно застонал. —?О, Янто, это прекрасно. Ты взял что-то новое?—?Да, это итальянская роаста. —?Он прикусил губу. —?Я не боялся, просто воспоминания…—?Какие воспоминания, Янто? —?Джек погладил его по голове, и он дёрнулся за рукой, словно пёс, отвечающий на ласку.—?В клетках у нас раньше сидели только выродки,?— вздохнул Янто, содрагаясь от отвращения, когда смог прийти в себя. В сознании тут же снова возникли омерзительные образы. Смрад, грязь, гниющие раны, подбитые глаза. Дети, худые, едва держащиеся на ножках-палочках, с обманчиво-большими животами. Особенно Янто запомнился во время этих визитов один мальчишка, лет четырёх. На его лоб невозможно было смотреть без ужаса: целыми днями, когда его не забирали Учителя, он громко кричал и бился головой о стены, решетку и пол, точно намереваясь расшибить себе голову до смерти.—?Кто такие выродки? —?судя по всему, Джек немало удивился, услышав это слово от него.—?Все маленькие рабы в Академии, самые больные, слабые или глупые. Их запирали в отдельные клетки, мы их никогда не видели вблизи. —?Янто потупился, не в силах отогнать страшные образы из головы. —?Им и жить-то суждено было недолго, Учителя отрабатывали на них новые виды наказаний, тренировались, учились бить, не оставляя следов. Они были далеко, но иногда мы слышали их завывания,?— с трудом продолжил он. —?Они и говорить-то толком не умели, как зверята. Ходили в туалет под себя же, все покалеченные, худые, как скелеты, смотрели волчатами, некоторые грызли себе пальцы… —?Янто помолчал, набираясь сил, чтобы продолжить. Обычно он старался не думать об этих детях, понимая, что не может им ничем помочь, испытывая острую жалость к несчастным существам, не знавшим в жизни ничего, кроме боли, обречённым на смерть, однако сейчас в его душу закралось новое, ещё неизведанное чувство. Злость к взрослым, которые так мучали этих детей. Даже если они были рабами, они были лишь детьми и заслуживали хотя бы немного еды и лечения. —?Я был в их загонах дважды. Когда Сэм впервые меня туда отправила, решив, что я слишком хил, заведующий меня осмотрел, однако не принял к остальным выродкам. Сказал, может, я и слаб, но если выживу, буду покрепче многих. Тогда она, через время, опять отправила меня к загонам… —?Голос Янто дрогнул. —?Только заведующий рассердился. Крикнул, что если сказал, что не примет, значит, не примет. Говорил, чтобы она меня кормила наравне со всеми и не била так сильно палкой, иначе он прикажет её высечь за порчу товара. Конечно, Сэм потом только ещё больше взвилась на меня за такое.Он проглотил холодный ком в горле, представив, что было бы, запиши его тогда заведующий выродком… Это были самые страшные картины, которые он видел в жизни. Он не хотел себе подобной участи. Никакому ребёнку не хотел.—?Это ужасно, Янто,?— пробормотал Джек. —?Бедные дети.—?Я знаю,?— слишком резко ответил он.—?Сэм тебя не любила? —?Джек сменил тему и притянул Яна ближе, поцеловав его в лоб. —?Почему?—?Не знаю, капитан,?— пожал плечами Янто, когда, подчиняясь ласке, противный холодок наконец покинул его тело. —?Может, потому, что другие дети были рождены специально для Академии такими же матерями, как и она, и Сэм их оттого жалела,?— пробормотал он. —?А меня выкупили у моего свободного отца, у которого моя мать была наложницей.—?Твой отец был свободным? —?удивился Джек, допив кофе и положив чашку на пол. —?Тогда почему ты раб?—?У нас всегда давали статус по матери,?— пояснил Янто. —?В утробе женщины ребенок проводит девять месяцев, питаясь её кровью. Кровь ребёнка?— это кровь матери.—?Ты помнишь свою маму? —?Джек нежно погладил его ладонь, пряча взгляд.—?Нет,?— честно признался Янто. —?Только запах. Она пахла розовыми духами и иногда пела мне печальные колыбельные, взяв на руки. Я засыпал, прижимаясь к её груди, и она пахла розами. Должно быть, мой отец очень любил её,?— тихо сказал он,?— раз дарил духи, у нас они стоили дорого. Он и обо мне позаботился. Мне было года два, когда мама умерла, а он продал меня в Академию. В тот год у них был недобор товара, только поэтому меня купили. Но обычно таких взрослых детей никто не берёт, да и воспитывать не желают.—?А его ты не запомнил? —?Джек втянул носом запах его волос.—?Нет,?— ответил Янто. —?Я совсем плохо помню то время. Лишь день, когда я отчаянно плакал и звал маму, а она не приходила. У меня колтунами спутались волосы и было больно расчёсывать их. Раньше меня всегда причёсывала мама. А потом пришли они и забрали меня. Я вырывался, ревел, кричал, что мне нужна моя мамочка, кажется, даже укусил одного, потому что он отшлёпал меня и сказал, что она умерла и её тело уже давно сожгли. Тогда я прекратил плакать и просто пошёл вслед за ними, потому что больше никого у меня не осталось.—?О, Янто, мне очень жаль, мне правда жаль,?— потрясённо выдохнул Джек, обнимая его. Сильные руки обхватили Янто, утешая, лаская, даря нежность и успокоение.—?Всё в порядке,?— пробормотал он, чувствуя, что голос его подводит, а потом уткнулся в грудь Джека и разревелся, сотрясаясь плечами.***На следующий день Джек предложил ему научиться стрелять:—?Это для твоей же безопасности,?— объявил он с утра, не отягощенного обычными заботами и делами. Даже Тош отпросилась сегодня в магазин и, вернувшись, лениво сидела за компьютером, проверяя старые файлы, прихлёбывая ароматный дымящийся американо. Оуэн опаздывал, а Гвен растянулась на диване и вертела в руках томики инопланетных книг.—?Хорошо, если вам угодно, капитан,?— согласился Янто, однако холодок пробежался по его спине. Стрелять? Сумеет ли он? —?Только я сомневаюсь, что у меня получится.—?А вот это мы с тобой и проверим. За мной,?— скомандовал Харкнесс и спустил ноги со стола.?Я его люблю,?— неожиданно понял Янто, когда наблюдал, как Джек, засучив рукава, заправлял пистолеты и доставал наушники. —?Я его люблю, вот в чём, оказывается, всё дело…?Он не знал, нормальные ли это чувства. Несмотря ни на что, несмотря на все вольности, которые он позволял себе рядом с Джеком, Янто оставался всего лишь его рабом. Он прекрасно осознавал, что рано или поздно во всём придётся признаться Джеку. Янто хотел быть честным с ним. Джек не стал бы злиться, рассудил Янто. На Земле отношения между мужчинами считались совершенно нормальными, на Крон-329 их не одобряли, но смотрели на них сквозь пальцы, если один партнёров был старшего второго и брал на себя мужскую роль в постели. Янто помнил портовые анекдоты, случайно услышанные во время его прибывания на корабле. ?— Да у вас в Южной Империи все мальчишки развратные и берут с мужчин деньги за удовольствие. —?А в Северной не так? —?Нет, наши парни не продаются за орлы и олени, они берут украшениями и едой?. Однако, как бы то ни было, Янто даже не крестьянский сын и не воспитанник ремесленника, и если рабу и дозволено любить хозяина, станет ли свободный человек любить своего слугу? Впервые в жизни Янто испытал горечь от своего низкого положения, и рот наполнился противной кислой слюной. Он сглотнул её и поспешно сморгнул выступившие на глазах слёзы.Джек ничего не заметил, и они тут же принялись за учёбу. Руки Янто слегка дрожали, и Джек, рассудив, что это от страха, целый день его успокаивал. Однако Янто оставался слишком расстроенным, и у него мало что получилось, так что капитан решил увеличить время занятий. Теперь они стреляли по два часа вечером целую неделю.В один из вечеров Джек признался, что занимался стрельбой и с Гвен, и Янто представил, как капитан так же прижимался всем телом к её спине, направлял руку, дышал в ухо… Он долго потом испытывал странное желание кинуть Гвен в кофе десять кубиков сахара вместо стандартных трёх. Или даже тридцать. К счастью, это желание он успешно поборол. Тем более что с оружием он наконец справился, и Джек долго его хвалил, заставляя краснеть от смущения. К его одобрению Янто привыкнуть всё никак не мог.В первое время, попав к Джеку, Янто и вовсе инстинктивно сжимался, когда его хвалили. Слышать одобрение так часто было странно и жутко. Если его хотели похвалить в Академии, то просто игнорировали, молчали. Он хорошо выучил, что безмолвие хозяина?— это лучший способ для раба узнать, что он всё сделал правильно.—?Четыре основных способа взаимодействия хозяина с рабом,?— скрипел обычно голос Учителя во время занятий по Правилам Поведения в Академии, когда они сидели за своими узенькими партами, склонив головы, и внимали каждому слову. —?Первое: приказ. Выражает волеизъявление хозяина. Должен выполняться немедленно, без рассуждений, споров и вопросов. Второе: одёргивание. Выражается в пинках, шлепках, пощёчинах, подзатыльниках, бросаниях предметами и тому подобное. Значит, что раб делает что-то не так и ему следует немедленно извиниться и исправиться. Третье: наказания. Выражаются в любой удобной хозяину форме. Бывают за совершённые проступки и ещё не совершённые. Первые помогают извлечь урок из происшествия, вторые предупреждают плохое поведение и напоминают рабу его место. И, наконец, четвёртое: одобрение. Одобрение можно заслужить только тогда, когда раб сумел сделать всё правильно, быстро, точно и без ошибок. Выражается в игнорировании вашего присутствия. Если хозяин вас не одёргивает, не ругает и не наказывает, значит, вы пока всё делаете правильно. Задача каждого из вас, попав к хозяину, будет стараться заслуживать одобрение и не заслуживать наказания за совершённые проступки. Наказывать для предупреждения вас будут во всяком случае. Нет, конечно, бывало, Учителя хвалили своих учеников и словами, поглаживали по голове, нежно улыбались. Но подобное благодушие проявлялась крайне редко, было на вес золота, и Янто едва ли мог вспомнить три раза за все двадцать лет, когда он удостаивался такой чести. Два раза?— за особенно удачное удовлетворение Учителей ртом и один?— за самый лучший кофе. Зато в Академии был Карр. С его уст слова одобрения слетали всё время, но они не имели ничего общего с настоящей похвалой. Это был лишь один из множества способов устыдить нерадивого раба. Оно срабатывало как похвала лишь поначалу, когда они были зелёными птенцами, а их губы расплывались в улыбке, едва Карр вкрадчивым, мягким голосом произносил: ?Вижу, ты очень хорошо выучил свой урок. Молодчина?. Мальчишка моментально расслаблялся, его глаза наполнялись благодарным блеском, но в следующую же секунду Учитель подлетал к нему, разъярённый, словно Каленния, дочь свирепого северного ветра, и вцеплялся в волосы ученика, собираясь как следует побить его. Так Янто очень хорошо усвоил, что частая похвала?— это опасность, погибель, это значит, что он совершил что-то дурное. И с ужасом ждал, что хозяин тоже вскочит, чтобы наказать. Но хозяин не делал ничего подобного, и Янто пришлось осознать, что капитан действительно доволен им так, что всякий раз сообщает об этом вслух. Добрый хозяин!На следующий день после того, как Янто попал в цель десять раз из десяти, он наконец решился признаться. Сомнений больше не оставалось: он всё расскажет Джеку и будь что будет. Янто не собирался скрывать от него свои чувства, понимая, что иначе вина и стыд поглотят его целиком. Он нервничал и впился в собственную ладонь ногтями, когда вечером, отпустив всех по домам, в спальню спустился Джек.—?Басманов любил русского царя?—?Что? —?Джек прекратил раздеваться и уставился на него. Глаза Янто наполнились слезами, однако он не знал, от страха это, отчаяния или волнения.—?Он любил царя,?— пробормотал он. —?Он должен был убить родного отца, доказывая свои чувства.Джек неаккуратно швырнул шинель на кресло, и Янто вскочил и ревностно расправил ее. Он избегал взгляда капитана.—?Убил ли Фёдор отца, достоверно неизвестно. —?Джек задумчиво наступил на пятку левого ботинка, чтобы разуться, будто слова Янто удивили его. —?Некоторые авторы утверждают это, ничем, однако, не подтверждая. А что?Янто сжал зубы и отвернулся в сторону, позволяя слезам скатиться по щекам. Сзади не плечо легла твёрдая, сильная, однако такая заботливая рука Джека.—?Что случилось? —?обеспокоенно прошептал он. —?Что с тобой происходит в последние дни, Янто??Случилось то, что я понял, что люблю тебя,?— ожесточённо подумал Янто, вытирая лицо. Но слёзы продолжали бежать градом, и он хлюпнул носом. —?Что ты скажешь, когда я признаюсь??—?Я… я люблю вас, капитан,?— дрожащим голосом произнёс Янто, глотая слёзы. —?Как тот мальчишка своего царя.Джека словно громом поразило, Янто почувствовал, как напряглась рука на его плече, становясь каменной.—?Что? Ох, Янто… —?просипел Джек, точно услышал смертельный диагноз. —?Я и не думал… уверяю тебя… Всё совсем не так, как ты это себе представляешь… Вот, значит, почему ты в последнее время такой… Ян… —?В голосе Джека слышалась такая горечь, что у Янто кольнуло сердце. Он сбросил руку с плеча, резко обернулся к Джеку и впился в его губы поцелуем. Неумело, неуклюже. Его не учили этому в Академии, однако он надеялся, что не слишком дурен. Джек отпрянул от него, как от чумного.—?Чёрт! Знаешь… —?Он скрестил руки на груди и сжал губы, но голос его оставался нежным и сочувствующим. —?Я понимаю, что ты никогда раньше не мог любить. Люди были жестоки с тобой, и, конечно, когда ты впервые в жизни встретил человека, который тебя не обижает…—?Что? —?Янто не поверил своим ушам, чувствуя, как едкая, ядовитая злость заполняет его сердце. —??Не обижает?. По-твоему, я что, маленький ребёнок, чтобы меня ?обижали??—?Нет! —?воскликнул Джек, всплеснув руками. —?Я совсем не то имел в виду. Я лишь хотел сказать, что сейчас ты можешь думать, что любишь меня, однако это немного не так. Конечно, я заботился о тебе всё это время, и…—?Нет, ты принимаешь меня за ребёнка! —?перебил Янто, от гнева у него даже слёзы в глазах высохли. —?Или за последнего идиота. За собаку, в конце концов. За глупую блохастую собаку, которая виляет хвостом любому, кто не обливает её холодной водой! Ты правда считаешь, что я бы полюбил любого, кто бы хорошо со мной обращался? Может, я и раб, Джек, но у меня тоже есть немного чувств. Даже у коровы есть чувства…Джек кинулся к нему и заключил в свои объятия, усаживая на кровать. Янто пытался биться, но тщетно: капитан был слишком силён.—?Прости меня, Янто,?— прошептал Джек, одаривая поцелуями его лицо, волосы, шею, руки. —?Прости. Ты прав, я повёл себя как идиот. Сказал откровенную чушь.Янто ещё немного поборолся с ним ради приличия, а после вздохнул и прижался к сильной широкой груди.—?Ты не любишь меня,?— констатировал он факт, чувствуя, как разбивается его сердце. —?Не так, как мужчина любит мужчину.—?Янто, по-моему, ты слишком торопишь события,?— возразил Джек, обнимая его. —?Дай мне время разобраться со своими чувствами, хорошо?—?Хорошо,?— согласился Янто и уткнулся в чужую шею, чтобы скрыть покрасневшее лицо. —?Ты клеймишь меня, если тоже полюбишь?—?Что? —?Джек поперхнулся воздухом, не понимая, что Янто имеет в виду. —?Мы же уже говорили об этом…—?Да, но мне хотелось бы видимых доказательств, что я не останусь один,?— прошептал Янто. —?Я не выживу без тебя, пожалуйста, не бросай меня! Как бы то ни было, я твой раб. Если ты захочешь, я могу быть самым незаметным и тихими, молча выполнять свою работу и не попадаться на твои глаза, только не оставляй меня…Джек глубоко вздохнул и взъерошил его волосы:—?Я не брошу тебя, Янто. Обещаю тебе. И тебе не нужно думать о клейме как о доказательстве моих слов. Просто посмотри в мои глаза и сам убедись, что я говорю чистую правду. Я буду рядом с тобой до тех пор, пока я буду нужен.И он поцеловал губы Янто целомудренно сомкнутыми губами.