Глава 4. Тайное становится явным. Случайный ход или Обман черных мастей. Часть 2. (1/1)

Анна-семпай, эту главу я посвящаю вам. У вас, как вы говорили, был День Рождения, так вот, примите мои запоздалые поздравления и искренние пожелания всего наилучшего! Пускай эта часть станет моим несколько вульгарным подарком. Вся его ?вульгарность? заключается в том, что в этом тексте очень много скучных рассуждений, а на такой праздник, как День Рождения, стоит преподносить нечто более стоящее. Простите, если что не так. Самое интересное только впереди!? Рена Рюгу, Higurashi no Naku Koro ni В жизни случается всякое… Все наше существование – это некая вереница, сплетение неожиданных случаев, повсеместно довольно приемлемых, но порой весьма парадоксальных и даже нелепых. И зачастую люди попросту оказываются в достаточно незавидном, иногда нелепом положении из-за этих самых злосчастных оказий. Как, например, невезучий школьник, благополучно сбежавший с урока, но потом, однако, пойманный учителем на выходе перед самой дверью и теперь ?догуливавший? последние часы своего побега в кабинете директора, держа руки за спиной и сверля стыдливым взглядом пол…С вашего позволения, я не стану дальше описывать модели подобных пассажей со всеми вытекающими последствиями, ибо пребываю в полной уверенности в том, что каждый из вас хотя бы раз в жизни сталкивался с такого рода ситуацией. Отмечу лишь, что ощущения, испытываемые в этих случаях, отнюдь не из приятных… А впрочем, вы и сами знаете… *** ?Совершенно бессмысленно это скрывать?… От оных слов по спине моментально пробежал электрический ток… Принцесса готова была провалиться сквозь землю, лишь только избежать этого прозорливого взгляда. Будто она – допрашиваемый преступник, который плохо продумал свое алиби… ?Да. Скрывать это бессмысленно… И отрицать тоже?, — с ужасом осознала девушка. Но если Роуз узнает причину ее беспокойств, что же он тогда о ней подумает? ?Нельзя, чтобы господин…?Тут принцесса опешила: довольно неожиданная мысль мелькнула в ее голове… … Не так давно был случай, когда во время очередного званого ужина, на котором присутствовала Шерон, за обыденным послетрапезным разговором о повседневной жизни дворянского общества кто-то из приглашенных восхищенно воскликнул: ?Не правда ли, проницательность господина Роуза просто поражает?! Он знает психологию человека до мельчайших подробностей!?Похоже, что данная тема заинтересовала гостей ?весьма и быстро?, ибо эта небольшая и, по сути, малозначимая фраза привела к разгоряченным обсуждениям личности господина со всеми вытекающими дискуссиями и спорами, в которых принцесса, увы, участия не принимала… А послушай она тогда их ?бестолковую болтовню?, то, пожалуй, сейчас была бы готова к ?ожесточенному отпору?.Но толку жалеть об этом теперь нет абсолютно никакого. Время невозможно повернуть вспять. И эта, во многом горькая истина, сравнительно часто становится ?бесценным? объектом философских рассуждений, которые буквально истощают угнетенный рассудок, поддавшийся соблазну многочисленных доводов и убеждений окружающих насчет непостижимых нами ?извечных вопросов?. Однако у этой самой ?истины? есть и другая сторона, которая имеет больше позитивных черт, нежели первая (если, конечно, первая вообще ими обладает). Дело не в чудесных воспоминаниях о былых временах, нет, я говорю о другом… Я говорю о ценнейшем опыте, полученном в прошлом… Как и о полезных уроках, извлеченных из ?жизненных трудностей?. Ведь эта ?информация? зачастую еще бесценней, чем предметы во многом осточертевших пустых размышлений… Вот поэтому Шерон вовсе не случайно вспомнила тот ужин… Ибо саму суть дискуссии она определила безошибочно...Предугадывая возникающий вопрос, отвечаю: ее (суть) не так уж и сложно опознать. Достаточно исходить из привычного убеждения, гласившего, что людям свойственно стремление к поиску выхода из затруднительной для них ситуации. Выражаясь иначе, весь прежний разговор сводился к одной-единственной идее: нахождение уникального способа противостоять непреложной проницательности многих людей, в том числе того самого господина Роуза, так неожиданно появившегося в городе и еще более неожиданно поразившего своей прозорливостью… И, разумеется, ?решение? этой задачи было тоже весьма уникальным. Короче говоря, после продолжительных споров все участники дискуссии (успевшей к тому времени перерасти в ожесточенный диспут) пришли к одному и тому же выводу… Всегда говорить правду…Поначалу этот довод показался принцессе довольно банальным и даже немного абсурдным… Однако сейчас, испытав все подавляющее воздействие чужой прозорливости на себе, Шерон осознала весь незаурядный смысл этой короткой фразы… Ведь лучшего выхода и найти нельзя!.. Проницательному человеку невозможно солгать – он все поймет, с проницательным человеком бесполезно переводить темы разговора – он обо всем догадается… И уж лучше говорить исключительно правду, пусть слишком завуалированную, но все же правду…Теперь этот вывод предоставлял принцессе исключительную возможность сделать почти безопасный, быть может, даже единственный возможный, случайный ход с ее стороны… … Сжав кулаки, юная герцогиня собрала в сердце всю оставшуюся решительность. В таких обстоятельствах она в действительности могла полагаться только на саму себя. — Я совершила кое-что… неприемлемое, — молвила Шерон, стараясь придать твердость дрожащему голосу. ?Сейчас очень важно не показывать волнения?, — мысленно решила она… Но долго сдерживать свои эмоции принцесса, к несчастью, способна не была… Почувствовав, как тело вновь покрывается мелкой испариной, герцогиня сильнее стиснула пальцы… ?Только не сейчас! Чтоб оно все…– Шерон безнадежно сомкнула веки. – Ну, уж нет!..? Пытаясь хоть немного обуздать свои ?капризные? чувства, отчаянная принцесса подняла голову… Слегка потускневшие карие глаза мужчины встретили Шерон холодным проницательным взглядом.— Осмелюсь спросить: что именно? – чуть суровым тоном произнес Роуз после недолгого молчания. Черты его лица по-прежнему не выражали никаких заметных эмоций. Принцесса невольно насупилась. — Господин Роуз, некоторые действия не нуждаются в подробном разъяснении, — сказала Шерон, мысленно проклиная свою понужденную дерзость, — и я считаю, что вы не должны выражать беспокойствие по поводу моих не столь существенных деяний. — Пусть и не нуждаются, но почему бы вам все-таки не потешить мое любопытство рассказом об этих самых ?деяниях?, если они не столь существенны? – моментально отчеканил Роуз. Принцесса прикусила губу: ее последняя фраза явно была лишней. Поправив длинные пряди спутанных кремовых волос, Шерон тихо произнесла: — Простите, не могу, — принцесса опустила взгляд, — скажу только одно: мой поступок неприемлем. Может, даже непростителен… — Я понял, к чему вы клоните, — перебил ее мужчина, — считаете, общество не одобрит этот ваш поступок? — Да, именно так, — уверенно проговорила девушка. — В таком случае, ответьте мне на пару вопросов. — Извольте… Мужчина слегка усмехнулся. — Что, по-вашему, является ?приемлемым?? – пробасил он, лукаво двинув бровью. — Что?! – воскликнула Шерон, опешив от неожиданности. — Я спросил: что, по-вашему, является ?приемлемым?? – спокойно повторил Роуз. Принцесса застыла в недоумении… Разумеется, она прекрасно слышала, что изрек господин, и вполне осознала смысл заданного ей вопроса. Однако Шерон и подумать не могла, что Роуз станет переводить разговор на такую отвлеченную тему. Уж очень это необычно, пожалуй, даже странно... Насколько знала принцесса, этот мужчина всегда отличался крайней лаконичностью – минимум лишних слов и абстрактных фраз, за исключением нескольких афоризмов… И вряд ли он решил спросить подобное просто от нечего делать. Скорее всего, Роуз кое-что уже задумал. И, вероятно, это ?кое-что? пойдет отнюдь не на благо нашей герцогини. Во всяком случае, так подсказывала ее интуиция, ведь и в тихом омуте порой водятся черти… Но, что бы там ни было, пока еще рано о чем-либо судить. Как-никак принцесса почти ничего не ведает об этом дворянине. И лучшим выходом из данной ситуации послужит короткий красивый ответ. — Я считаю, — наконец проговорила Шерон, нарушив неловкую паузу, — ?приемлемым? является все, что так или иначе признают окружающие… — Хм… Вот как? – задумчиво протянул Роуз и слегка прищурил левый глаз.Нервно прикусив губу, принцесса сжала пальцами длинный подол ситцевого платья. ?Я же… все правильно сказала, нет?? — Ваша точка зрения мне ясна, — внезапно произнес мужчина, — но если привести реальные факты в соответствие с подобным ответом, — с этими словами Роуз немного нахмурился, — можно с уверенностью сказать: окружающие способны нарекать приемлемым все, что им вздумается. Не так ли? — Конечно же, нет! – искренне удивилась Шерон. – А как же жизненные принципы и другие убеждения? — Миледи, у каждого свои жизненные принципы и воззрения на мир. Для кого-то украсть монету – уже преступление, а кто-то грабит прохожих без зазрения совести. Сколько людей – столько и мнений. Если не существует определенных критериев, под которые можно подводить совершаемые нами поступки, то какой смысл указывать что приемлемо, а что нет? — Как это не существует? Их полно! — Например? — Например, хотя бы… — принцесса с чувством всплеснула руками. – А что насчет правил приличия или поведения? Вот они содержат целый ряд категорий для определения людских деяний: благородство, честолюбие, злокозненность… и так далее! Лицо мужчины моментально налилось краской. — А кто, по вашему суждению, устанавливает эти правила? – вспылил он, сделав шаг вперед. — Что значит ?кто?? – воскликнула принцесса, побагровев от изумления и испуга. – Разумеется, люди! — Вот именно, люди! – улыбнулся Роуз, перейдя на более спокойный тон. – Все в этом мире решают люди. Только они устанавливают все ?правила? в целом, по которым сами и живут! И никто, абсолютно никто почему-то не осмеливается их нарушать. Разве не странно, госпожа? — Нет, — твердо ответила Шерон, — эти ?правила? укоренились с годами… — Но их же придумали люди! – возразил мужчина. – А люди бывают разные! Хотите сказать, им не свойственно ошибаться?.. Или вы приведете что-либо в опровержение моих слов? Принцесса молчала.— При этом, — продолжал Роуз, не обращая никакого внимания на смятение девушки, — мы живем по тем самым ?правилам?, даже не задумываясь: а верно ли это? Почему наши действия строго ограничиваются установленными рамками против нашей воли? Если я хочу прыгать, то почему же мне не следует этого делать? Потому, что так диктуют правила приличия? — Но если их не будет, то в мире воцарится хаос! Люди станут делать все, что захотят, и зачастую во вред друг другу! А такого допустить нельзя! На это даже Библия указывает… — Миледи, Библия не упала на землю с небес, ее опять же люди придумали. Хотя, насчет всеобщего хаоса я с вами соглашусь – тут вы правы. Но дело не в этом, — проговорил мужчина, скосив в сторону взгляд. — А в чем? – осторожно спросила Шерон, судорожно сглотнув. ?Ну и выдал… Тоже мне философ!? — сердито подумала девушка, напрочь забыв об уважении к старшим. — А что дали нам все эти бесконечные табу и запреты? Принцесса ошеломленно уставилась на мужчину. Она вовсе не рассчитывала так легко разговорить господина, причем во вред себе самой… Теперь Шерон в полной уверенности могла заявить: он ее сделал. Не важно, что она ответит на этот вопрос (и ответит ли на него вообще) – господин все равно загонит принцессу в тупик. Не этой, так следующей фразой. Похоже, все сомнительные слухи о невероятной проницательности и поразительном ораторском искусстве Роуза оказались правдой… А значит, Шерон проиграла. Тот ход оказался губительным… для нее. Но партия все еще длится, поэтому придется смиренно дождаться ее окончания: терпеть полное поражение пока что рано, однако исход игры уже ясен… Все козыри истрачены впустую. Крыть больше нечем… — Я отвечу вам, — неожиданно заговорил Роуз, — ничего хорошего. Только глупые предрассудки и сословные притеснения. Немного хитрости – и любой из нас с легкостью может обратить самое благопристойное правило в оружие для претворения своих злокозненных целей… Вы не согласны со мной, мисс Рейнсворд? Шерон шумно вздохнула. — Согласна, — протянула она, окончательно признав свой проигрыш. — В любом случае, давайте закончим, наконец, нашу беседу. Времени осталось не так много… — пробубнил Роуз, взглянув на карманные часы. — Не так много времени? – удивилась принцесса. – О чем это вы? — Мне скоро пора с вами прощаться… — Ах, вот в чем дело! – воскликнула Шерон, улыбнувшись краем губ. – Господин Роуз, вам пора уезжать? — Ну, если вам от этого легче, то пусть будет так, — хитро ухмыльнулся тот. Виноватая улыбка вмиг сошла с лица принцессы.— Как это… — мямлила девушка, подыскивая нужные слова. – Вы хотите сказать… — Миледи, — перебил принцессу Роуз, подойдя к ней ближе, — надеюсь, вы извлекли урок из нашего сегодняшнего разговора? — Ну, да…Мужчина рассмеялся: — В таком случае, поведайте мне напоследок о вашем, так сказать, проступке, леди Шерон.Принцесса стала бледной, словно мраморное изваяние. Похоже, партия еще не закончилась, и, более того… Роуз вовсе не собирается ограничиваться лишь проповедями о мире людском…— Нет, — отчаянно прошептала принцесса, сделав шаг назад и опустив голову. — В чем дело, миледи? – лукаво улыбнулся мужчина. – Разве вы не согласны с моими словами? — Нет! – пролепетала Шерон, уже более громко. — Так не пойдет, — строго произнес Роуз, схватив девушку за запястье. – Вы должны признаться… — Нет… — Ну же, в чем дело?.. — Нет! – крикнула Шерон, оттолкнув от себя мужчину. Пошатнувшись, Роуз отступил на шаг. Тяжело дыша, принцесса села на пол и закрыла лицо руками… Да, то было только началом ее поражения. Теперь настало время самой развязки. — Простите, — тихо произнесла Шерон, сжав ладони. Совесть не мучила ее за столь дерзкий поступок, тем более, она была убеждена, что Роуз это заслужил, но впрочем, герцогиня считала, что извиниться в данной ситуации просто необходимо. По крайней мере, чтобы ?обезопасить? себя… — Ничего страшного, — как ни в чем не бывало проговорил мужчина. Принцесса поднялась с пола и в недоумении уставилась на Роуза. Его глаза были холодными и пустыми… Как и прежде. — Воду толочь – вода и будет, — пояснил господин, отвечая на ее мысленный вопрос. – Если вы не хотите мне говорить, поверьте, я не буду вас пытать. Шерон слабо улыбнулась, но на сей раз, от всей души. Черт с ним, с поражением – оно сейчас не столь существенно. Главное, что господин Роуз посулил не бороздить ее раны… Конечно, подобная доверчивость была излишней – принцесса и сама это понимала. Однако она все еще продолжала увещевать себя мыслями, что конец сегодняшней партии близок… Господин же сам говорил, что времени почти не осталось…— Хотя, спрошу вот что, — вдруг заговорил мужчина. — Что? – пролепетала Шерон, с опаской посмотрев ему в лицо. — Вас терзает совесть за совершенный поступок? Принцесса вновь оторопела: на сей раз уже не попросту… Вопрос Роуза словно открыл ей глаза: действительно, а терзает ли ее совесть? Ведь за всеми бесконечными хлопотами о сокрытии в тайне ее ?проступка? Шерон забыла задать себе главный вопрос. Жалеет ли она о содеянном? Убить ни в чем не повинного котенка – не грех. Однако убить ненавистного всем человека – грех во всем смысле этого слова. Здесь все просто: четкое разграничение проступков и преступлений. Но как быть с ее грехом? Переспать с мужчиной в брачную ночь – дело обыденное, даже традиционное. А если переспать с мужчиной до брачной ночи?.. К чему отнести это деяние? Можно ли сказать однозначно: является оно проступком или даже преступлением? Да и вообще, считается ли данный поступок грехом в целом? Все в этом мире решают люди… И все грехи придумывают тоже они. Получается, все эти предрассудки – просто чепуха? Принцесса стыдится своего деяния, верно… Но не более того…Однако подобные самовнушения не были способны хотя бы на йоту изменить мировоззрение юной герцогини, росшей в приличном обществе. Кажется, все эти доводы – лишь попытка принцессы успокоить саму себя. Даже если в них и есть капля здравого смысла, все равно… что-то так сильно щемит в ее сердце. — Не знаю, — честно призналась Шерон, отведя взгляд. — Ну, раз так, может, вам лучше сходить к священнику? – серьезным тоном проговорил Роуз. – Рассказать ему обо всем, а там уж видно будет… — Вы же сами отрицали Библию, — прошептала девушка, — а теперь советуете мне сходить… на исповедь? — Все под Богом ходим, — возразил Роуз, подойдя к двери. — Вы… так считаете?Не долго думая, мужчина утвердительно кивнул. — A fault confessed is half redressed*, — промолвил он и, ловко тряхнув головой, покинул балкон... — Спасибо вам, господин Роуз, — пролепетала вслед принцесса, опустив голову. Судорожно вздохнув, Шерон посмотрела под ноги. Растекшийся по полу чай понемногу высыхал, оставляя коричневый налет на мраморной плитке. По щеке принцессы медленно скатилась слеза и, упав с подбородка, с беззвучным плеском потонула в лужице. Улыбнувшись, девушка снова опустилась на пол… — Не такой у тебя должен быть привкус, Эрл Грей… — дрожащим голосом произнесла она, — не такой соленый и испорченный…Ветер окончательно стих… Молодые лакеи в приподнятом настроении возвращались с поля, поминутно подзадоривая друг друга. Парни гонялись за девчонками, дергали их за волосы и взметывали длинные юбки, громко смеясь и подпрыгивая. Собравшись у назначенного места, они, довольные сегодняшней работой, затевали командную игру… Шерон молча наблюдала за весельем своих слуг… Ей вдруг захотелось быть простолюдинкой, чтобы точно так же, наплевав на правила этикета, играть и шутить вместе с ними, исподволь забывая о своих проблемах. Глядя на счастливых парней и девушек, принцесса постепенно успокаивалась. И на душе становилось как-то теплее… — Я даже вину свою признать не могу, — огорченно прошептала девушка и, вздохнув, не спеша поднялась с пола… Нескончаемый поток тревожных мыслей… Он зачастую терзает беспокойный рассудок, словно стремительно текущая река, которая время от времени встречает на своем пути препятствия… Добравшись, наконец, до своей комнаты, принцесса распахнула дверь и, рухнув на неубранную кровать, дала волю подкатившим к горлу слезам… За окном уже темнело, и более взрослые слуги поместья Рейнсвордтоже постепенно заканчивали свою работу. Запах прелого сена и стрекот цикад возвещали о заходе солнца. Будничный шум в особняке понемногу стихал, однако из покоев принцессы еще долго доносился приглушенный плач юной герцогини… * A fault confessed is half redressed (англ.) – ?Признанная вина наполовину искуплена?.*** — Это что за чертовщина?! – раздраженно прокричал Гилберт, ткнув пальцем в стоящее перед ним здание. — Как что? Трактир, — с невинной улыбкой на лице ответил Брейк, закинув в рот очередную конфету. — Ты меня за идиота держишь? Я понял, что это – трактир! — Ну, раз понял, то не задавай глупых вопросов, — невнятно пробормотал Шляпник, как обычно увлеченный поеданием сладкого. – И вообще, хватит уже орать! Ты своими воплями всех прохожих распугал. Что тебя опять не устраивает? Ворон кинул в сторону Зарксиса полный ненависти взгляд. Что не устраивает? О, Гилберт с радостью перечислил бы Шляпнику причины своего неудовольствия, только вот больно не хотелось слышать язвительные насмешки со стороны этого придурка… Во-первых, Ворону совсем не нравился бедняцкий квартал, в котором они сейчас находились. Улица, где в данный момент пребывали Гилберт и Брейк, носила название Редлэнтен-стрит и благодаря своей дурной славе была известна почти каждому жителю столицы: здесь довольно часто происходили убийства и несчастные случаи, отчасти из-за того, что основную часть местного населения составляли пьяницы, хулиганы да преступники. Во-вторых, трактир, который Зарксис выбрал в качестве места встречи с ?одной весьма интересной персоной?, был предназначен отнюдь не для представителей дворянского сословия. Ни один день не обходился тут без пьянства и драк, а гостиничные номера являлись прекрасной обителью дешевых проституток и их клиентов-постояльцев. И, наконец, в-третьих, Ворона не устраивало, абсолютно не устраивало название данного заведения… Трактир ?Бродячий кот?? Зашибись! У Гилберта подобное наименование вызывало примерно такую же реакцию, как у Брейка ресторанный лозунг с жирной надписью: ?У нас только жаркое и ростбиф!? — то есть полную негативную. Ворон ни секунды не сомневался, что Зарксис намеренно подыскал заведение, уже название которого вгоняло Найтрея в пускай легкую, но все же дрожь. И, думается, в подобной ?свалке? (как нарекал этот район Гилберт) бродячий кот будет не один… Их будет много, очень много котов, царапающихся, линяющих, мяукающих, плохо пахнущих, — много-многопо всем углам этого отвратительного простолюдинского трактира! Худшего ада Ворон и представить не мог! И если б не задание и собственная гордость, Гилберт давно бы послал Брейка куда подальше и поспешил бы удалиться из этого нагоняющего ужас места. Однако нежелание признавать свои слабости (о которых и так уж давно всем известно) и упрямый характер Ворона все же взяли верх… Похоже, бедному Гилберту в очередной раз придется смириться со своей участью. — Ничего, — наконец буркнул Ворон, лелея свой неспокойный рассудок приятной мыслью о беспощадной взбучке, которую он устроит Брейку по прибытии домой. — Да не очкуй, пацан! Все будет круто! – внезапно заверещала сидевшая на плече Шляпника Эмили. – Верно, Брейк? — Ага, ага! – закивал головой Зарксис. – А когда закончим с сегодняшним делом, Эмили, Гилберт приготовит нам очень вкусный шоколадный пирог с лесными орехами! – радостно заявил Шляпник, в предвкушении облизнув губы. — Господи, держи меня – я убью эту скотину! – отчаянно воскликнул Ворон, умоляюще воздев руки к небу. — Да что ты там все возникаешь, а? – недовольно пробубнил Брейк. – Пошли внутрь! Нас, наверное, уже заждались! — Кто? – в сотый раз за день спросил Гилберт. — Увидишь! – последовал все тот же ответ, и вновь повеселевший Шляпник направился к входной двери. Напряженно вздохнув, Ворон пошел вслед за ним. Разумеется, мостовую на этой улице никто никогда не выкладывал и выкладывать, по-видимому, не собирался, поэтому Гилберт шагал буквально по голой земле. От многочисленных помоев, которые жители выливали прямо из окон своих домов, почва разбухла и стала очень сырой и склизкой, так что, сделав один неверный шаг, можно было тут же поскользнуться. Осторожно ступая по влажной земле, Ворон кое-как подобрался к входу. Улыбнувшись, Брейк распахнул перед ним почерневшую от плесени двустворчатую дверь. — Ну, что ж! Погнали! – хихикнул Зарксис, величественно стукнув концом трости о невысокий порог. Гилберт с отвращением сплюнул. — И как тебе не против… — проговорил Ворон, но закончить фразу так и не успел… В одно мгновение нечто твердое с силой врезалось в спину Гилберта и с глухим стуком повалилось на землю. Пошатнувшись, парень оступился на шаг – удержать равновесие ему, к счастью, удалось, однако он нехило ударился носком ботинка о край двери и умудрился отбить себе мизинец на ноге. Сморщившись от дикой боли, Ворон гневно сжал кулаки и обернулся… Внизу, облокотившись локтями о сырую землю, сидел мальчик лет одиннадцати, — лохматый и грязный, одетый сплошь в отрепья, с синяками по всему телу – вероятно, и являвшийся ?виновником столкновения?. Потерев ушибленный лоб, парнишка осторожно встал и неуверенно поднял оробелый взгляд. Поймав на себе разъяренный взор юноши, мальчик вмиг осознал, что именно он натворил. — П… простите, господин… — испуганно промямлил паренек, опасливо отойдя на шаг. – Я, правда, не хотел… Но к несчастью, это была последняя капля и без того расшатанного терпения Гилберта, ибо сегодняшних издевательств ему хватило вполне… Чувствуя, как венная кровь понемногу вскипает, Ворон нервно стиснул пальцы так, что хрустнули фаланги. Предугадав стремительное приближение ?штормовой бури?, Брейк успокаивающе положил ладонь на плечо обозленного Гилберта в надежде на скорейшую смену ?погоды? в лучшую сторону. Однако это мало чем помогло… Скинув с себя руку Зарксиса, Ворон подошел к пареньку и, конфузно набрав в легкие воздух, заорал во всю глотку:— Ах ты, дрянной мальчишка! Совсем обалдел, что ли? Смотри, куда несешься, мать твою! — Пр… простите, простите, простите… — сиплым голосом отчеканил паренек, лихорадочно отвешивая поклоны. Тяжело дыша, Гилберт нервозно разминал пальцы в тщетных попытках умерить свой пыл. Ну, нет, больше он терпеть эти ?глумления? не собирается. ?Вы, что все издеваетесь? – думал Гил, дрожа от бешенства. – Сколько можно?!? Горя желанием врезать несчастному ребенку, Гилберт прикусил губу и отвернул голову, поспешно скрестив руки на груди.— Эй, Ворон! – внезапно подал голос Брейк. – Что ты там, в самом деле? У нас и без того забот по горло, а ты тут ерундой маешься и на невинных детей повышаешь голос! — Невинных? – сквозь зубы произнес Гилберт. – Я себе ногу отшиб и чуть не упал! — Ну, что ты как маленький? Ногу он себе отшиб! – нахмурился Зарксис, явно недовольный поведением своего собеседника. — Извините, пожалуйста, господин, — чуть не плача пробубнил мальчик. – Я не видел, я… я убегал… — От кого? – раздраженно проговорил Ворон, испепеляя парнишку жгучим взором. — Я думаю, от тех ребят, что стоят неподалеку, — сказал Шляпник, указав большим пальцем вправо. Гилберт повернул голову: действительно, в пяти метрах от них, сбившись в кучу, топтались мальчишки лет пятнадцати и время от времени бросали разъяренные выжидательные взгляды в сторону паренька, повсеместно толкаясь и наваливаясь друг на друга. Вероятно, присутствие двух взрослых их пугало, поэтому шпана не решалась подходить слишком близко. — Да, от них, от них, — плаксиво мямлил мальчик, зажмурив глаза. – Они… хотят меня избить… — Избить, говоришь? А за что? – поинтересовался Брейк, нагнувшись к пареньку. — За то, — проговорил мальчик, тихо всхлипнув, — что я украл ломоть хлеба у одного из них. — Всего лишь ломоть? – спросил Зарксис, слегка наклонив голову. — Брейк, неужели ты думаешь, что они питаются, как мы? – неожиданно заговорил Ворон. – Это для тебя ?всего лишь ломоть хлеба? полная ерунда, а для простолюдинов – основная пища. — Да понял я уже, понял! – отмахнулся Шляпник, не желая выслушивать тираду Гилберта. – И ты своровал его, потому что был голоден? – произнес Зарксис, вновь обратившись к парнишке. — Да, — подавленно проговорил мальчик. – Я… хочу есть, моя мама недавно умерла, а отец бросил нас, когда я был еще маленьким… У меня никого больше нет, и поэтому… — Не говори ни слова, — перебил его Брейк. – Лучше ответь: как тебя зовут? — Эм… Меня… зовут Ролан… — Очень приятно, я Брейк, — улыбнулся Зарксис, пожав ему руку. – А вон того угрюмого дядю, который на тебя накричал, зовут Рейвэн. — Ты кого там дядей назвал, старик? – сердито крикнул Гилберт, оскалив зубы. — А где ты живешь? – продолжал Шляпник, игнорируя злокозненные причитания Ворона. — Здесь… неподалеку… — запинаясь, отвечал паренек. – Грейроуд-стрит, 76а, — произнес мальчуган, прикрыв глаза. — А! Ну, так это же совсем рядом! – хихикнул Брейк. Гилберт гневно ухмыльнулся: уж ему-то прекрасно было известно, что Зарксис ничего толком не знает о здешнем квартале (они даже в поисках трактира куролесили часа полтора по этому району) и тем более никогда не слыхал о какой-то там Грейроуд-стрит, а поддакивает мальчику лишь затем, чтобы выставить себя в лучшем свете. — Вот, держи, — проговорил Зарксис, ссыпав пареньку в обе руки большую горсть карамелек и леденцов. — Ух… — мальчишка расширил глаза, — как много… Господин Брейк, я… — Ни слова больше, — улыбнулся Шляпник. – Просто бери и уходи. Думаю, ты сумеешь добежать до дома прежде, чем они тебя поймают, — Зарксис вновь показал на уже расходящуюся толпу ребят. Видимо, долго выслеживать Ролана они намерены не были. — Угу, — кивнул мальчик. – Но мне все равно придется вернуться сюда немного поздней. — Ну, к тому времени эти парни окончательно потеряют к тебе интерес. — Ага, — рассмеялся повеселевший мальчуган. – Спасибо, господин Брейк. — Да ладно уж, — зарделся Шляпник, гордый своим благодетельным поступком. — До свидания, — крикнул Ролан на бегу и вскоре скрылся за углом. Заметно поредевшая компания мальчишек тут же ринулась за ним, правда, уже с меньшим энтузиазмом. Губы Брейка тронула легкая улыбка, и он, проводив взглядом паренька, снова обернулся к Ворону. — Тебе не следует так обращаться с окружающими, — укоризненно сказал он. – Тем более, с детьми. Гилберт опустил голову – на этот раз он всерьез решил признать свою вину и промолчать: ему и так было понятно, что он зазря накричал на того мальчишку. — Ну-с, теперь уже точно пойдем! – с неожиданным пафосом воскликнул Зарксис. – Слушай, а ты прямо так и притягиваешь неприятности! Я понимаю, ты большой любитель искать приключения на свою прекрасную… — Брейк! – выкрикнул Ворон. — Прости, прости. Так о чем я? Ах, да! Можешь хотя бы в трактир войти без происшествий? — Могу, — буркнул Гилберт. — Тогда вперед! – Шляпник кивком указал на вход. Обреченно вздохнув, Ворон переступил порог и оглянулся. Брейк проследовал за ним. В тусклом освещении были едва различимы очертания заурядной мебели, которая занимала почти все свободное пространство небольшой передней трактира, свидетельствующей о том, что сие заведение некогда являлось жилым домом, а, быть может, является таковым и сейчас, ибо в трактирах довольно часто проживают и сами его хозяева. За дверью этой комнатки располагался холл, довольно крупный для трактира, но довольно маленький для приличной гостиницы. На облупленных стенах холла ?красовались?, если так можно сказать, различные изображения животных, преимущественно собак охотничьих пород, указывающие на то, что хозяин из всех художественных направлений предпочитал анимализм, хотя, возможно, его вкусы тут не причем, а просто других картин у него не имелось. В центре располагался массивный стол, окруженный гниющими деревянными стульями, на которые, вероятно, никто уже не решался садиться. Скорее всего, холл трактира одновременно играл роль места отдыха для прибывающих постояльцев, однако, в отличие от порядочных отелей, здесь не было никаких развлечений для гостей, в сущности бильярдного стола. Хотя, в какой гостинице вообще совмещают приемную с комнатой отдыха?..Обогнув середину зала, Зарксис остановился и осмотрелся по сторонам. — Никого… Эй, народ! – громко воскликнул он, еще раз окинув взглядом помещение. – Здесь, вообще, присутствует рабочий персонал? Кто нас обслужит? — Брейк, хватит орать! – пробасил Гилберт. – Ну, откуда в таком захолустье возьмется персонал? — Хотя бы швейцар здесь должен быть! – возразил Шляпник. — Это тебе не отель! – ?Какого черта мы вообще сюда пришли?!? — О, смотри: девушка! – радостно заявил Зарксис, указав пальцем в сторону глухого коридора. – Эй, душенька, подойди-ка сюда! Ворон прищурился: действительно, в слабом мраке дальнего конца холла вырисовывались очертания длинных волос и худощавой женской фигуры, отдельные контуры которой поминутно то появлялись, то пропадали – по динамике движений было видно, что женщина либо отпирает, либо закрывает дверь. Скорее всего, верно второе: иначе как можно объяснить ее неожиданное беззвучное появление. Как и ожидалось, Гилберт оказался прав – убедившись, что дверь плотно заперта, девушка вышла из темноты навстречу подозвавшему ее Брейку. Ворон исподтишка окинул ее быстрым взглядом: ей было лет двадцать, не больше, одета она была весьма неплохо для простолюдинки, длинные пряди хорошо расчесанных смольных, как у него самого, слегка вьющихся волос и прямая осанка выдавали в ней гордую, слегка заносчивую юную леди, и Гил наверняка мог сказать, что девица служит здесь кем-то вроде экономки хозяев трактира, которую послали за какими-либо нужными бумагами в некую архивную комнату, куда посторонним входить воспрещалось, и, собственно, откуда она и пришла. Во всем внешнем облике девушки были какие-то неуловимые черты особы весьма кокетливой, и Гилберт решил, что один из ее родителей, скорее всего, итальянец. А это еще раз подтверждало догадки Ворона, ибо служанок-итальянок в нынешнем веке было немало. Подойдя ближе, девица резко вскинула голову, устремив в сторону Шляпника пытливый взор, и быстро затараторила довольно дерзким тоном: — Что вам здесь нужно? Остолбенев от подобной беспардонности, Гилберт мельком взглянул на Брейка, ожидая от него ответной реакции. Но, Зарксис, казалось, не обратил никакого внимания на ее грубость. — Послушай, дорогуша, — спокойно произнес Шляпник, растянув губы в приветливой улыбке, — мы с приятелем проходили тут мимо и вот решили заскочить, попить винца, так сказать. Ты нам не подскажешь, где тут бар? На секунду призадумавшись, девушка пристальным взглядом изучила своего собеседника с ног до головы. Помолчав несколько секунд, девица поджала губы и слабо усмехнулась. — С каких это пор господа ходят по таким сомнительным местам? – наконец проговорила она, слегка приподняв брови. — Видишь ли, поблизости других подобных заведений не найдешь. А отказывать себе в удовольствии выпить мы, как понимаешь, не в силах, — тут же произнес Брейк, вероятно, подготовившийся к такому вопросу. — Понятно, — заключила девушка, — но какими судьбами вы оказались в этом квартале? Зарксис устремил взор к потолку, обдумывая свой очередной ответ. Мысленно отсчитывая секунды оставшегося времени своего терпения, Гилберт шумно вздохнул и вплотную подошел к девице. Кем бы там ни являлась эта девчонка, но она уже начинает раздражать… — Знаешь что, красавица, — сквозь зубы пробурчал Ворон, сверля ее недовольным взглядом, — ты либо говоришь нам, где тут кабак, либо я не отвечаю за свои действия. Ты, что, дворян никогда не видела? Если оно тебе так интересно, то слушай: мы проезжали через Кроссверт-стрит к моему дому, но, доехав до Элдер-стрит, наш кэбмен послал нас к черту, сказав, что не повезет через сей район даже за шесть фунтов, чего уж говорить о пятидесяти шиллингов, которые мы ему посулили. Живу я недалеко отсюда и, разумеется, потакать капризам какого-то там возницы я не собирался, поэтому мы с этим товарищем, — Гилберт кивнул в сторону Шляпника, — единогласно решили пройтись пешком и заскочить в какой-нибудь бар. Усекла? — Усекла, — презрительно фыркнула девушка, отступив на шаг назад. Похоже, данное объяснение ее вполне удовлетворило. — В таком случае, я повторю наш вопрос: где тут у вас кабак? Девица небрежно махнула рукой в сторону другого конца холла. — По коридору вторая дверь слева, — проворчала она, недовольно надув губы. – Если это все, то я пойду, — и, не дожидаясь ответа, девчонка резко повернулась на каблуках и быстро зашагала прочь. — Спасибо за помощь, — крикнул ей вслед Брейк, озадаченно почесав затылок. Ворон пренебрежительно отвернул голову. — Хм, ну ты и задал, — безучастно продолжал Зарксис, следуя вместе с Гилбертом по указанному девушкой пути. – Неплохое объяснение придумал. Однако я не предполагал, что ты станешь грубить дочери хозяина трактира. Найтрей остановился. — Что случилось? – поинтересовался Шляпник, посмотрев в лицо напарнику. — Ты сказал: дочери хозяина, или мне послышалось? – ошарашено произнес тот. — Ну, да. Мне это стало понятно с первых минут. А ты что подумал? Немного растерявшись от такого открытия, Гилберт поспешно поделился с Брейком своими соображениями. — Хм, вот как, — задумчиво протянул Зарксис, выслушав Ворона. – Интересные суждения, однако, спешу заметить: в своих доводах ты допустил три ошибки. — И каких же? – проговорил Гил наигранно равнодушным тоном. — Ну, во-первых, как я уже сказал, эта девушка дочь хозяина. Я осознал это сразу же, по манере поведения. А ваш с ней весьма короткий диалог окончательно подтвердил мои догадки. Подумай сам, станет ли ?экономка?, как ты ее назвал, или даже любая другая прислуга так грубить и допытывать посетителей? К тому же, для управляющей и, в частности, для жены хозяина она слишком молода, — произнес Брейк, многозначительно взглянув на собеседника. – Что же касается национальности, тут ты тоже ошибся. Она не итальянка, нет, ни в коем случае… — С чего бы это такие смелые заявления? — каверзно спросил Гилберт. — Будь она итальянкой, ее кожа была бы смуглой. А ты взгляни на эту девицу: она почти такая же бледная, как госпожа Шерон. Вероятнее всего, наша незнакомка француженка или даже немка. Вспомни очертания ее лица. Ворон прикрыл глаза: подобные утверждения он, к сожалению, опровергнуть ничем не мог. — Ну, и наконец, — продолжал Шляпник, – она запирала не кабинет, а погреб. Если б ты уделил ее внешнему облику немного больше внимания, то заметил, что юбка этой девицы в области колен испачкана грязью и пылью. Я не согрешу, если скажу, что она ползала на четвереньках, вероятно, подбирая что-либо из-под скамьи, какие обычно стоят в подвалах таких домов. Плюс, на ее передник налипла паутина, поэтому… — Не факт, — тут же возразил Ворон, не желая уступать Зарксису в сообразительности, — где гарантия, что она не посещала погреб перед походом в этот кабинет? — Хочешь сказать, она совсем, что ли, глупая?— Девчонка эта не слишком-то заботится о своей внешности, уж поверь мне на слово. И я не удивлюсь, если она по своей неряшливости и несообразительности могла пойти с корабля на бал. Шляпник задумчиво прищурил глаз, рефлекторно прислонив указательный палец к подбородку. — Ворон, ответь-ка мне… — наконец проговорил он, цокнув языком по небу. – Ты способен отличить револьвер Томаса от револьвера Дина-Хардинга? — Что за глупый вопрос? – искренне удивился Найтрей. – Разумеется, способен. Начнем с того, что длина ствола… — Тпру! – перебил его Брейк. – Достаточно. Я знаю, что отличаешь. Ну, так вот, я, если помнишь, дворецкий. И точно так же, как ты различаешь револьверы, я отличаю подвалы от рабочих кабинетов и с уверенностью могу сказать, что архивы, библиотеки и подобные тому комнаты никогда не располагаются на первом этаже. Ну, может быть, есть исключения, однако не забывай, что мы находимся в трактире, пусть не очень, но все же людном месте, и размещать кабинеты на первом этаже такого заведения было бы опрометчивой глупостью. А судя по характеру той дамы, — усмехнулся Зарксис, — здешние хозяева вряд ли дураки.— Ты хочешь сказать, что дочери хозяев трактиров бегают по подвалам? – съязвил Ворон, все еще отказываясь признавать поражение. — Ну, так экономкам этим заниматься некогда! – расхохотался Шляпник, наслаждаясь своим превосходством. – А в таком, как ты верно подметил, захолустье, вряд ли много прислуги. Потому-то нашей французской леди и приходится лазать по всяким погребам.— Брейк, — яростно прошипел Гилберт, — ты ведь сам прекрасно понимаешь, что большая часть сказанных тобой слов является лишь догадками, не подкрепленными действительными фактами. — Ну да, ну да, конечно, — пропел Зарксис, показательно заткнув уши. – ?Просто закрой рот и смирись со своим проигрышем?. Так однажды сказал мне один мой знакомый, — добавил он, стараясь смягчить почву гнева своего оппонента в споре. Побагровев от злости, Ворон в припадке бешенства зашевелил губами, яростно сжимая и разжимая кулаки. Отчаянно борясь с очередным искушением надавать сильнейших тумаков, Гилберт испепелял своего собеседника убийственным взглядом, сердито покусывая губу. Заметив лихорадочные попытки Найтрея умерить свой пыл, Брейк тяжело вздохнул и с нотками затаенного торжества в голосе сказал: — Ты сюда побои устраивать пришел или работать? После этих слов Гилберт, казалось, немного успокоился, однако неистовый блеск в медовых глазах все еще свидетельствовал о бурных эмоциях, переполнявших его голову и поминутно затмевающих здравый рассудок. — Ладно, в любом случае, — проговорил Зарксис после недолгого молчания, — нам некогда стоять тут и распинаться по поводу той барышни. Она не стоит нашего драгоценного времени. Ворон неуверенно кивнул: — Давай уже поскорее закончим с этим. С этими словами Гилберт подошел к нужной двери и с шумом распахнул ее. В лицо тут же ударил резкий запах дыма, настолько сильный, что оба парня сначала подумали, уж не горит ли там чего. Но, немного принюхавшись, Ворон вскоре осознал сущность этого смрада и, повернув голову к озадаченному напарнику, пояснил: — Дешевый табак. Похоже, там полно заядлых курильщиков. Брейк слегка усмехнулся: — Рыбак рыбака чует издалека… — Чего? – спросил Гилберт, шагнув за дверь. — Ничего, забудь, — хихикнул Шляпник и вслед за Найтреем прошел внутрь. Надо сказать, насчет ?заядлых курильщиков? Гил был абсолютно прав, ибо переступив порог, парни очутились в полумраке: отчасти из-за плохого освещения, отчасти – ввиду густого сигаретного дыма, плотной пеленой застлавшего им глаза. А затворив за собой дверь, молодые люди тут же поняли, каково бывает трупам в крематории – здесь стояла просто невыносимая жара, причем смог, державшийся в воздухе, пронзал легкие так, что дышать удавалось с большим трудом. Это чувство не пропадало у парней около пяти минут. Однако прошла целая четверть часа, прежде чем они, совсем не привыкшие к такому смраду, сумели восстановить нормальное дыхание, и их глаза окончательно привыкли к царящей полутьме. Взору парней уже отчетливо предстала широкая лестница, ведущая к главной части бара. Молодые люди осторожно спустились по ней, опираясь на стену, ибо ее древние пороги были подобны тем, что встречаются на трапах руин старинных храмов, то есть практически развалены и раскрошены (можно сказать, их вообще не осталось – сохранилось лишь жалкое подобие узких перекладин)…… Как вы знаете, первое впечатление зачастую бывает обманчиво. Обычно так говорят, когда реальные факты опровергают то предвзятое мнение, которое сложилось у вас поначалу, и, как правило, в лучшую сторону. Иными словами, суждения людей не всегда в полной мере соответствуют действительности. Можно сказать, они зачастую несправедливы. И этот факт Гилберт в полной мере осознал только в тот момент, когда переступил последнюю ступень полуразрушенной лестницы и смог наконец скептически оценить обстановку бара. Действительно, его мнение об этом кабаке и о самом заведении радикально поменялось. Если раньше Ворон считал оный трактир ?бедняцким захолустьем?, в котором ему просто нечего делать, то теперь его представление о нем было таковым: ?Это не захолустье, нет. Это настоящий свинарник с кучей орущих пьяниц и карточных шулеров, а единственный здесь трезвый человек – это бармен, и тот, похоже, не вменяем. Да какого, простите, хрена я здесь вообще делаю?? Пожалуй, эта короткая оценка очень точно описала атмосферу, царящую в этом месте, поэтому добавлять что-либо к ней я воздержусь. Скажу только, что это был один из тех случаев, когда первоначальное мнение меняется в худшую сторону. Хотя, кто обещал, что будет лучше? — Ошибаешься, — проговорил Брейк немного спустя, — наш сегодняшний собеседник тоже трезв. Гилберт перевел удивленный взгляд на Шляпника. — Я, что, сказал это вслух? – напряженно спросил он. — Ну, да, — коварно улыбнулся Брейк, — так и знал, что тебе не понравится. — Раз знал, так какого черта привел меня сюда? – сердито произнес Ворон. – Брейк, ты решил надо мной поиздеваться? В ответ Зарксис лишь хихикнул и, не обращая никакого внимания на очередные укоризненные замечания напарника, стал неторопливо ходить по многочисленным рядам небольших столов, донельзя забитых выпивкой. Активно вертя головой по сторонам, он старательно высматривал кого-то в огромной массе людей. — Брейк, ты меня вообще слушаешь? – недовольно пробурчал Гилберт, следуя за Шляпником. — Да-да, — безучастно ответил тот и вдруг остановился. – О! А вот и наш товарищ! — Где? – тут же встрял Ворон, отвлекшись от своих распеканий. — Вон он машет нам, очевидно, показывая, какой рукой он трогает девушек за… — Брейк! — Ха! Чего? Элементарная логика… Молчу, — поспешно добавил он, уловив на себе разъяренный взор медовых глаз. Нахмурившись, Гилберт немедля перевел взгляд в другой конец зала, куда указывал ему Брейк. И правда, за столиком у самой стены сидел, размахивая кистью худощавой руки, довольно солидный на вид молодой человек, белая ворона среди пьяных окружающих. Однако, даже с такого относительно небольшого расстояния разглядеть его как следует представлялось достаточно сложной задачей, поэтому Найтрей не мог точно сказать, моложе его тот парень или старше. Решив не дожидаться действий со стороны напарника, Зарксис первым подошел к незнакомцу и, в спешке пожав тому руку, бесцеремонно уселся рядом. На секунду опешив, Гилберт последовал за Брейком, быстро преодолев разделявшее их расстояние. — Ну, как? Что-нибудь узнал? – спросил Зарксис, едва пристроившись за столиком. — Отнюдь, — боязливо ответил молодой человек, — полиция до сих пор не разглашает сотрудникам всей информации.— Понятно, — заключил Брейк, откинувшись на спинку стула. – А, Гилберт! – воскликнул он, скосив в сторону взгляд. – Я про тебя забыл. Не подкрадывайся так неожиданно! — Ты не в том положении, чтобы жаловаться, — пробасил Гил, подойдя к свободному месту. — Да что ты говоришь... – усмехнулся Зарксис, подперев щеку ладонью. — Брейк, не беси меня! Иначе… — ?Иначе? что? Гилберт внезапно замолчал. Как вкопанный, он тут же замер, уставившись в одну точку. Хотя на его лице не было и тени испуга, даже в тусклом освещении сквозь завесу табачного дыма любой мог заметить крупные капли пота, стекающие по вискам из-под полей черной шляпы. Это видел и Брейк. Прикинув, куда примерно был направлен взгляд Найтрея, Зарксис взял со стола пустой бокал и, повертев им в руках, ехидно заметил: — Неужели тебя так смущает отсутствие выпивки? Не бойся, мы сейчас это исправим! Ты что будешь: вино или пиво? Но Гилберт, казалось, ничего не слышал. Разумеется, его внимание привлек вовсе не бокал. Взгляд Ворона был прикован к тому самому незнакомцу, которого Брейк пригласил сегодня на встречу… Блондин невысокого роста с небритыми щеками и маленькими темными глазами. Ошибки быть не может. — Эмильян… — прошептал Гилберт, вновь обретя дар речи. – Эмильян Крафт… — Господин Найтрей, — испуганно произнес парень, приподнявшись со стула. – Я Уильям, — смущенно добавил он, опустив голову. — О, так вы уже знакомы! – воскликнул Брейк, невинно улыбнувшись. – Замечательно! Значит, мне не надо вас друг другу представлять. — Ты что здесь делаешь? – раздраженно спросил Ворон, пропустив слова Шляпника мимо ушей. — Я… ну, это, — растерянно пробормотал Уильям, — так я… меня… господин Зарксис сюда позвал. — Зачем? – сквозь зубы прорычал Гилберт. – Почему здесь именно ты? На тебе, что, свет клином сошелся? — Ну, я ведь… полицейский инспектор… и… — И он ведет расследование, касательно той собачонки, — закончил за него Брейк. – Скотланд-Ярд, как видишь, тоже не отстает. Хотя я всегда говорил, что пора бы нейтрализовать местную полицию, она только путается под ногами у Пандоры. Правда, они и подозревать не смеют связь этих событий с Бездной. И поэтому, товарищи Баскервилли под их подозрение, конечно же, не попадают. А из этого следует, что и название тому существу полиция дала абсолютно другое. — Она вообще не дала ему никакого названия, — тихо произнес Уильям. — Тем более. Зато инспектор Вильен Крафт, в отличие от нашей полиции, согласился помочь в данном деле, потому что… — Я Уильям, — робко напомнил Крафт. — … он имеет личную в этом заинтересованность, — как ни в чем не бывало продолжал Брейк. – Посуди сам, Гилберт, это большая удача, ведь отныне мы будем иметь неограниченный доступ к полицейским архивам! — Не такой уж и неограниченный, — печально сказал блондин, — ведь нам… — А это значит, что расследование пройдет быстрее! К тому же нашим помощником будет полицейский инспектор, умения которого нам пригодятся. Так ведь, господин Вильгельм? — Я Уильям, — жалобно простонал юноша. — Вот и отлично! – улыбнулся Брейк. – У тебя есть еще вопросы относительно личности нашего гостя, Гилберт? Внимательно выслушав беспрестанную тираду Зарксиса вперемешку с унылыми восклицаниями Крафта, Найтрей ненадолго призадумался и после непродолжительногомолчания с видом полного равнодушия заявил: — Брейк, мне нужно с тобой кое о чем поговорить.— О чем? – настороженно спросил Зарксис, попытавшись по лицу напарника определить его намерения. Но Гилберт оставался флегматичен. — Давай отойдем в сторонку, чтобы зазря не тревожить господина Эмильяна, — холодно объявил Ворон, развернувшись боком к столу. — Я Уильям! — Ладно, — произнес Брейк, поднявшись со своего места. – Господин… — Уильям! – моментально вставил Крафт. — Да-да, именно вы, сэр, — ухмыльнулся Шляпник. – Вы тут посидите пока, выпейте чего-нибудь, а мы с Гилбертом о своем поговорим. Когда закончим, мы обязательно обсудим ваше дело. Договорились, мистер Крофт? — Я Крафт! Уильям Крафт! – завопил блондин. — Пошли уже! – недовольно пробурчал Гилберт, двинувшись в другой конец бара. Усмехнувшись, Брейк тут же поспешил за напарником и вскоре скрылся в толпе слоняющихся людей, оставив несчастного Крафта наедине со своими причитаниями. Обогнув карточные столы в середине зала, Найтрей подошел к стойке с напитками и, прислонившись спиной к стене, стал дожидаться Зарксиса. Крутя головой по сторонам, тот неторопливо пробирался сквозь сборище нетрезвых посетителей, стараясь избегать столкновений. — Так о чем ты там хотел поговорить? – с улыбкой повторил Брейк, подойдя к своему коллеге. — Будто сам не знаешь, — сердито прошипел Гилберт. – Какого черта ты позвал сюда именно его? — А, так ты о мистере Крофте? Чем он тебе, собственно, не угодил? — Сначала на мой вопрос ответь! — Ну да, ну да, — хихикнул Брейк. – Я же сказал, мне нужна была помощь полиции. И когда господин Вильгельм предложил оказать содействие в этом деле, я не мог отказать. Тебе поведать подробности того, как мы с ним познакомились? — Обойдусь, — злобно проворчал Найтрей. – Ты ведь прекрасно знал, что я его знаю! — Слушай, я не знаю, о чем ты там знаешь и кого знаешь, и знать не хочу! – съязвил Брейк, сощурив правый глаз. — Так знай! Я имел неудовольствие с ним познакомиться! — И чем же он тебе не понравился? Гилберт на минуту задумался. Стоит ли рассказывать Брейку об этой никчемной твари, которую Ворон невзлюбил с первой секунды их знакомства на недавнем балу в доме Рейнсвордов, об этом ничтожестве, безнадежно влюбленном в леди Шерон и еще осмеливающемся за ней ухаживать? Не то чтобы Найтрей ревновал к нему принцессу, нет, ему было просто противно смотреть, как эта сволочь нахально волочится за той, которую Гил по праву считает ?своей? и уступать никому не собирается. Но если Брейк выяснит причину его ненависти к Уильяму, то непременно заподозрит фамильярность в отношениях Шерон и Гилберта. А этого Гилу хотелось меньше всего. — Просто бесит, — яростно пробормотал Ворон, опустив взгляд на облезлый пол. — Пойми, Гилберт, — спокойно сказал Зарксис, положив в рот леденец, — другого выбора у меня не было. Мало кто захочет трудиться сверхурочно без оплаты, да и, если честно, редко среди полицейских встретишь того, кто хоть что-то знает о Бездне. А мистер Крофт кое-что все-таки знает и даже сам предположил, что это существо, возможно, является цепью. В любом случае, лишние сведения нам не помешают. — Не понимаю, почему ты не можешь просто работать с материалами, собираемыми Пандорой? – все еще недовольным тоном произнес Гилберт. – Или ты перестал им доверять? — Эх, когда-нибудь я поведаю тебе печальную историю о том, как сторожа в штабе совсем потеряли чувство юмора. Но не сейчас. Как бы тебе этого не хотелось, но нам некогда стоять тут и лясы точить. Мы и без того потеряли очень много времени. Ну, так как? Потерпишь общество господина Вильгельма ближайшие сорок минут? — Его зовут Эмильян, — напомнил Гилберт. – Так и быть. Потерплю… Но только сорок минут! Брейк тихо усмехнулся. — Знай же, Гил, — неожиданно серьезно произнес Зарксис. – Если нам удастся раскрыть это дело, то мы, возможно, приблизим день возвращения Оза Безариуса… От этих слов Ворон невольно вздрогнул. Нет необходимости уверять, что одно лишь упоминание этого имени острой болью пронзало его сердце… — Ну, так что? – хихикнул Шляпник, засунув руки в карманы. – Теперь у тебя появился энтузиазм к работе, не так ли? Гилберт молчал. Как зачарованный, он смотрел себе под ноги, не отрывая взора от носка своего ботинка. — Что с тобой? Где твой душевный подъем? – искренне удивился Зарксис. – Давай, и… — Брейк, — внезапно перебил его Найтрей. — Что? — Ты великий… кретин! – неожиданно завопил Гилберт. – Я, что, по-твоему, совсем идиот? — О чем ты? – невинным тоном спросил Шляпник. — Ты мне про спасение Оза перед каждым заданием говоришь! — Но это же правда! – улыбнувшись, воскликнул Брейк. – Мы действительно когда-нибудь спасем его. Ответом Гилу послужил холодный убийственный взгляд. — Да иди ты! – с пеной у рта проорал он. — Куда? — Под му… Отвали, короче, — сплюнул парень, закинув наверх голову. — Ну, у тебя и фразочки! – протянул Зарксис, старательно изобразив изумление. – Услышь такое госпожа Шерон, она бы тебе харисеном по лбу надавала!— Уж лучше бы вместо тебя здесь была бы Шерон! – яростно пробурчал Гилберт, прислонившись затылком к стене. ?Кстати, мне нужно ей кое-что сказать…? — подумал он. — Ну, конечно... Чья бы корова мычала… — Чего ты там просвистел? – угрожающим тоном осведомился Найтрей. — Да так, ничего особенного…— пожал плечами Брейк. – Высказался? — Высказался… — проворчал Гилберт, отстранившись от стены. — Слава тебе, Господи! – глумливо возгласил Брейк. – Пойдем уже, а то мистер Крофт нас, должно быть, заждался. Вернувшись к нужному столику, молодые люди молча уселись на свои места, монотонно кивнув поджидающему их Уильяму Крафту. Прислонившись лопатками к спинке стула и надвинув на глаза шляпу, Найтрей цинично закинул ногу на ногу и скрестил руки. Брейк усмехнулся – только ему одному было известно, что подобный поступок его товарища вызван отнюдь не врожденным бесстыдством, как это могло показаться со стороны, а крайним недовольством и обидой. — Ну-с, джентльмены, пора бы нам перейти к делу, — объявил Зарксис, положив ладонь на стол. – Но перед этим было бы неплохо чего-нибудь выпить. Как насчет фруктового бренди или коньяка? Что скажете, мистер Краут? — Я Крафт, — мрачно проговорил Уильям. – Я буду чай. — Это само собой, господин Вильен. А что-нибудь из алкоголя? — Обойдусь, — кисло ответил блондин, потеряв всякую надежду заставить собеседников правильно произносить его имя. — Ну, да ладно, — махнул рукой Брейк. – А ты что будешь, Гилберт? — Ничего, — удрученно произнес тот. — Скучные вы! – воскликнул Зарксис, сев вполоборота. – Как на похоронах! Эй, гражданин британец! – окликнул он проходящего неподалеку бармена. – Ты как нельзя кстати! Подойди-ка к нашему столику! — Слышь, друг, ты не на светском приеме! – раздался яростный вопль. – Сам подойди, если надо! Шляются тут, чертовы буржуи! Да чтоб вас всех… — Товарищ халдей, я думаю, это лишнее, — насуплено произнес Брейк, одарив бармена таким нещадным взглядом, что тот моментально изменил свое решение… — Чего желаете? – процедил сквозь зубы подошедший к столу мужчина, поневоле ставший ?личным официантом?. — Ну, сейчас уже поздно, поэтому я буду пить чай Ассам! – заявил Брейк, закинув руки за голову. — Нет такого, — хмуро ответил бармен. – Что-нибудь еще? — Как нет? А Лапсанг Сушонг? Мужчина отрицательно покачал головой. — Вот напасть! – сердито произнес Зарксис, ударив кулаком по столу. – А что тогда есть? Я имею в виду из горячих напитков? — Ройбос… — Отлично! Тогда мне, пожалуйста, чай из ройбоса, двести миллилитров коньяка и клубничное мороженое. — Послушай, приятель, у нас тут нет детского питания, — укоризненно заметил бармен. – Если хочешь мороженого, ступай на ярмарку и купи! — Господин халдей, я, кажется, уже намекнул вам на ваше неучтивое поведение, — глухо произнес Брейк. – Будьте любезны оставить свои комментарии при себе. Мужчина сердито прикусил губу. — Вот и отлично, – фальшиво улыбнулся Шляпник, сомкнув пальцы в замок. – И в следующий раз не забудьте добавить в меню клубничное мороженое*. Гилберт, ты там, случайно, не придумал, что будешь пить? — Кофе из Ройбоса, — холодно ответил тот. — А вы, мистер Крост? — Я буду то же, что и вы, — угнетенно пробурчал Уильям, окончательно примирившись со своими новыми прозвищами. — Хорошо, сэр, — усмехнулся Брейк. – Ну, товарищ бармен, вы все записали? Как долго нам ждать наш заказ? — Минут пятнадцать, — сухо произнес мужчина. – Это все? — Да, вы пока можете быть свободны. Насупившись, бармен пренебрежительно хмыкнул и, развернувшись спиной к столу, быстрым шагом удалился к своей стойке. — А теперь, джентльмены, мы, наконец, можем спокойно обсудить нашумевшее в этом городе дельце,– радостно воскликнул Зарксис, подняв указательный палец вверх. – Господин Вильен, вы принесли те материалы, которые я просил достать? — Ах, да, — меланхолично сообщил блондин, вынув из внутреннего кармана коричневого пиджака толстый сверток. – Как вы и просили, сведения обо всех жертвах того существа, — проговорил Крафт, протянув бумаги Брейку. – Пожалуйста, внимательно ознакомьтесь с ними. — Непременно, мистер Крофт… Так-с. Что тут у нас? – пробормотал Зарксис, посмотрев на заглавный лист. – Ну, это все фигня, фигня… Это все формальности… — бубнил Шляпник, лихорадочно перелистывая страницы. – Здесь вообще ни одного знакомого мне слова… А это все равно никто никогда не читает… Ну, в целом, все понятно! — Болван… — выругался Гил. – Ты ведь ни одной строчки не прочел! — Ну, если ты такой умный, то читай сам! – съязвил Брейк, швырнув бумаги в сторону Найтрея. — Это… — растеряно промямлил Уильям, — господа, нельзя ли чуть поаккуратней? Я ведь, как никак, взял эти материалы из полицейского архива без ведома начальства… — Это все, что известно полиции на сегодняшний день? – осведомился Гилберт, мельком взглянув на текст. — Ну, да, — ответил Крафт, — правда, сведений о самой ?собаке? не так уж и много, и… — Их вообще нет! – перебил его Ворон. – Одни прочерки! — Ну, я же говорил… — Рейвэн, не тормози! – нетерпеливо буркнул Шляпник. – Про собаку все в свое время выяснит Пандора! А пока что зачитай список жертв и пострадавших. — ?Эндрю Клеман, торговец пряностями, держал свою лавку на Грин-авеню, погиб двадцать второго мая сего года приблизительно в десять часов вечера. Натали Арну, прачка, работала в прачечной на Блувинд-вейл, погибла двадцать четвертого мая сего года около полуночи. Жак Дюфор, торговец цветами, вместе со своими родителями и братьями держал цветник и цветочный магазин на Уотер-стрит, погиб двадцать шестого мая сего года в одиннадцать вечера. Адреса мест жительств и дополнительные сведения о ходе расследования прилагаются?, — прочитал Гилберт и взглянул на собеседников. – Ерунда какая-то! Не указано ни причины смерти, ни места преступления! И что это за отчет? — Причины смерти указаны, — сказал Крафт, — только не здесь… — А где же тогда? – спросил Найтрей, перевернув страницу. — В тех самых ?дополнительных сведениях?… Только их нет… — Как это нет? – удивился Гилберт. — Я имею в виду: у нас их нет, — растеряно пробормотал Уильям. – Видите ли, эти материалы я стащил из архивов, и даже не посмотрел их содержания. Как оказалось, некоторые данные лежали в других ящиках… А что касается мест преступления, то… — Тут несложно догадаться, — воскликнул Брейк. – Все убийства произошли вблизи южной гавани, где же еще! Ведь там обитает та ?собака?! — Ты так уверен, что убийцей является собака! – скептически проговорил Ворон. – Что, если преступник – человек? — Гилберт, мальчик мой, ты забываешь о показаниях свидетелей! – насмешливо заметил Шляпник. – В момент нападения рядом с жертвами находились люди. — А вот мы сейчас и проверим мою версию! – воскликнул Гилберт, пробежав глазами по тексту. – Сколько, ты говорил, было очевидцев? Пять, если не ошибаюсь?.. Так… Вот, нашел! – Найтрей ткнул пальцем в бумаги. – Как я и предполагал! — Что ты предполагал? – равнодушно спросил Зарксис. — Я подумал, что, возможно, не в каждом случае присутствовали свидетели, — пояснил Гилберт, — и тогда, если во время совершения преступления рядом с жертвой не было ни одной живой души, то можно сделать вывод, что убийцей могла являться не собака, а человек. Так и есть! – воскликнул Найтрей и потряс в воздухе листом бумаги. – При убийстве Натали Арну не было ни одного очевидца! — Ну, если исходить из твоих умозаключений, — задумчиво произнес Брейк, положив в рот конфету, — то можно вообще наплевать на показания свидетелей и начать их подозревать в сообщничестве по совершению этих самых убийств. — Хватит упираться, Брейк! – раздраженно проговорил Гилберт. – Все время мне перечишь. Кстати, версия про сообщничество мне понравилась. — Я тоже считаю, что мнение господина Найтрея не лишено здравого смысла, — неожиданно вставил Уильям. – В конце концов, такая вероятность все же есть… — Хм, вот как, — усмехнулся Зарксис, смяв пальцами прозрачную обертку. – А теперь ответь мне, Гилберт, почему ты так упорно отказываешься верить в эту самую ?собаку?? — С чего ты взял? – спросил Найтрей, двинув бровью. — Ну, ты высказал предположение о том, что убийцей может являться человек… Хотя бы в случае с Натали Арну, — пояснил Брейк, облизнув липкие пальцы. – Если бы ты свято верил в само существование того существа, то не стал бы искать зацепки, чтобы выявить других преступников, а с радостью признал бы убийцей ту ?собаку?. Впрочем, так обычно поступает Скотланд-Ярд, но только лишь затем, чтобы облегчить себе работу и не расширять круг подозреваемых… Далее, ты сказал ?убийцей могла являться не собака, а… человек?. Почему именно ?человек??** Нельзя ли заподозрить в этом деле какую-нибудь другую цепь, к примеру? А, Гилберт? — Ты же сам некогда утверждал, что если в мире людей появляется новая цепь, то Пандора почти сразу об этом узнает, — пробормотал Найтрей, оскалив зубы. — В Пандоре работают не экстрасенсы, — возразил Брейк. – Чаще всего – да, в штабе о приходе цепи в наш мир очень быстро пронюхивают, но не исключено, что кое-какие цепи мы все же упускаем из виду… А твое упрямство сейчас окончательно подтвердило мои догадки насчет того, что ты не веришь в существование той ?собаки?. Почему, Гилберт? Найтрей принялся молча разглядывать потрескавшуюся штукатурку на стене. Почему он не верит? Гилберт сам не давал себе в этом отчета. Да, действительно, почему бы просто не принять на веру то, что есть? Но что-то в этом деле было нечисто, что-то не давало ему покоя, и внутренний голос подсказывал, что одними только Баскервиллями здесь не обошлось… Если они вообще причастны к этим преступлениям. ?Как бы там ни было, — вконец решил Гилберт, — я стану делать только то, что от меня требуется?. — Я… — начал было Найтрей, однако договорить он не успел. Секунду спустя раздался оглушительный грохот, и молодые люди в недоумении оглянулись по сторонам, окончательно забыв о текущем разговоре (божья благодать для Гилберта). Источником шума оказался круглый деревянный стол, предназначенный для игры в карты. Он был намеренно опрокинут одним из игроков, который теперь вскочил со своего места и, тяжело дыша, разъяренно тараторил: — Ах, ты ублюдок! У меня же должен был выпасть блэкджек! — Попридержи свой длинный язык! – отвечал ему оппонент, не менее взбешенный. – Какого черта там должен был выпасть блэкджек? — Ты смухлевал! Я видел, в колоде была двойка! Ты подменил ее на десятку, зная, что у меня выпадет блэкджек!— Интересно, как я мог это узнать? Руководствуясь божьей помощью? И какого хрена ты подглядывал в колоду? А еще меня обвиняешь в мухлеже! — Ну, все, сволочь, ты напросился! – взревел мужчина и со всего размаху ударил противника кулаком в лицо. Послышался оглушительный женский визг и рокот неодобрительных замечаний мужчин – главный предвестник драки. Соперник озлобленного игрока долго ждать себя не заставил и, приподнявшись на руках, сделал противнику подсечку, отчего тот с шумом повалился вниз. Не разжимая крепких объятий, двое мужчин катались по полу, разбивая друг другу лица и пиная по ребрам. Со всех сторон раздавались крики – кто-то в ужасе пытался образумить боровшихся, кто-то – наоборот, старался сильнее их подзадорить…Наблюдая за этой потасовкой, Гилберт сердито сжал губы. Он терпеть не мог дебоши, а уж тем более в общественных местах. И даже если драка в этом трактире являлась обыденным явлением, Найтрей не собирался примиряться с такими порядками. Положив на стол шляпу, Гилберт тихо встал со своего места, однако тут же был пойман кем-то за руку. — Не думаю, что ты сейчас отправляешься погулять, — сурово сказал Брейк, сильнее сжав запястье друга. – Неужели и впрямь собираешься их разнимать? Гилберт молча опустил взгляд. — Не лезь в этот мордобой, — посоветовал Зарксис, отпустив его руку. – Это их дело. Не хватало того, чтоб еще и тебе досталось. Найтрей шумно вздохнул, посмотрев в сторону боровшихся мужчин. Сейчас он чувствовал себя полнейшим идиотом, который по-ребячески пытается помирить врагов, однако сам прекрасно понимает, что ничего дельного из этого не выйдет. Прикусив губу, Гилберт снова сел за стол, отведя взгляд от ожесточенной баталии. — Давайте поскорее закончим нашу беседу, — проговорил Брейк, внимательно просмотрев бумаги. – Нам с вами еще нужно обсудить дальнейший план действий, то бишь то, что мы будем делать завтра… Так-с, а вот и список очевидцев! Их всего пять: Габриель Ева Паркинс, Тейлор Вулф, Лью Милсгройв, Джордан Томас Гейт, Джек Браун Харрисон. Мистер Крафтинг, вы, как я понимаю, должны сегодня же вернуть эти бумаги в архив? — А, да… — кивнул Уильям, — иначе к утру пропажа обнаружится. — Понятно, — сказал Брейк. – В таком случае, перепишите, пожалуйста, имена свидетелей, — Зарксис протянул ему лист. — Х… Хорошо, — пролепетал блондин, достав из кармана блокнот. — К сожалению, на этой странице конкретно не указано, какие очевидцы, при каком убийстве присутствовали, — сказал Шляпник, листая оставшиеся бумаги. – Поэтому нам ничего не остается, кроме как просмотреть все эти материалы, и посредством метода исключения установить сей факт самим. — А вы можете сделать это без меня? – внезапно произнес Гилберт, надев на голову шляпу. – Хочу подышать свежим воздухом, а то я скоро задохнусь от дыма. — Хм, непривычно слышать это от заядлого курильщика, — усмехнулся Брейк, прищурив глаз. – Ладно уж, иди. Мы тут сами разберемся. — Угу, — кивнул Гилберт, выйдя из-за стола. — Про кофе свой не забудь!.. Дойдя до разрушенной лестницы, Гилберт еще раз взглянул на место драки. Мужчин, по видимости, сумели разнять, и сейчас они сидели по разным углам, сверля друг друга ненавистным взглядом. Один из них, зачинщик скандала, отделался лишь разбитой губой и синяком под глазом, другому же пришлось похуже – левая сторона его лица больше походила на кровавое месиво, в кое обычно превращается мясо после прокрутки. Очевидно, противник попросту пытался выцарапать ему глаза. Ужасное зрелище, словом… Захлопнув за собой дверь, Найтрей быстро пересек все тот же пустой холл и, минув небольшую переднюю, вышел на улицу. Здесь он мог, наконец, вдохнуть свежего воздуха, пускай немного прелого, но зато чистого от табачного дыма. Сняв шляпу и откинув с глаз мокрую челку, парень прислонился спиной к косяку и в немой задумчивости уставился куда-то вдаль. На улице окончательно стемнело, лишь иногда по немощенымдорогам брели запоздалые прохожие, и крики пьяных изредка доносились до слуха с другого конца бульвара. Но Гилберт даже не слышал этих звуков – настолько он был поглощен своими мыслями.Как уже говорилось, некоторые обстоятельства в данном деле настораживали его внимание. Если верить словам Брейка, то ?собака? появлялась вблизи южной гавани ровно через каждый день. Насколько помнил Найтрей, именно такой интервал был и при убийствах. Но почему же тогда это существо первую неделю ничего не предпринимало? По дороге в трактир Зарксис рьяно отстаивал, что во время первых визитов ?собаки? в южную гавань в момент ее появления неподалеку находились люди. Но почему тогда она их не трогала?.. Если это существо и есть цепь, то оно уже с первых минут стало бы искать себе контрактора… Даже если предположить, что никто не встречался с ?собакой? лицом к лицу, все равно… Данных очень мало, Гилберт даже не знает, от чего погибли эти люди… — Извините, мистер, я вас не беспокою? – неожиданно прозвучал женский голос. Найтрей повернул голову: перед ним стояла молодая девушка, одетая в неброский халат, и широко улыбалась, изучая Гилберта пристальным взглядом. — Нет, я вас слушаю, — пробормотал Ворон, вытащив из карманов руки. — Сигаретки для дамы не найдется? – пропела девушка, намотав на палец прядь волос. Гилберт смущенно достал новый портсигар и протянул его девице. — Благодарю, — улыбнулась девушка, вынув сигарету. — Вы ведь женщина, — укоризненно пробурчал Найтрей, — и все равно курите. — Только балуюсь, — хихикнула девушка, — а вы, должно быть, не из бедных, раз курите такой дорогой табак. — Тогда вы тоже не из простых, раз знаете, что он дорогой. — О, нет-нет, — отмахнулась девица, — я сужу по надписи, — проговорила она, ткнув пальцем в витиеватые буквы на сигарете, — один из моих клиентов работает в этом табачном магазине. — Понятно, — хмыкнул Гилберт, надев на голову шляпу. — А вы у нас… из постояльцев? – слащавым голоском протянула девушка. – Если вам будет угодно, я могу еще много интересного рассказать… и сделать… — прошептала девица над самым ухом парня. — Спасибо, я здесь чисто по работе, — пролепетал Гилберт, покраснев до кончиков ушей. — Вот как, — разочарованно произнесла она, — интересно, какая может быть здесь работа у столь солидного джентльмена? — Это вас не касается, — отрезал Найтрей. — Хм, неужели у вас тут деловая встреча? Довольно странное вы выбрали место для ее проведения… — С чего вы взяли, что у меня здесь встреча? – слегка растерянно спросил Гилберт. — А что бы вам еще тут делать? – воскликнула девушка, закурив сигарету. – Надеюсь, вы сумеете что-либо разузнать о той огромной собаке… Ворон в ужасе расширил глаза. — Как? – заплетающимся языком произнес он. – Как вы узнали о ней? Эту информацию скрывают от… — … жителей этого города, — договорила девушка, хитро сощурив глаз. – Как я и думала, сэр, вы все-таки расследуете это дело, не так ли? Гилберт замолчал. Похоже, он ошибался: эта девица вовсе не глупа, как ему показалось вначале. Но стоит ли рассказывать ей правду? Хотя ничего другого и не остается, ведь парень своею оплошностью уже выдал себя ?с потрохами?. — Значит вы понадеялись на удачу, предположив, что я могу оказаться членом группы расследования, и рискнули вставить решающую фразу, таким образом выведя меня на чистую воду, — проговорил Найтрей немного спустя. — Да, так и есть, — улыбнулась девушка. — Вы правы, я действительно им являюсь. Но вы никоим образом не могли узнать об этом… Разве что подслушать. Или вы настолько отчаянная, что готовы в каждом встречном выявлять участника расследования? Девица пожала плечами. — Ну, о том, что полиция ведет расследование касательно того чудовища уже ни для кого не секрет, — произнесла она, проведя пальцами по густым волосам. – А что касается ваших слов… Вам знакомы понятия интуиция и логика? Гилберт настороженно кивнул. — Ну, так вот, — продолжала девушка, — когда я вас увидела, внутренний голос подсказал мне, что вы стоите здесь не от нечего делать. Об этом легко догадаться, ведь вы не похожи на простолюдина. Ваши дорогостоящие сигареты это подтвердили. И тогда я подумала, а что если вы окажетесь полицейским инспектором? Здесь и гавань, где произошли те убийства, находится неподалеку… В наших краях таких как вы встретить, все равно что привидение застать. Найтрей мысленно чертыхнулся: он никогда бы не подумал, что такие пустяки, как сигареты и близкое расположение гавани могут вывести его на чистую воду. — Но тогда возникал еще один вопрос: а действительно ли вы из полиции? – сказала девушка, покусывая губу. – Быть может, вы являетесь каким-нибудь проверщиком или партнером нашего хозяина? Но в таком случае вы находились бы здесь в его сопровождении… А когда вы напрочь отказались говорить, кем являетесь, я решила рискнуть… И, похоже, не напрасно. Гилберт в изумлении уставился на девушку: такой твердой логики он у женщин еще не встречал. Конечно, многое она додумала сейчас, но, признаться, ход ее мыслей оказался верным. В любом случае факт остается фактом: обычная проститутка посредством догадок выявила правду, пускай не всю, но зато общие черты ей теперь были известны. ?Ничего страшного, — утешал себя Найтрей, — нет ничего страшного в том, что она узнала цель моего здесь пребывания?. В конце концов, девица приняла Гила всего лишь за полицейского инспектора… — Любой может напрочь отказаться говорить вам, кем он является, — изрек Гилберт после недолгого молчания. Девица пожала плечами. — Ну, тогда будем считать, что мне просто повезло, — усмехнулась она, разведя руки в стороны. — И все-таки я не понимаю, — пробасил Ворон, взглянув ей в лицо, — зачем вам это надо знать? Почему вы решили рискнуть только ради того, чтобы выяснить сей малозначимый факт, который ничего вам толком не даст? — Вы ошибаетесь, — серьезно сказала девушка, слегка насупившись, — этот факт не малозначим… для меня… Я хотела бы помочь вам в этом деле. — Помочь? – удивился Гилберт. – С чем же связаны такие побуждения? — Видите ли, мой брат лишился глаза, когда пытался спастись от напавшей на него собаки, — подавленно ответила девушка, опустив голову. – С ним был его приятель, который сумел помочь брату вырваться из ее лап. К счастью, они выжили, но одного глаза у Джордана теперь нет. Найтрей задумался: взаправду, Брейк уже говорил ему, что один из очевидцев лишился правого глаза. ?Тогда получается, что нападений было не три, а четыре. А, может, было и пятое?? Но пока они не расспросят свидетелей, это узнать невозможно. — Вы действительно можете мне помочь, — сказал Гилберт, нахмурив брови. – Как, вы сказали, зовут вашего брата? — Джордан Гейт, — ответила девушка, — а его приятеля зовут Лью Милсгройв.— А их еще не допрашивала полиция? — Нет, к нам в дом, правда, приходили какие-то люди и предупреждали брата о том, что ему нужно будет дать кое-какие показания, однако с тех пор нас никто не тревожил. ?Значит, полиция пока еще не продвинулась в своем расследовании, — подумал Найтрей. – Однако стоит ли доверять этой девице? Нужно следить за языком?. — А могу ли я лично встретиться с вашим братом? – осторожно спросил Гилберт. — Только не сейчас. Я дам вам наш адрес, по которому вы можете с нами связаться в удобное для вас время, — с этими словами девушка достала из кармана сложенный вчетверо лист и карандашом нацарапала текст. — Премного благодарен, — Ворон взял протянутую бумагу, — вы мне очень помогли… Осмелюсь спросить, вы помогаете мне ради брата? — Не только ради него, — улыбнулась девица. — А в чем же тогда заключается вторая причина? Девушка лукаво усмехнулась. — Просто вы мне понравились, — хихикнула она, бросив сигарету на землю. – Мне пора, клиент ждет. Если что, обращайтесь, — подмигнула девица и вернулась обратно в трактир. — Шлюха… — сплюнул Гилберт, дождавшись ее ухода. Правда, сказал он это не столько со злобой и презрением, сколько с насмешкой и благодарной иронией… После этой беседы настроение Ворона немного улучшилось. Это был успех – в кои-то веки ему повезло. Пускай он выдал себя, но зато теперь знает, как связаться с одним из свидетелей. Такую информацию, как адрес места жительства в полиции выяснить не получится, даже при содействии Уильяма Крафта. А узнавать подобное в штабе Пандоры займет немало времени. Во всяком случае, рано или поздно Брейк со своим хваленым упрямством непременно выяснит эти адреса. Но к тому времени Гилберт уже успеет опросить этого Гейта. Главное – ничего не сболтнуть. Вернувшись в кабак, Найтрей застал своих коллег в разбитом состоянии. Похоже, их труд прошел безрезультатно. Заметив приближающегося Гилберта, Брейк недовольно фыркнул и, отложив в сторону бумаги, осуждающе произнес: — Пока ты там шлялся, мы уже все материалы изучили. И еще: твой кофе давно остыл. — Вы выяснили что-нибудь? – поинтересовался Гил, сев за стол. — Про свидетелей – ничего, зато завтра с утра мы с тобой направимся в Принстон-Плейнсборо Хоспитал и выясним все там. — В Принстон-Плейнсборо Хоспитал***? Зачем? – изумленно спросил Найтрей. — За трупами, Гилберт, за трупами. — За какими еще трупами? — За трупами жертв, — усмехнулся Зарксис. – По данным полиции, приведенным здесь, — Брейк указал на бумаги, — трупы до сих пор держат в Принстон-Плейнсборо Хоспитал. А это очень хорошо, потому что там работает одна знакомая мне личность, весьма упрямая особа, но я думаю, что мы сможем договориться.— А раньше ты не знал, что трупы в этом госпитале? – внезапно насторожился Ворон. Что-то подсказывало ему, что Брейк чего-то не договаривает… — Я же тебе говорил, Пандору не интересует смерть этих бедолаг. На нас просто свалили всю грязную работу – вот мы ее и выполняем, — пояснил Зарксис, поднявшись с места. – Что ж, господа, на сегодня все. Мистер Кроут, завтра жду от вас адреса родственников убитых. — Но я не смогу выяснить такую информацию, — взвизгнул Крафт, зарыв длинные пальцы в светлые волосы. — Я-вас-не-слы-шу-гос-по-дин-виль-гельм! – протянул Брейк, заткнув уши. — Меня же уволят! — Гилберт, нам пора! – радостно воскликнул Зарксис, мельком взглянув на Крафта. Похоже, причитания Уильяма его развеселили. – До свидания, мистер Крост! И не забудьте за нас заплатить! — Крафт! Уильям Крафт! – вопил блондин, заливаясь слезами. — Идем, — нетерпеливо буркнул Найтрей, выйдя из-за стола. Брейк кивнул и вслед за Гилбертом вышел из бара, в очередной раз оставив Уильяма Крафта одного, измученного и расстроенного…*** — Слушай, Ворон, — сказал Шляпник, закрыв за собой дверь трактира, — ты не заметил? — Не заметил? Чего? – пробасил Гилберт, обернувшись к напарнику. — У всех жертв были французские фамилии, — задумчиво произнес Брейк, спустившись с лестницы. — И что с того? — Кто знает, — хихикнул Зарксис, прикрыв ладонью рот. – Чем нелепее и грубее кажется какая-нибудь деталь, тем больше внимания она заслуживает.**** — В твоих словах нет ничего вразумляющего, — скептически отрезал Ворон. – Это простое совпадение. — Ну, кто знает… Всякое ведь может быть. О, посмотри: это же наш старый знакомый! – воскликнул Шляпник, указав пальцем вперед. – Эй, Ролан!Мальчишка обернулся на зов и, заметив поблизости Брейка, с улыбкой помахал ему рукой. — Похоже, те парни его не достали, — усмехнулся Зарксис, достав карманные часы. – Одиннадцать вечера… Так-с, пора бы уже возвращаться в поместье, а то госпожа Шерон меня чего доброго убьет. Ты как, со мной? — Мне в другую сторону, — мрачно ответил Найтрей. — Почему это в другую? Тебе разве не в центр надо? Гилберт состроил кислую мину. — Я… — судорожно сглотнул он, — переночую у брата, — промямлил Ворон, не веря собственным словам. — А, вот оно что! – рассмеялся Брейк. – Ты что, наконец, образумился? — Ну… да… чуть-чуть… буквально на одну ночь. — Ну, тогда завтра я приеду прямо в особняк Найтрей! – заявил Шляпник, убрав часы в карман. – Будь готов к семи часам утра. Пока-пока! – помахал Зарксис и ушел в другой конец улицы. — Черт! – вскрикнул Гилберт, схватившись за голову. – Теперь и вправду придется ехать в особняк! Разумеется, заявление о ночлеге в поместье Найтрей было лишь предлогом избавиться от присутствия Брейка, чтобы спокойно все обдумать… Ворон и предвидеть не мог, что в очередной раз судьба сыграет с ним злую шутку. ?Ладно, в крайнем случае, застрелю Винсента?, — подумал Гилберт, коснувшись пальцами кобуры. … Сегодняшний поход в трактир ?Бродячий кот? принес свои плоды. Пускай выясненная Вороном информация в какой-то мере опровергла его изначальную теорию, но зато была подпитана почва ранее возникавших подозрений. А завтрашний поход в госпиталь наверняка их подкрепит… Как бы то ни было, не стоит забивать себе голову перед сном (если, конечно, с Винсентом такое явление как ?спокойный сон? вообще возможно). Утро вечера всегда мудренее… Слоняясь по пустой площади в поисках свободного кэба, Гилберт вновь натолкнулся на Ролана. Ворон теперь уже не чувствовал той злобы, которую он держал на паренька, и даже несколько раз проклял себя за то, что накричал на него. Сейчас Гилберт испытывал к этому мальчику благосклонные, чуть ли не отцовские чувства… Поймав парнишку за рукав, Найтрей поспешно всунул ему в руку монету в пять фунтов. Посмотрев на ладонь, мальчишка в изумлении подпрыгнул. Дрожащими пальцами он схватил довольно редкую монету и принялся изучать ее пытливым взглядом. — Господин… — прошептал он, отвлекшись от своего занятия, — я… — ?Просто бери и уходи?, — пробормотал Гилберт, улыбнувшись краем губ. Секунду спустя Ролан громко рассмеялся. — Спасибо, сэр, — воскликнул он, ринувшись в конец площади, — простите за сегодняшний случай! Ворон в смущении прикрыл глаза. Он не хотел видеть сияющее от счастья лицо мальчика, не хотел слышать его смех, ибо запечатлел паренька в своей памяти напуганным и беспомощным ребенком. И пускай от этого Гилу становилось только хуже, все равно – он твердо решил ?навредить? себе, ?навредить? собственным мазохизмом, ставшим неотъемлемой частью его натуры, и испытать острую боль от угрызений совести… Уже погасли фонари, а Гилберт все стоял на той же площади, мысленно жалея несчастного мальчугана и ?предвкушая веселую ночку?, которая ему предстоит…* Мы любим тебя, Данте!))) Кто играл в Devil may cry и смотрел одноименное аниме, поймет;)**а-ля ?Батлер Уширомия? (Так же, как и он, Гилберт отказывается верить в причастность к этим убийствам сверхъестественных сил. Не понимаю я его))) ***Иногда моя бета ведет себя так же, как Доктор Хаус. Ей тоже плевать на все, особенно на то, что у меня, блин, в строчке стоит по пятьдесят звездочек в ряд! **** Чем нелепее и грубее кажется какая-нибудь деталь, тем больше внимания она заслуживает (Шерлок Холмс, ?The Hound ofthe Baskervilles? гл. 15)