Глава 2 (1/1)

Эта штука пробила кабину и загородила мониторы. Вэй Ин вертится, чтобы увидеть, что там на экранах, и не сразу понимает: там он больше ничего не увидит. ?Москит? летит вниз и с маху бьется о воду. Вэй Ина встряхивает так, что в глазах темнеет, а в наушниках стихают чужие голоса.Когда он открывает глаза, кругом колышущийся мрак. Он под водой. Прошедший насквозь хвост кайдзю пока надежно затыкает дыры в кабине, но по прозрачному куполу над головой бегут трещины. Бегут, бегут, и очень скоро сверху рушится ледяная вода.— Вот же дрянь, — напоследок говорит Вэй Ин.Он дурак. Конечно, Лань Чжань сейчас тоже думает, какой же он дурак. ?Справедливость Небес? выдержала не один подводный бой. Их главное оружие рассчитано — ха-ха — на бои под водой. Просто ему показалось, что эта тварь может пробить кабину пилотов и они захлебнутся там, прежде чем сумеют подняться. И вот он сам на их месте.Ты будешь скучать, Лань Чжань?Вода глушит истеричный писк датчиков и мигание всех сигналов. С короткой голубой вспышкой гаснут мониторы, теперь во мраке ни одного просвета. Тепло быстро покидает его тело, и какая разница, что нечем дышать. Сколько он надышал бы?Готовности принять все последствия хватает едва на секунду. Затем в груди у Вэй Ина вспыхивает злость на то, что он умрет сейчас. Так нелепо. Ничего не успев.Он яростно бьет кулаком по этой штуке, которая лишь чуть темнее окружающего мрака. Под водой движения такие медленные, а кислород в его легких сгорает так быстро, что каждый раз он бьет как в последний. Твердая чешуя кайдзю режет его костяшки. Скоро тело без его участия сделает рефлекторный вдох, и все кончится.Всплывай, скотина! Всплывай! Всплывай немедленно! Иначе смерть!Перед глазами загораются белые искры. Это как обратный отсчет. Искры сливаются в ослепительную вспышку, а затем…Его больше нет. Не так: его больше нет по отдельности. Есть сознание-океан, Вэй Ин падает в него маленькой чужеродной каплей, и от капли бегут по спокойной поверхности широкие круги. Его предсмертная паника, отчаяние и злость врываются в средоточие спокойствия и поднимают бурю, агония охватывает других, кто рядом и кто раньше ничего подобного не знал.?Москит? вылетает на поверхность, в пару секунд вода спадает до пояса, и Вэй Ин глотает воздух — больше, больше воздуха, ему нужен весь! Он слышит эхо, с каким его чувства отдаются в сотнях чужих сознаний. Вся его история с рождения до последних минут разворачивается перед ними, как свиток. До него долетает эхо их чувств: что это? что это? что это?Это дрифт.Вэй Ин слишком потрясен, чтобы чему-то удивляться. Главное, что он осознает — воздух и какое-то подобие света. Потом движение. Выставив ?Москита? над волнами, Нечисть уносится прочь, и она — в числе тех сознаний, где до сих пор слышна его паника.Это дрифт с кайдзю. Вэй Ин не знает, как вошел в него. Еще хуже — не знает, как его прекратить. Самое худшее — скорее всего, он умрет, как только дрифт закончится.Он медленно поднимает руку, стучит по наушникам и микрофону. Так же медленно расстегивает шлем и бросает плавать рядом — теперь это просто кусок пластика с вкраплениями металла. Медленно отстегивает ремни безопасности, чтобы всплыть при новом погружении — зачем? Для чего человеку всплывать, не зная, где берег, хотя бы в каком направлении? Слишком философский вопрос. Пока можно ограничиться пониманием, что это в его силах.Вэй Ин вылезает из кресла, пролезает между плавающих проводов, кусков стекла и пластика к провалившемуся куполу. Кабину встряхивает, его мотает туда-сюда. Прямо по курсу едва брезжит рассвет, далеко внизу начинают светлеть волны. С учетом скорости и высоты прыгать нет смысла. Сесть можно только в воду — в кабине нет свободного места. Или он замерзнет, или вода согреется, или кайдзю остановится.Он возвращается в кресло и опускает веки. В темноте сотни чужих глаз приближаются к нему. Тьма колышется, то и дело расступается и в ней проступают картины? пейзажи? воспоминания? — резкие до боли в глазах, окрашенные в жуткие цвета, подернутые каким-то дрожащим маревом. Потом тьма милосердно смыкается снова. От холода Вэй Ин лязгает зубами здесь и чувствует, как кого-то из Них пробирает озноб там.Их слишком много. Они обступают его со всех сторон, всматриваются, но как только он пытается всмотреться в ответ — уклоняются и ускользают, а на Их место приходят новые.Его словно облепили какие-то гусеницы. Он тоже пытается ускользнуть, но Их слишком много и становится все больше. Его мутит от отвращения, свет и тьма чередуются все чаще, а потом его как молния пронизывает с головы до ног и все пропадает. Когда Вэй Ин открывает глаза, в кабине почти не осталось воды, но в разбитый купол влетает холодный ветер, а он в мокром комбинезоне. Страшно хочется пить.Посреди ?Москита? по-прежнему торчит кусок кайдзю — вырастает из пола и уходит куда-то в небо. Кабина держится на нем не так уж плотно. Покачивается.Вэй Ин зачем-то смотрит на экраны — электроника, понятное дело, вся сдохла, никакой надежды нет. Оглядывается на спасательную капсулу — та треснула пополам. Но где-то внутри есть небольшой запас воды. Вэй Ин перебирается к капсуле, отщелкивает все запоры, но крышка не поднимается. Заклинило.В приступе ярости он пинает капсулу, раз за разом обшаривает крошечную кабину — рычага нигде нет. Вэй Ин не сдается, подцепляет едва отходящий край пальцами, тянет, дергает, давит, пытается вправить механизм на место. Срывает ноготь, и то ли от боли, то ли от разочарования силы кончаются. Он сползает на пол, зажимает руки между коленей и тихо шипит, покачиваясь. Болит ноготь, болят разъеденные солью порезы, раскалывается голова. На крошечном запасе из капсулы он тоже не протянул бы долго, но лишать его даже такой малости — это несправедливо. Такого не должно было случиться.Вэй Ин не знает, сколько просидел на полу, сжавшись в комок и жалея себя. Он поднимается, когда ноги начинают затекать, снова пробирается к дырке в куполе.Над океаном клочковатый туман. Он видит внизу темно-зеленую спину кайдзю, чешуя тускло поблескивает, а лапы неподвижно лежат. Нечисть дрейфует, так и держа кабину над водой. Теперь можно прыгать, но это будет самоубийством. Вэй Ин пока не готов.Он обшаривает кабину еще несколько раз в поисках хоть чего-то полезного, а может быть, даже спасительного. Ничего нет. Вэй Ин заставляет себя вернуться в кресло.Не может же база оставить кайдзю свободно плавать в океане. Его будут искать. Надо беречь силы и дождаться.К вечеру это становится невыносимо. Вэй Ин сидит неподвижно, но его душевному равновесию точно приходит конец. Каждую минуту он запрещает себе вскакивать, снова перерывать кабину в поисках того, что спасет его, как по волшебству. За шумом моря снаружи то и дело чудится шум двигателей. Тогда он закрывает глаза и вслушивается, убеждая себя, что за последнюю секунду вертолеты чуть-чуть приблизились. И еще чуть-чуть. Но за ним никто не прилетает. Вэй Ину кажется, до утра он сойдет с ума. Непонятно, когда и как он заснул, но просыпается от толчка. Кабина снова опустилась, слышно тихое журчание — вода просачивается снизу. Уже ночь, так что не видно ни черта. Вэй Ин снова хватается за кайдзю — если бы мог, тряс бы его, а так только безрезультатно тянет и толкает, а вода уже заливается под язычок ботинок. Нечисть собирается уйти на дно.— Нет, — убеждает он хвост кайдзю. — Прекрати. Поднимайся.Удивительно, что эта тварь просто не разбила ?Москит? окончательно — хватило бы еще пары ударов об воду. А она всего лишь ждет, пока вода зальет кабину, чтобы не тратить силы и не тащить вниз полую конструкцию.Горло перехватывает от одного воспоминания об удушье, и Вэй Ин снова бьет тварь, снова режет руки об острую чешую, будто повторяется непонятный ритуал. Вода захлестывает его колени, ноги сводит от холода, он все сильнее колотится о невидимую стену и наконец проламывает ее.Огромное скопление чужих воспоминаний давит со всех сторон, слепит то темнотой, то пронзительным неоновым светом, мешаниной очертаний и объемов. Вэй Ин хватается за Нечисть — самое близкое, самое спутанное сознание — прячется в нем, отбивается от чужих атак. Кабину мотает, трескается пластик, бьются экраны, стонет металл. Снаружи с шумом бьют по воде тяжелые лапы.Вэй Ин удерживает тварь как может, хотя может он немного, только мысленно кричать ей: замри! — пока не оглохнет от напряжения. Те, другие, тоже кричат, ревут, посылают сигналы, очередями прошивающие мозг кайдзю, но каким-то чудом они снаружи, а он внутри и его подстегивает понимание, что если сдастся — умрет. Нечисть бьется все слабее и слабее и наконец уступает. Ее лапы судорожно дергаются, хвост сокращается, и кабину снова трясет, но вода, поднявшаяся уже почти до пояса, снова начинает спадать.Вэй Ин медленно разжимает руки и падает в свое кресло. Комбинезон пропотел и прилип к спине. Наверное, он подхватит пневмонию, пока болтается тут, как канапе на хвосте кайдзю.Канапе. Слово кажется ужасно смешным, и он долго фыркает, не решаясь рассмеяться в голос. Больше заснуть не удается. Постоянно чудится далекий шум моторов, который так и не перерастает в близкий. Утром, кое-как очнувшись от тупого оцепенения, он еще раз проверяет, можно ли вскрыть спасательную капсулу. Где-то внутри болтается спасительная вода, но до нее не добраться. Из-за жажды голод почти не чувствуется. Вэй Ин начинает поглядывать на лужицы морской воды на полу. Пить ее нельзя, но глаза отвести совершенно невозможно.К середине дня он говорит себе: пора сделать что-то невообразимо глупое. Например, силой повернуть кайдзю туда, где был последний бой. Должен же хоть один из них знать, где сейчас плавает.Сейчас кажется, что он может коснуться сознания Нечисти, избежав всех остальных. От сосредоточенности болит голова. Если дрифт всегда такой, почему Лань Чжань никогда не жаловался на головную боль? Может, жаловался Цзян Чэн, но его не устраивает такое множество вещей, что Вэй Ин никогда не слушал…— Сейчас ты отнесешь меня назад, — говорит он Нечисти. Свой голос успокаивает.Сначала все идет спокойно. Он уже привык к тому, что увиденное в мозгах кайдзю трудно осмыслить или объяснить. Просто не обращает внимания, будто это фрактальная картинка на дурацком сайте. Трудно становится, когда нужно объяснить твари, что такое ?назад?.Назад, повторяет он. Рифы. Побережье. Егеря. Ночь. Прожекторы… Его мысли забивает визг. Нет, даже Визг. Кабину снова встряхивает, Нечисть размахивает хвостом так, словно хочет сбросить поганый груз и бежать. Вэй Ин почти что чувствует всем телом волны инфразвука от ?Справедливости Небес?. Ух, вот это да. Ланям лучше не переходить дорогу.Воспоминание кайдзю сплетается с его собственным: белое чудовище, страшное, сильное, Лань Чжань — Нечисть взбрыкивает снова, кабина трещит так страшно, что Вэй Ин отступает. Но он уже успел заметить — на секунду связь стала прочнее.Через несколько часов и еще десятка попыток Нечисть берет нужный курс. ?Москит? сдается на закате. Нечисть как-то странно изгибается, Вэй Ин успевает выбраться через купол и мешком рухнуть на ее плоскую спину, и вскоре корпус распадается на части. Они с плеском сыплются в воду — от красивых очертаний его машины, от десятков часов полетов и любовно выбранных наклеек с лотосами на приборной панели ничего не остается.И от недоступных запасов воды — в горле першит от одной мысли, — и от укрытия на случай ветра. Вэй Ин ложится вверх лицом, вытягивает ноги и думает, что ни о чем не жалеет. Даже о том, что ему нечем привязать себя к кайдзю, чтоб не свалиться. Половину третьего дня они обходят шторм. Нечисть его чует, а Вэй Ин полагается на ее чутье. Когда на горизонте появляется берег, уже снова клонится к вечеру.В воображении Вэй Ина обрывками мелькает все, что сейчас происходит на базе. Какой-то гроб с лампочками, над которым трясется весь технический персонал, издает сигнал. Потом динамики говорят в чьем-то жилом отсеке — или, может быть, в столовой — про одиночное явление. Говорят, кого ждут в доке. Все деловито бегают, поглядывают на мониторы, держатся поближе к главному коридору, готовые не то экипироваться, не то эвакуироваться.Мысленно он с ними, это лучше, чем трястись на загривке кайдзю. Но плохо, что мысли ускользают от него, дрифт словно выходит из берегов и он с трудом отделяет свое сознание от сознания Нечисти. Он должен сконцентрироваться. Должен управлять ей.Вэй Ин ложится щекой на ее темно-зеленую чешую. Волны то и дело плещут ему в лицо (сколько воды, которую нельзя выпить!), и он приходит в себя, а потом снова соскальзывает в короткую дрему, где динамики говорят ему о его же явлении.Наконец его окончательно будит далекий удар — егерь десантировался.Нечисть ссаживает его на давешний риф и встает вертикально в какой-то сотне метров. Дрифт слабеет, и больше всего Вэй Ин боится, что кайдзю сейчас выйдет из-под контроля, все усилия окажутся напрасными. Его размажет по рифу, по скользким темным водорослям.Он встает, расставив ноги. Форменный оранжевый комбинезон весь изодран, да еще потемнел от воды. Красную ленту, которой он обычно подвязывает волосы, потерял. Фонарик утонул вместе с ?Москитом?. Из кабины пилоты часто не замечают и более крупных предметов, так что теперь ему осталось надеяться только на свой талант привлекать внимание.Через несколько долгих и утомительных — ему трудно стоять прямо — минут Вэй Ин видит, что ему везет. Широким шагом от берега движется голубая ?Справедливость Небес?. Это не ?Дракон? А-Чэна, который лупит из всех орудий еще на подходе, чтобы скорее ввязаться в драку, и не ?Цилинь?, делающий то же самое, только из осторожности.Вэй Ина душит смех. Он машет руками крест-накрест.— Лань Чжань! Эй, Лань Чжань! Как вы могли забыть меня в море!Дальше все смутно до момента, когда огромная ладонь егеря опускается прямо к его ногам. Вэй Ин залезает на нее и боится вставать во весь рост. Даже под открывшийся купол кабины он вползает на четвереньках и там падает на пол, который, оказывается, был довольно далеко. Подсоленная — но не морская — вода понемногу льется ему в горло. Все прекрасно до момента, когда Вэй Ин пытается глотнуть сознательно, а не рефлекторно. Он давится, и Лань Ванцзи отнимает бутылку.Кажется, было что-то еще важное.— Там Нечисть... — говорит Вэй Ин.Дрифт грозит оборваться в любую минуту. Он больше не контролирует кайдзю. Лань Чжань снова подносит бутылку к его губам.— Не атакует. Старший брат следит за ней. Пей.Он все-таки умеет говорить. Потрясающе! Вэй Ин начинает догадываться, кто придерживает его затылок. Лань Чжань ужасно смешон в этом шлеме, к которому из недр егеря тянутся пучки проводов. А-Чэн не казался таким смешным.Вэй Ин пьет, стараясь не зафыркать, рассматривает кабину. Когда в ней третий человек, она уже тесновата. Из стен здесь выдвигаются две панели с рычажками, кнопками и какими-то стрелками. Звуковые пульты.В егере тепло, запоздалый озноб пробирает с головы до пят. Он не находит лучшего способа отвлечь от этого внимание, чем:— Я дрифтовал с кайдзю!Лань Чжань (да сколько у него рук?) аккуратно нажимает на челюсть Вэй Ина и снова сует бутылку, как ребенку.— Надеюсь, ты не планируешь повторять.Вэй Ин притворно сопит от возмущения. У него нет сил возмущаться искренне.— Что, у нас нет запасного ?Москита??Теперь-то он вспоминает, что ему откусят голову за потерю машины.Лань Чжань выпускает его, ставит рядом бутылку и возвращается на место пилота. База вышла на связь, потому что Лачь Сичэнь с паузами говорит в пространство:— Недопустимо. В кабине пострадавший. Нет технической возможности.Вэй Ину кажется, его сознание раздвоилось. Одна его часть приходит в себя в егере, а другая блуждает по сумрачному миру кайдзю, не понимая, что видит в нем. Это тягостное чувство, он лучше бы позволил Лань Ванцзи снова с ним нянчиться.— Нечисть удаляется, молодой господин Вэй, — Лань Сичэнь закончил сеанс связи. — Вас скоро заберут медики. На базе вас уже ждут.У него удивительно успокаивающий голос. Вэй Ину уже после нескольких слов хочется сладко заснуть прямо на полу кабины. Он из последних сил сопротивляется этому желанию.— Как там А-Чэн? С ним все в порядке?— Цзян Ваньинь вам расскажет. Он будет рад вашему возвращению.Знаю я, как он радуется, думает Вэй Ин и закрывает глаза.