III (1/1)

Спустя пару дней, вечером, Шелтон закрывал дверь подвала Олли и бодрым шагом маршировал на вокзал. В воздухе плавали ароматы нагретого асфальта и мандаринов.Катер ?Бостонский уэйлер? спускался вниз по каналу, и Шелтон ошалел от количества летающих в воздухе кровососов. На бровь ему села какая-то мошка. Он пришлепнул ее, и размазанные внутренности насекомого остались на его ладони. На Байю-Лафурш стояла какая-то неестественно густая жара, и Мерриел провел рукой по лбу. На ней остались капли пота. Соленый канал то сужался, то расширялся и утлое суденышко, на котором добирался Шелтон, постоянно натыкалось то на пни, то на коряги. Фонарь на носу катера освещал нависшие над ним ветви кипарисов. Они были покрыты толстым слоем испанского мха, спускавшегося по ветвям, как шелковистые волосы девицы. Паутина, которой затянуло растительность, блистала в лучах света капельками влаги. Ночные птицы тревожили болота своим криком, и Снафу дергался от этих звуков. Раньше он не был таким пугливым. Но на островах Тихого Океана никогда не бывало тихо: они засыпали под гул разрывающихся снарядов, под него и просыпались. А редкие часы затишья таили в себе угрозу. И когда они, худые, дрожащие, грязные и совсем не похожие на людей, прижимали свои лица к земле, прижимались к ней всем своим телом и дрожали, дрожали от самого выматывающего страха за свою жизнь, они мечтали только о том, чтобы взрывы и пальба не прекращались. Потому что намного страшнее, когда в ночной тиши ты слышишь шепот листьев, шум волн, но не слышишь самого важного?— японского снайпера, который взял тебя на мушку.Теперь словно какая-то преграда внутри мешала радоваться этому празднику тихой, незаметной жизни, хотя маленький Мерриел, часто предоставленный самому себе, как сорная трава (конечно, это при шести-то братьях и сестрах), природу любил, и много проводил времени вне их старого дома в Джексоне.Катер медленно полз дальше. Управлял им пожилой мужчина, похожий на рыбака. Он явно уже начинал дремать. Сигарета у него прилипла к старческим, сморщенным и сухим губам и свешивалась изо рта. Порой при свете фонаря среди тины и болотных лилий можно было разглядеть водяного щитомордника, который дожидался возможности поймать птицу или крысу. За деревьями простирались заболоченные поля и топкие болота с тайными тропами, которых не разглядеть городскому человеку. Лопасти катера начали запутываться в лилиях, и капитан заглушил мотор. Без рокочущего звука поршней было слышно только жужжание насекомых, плеск воды о борт катера и берег, да хоровое кваканье лягушек. Катер причалил к пристани Генри в Лафитте.Утром Шелтон заворочался в постели от утреннего солнца. Он ночевал в мотеле в двух шагах от пристани и проснулся очень рано. Однако еще пятнадцать минут нужно было проплыть на маршрутном катере вглубь прихода Лафурш.Страна болотных богатеев встретила его тишиной и спокойствием.Для того, чтобы обойти все эти дома, времени было нужно немного при бодром, шустром шаге Снафу. Все они находились на расстоянии от нескольких десятков до сотни метров друг от друга, похожие на старомодные рабовладельческие плантации. Выстроенные с претензией на псевдоренессанс, с колоннами и балконами, особняки приглашали под свои навесы, в уютную тень. Вокруг большинства были насажены деревья, раскинувшиеся тут привольно и широко, и дававшие жизнь папоротникам, древесным орхидеям и другим эпифитам. Вокруг многих домов были разбиты сады и огороды. Шелтон блуждал по поселению, заглядывая в сады, окна, без особой цели слоняясь вдоль улиц. Откровенно говоря, ему не нравилась вся эта помпезность у некоторых строений, но вот небольшие домики для прислуги, куриные клети, плещущиеся в прудах гуси, вызывали у него огромное расположение. Сев на лужайку около одного такого домика, Шелтон вынул из рюкзака припасенное яблоко и начал с аппетитом хрустеть, одобрительно поглядывая на любопытных кур. Он особенно не торопился и, вообще, здесь чувствовал себя в как-то даже лучше, чем в Новом Орлеане. Здесь время словно остановилось, законсервировалось где-то между прошлым и настоящим, в какой-то миг застыло и решило, что дальше идти уже не обязательно.Природа бросала в лицо буйство красок. Острые листики-перышки разлапистых пальм, привезенных из Африки, отбрасывали росчерки длинных, нарезанных на полосы теней. У основания листья были темно-зелеными, иногда с прожилками, иногда без. Иные ветви-листья были мясистыми и толстыми, а другие?— тонкими и сухими. Кончики перышек высыхали на южном солнце, становились все желтее и желтее, местами песочно-охристыми, и на самых кончиках, как подпалины?— черные, сухие остовы. Ажурный наряд кипарисов пропускал сквозь свое зеленое кружево кругляши света, маленькими шлепками разбросанные по земле. Лучики прорезали зелень, как белые нити, будто где-то там, на небе сейчас небесная швея заправит их в станок и раздастся суетливое дребезжание швейной машинки. Под ногами лежали влажные листья пальм, уже прелые и потемневшие. Шелестели грабы и дубки, обвешанные плющом, болотным мхом. Перед многими домами росли изгороди стрельчатой лавровишни и насыщенно-зеленого самшита.Прошел еще час. Потом другой. Снафу уже засомневался в смысле своего пребывания здесь: симпатичный нос его незнакомки уже не казался таким серьезным поводом, чтобы обивать пороги чужих домов. Домов, откуда его погонят с криками и воплями, как бездомную кошку. Только то, что идти ему было особо некуда, не давало ему пойти на пристань и уплыть с первым же катером на железнодорожную станцию. Шелтон вновь принялся бродить и, наконец, удача улыбнулась ему.Это был один из тех домов, что еще более или менее пришлись ему по вкусу. Он был большой, светлый, но не излишне шикарный, во всем чувствовался тонкий вкус истинных, потомственных богачей, уверенная женская рука была видна на клумбах перед домом. Он как раз делал свой уже привычный круг против часовой стрелки, чтобы заглянуть в сад, и внезапно увидел свою незнакомку. Она как раз выходила из задней двери дома, и за ней тут же выскочило штук 5 разнокалиберных детишек, которые незамедлительно разбежались по саду, с гиканьем убегая от воспитательницы, а та предпринимала разные попытки собрать их вместе. ?Заграничная училка!??— уверенно заключил Мерриел. На всякий случай Шелтон оглянулся: не присматривает ли за новенькой гувернанткой кто-то из домашних, но ни на лужайке, ни в окнах никого не наблюдалось. Сад был довольно густым, покрытые мхом и лианами ивы отбрасывали большую тень, и из дома следить было бы трудновато. Это окончательно обнадежило парня, он вышел из-за деревьев и направился к девушке.О, это бесценное выражение сначала удивления, потом почти священного ужаса, а затем гнева на этом личике! Ну, теперь-то она точно его узнала, Снафу был уверен. Натянув лыбу до ушей, парень подошел поближе, а дамочка чуть-чуть отошла.—?Привет! Девушка была в шоке. Она пыталась что-то сказать, но только беспомощно взирала на стоящее перед ней явление. Форма на парне висела мешком, видно, что велика, щетине два дня минимум, волосы пыльные, а глаза хитрые.—?Что. Вы. Тут. Забыли,?— очень членораздельно произнесла она по-английски, взяв себя наконец в руки.—?Дак ты ж убежала, ни здрасте, ни до свиданья!—?Как вы меня нашли? Следили за мной?—?Ой, очень надо! —?фыркнул Шелтон и сделал вид, что его внезапно безумно заинтересовало состояние его ногтей на правой руке.—?Я могу позвать хозяев, и вас живо прогонят,?— холодно заявила девушка, однако выглядела она наоборот так, будто боялась зайти в дом. Она нервно покосилась на окна, укрытые ветвями ив. —?Это просто немыслимо.—?Да ладно тебе, ну что ты какая злая. Я, может, извиниться хотел,?— начал умасливать ее Шелтон.—?И для этого добирались до Лафурша? —?скептично спросила девушка.—?Да тут идти-то… —?наигранно-небрежно дернул головой парень. —?Чего не сделаешь, чтобы загладить вину перед дамой!Девушка уже успокоилась и поэтому даже сдержанно усмехнулась, не переставая оглядываться на дом.—?Извинились? Теперь вы можете идти,?— она хотела было развернуться, но Мерриел совсем легонько ухватил ее за ладошку, тут же, впрочем, отпустив. Девушка от этого прикосновения вся так и дернулась.—?Скажи хоть, как тебя зовут, ну,?— начал клянчить Снафу. —?Я Мерриел Шелтон. Хотя в поезде я, по-моему, представился тебе. Но вряд ли ты услышала, слишком громко звенела моя рожа,?— он постарался улыбнуться и не выглядеть, как опасный идиот.Девушка мрачно на него глянула и промолчала. Ну, вот что с ним делать? Вряд ли он был каким-то по-настоящему сумасшедшим, однако мальчики с войны порой возвращались с всякими скрытыми сдвигами в голове. Если она продолжит ему отказывать, не прибьет ли он ее?—?Рашель.Девушка выглядела наполовину рассерженной, наполовину веселой, и видимо, сама не могла определиться.—?Ну вот, не сложно же? Как твои дела, Рашель?—?Сэр… Шелтон, мне надо заняться детьми, правда,?— она бросила на него умоляющий взгляд и поспешила по каменной дорожке вглубь сада. Он был очень красивым, густо-заросшим, это придавало ему особенного шарма. В нем было много цветов, и Шелтон незамедлительно чихнул.—?Тебе нельзя здесь быть: это частная собственность, все-таки.Однако больше Рашель не выглядела очень уж сердитой или напуганной. У нее были очень красивые, гибкие движения, будто бы она была танцовщицей, и Мерриел незамедлительно сообщил ей об этом. Она оглянулась на него и ничего не ответила, но Снафу скорее почувствовал, нежели увидел крохотный проблеск улыбки и смущения. Это его воодушевило.—?Тебе не жарко в таком платье? —?одежда ее и правда была не по погоде, с длинными рукавами. —?Мне вот очень жарко,?— пожаловался парень. —?Влажность тут у вас, ух. В Новом Орлеане посуше.—?Есть немного,?— согласилась Рашель и продолжила путь. Стало видно детей, они раскачивались на качелях и играли друг с дружкой. Рашель явно не хотела, чтобы они видели ее настойчивого нового знакомого. И Снафу это заметил.—?Знаешь, ты права. Мне здесь быть нельзя, да тебя ждут твои подопечные.Только девушка вздохнула с облегчением, как Снафу выдал:—?Так что пошли вечером куда-нибудь. Тебя же должны отпускать по вечерам, так ведь?Рашель удивленно воззрилась на парня. Он солнечно улыбнулся ей и продолжил:—?Идем, здесь скукотища несусветная, ты изведешься еще до исхода месяца. Мне кажется, там, в Лафитте есть что-нибудь интересное.Она смотрела на него очень настороженно, хмуро и строго. Большие глаза изучали еще чуть мальчишеское лицо.—?Хорошо,?— наконец сдалась она. —?В 6, и не здесь, а на пристани Генри. И уйди уже, ну,?— она посмотрела с мольбой, даже с нетерпением и Шелтон поднял руки в примирительном жесте, а затем обернулся и ринулся вон из сада.В мае солнце в Луизиане садится позднее, и к шести часам все лишь подёрнулось влажным молочным сумраком, легким и душным. Но на юге сумерки переходят в ночь быстро, и Шелтон волновался?— в темноте девчонка чего доброго никуда не пойдет, или ее не отпустят. К тому же, он волновался о катерах?— как часто они ходят, доберется ли она?Когда доставшиеся от погибшего товарища часы показали без пятнадцати шесть, нервный и слегка облагороженный Шелтон топтался на пристани, освещаемой одиноким фонарем. Пока еще было не совсем темно, однако скоро солнце сядет, и от этой развалины толку будет, как от светлячка. Несмотря на внешнюю неотесанность и вульгарность, Снафу была свойственна некоторая озабоченность своим внешним видом, что часто являлось предметом насмешек со стороны сослуживцев. Он старательно ополоснул голову в раковине в уборной мотеля, и предпринял отважную попытку побриться, однако скорее лишь попугал жесткую щетину.Наконец Шелтон уловил шум мотора катера. К пристани пришвартовалась лодка, на ней виднелись две фигуры, мужская и женская. Рашель вынырнула на свет из наступающего мрака, как из мутной воды. Она вышла на деревянный мостик, направилась было к Шелтону, но остановилась нерешительно в паре метров, поводя плечами, словно походя взволнованной рябью, будто сама была поверхностью реки. На ней снова было закрытое платье с длинными рукавами, хотя Снафу казалось, что к вечеру стало едва ли не теплей. Рашель посмотрела на него большими, выразительными глазами и продолжила молчать. Снафу перевел дыхание. В душном вечернем сумраке девушка выглядела как-то более… жутко. Как призрак. Однако Шелтон приглашающе повел рукой, и спросил:—?Идем?Рашель слегка улыбнулась и поравнялась с ним, и Шелтон подстроился под ее короткие, крадущиеся шаги.—?Ты не имеешь ничего против бара? Я ничего больше не успел здесь увидеть,?— спросил Шелтон, кося на спутницу серо-зелеными глазами.—?Ничего не имею против,?— эхом отозвалась Рашель, глядя себе под ноги. Шелтону показалось, что она выглядела скучающей, и его это слегка расстраивало. По своей природе он был существом весьма оптимистичным и смелым, как и большинство людей без воображения. Ну скажите, стал бы рассудительный, серьезный молодой человек с богатой фантазией ломиться черте знает куда, толком не подумав ни о чем? В конце концов, такой парнишка бы просто придумал себе целую кучу препятствий, условий и вопросов начиная от ?а где я буду там ночевать?? до ?зачем мне эта незнакомая дама??. Конечно, война подрывала природный оптимизм, однако не убивала совсем. Возможно, это помогало парню не сломаться и не сойти с ума. Он попросту не думал. Однажды прошлое все равно доберется до него?— но это будет не так скоро.Однако сейчас Снафу испытывал несвойственную ему неловкость. На фронте им не нужно было очень-то много говорить, а уж тем более, с девушками. Поэтому он возблагодарил всех святых за открытый бар, в котором даже сидели несколько немолодых уже посетителей. ?Наверное, рыбаки??— решил он.Они сели за столик в углу, и к ним легкой, размашистой походкой подошел средних лет бармен с подтянутой, крепко-сколоченной фигурой. Он походил на крупного, лесного кота.—?Чем могу, голубки? —?спросил он по-английски.Он одобрительно глянул на форму Шелтона и плутовато подмигнул Рашель. Мерриел его не винил.—?Есть у вас ром? —?спросил Снафу и стрельнул глазами в сторону девушки.—?Рома нет, привезут только к концу недели. Есть неплохой бурбон, выдержка так себе, но кукурузка, видать, удалась,?— с любовью произнес бармен.—?Давай его,?— согласился Шелтон.—?А что желает пить дама?Рашель словно бы проснулась.—?Дама желает немного бренди, если есть.Бармен предложил принести по порции кассуле, убеждая, что такого они еще не пробовали. Шелтон вопрошающе взглянул на Рашель, и увидев, что она не против, согласно кивнул. Бармен унесся на кухню, походя выставив на барную стойку винный бокал и широкий стакан.Шелтон тоскливо порылся в своей башке, в надежде отыскать там хоть одну умную и не матерную мысль, но там было как шаром покати. Он не сидел вот так вот с девушкой, вдвоем, с повисшей между ними тишиной. Или сидел, но уж точно не помнил. Наверное, пьяный был. У девушки были гладкие, и, скорее всего, очень мягкие руки с блестящими, чистыми ногтями. Такие руки ему очень нравились, они не были холеными, но их хотелось потрогать.—?Ну что, Рашель, нравится тебе здесь, в Америке? —?тихо спросил Мерриел по-французски. Он посмотрел ей в глаза и встретился с ее взглядом?— встревоженным.—?Ты не говорил, что знаешь французский,?— тоже перешла на свой язык девушка.—?В детстве говорил на нем,?— пожал плечами парень. —?В Луизиане многие знают.—?В Новом Орлеане со мной все говорили по-английски,?— все так же тихо продолжила девушка.—?Ну да, в больших городах так, но я из Джексона, а там переходишь с одного на другой. Но не будем обо мне. Ты ведь из Франции, да?—?Ты как-то слишком много знаешь обо мне, Шелтон,?— нахмурилась она. —?С чего ты решил, что я не американка? Просто знаю французский, и все.—?Просто знаю, и все,?— передразнил её Снафу и улыбнулся. —?Да просто по выражению лица догадался. Ходишь не так, говоришь не так, все по-другому. Акцент у тебя совсем другой, не такой, как у большинства.Рашель ответила ему тревожным взглядом, и парень закусил губу. В этот момент прибыл спасительный алкоголь. Бармен как-то неслышно приблизился к ним, отчего только в последний момент Шелтон уловил его приближение. Он даже не понял сам, что почувствовал его только благодаря той волне воздуха, которую спровоцировали стремительные движения мужчины. Бурбон был в широком, с толстым дном стакане, на дне, как золотисто-карамельное море, в котором млеют валуны льда, образуя маленькие заводи. Темный, шоколадного оттенка бренди налили в высокий бокал в форме тюльпана с тонкой ножкой, и Шелтон был готов поклясться, что такого давно не случалось, если случалось вообще. Скорее всего, эти высокие, изящные бокалы только и промывались, если раз в сто лет в этот бар какими-то судьбами заносило хорошеньких девушек. Снафу заметил дискомфорт, который она испытывала, и заверил ее:—?Если ты от чего-то бежала, то лучше, чем Луизиана, места не найти.—?А по мне сильно это заметно? —?спросила девушка.—?Немного,?— признался Шелтон.Рашель повела плечами, словно ей было зябко, помолчала, видимо, обдумывая ответ, и наконец, произнесла:—?Ну что ж, раз такое дело, то Америке явно недостает скромности.Улыбка при этом у нее вышла жесткой, злой.—?Ты все злишься на то, как я себя повел в поезде? —?Шелтон забеспокоился.—?А ты всегда так знакомишься с девушками? Переходя сразу к нижней части? —?парировала девушка.—?А ты всегда людей по лицу бьешь, когда они со спины к тебе подходят?—?Если ты ветеран войны,?— тут она выразительно кивнула на его форму. —?Это совершенно не значит, что теперь весь мир принадлежит тебе.—?Ой, пей свой бренди,?— досадливо буркнул Шелтон, и сложил руки на груди.Что он, черт возьми, делает? Ясно же, что дело мертвое. Почему она вообще с ним пошла, за дурачка что ли держит его? В конце-концов, можно всякое стерпеть, но не тогда, когда над тобой откровенно насмехаются.Они напряженно помолчали.Переведя наконец взгляд на нее, он увидел, что она улыбается совсем по-другому, совсем… мило и очень весело.?— Да не сержусь я уже, просто хотела немного сбить с тебя спесь,?— она улыбнулась шире, приоткрыв белые, здоровые зубы.Это было так внезапно, и так обезоруживающе, что он приоткрыл рот и тупо уставился на нее.—?Так это… как бренди-то? —?протянул он наконец.—?Весьма, весьма. А твой бурбон?—?Тоже ничего.Появилась еда. Это было прекрасно, потому что кассуле и правда было восхитительным, поэтому они оба заткнулись и увлеченно работали челюстями какое-то время. Шелтон попросил принести еще выпивки. Это хоть как-то спасет положение. Обычно, выпив, он становился еще более запальчивым, но Снафу справедливо решил, что это лучше, чем он будет неловко молчать.—?На самом деле… На самом деле, может, я и правда была к тебе слишком строга. Наверное, у вас в Америке всегда относятся к этому попроще, - Рашель пожала плечами, и посмотрела на собеседника.—?Не бери в голову, я всегда творю какую-нибудь дичь, - поспешно сказал Снафу. Желтоватый торшер над их столиком создавал размытый пятачок света вокруг. В этом свете волосы и глаза девушки напротив приятно поблескивали, и Снафу показалось ненадолго, будто он не помнит ни своего, ни ее имени, и вообще это совсем не важно. Вокруг было непривычно тихо, слишком тихо в том смысле, в котором может быть тихо в сельской местности: от шума травы, стрекота сверчков и мягкого шелеста воды гул стоял еще какой, но он сливался с окружающим пейзажем и легко воспринимался утомленным городом ухом. За окном было темно, очень темно. Они словно бы плыли в космосе.Шелтон начал болтать, рассказывая какие-то забавные армейские истории, в основном выдуманные, или очень ?облагороженные?, а Рашель слушала его, слегка отрешенно, впрочем, посмеиваясь, иногда переспрашивая что-то или уточняя. Видимо, ей было комфортнее слушать, она выглядела не такой напряженной, плечи опустились, а глаза были прищурены. Снафу не наседал на нее с вопросами, чувствуя, что делать этого не стоит, и отвечал на ее, если она их задавала.—?Где ты работаешь? —?спросила у него Рашель.Снафу заерзал, но честно сказал:—?Пока нигде, честно говоря. Я… ищу себя,?— он плутовато улыбнулся ей, надеясь, что тема сойдет на нет.—?А кем работал до войны? —?не отставала девушка. Парень занервничал.—?В гражданском корпусе. Охрана окружающей среды.—?Звучит неплохо.—?Только на слух. Послушай, я, может, не слишком благонадежный, но если ты узнаешь меня получше, то я тебе понравлюсь,?— весело сказал ей Шелтон, стараясь звучать как можно убедительней.Рашель усмехнулась и отпила из своего бокала.—?Давай лучше покажу такое, чего ты наверняка в своей Европе не видела? —?внезапно спросил у нее парень.Она озадаченно посмотрела на нее, от видимой сонливости не осталось и следа, а голос зазвучал взволнованно, стал грудным, вибрирующим:—?Что же это? Или это какая-то похабная уловка?—?Я тебя уверяю, я честен, как младенец!Оставив на столе деньги, он повел девушку к выходу, и направился к каналу. Прошлой ночью он заметил, что молоденькие аллигаторы ночью подплывают довольно близко к берегу, видимо, надеясь на объедки.Огонек от его зажигалки слабо осветил воду, и точно: одинокая щербатая ?ветка? внезапно подмигнула им вторым веком. В слабом свете светился зеленоватый глаз с вертикальным зрачком. Кожа рептилии влажно поблескивала. Потревоженный, аллигатор бесшумно опустился под воду, оставив после себя слабое колыхание. Водоросли и лилии закачались на этих маленьких волнах. Рашель слабо охнула и оступилась на мягкой траве. Она была в ужасе.—?Он боится тебя не меньше,?— успокоил ее Снафу, однако на всякий случай отвел девушку обратно на пристань.Попав снова в пятачок света от фонаря, Рашель остановилась и подняла лицо, глядя на парня.—?Мне пора, Шелтон,?— мягко произнесла она.—?А… Ага. Ну так… Увидимся? —?как мог умильно заглянул ей в глаза Снафу.Девушка помедлила с ответом.—?Не знаю. Мы с тобой слишком разные. И к тому же… —?во взгляде промелькнула смешинка,?— ты не умеешь читать.Парень оскорбился:—?Да с чего ты взяла?—?Да просто по выражению лица догадалась,?— ответила она ему с безмятежной улыбкой.Ну отлично! Просто блеск! Значит, она считала все время его полным придурком. Шелтон охватило праведное возмущение:—?И это единственное, что тебе так важно?Все с той же блаженной улыбкой она подошла к рыбаку, и спросила, сколько он возьмет за то, чтобы переправить ее на другой конец канала.—?Без этого в жизни никуда. Работу приличную не найдешь, и так далее.О, Господи, только не сейчас вот эти вот разговоры о будущем, честном труде и прочем!—?Однако, я не могу запретить тебе приезжать сюда, верно? —?наконец произнесла она с отрешенным видом. —?Ты ведь сказал, что если я узнаю тебя получше, то ты мне понравишься.Шелтон запутался окончательно. Он протопал за ней и успел перехватить ее руку, прежде чем она заплатит старику. Ладонь она не вырвала. Подержав ее еще мгновение, он протянул деньги старику, который скептически смотрел на весь этот юношеский спектакль. Рашель улыбнулась, и Шелтон улыбнулся ей в ответ.