Глава 4 (1/1)

Артур шёл по знакомым мрачным улицам, до сих пор не понимая, какого чёрта он творит. Ему сейчас надо бы пойти и наконец-то покончить с починкой проклятого моста, а он вместо этого снова бродит по злачным местам острова Луда, прячась от больных Мором, в попытках добраться до доктора Фарадей. Офисный клерк молился полузабытому Богу, что учёная до сих пор возилась с испытаниями своего портала, потому что она была единственным человеком, который мог ему помочь найти ответы на его вопросы. Проблема была лишь в том, что он не был до конца уверен, что именно он собирался у неё спросить.Всё дело было в Томасе. Спасённый им по воле случая констебль каким-то неведомым образом за короткий срок стал для него настоящим и, пожалуй, единственным другом. Как это парадоксально не звучало, но полицейский оказался единственным, к кому он мог обратиться за помощью, и дело было даже не в безопасном пристанище на ночь. Удивительное дело: когда Артур приходил приходил к нему домой, всё его беды и переживания словно оставались там, за дверью, а с плеч будто бы спадал тяжёлый груз. Впервые за несколько недель он имел возможность хоть иногда расслабиться и просто наслаждаться жизнью. Моменты, проведённые с Томом, были такими беззаботными, такими тёплыми и радостными, что к полицейскому хотелось возвращаться снова и снова. Вот оно, истинное счастье: не в горсти наркотических таблеток, но в простых человеческих радостях и самых обыкновенных искренних чувствах.Однако, после того разговора, в котором он рассказал Томасу о Перси, у Артура появилось какое-то странное ощущение, некий дискомфорт, если можно так выразиться. Будто бы он упускает что-то очень важное. По какой-то неизвестной причине бывшего редактора насторожили высказывания полицейского о детях… Не их смысл, а то, как он говорил… Словно само понятие ?дети? было для него чем-то абстрактным и не имеющим никакого отношения к действительности. Но так не должно быть! Даже находящиеся в радостиновом угаре жители по-особому реагировали, когда кто-то при них упоминал о детях. Конечно, такое бывало редко и всегда заканчивалось тем, что окружающие тут же глотали пару дополнительных пилюль и настоятельно советовали произнёсшему это негласно табуированное слово последовать их примеру. Даже долгие годы забвения и приёма наркотиков не смогли окончательно вытравить из глубин их памяти воспоминание о той самой Очень Плохой Вещи. Оно всё ещё хранилось где-то глубоко в подсознании всех жителей города, пусть они даже и не подозревали, какие кошмары затаились в их головах.Но реакция Тома была совершенно иной. Примерно так же среагировал Артур, когда много лет назад на уроке истории впервые узнал об ужасах колонизации Нового Света. Да, те рассказы были ужасающими по своей сути, но он не чувствовал в них личной трагедии, потому что все эти чудовищные события произошли на очень далеких землях и в те времена, когда его на свете и в помине не было. Но с Очень Плохой Вещью дела обстояли по-другому. Она была тяжким бременем на душе каждого жителя Веллингтон-Уэллса, и одно лишь упоминание о ней, как минимум, вызвало бы серьёзное беспокойство у любого. Но не у Тома.Артуру не нравилось, к чему вели эти мысли. Если Том не испытывал каких-то личных переживаний касательно Очень Плохой Вещи?— а он их явно не испытывал?— то логично предположить, что он, наверно, и не принимал в тех событиях никакого непосредственного участия. Но как это возможно? В Веллингтон-Уэллсе не было ни одного человека, кого бы не задело горе того дня. Значило ли это, что Том приехал откуда-то извне? Но он никогда не упоминал о том, что не являлся уроженцем здешних мест.?Я в своей жизни не видел ни одного ребёнка или поезда, как, собственно, и все мои коллеги…?. Слова полицейского внезапно всплыли в его памяти, и у Артура внутри похолодело от жуткого предположения.Что, если он говорил чистую правду?Но ведь Радостин мог…хотя нет, не мог, так как, по утверждению Тома, ежевичный Радостин, предназначенный для констеблей, не влияет на память. Снова и снова возникала эта идиотская догадка. Что, если все бобби не только не были участниками событий Очень Плохой Вещи, но и действительно никогда не видели настоящих детей? Это звучало как полнейший бред. Это чушь собачья, такого быть не может. Но сумасшедшая мысль продолжала звенеть в голове, трансформируясь в новый животрепещущий вопрос…-…тер Гастингс? Мистер Гастингс!—?А? —?погружённый в свои размышления, Артур и не заметил, как добрался до логова учёной. Доктор Фарадей удивлённо на него смотрела. —?Я думала, что вам удалось починить мост. Возникли какие-то проблемы?—?Нет, нет, с мостом всё в полном порядке. Я здесь по другому вопросу.—?И по какому же? —?с явным нетерпением спросила доктор, торопясь вернуться к работе.—?Помнится мне, вы говорили, что именно вы занимались созданием шокохлыстов, радостиновых детекторов и прочих штук.—?Да, это так.—?Меня заинтересовало вот что… Как бы это объяснить,?— Артур нахмурился, пытаясь сформулировать нужную мысль. —?Что…что вы знаете о происхождении констеблей?—?Ну, как известно, английские констебулярии официально появились в девятнадцатом веке…—?Нет, нет, нет,?— мужчина отрицательно замахал руками,?— я не об этом. Я спрашиваю именно о констеблях Веллингтон-Уэллса.—?Вот как… —?в голосе учёной появилась внезапная заинтересованность. —?Позвольте спросить: с чего вдруг такие вопросы?Каким-то шестым чувством Артур понял, что лучше ему не разбрасываться излишними подробностями.—?Скажем так,?— начал он, тщательно подбирая слова,?— в течение долгого времени у меня появлялись всякого рода туманные догадки касательно наших бравых полицейских, и мне хотелось бы разрешить эти противоречия. К тому же, любая информация касательно этих…монстров в человеческом обличье не будет лишней. Если вы понимаете, о чём я.—?Хм… —?доктор Фарадей задумчиво потёрла подбородок. —?Что ж, ввиду когда-то данных мной обязательств я, к вашему сожалению, ничего не могу вам сказать по этому поводу. Однако, если же вы действительно хотите получить ответы на свои вопросы, то, возможно, вы сможете их найти на кладбище Святого Иоанна, в склепе Аделаиды Льюис.—?В склепе? —?с недоумением переспросил мужчина.—?Именно,?— кивнула Фарадей. —?То, что вам нужно, лежит в её руках. Не беспокойтесь, вы всё поймёте на месте.—?И это всё?—?А что вы ещё хотели услышать?—?Даже не знаю,?— Артур неловко посещал затылок,?— наверно, какую-нибудь встречную просьбу?—?Нет,?— доктор загадочно улыбнулась,?— не в этот раз. Иногда последствия какого-либо действия могут быть куда более занимательными, нежели предоставляемые им преимущества.—?Сспасибо…я полагаю,?— неуверенно пробормотал клерк. —?Хорошего вам дня.—?Удачи, мистер Гастингс. Она вам очень пригодится.Обескураженный странными словами женщины, Артур покинул её лабораторию. Нужное ему место находилось совсем недалеко, так что он вполне мог успеть отыскать то, что ему было нужно, и вернуться в деревню до наступления ночи. Но что именно он должен был найти? Доктор сказала, что то, что ему нужно, лежит в руках этой Аделаиды. Значит ли это, что ему придётся вскрыть её гроб? Его не особо прельщала перспектива осквернения чьей-либо могилы. И кто она вообще такая? Как она может быть связана с констеблями? После визита к Фарадей у него появилось больше вопросов, чем ответов.Плутая между домами, Артур отчаянно пытался вспомнить, а когда вообще появились констебли? Но, как он ни напрягал свою память, ничего существенного не всплывало. Он чётко помнил, что в детстве они были другими. Обычными мужчинами в полицейских мундирах. Но затем всё каким-то образом поменялось, и им на смену пришли они, более рослые и сильные бойцы с одинаково жуткими улыбками на их привлекательных, но в то же время отталкивающих лицах. Когда это произошло? Артур не помнил.Даже при свете дня кладбище казалось зловещим. Неухоженные могилы давно поросли мхом и сорными травами, а могильные камни продолжали свою изнуряющую борьбу со временем: поверхность некоторых плит покрылась трещинами, а многие и вовсе начали осыпаться. Среди мрачных скульптур и заброшенных склепов изредка слышались тихие шаги и шёпот на старой речи. То были больные Мором. Бог его знает, откуда они помнили эти древние слова. Их хриплыми голосами словно говорили призраки давно умерших людей, проникших в их истощённый разум прямиком из потустороннего мира. Следовало быть начеку. Эти несчастные были довольно медлительными, но в то же время очень непредсказуемыми созданиями.К счастью, поиск нужной постройки надолго не затянулся. Неприметная табличка с нужным именем, а под ней?— тяжёлая металлическая дверь. Массивный ржавый замок валялся перед ней. Чёрт. А что, если склеп уже давным-давно разграбили, и ничего полезного он там не найдёт? И всё же стоит попробовать. Артур толкнул со всей силы, и дверь с пронзительным скрипом неохотно распахнулась. В нос тут же ударил дух…смерти, он так бы его назвал, ибо невозможно никак иначе описать эту смесь запахов выветрившегося гниения и пыли. Посмотрев на пол, редактор едва не вскрикнул от испуга. У входа лежали три давно иссохших трупа в английских военных формах. Однако, ни пулевых, ни ножевых ранений на них не было. Вообще никаких повреждений. Оружия при них не оказалось, а все карманы были вывернуты. Была ещё одна странность: все трое словно тянули свои руки к единственному выходу из склепа. Господи… Кто они и что за чертовщина с ними произошла?Помимо мертвецов у входа, Артура также поразил значительный контраст между скромностью внешней отделки усыпальницы и богатством её внутреннего убранства. Мрамор, яшма, малахит. От всего веяло дороговизной, даже роскошью. Но времени оставалось не так уж и много, поэтому он не стал уделять особого внимания деталям. Прикрыв за собой дверь во избежание незваных гостей, он сразу же направившись к гробу, охраняемому двумя каменными горгульями. Свет его фонаря выхватил из темноты их оскаленные морды. Была ли это игра теней или здесь действительно царствовали какие-то неведомые силы, но клерку вдруг почудилось, что эти твари…шевелятся?! Мужчина остановился как вкопанный из-за охватившего его острого чувства страха. Он сделал пару медленных вдохов и выдохов, безуспешно пытаясь справиться с дрожью в всём теле.—?Прошу прощения за моё вторжение. Я просто хочу узнать больше о своём друге,?— неожиданно для себя вслух проговорил Артур. —?Он…он является констеблем в деревне Гамельн. Мне кажется, что он ничего не знает о своём прошлом. И я…хочу ему помочь.Наверно, звук собственного голоса обладал каким-то успокаивающим действием, так как ужас, сковавший его тело, отступил, а сторожившие покойницу чудовища перестали казаться угрозой, снова превратившись в холодный мрамор. Облегчённо выдохнув, Артур подошёл к гробу, нервно сжимая фонарик. Покрытая паутиной и пылью крышка оказалась довольно тяжёлой; пришлось изрядно потрудиться, прежде чем она сдвинулась на достаточное расстояние. Стараясь не смотреть в пустые глазницы истлевшего трупа женщины, он окинул быстрым взглядом её тело. И правда, её костлявые пальцы сжимали какой-то предмет. Блокнот? Наверно, именно он ему и нужен! Осторожно, стараясь ничего не сломать, мужчина вытащил записную книжку из хватки покойной. Положив её в свой портфель, он с огромным трудом вернул крышку гроба на место, а затем поспешил к выходу, иррационально боясь, что дверь вот-вот захлопнется перед его носом, и он присоединится к тем троим несчастным у порога. Но этого не произошло, и он пулей вылетел из тьмы усыпальницы под слабые лучи предзакатного солнца. Лишь оказавшись на свежем воздухе, Артур смог наконец-то вдохнуть полной грудью, сбросив с себя остатки страха. Боже, какое отвратительное место.Скоро стемнеет. Надо бы как можно скорее вернуться в деревню. Окончательно успокоившись, Артур бросил последний взгляд на злополучный склеп. Тяжёлая дверь была наглухо закрыта… Вот Дьявол. К чёрту его. И эту Фарадей с её советами тоже к чёрту. Артур поспешил убраться восвояси.