xxi (1/1)

положи меня в воду,учи меня искусству быть смирным-1-Сид сумел поступить в Спринг-Хилл и готовился стать семейным врачом. Терзал руками карманы в поисках портсигара, улыбался Юджину и своей новой жизни, взрослой, полной блестящих перспектив. Веселье плясало под кожей Юджина, шампанское покалывало язык, точно горсть свежего снега.Было легко.Остановились, зайдя за веранду — не хотелось маячить живописной группой в окнах гостиной. Раскрытый портсигар Сида пошел по рукам, защелкали зажигалки, вспыхнул карманный ручной огонь. Юджин глотнул ароматного дыма, пристроив бокал на перилах веранды, выдохнул, прикрыв глаза, ощущая на лице взгляд Снафу — привычка, что въелась крепче всякого табака.— Кто-нибудь, черт возьми, собирается рассказать мне о Мельбурне?.. — вступил Эд, и покой пошел трещиной. Сид ссутулился, качнулся на пятках, неохотно ответил:— Эта история... не делает мне чести, — затянулся, сбил пепел на мелкий песок дорожки. — Не хотел бы об этом...— С меня пиво, — пообещал Эдвард. — Я жажду подробностей.— Да спутался с какой-то девицей, — мгновенно вклинился Снафу. Он уже не смотрел на Юджина, и тот больше не тешил себя мыслью, будто его порывы были кому-то подвластны.— Начнешь об этом болтать, и я...— Чего? Чего ты мне сделаешь, Сидни Филлипс? — Снафу разобрало веселье, неуместное, неуютное. — Я тебе не школьный дружок, чтоб покрывать твои грехи, зна-аешь ли... Да и тот — грешок, бля, грешочек!.. Было б в чем ка-аяться...Юджин устало привалился к перилам, не торопясь бросаться наперерез стычке — мелочной, он был уверен. Его охватило вдруг смутное облегчение. Скоро оба выдохнутся, решил он, взглянув на Снафу, пускай спустят пар. Лишь бы в драку не лезли, а остальное наутро уже и забудется...— Уж не знаю, откуда ты взялся, — медленно произнес Сид, выдохнув долгую струю дыма, — но здесь, в Алабаме, у нас есть принципы — и если Мэри узнает, она никогда...— Кузина твоя?.. — осклабился Снафу.Эд присвистнул. Юджин смотрел на Сида — тот обернулся к нему, но вместо гневной вспышки на лице его отразилось лишь глубокое замешательство.— Потрясающе, — с чувством сказал он и отступил от Снафу, словно боялся запачкать даже подошвы своих замшевых оксфордов.— Юджин, — попросил брат, — на пару слов.Юджин вытолкнул себя на дорожку, пошел за ним, не выпуская сигареты из губ.— Ну?.. — сказал он, стоило им остановиться шагах в тридцати. — Хочешь прочесть мне мораль?..— Во-первых, — выпалил Эд, — это что сейчас, нахрен, было?.. Во-вторых, где ты держал его раньше?— На цепи держал, — отмахнулся Юджин. — Что я, по-твоему, могу сделать? Такой вот он человек, я разве в ответе?..— Ну, ты же помнишь Экзюпери, — поддел Эдвард.— На что это ты намекаешь? — ощетинился Юджин.— Какие уж тут намеки... — сощурился Эд и вдруг рассмеялся. — Да и вообще, с Сида не помешает сбить чуток спеси, от этого не умирают! Спринг-мать-его-Хилл!..— Там дают хорошее образование...— Да, да. Конечно. И, раз уж ты здесь, нам бы поговорить... Нам с тобой, я имею в виду. Семейное дело.— Оно подождать не может?.. — Юджин поверх его плеча вглядывался в два силуэта у веранды, опутанной огнями гирлянд. — Как бы чего не вышло...— Может, — вздохнул Эд. Обернулся, сказал, помедлив: — Я, если хочешь знать, поставил бы на Сида — он сильно подрос и вообще...— Считай, что уже проиграл, — бросил Юджин сквозь последнюю затяжку. — Уж ты мне поверь.— Ладно, — заторопился Эд. — Пошли, не хочу проверять на практике...Все катится под откос, думал Юджин, выхватив из вечернего сумрака фигуру Снафу — тот переминался у дома, избегая смотреть на Сида. Он еще долго держался, если подумать, этого следовало ожидать...Тот вскинулся, только заслышав шорох шагов, пробормотал торопливо и громко, немигающе уставившись в промежуток между Сидом и Юджином.— Да ладно тебе, а, Филлипс?.. Вы, белые ребята, все на одно лицо...Лучшее извинение, на какое он был способен — уж Юджину это было известно.Сид неопределенно махнул рукой, подобрал с песка свое шампанское, сделал щедрый глоток. Юджин вклинился между ними, пальцами щелкнул Снафу по плечу — пошли. Прихватил бокалы, звякнув стеклом, вздохнул.— Все, кроме Юджина, — донеслось прежде, чем они завернули за угол, и Юджин запнулся. Сид или Эдвард?.. Одернул себя — какая разница?Снафу громко затянул ?У Мэри был барашек? и зашагал рядом, сунув руки в карманы брюк.— Мою мать, кстати, Мэри зовут — заметил Юджин, — на случай, если ты не в курсе.— Теперь-то в курсе, — отозвался Снафу. — Благодарю покорно, мистер Бондюра-ант Следж.-2-К полуночи Юджин стал счастливым обладателем пары пуховых носок ручной вязки, справочника по ботанике, свежей пластинки и медного колечка из пудинга.Эдвард лишь усмехнулся, получив томик сонетов Петрарки, мама тут же надушилась новым парфюмом, Сид и Мэри разглядывали на просвет две чайных пары тонкого фарфора, переговариваясь смешливым шепотом, а Снафу то и дело оправлял узкие лацканы нового шерстяного пиджака в мелкую клетку. Мэри отщипнула от ели несколько хвойных веточек, убрала ему в петлицу, и Снафу улыбнулся ей одной из своих тихих улыбок.Как и рассчитывал Юджин, недавняя стычка если и не забылась, то продолжения не получила. Отец, удобно расположившись в кресле и сложив руки на животе, припоминал забавные случаи из своей практики, за спиной Юджина потрескивал огонь, от сытного ужина и сладкого пунша слипались веки и клонило в сон.Наконец Мэри и Сид засобирались, и стало приличным отправляться ко сну. Он проводил Снафу коридором до ванной комнаты, вернулся к себе и переоделся. Подумав, прихватил из комода любимую пижаму, проскользнул в комнату Снафу и оставил ее на подушке. От мысли, что Снафу будет спать в его доме, через одну комнату от его детской спальни, в его пижаме, у Юджина голова шла кругом.Возможен ли он, этот вечер?.. Лучший из снов.Дверь распахнулась, едва Юджин коснулся отполированной ручки, он и Снафу неловко столкнулись, отпрянули друг от друга — точно лить воду на раскаленное масло. Воздух вокруг затрещал, сделался острым от сухости. Юджин сглотнул тяжело, стал на шаг ближе.Снафу отступил первым. Посторонился, давая пройти, заступил в коридор — туда, где их могут еще заметить. Будто видел, знал, каких трудов Юджину стоило вежливо кивнуть ему, пожелав спокойной ночи неспокойным голосом, пройти мимо, не поднимая глаз.— Приятных снов, Джин.И даже слова его — воистину чудеса рождественской ночи — были сказаны без двойного, тревожного дна. Без истомы, что вечной изнанкой чудилась в тоне Снафу.Доброе пожелание, хмыкнул Юджин в темноте своей спальни, доброе пожелание от доброго друга. Что за вечер!..Он уснул, не прошло и четверти часа, согретый изнутри. Проснулся в ставшей уже привычной испарине, с хрипом, стоящим у горла. Бродил по темной комнате, привычно огибая острые мебельные углы, смотрел в окно на низкие зимние звезды, растирая занемевшие руки, пытался хотя бы заплакать, но не сумел.Было так легко решить, что память будет к нему милосердна — хотя бы сегодня. Как опрометчиво.Пожалуйста, сбивчиво шептал Юджин мертвенной пустоте, пожалуйста, пожалуйста, только не здесь. Только не сейчас. Все было так хорошо.Приступ накатывал на него приливной волной, полз холодом по груди, разливался по лицу. Щеки горели, лоб показался ему ледяным.Скрипнула дверь, и он загнанно вздрогнул. Обернулся к проему — Снафу скользил неслышно, босыми ступнями в язвенных шрамах шел к нему через комнату, разгоняя все тени. Он не боится, горячечно думал Юджин, но идет на мой страх. Может, чует его за милю — точно акула в серых соленых водах, разбавленных одной лишь кровавой каплей.О, что за чувство. Позволь ему пожрать себя, поглотить без остатка.— Следжи, — зашептал Снафу, прижимаясь к нему всем собой. Подбородок к плечу, руки горячим кольцом сомкнулись на Юджиновой спине, желаннейший из капканов, — Следжи, Джинни-Джин...— Мерриэл, — сказал Юджин потерянно и затих. Лишь сердце билось набатом в грудь, гнало по венам отравленную ужасом кровь. Руки налились тяжестью, голова сделалась такой ясной, что он вдруг зашептал, будто под заклятием, против всякой воли: — Я не знаю, что мне делать. Я не знаю... Господи Боже, я...— Т-ш-ш, — шикнул Снафу. Его голос свивался змеиными кольцами под самой кожей, и это было подобно прибою. Мерно и гулко. — Тише...— Брожу, как в потемках, я... будто больше не знаю, что правильно...— Ну конечно же зна-аешь, — убежденно ответил Снафу. — Всегда знал. Расскажи мне.— Что рассказать?.. — Юджин попробовал отстраниться, но Снафу лишь притянул его ближе. Юджин не видел его лица.— Все.— Я... Не знаю, это, наверное, и звучит-то как бред. Просто здесь, понимаешь...Снафу повел головой, его ступня прошлась по ребру ступни Юджина — телесная, теплая.— Вот, скажем, Сид... Я смотрел на него целый вечер, и... Он — все, чем должен был стать и я. Кем я думал стать. Выучиться на врача, как отец... Найти девушку.Что уж теперь отступать?.. Жизнь эта ускользнула от него, точно песок сквозь пальцы. Снафу мерно покачивался из стороны в сторону, тихо, не меняя темпа даже в ответ на его сбивчивые признания. Наверное, так качают младенцев.— Жениться, сделать карьеру, жить... — шептал Юджин, убаюканный этим его движением. — Жить, как должно, понимаешь меня?.. Как правильно. Как только и стоит жить, вернувшись из... после... А вместо этого я... Не знаю, я будто разваливаюсь. Хочу положить этому конец — и даже не знаю, за что и хвататься...— Ну, — сказал Снафу, — пока можешь держаться за мою юбку, ага?..— Ты, знаешь, и не обязан вовсе...— Я... ну, я привык уже за тобой присматривать. Порядок, Следжи. Я тебя держу.— Хорошо, — сказал Юджин. Он не знал, будет ли этого достаточно, не мог знать, и скорее отхватил бы ?ка-баром? собственный же язык, чем признал бы это вслух.— Хорошо, — повторил Снафу.Они замерли так еще на пару минут, пока возрастающие неловкость и слабость не потащили Юджина на кровать. Он сел, вытянув ноги поперек постели, привалившись спиной к стене, и Снафу, не спрашиваясь, устроился рядом, прижавшись худым плечом.— Иногда, — признался второпях Юджин, — я смотрю на себя словно со стороны, и думаю — что же с тобой не так?.. Почему остальным это дается легко, так легко, почему мне...— Просто они — не ты, — ответил Снафу тем тоном, каким, Юджин помнил, уже говорил с ним этими же словами. — Ты... Ну, ты Юджин.Юджин фыркнул, перекатил тяжелый затылок по стене, устало прикрыл глаза.— А что до легкости... Сид твой седня набрался — будь здоров, а выпил всего ничего... Точно тебе говорю.Юджин припомнил праздничный ужин, то, как быстро Сид покраснел лицом — тогда казалось, будто с мороза. Попал из-под холодного ветра в жарко натопленную гостиную. Из-под японского солнца в духоту Мобила. Из-под черноты в синеву...— А Эд?.. — спросил Юджин непослушными губами. По спине скользнул холодок.— Ну, — поразмыслив, ответил Снафу, — с виду он вроде норма-альный... Но я б так не сказал. Как по мне, он головой тронулся...— Это еще почему?— Сказал, будто я ничего, — припомнил Снафу. Юджин по голосу слышал, что он улыбается. — Как же курить охота, усраться можно... Но идти лень.— Ну точно помешанный, — фыркнул Юджин. — Ведь ты — куда лучше. Но его тщеславие не дает признать этот простой факт.— Он, вроде бы, не по этой части, — рассеянно заметил Снафу.— Ну глаза-то у него есть!.. И вообще, ты... Знаешь, ты... Не думаю, будто со мной могло случиться что-то лучше этого.— Ну конечно могло, — сказал Снафу. — Что угодно могло быть лучше. Книжки твои. В лотерею выиграть. Тачка новая.— Печеный маис, — подхватил Юджин. Тронул его ладонь, сплел вместе их пальцы. — Флеш-чертов-рояль. Марди-Гра.— Это чей список? — лениво спросил Снафу сквозь широкий зевок. — Твой или мой?— Какая разница, — ответил Юджин, сползая головой ему на плечо. — Ровным счетом никакой...— Спи уже, — сказал Снафу, и Юджин послушно соскользнул в сон.-3-После плотного завтрака, поднявшись из-за стола как можно скорее, Юджин увлек Снафу прогулкой. Показывал ему все места, где ребенком любил читать, укрывшись от всего мира. Овраг с перекинутыми через него дощатым мостками, заросший акацией — сейчас она не в цвету, но летом тут словно снег высыпает! — пологие холмы, куда хорошо ходить одному и, раскинувшись на траве, смотреть облака, узкие улочки в центре Мобила, пестрящие крашеными вывесками, залив.Залив отчего-то заинтересовал Снафу больше всего. Он бродил вдоль пристани, подняв воротник пиджака, с сигаретой во рту, пока на него не прикрикнули, что курить здесь не стоит — к удивлению Юджина, он даже послушался. Солнце стояло высоко, прохладное, острое, тянуло илом и солью, крепкий ветер трепал паруса.— Какая из них — твоя?.. — наконец спросил Снафу, наглядевшись вдоволь. Водная рябь бросала блики холодного света ему в лицо, и он болезненно щурился.— Все-то ты знаешь, — вздохнул Юджин. — Откуда только?— Да брат твой говорил с утра что-то... Не мне, я так, мимо проходил. Это не он там, кста-ати?— Некстати, — вздохнул Юджин. — Сейчас станет делать вид, что случайно на нас набрел, вот увидишь.— Вот как.— Эд меня с самого утра перехватить пытается, — объяснил Юджин. — Наверное, потому, что я ему денег должен.— Тебе денег дать? Сколько? — заинтересовался Снафу.— Деньгами он не возьмет... Привет, Эд! А мы все думали — ты, не ты...— Так я и думал, что найду вас здесь, — улыбнулся Эдвард. — Джин, есть минутка?..Снафу выразительно посмотрел на него и отвернулся, направился к пирсу. Юджин остался слушать сбивчивые объяснения брата, разбиваемые пронзительными криками прибрежных чаек, и первое чувство удивления с каждым произнесенным словом крепло все больше.— Вот значит как... — только и сказал он, стоило Эду выдохнуться.— Ну, я подумал — почему бы и нет?.. — решительно улыбнулся тот и потрепал Юджина по плечу.— Действительно, — бесцветно отозвался Юджин. — Родители в курсе?..— Расскажу через пару дней. Не хотел портить им Рождество.— Что же... Придется мне уехать раньше, — усмехнулся Юджин и покачал головой.— Ну да, иначе мама тебя из дому не выпустит, — засмеялся Эд. — Придется жить затворником.— Не удивлюсь, — улыбнулся Юджин в ответ. Отчего-то ему вдруг сделалось весело, будто старший брат снова взял его во взрослую игру наравне со своими школьными приятелями. — Если надо будет вывезти тебя контрабандой...— На чем?.. Моторка-то все!— Что-нибудь придумаем, — заверил Юджин. — Позвони потом, расскажи, как все прошло. И — удачи!— Спасибо, братец, — Эд качнулся на носках, будто раздумывая, уместен ли этот жест, но все же шагнул ближе, размашисто обнял. Отстранился торопливо: — Ладно, все, будет нам. Иначе Шелтон твой во мне дырку прожжет своими глазищами!..— Никакой он не мой, — возразил Юджин.— Ну да, ну да, — бросил Эд, — как скажешь.— Я так и сказал!..— Ага.Юджин провожал взглядом его широкий шаг, втайне завидуя его легкости. Потом напомнил себе, что уже к вечеру и сам он ступит за порог их общего дома — дома, где они росли под одной крышей, пусть и выросли порознь, под отличными литерами, какими обозначают для краткости роту. И все же именно сейчас Юджин знал, чувствовал, что понимает его порыв как никогда.Юджин обернулся на пирс: Снафу курил, привалившись к ограждению, сбрасывая пепел себе под ноги. Юджин поманил его жестом, постучал по запястью — нам, вообще-то, пора, — но тот лишь качнул головой, не сдвинувшись с места. Юджин подошел к нему сам, напомнил:— Обед скоро. Мама нас ждет.— Давай постоим немного, — попросил вдруг Снафу. — Успеем еще.— Ладно.Юджин разглядывал его, не скрываясь: как он смотрит на море, а может, куда-то за линию горизонта. Он узнал этот взгляд. Так вчера за ужином смотрел Эдвард, Юджин думал, провожая праздник, а оказалось — прощаясь.Снафу никогда больше не вернется в Мобил.