Ренч. Время делать бомбы (1/1)

ПятьМальчишка, который ненавидит свое имя и в целом это место, отбрасывает канистру в сторону и чиркает зажигалкой. В носу щекотно от запаха бензина, словно других запахов не существует. Странно, но дрожи нет, сомнений нет и в голове нет ни единой мысли, будто это не его план сейчас приводится в исполнение. Только немного, чуть-чуть дрожь по телу: то ли потому, что его избили сильней обычного, то ли просто нетерпится уже со всем этим покончить. Он бросает зажигалку и смотрит, как ровно загорается разлитый бензин. Все взлетит на воздух, нет никакого сомнения, он слил все, что мог, ни один трейлер отсюда никуда не уедет. Он смотрит, как все они орут, кричат, пытаясь выбраться из тесных кабинок, смотрит и хохочет, хохочет…Он еще слышит этот смех, когда вздрагивает и открывает глаза: вот черт, избили-то его сильно, кажется, впервые за все тринадцать лет он чувствует такую сильную боль и, видимо, потерял сознание, наглючил себе черт знает чего, а дело-то совсем в другом, дело в том, что ему бы сейчас хотя бы пошевелиться так, чтобы тело не развалилось на части. Он ползет до порога трейлера и замирает, прислонившись к прохладному боку рядом с колесом. Прохлада остужает разбитое лицо, один глаз залило кровью, он даже не уверен, что у него остался этот глаз, плечо ноет от каждого движения, даже когда он просто моргает — наверное, выбили. А ведь он слил-то не так уж и много — меньше галлона, но, черт, кого это волнует. Он вытягивает худые ноги в дранных и грязных джинсах и смотрит на потрепанные мысы порванных кед.Его мутит: от боли, от голода, от обиды и бешеной злости. — Реджинальд! Где ты, сукин сын? — раздается совсем рядом, но он не поворачивает голову. На бок обрушивается пинок, он шипит, сползает полностью на землю и сворачивается клубком, словно щенок. — Принес чертову канистру? У нас почти пусто!Он молчит: какая, к черту, канистра? Канистру он видел в последний раз, когда ему обрушили ее на голову, а дальше как-то не разглядел, но что толку объяснять? Он бормочет что-то, но даже сам разобрать не может что.—Да вставай ты, — его тянут вверх за шиворот футболки, старая ткань трещит, рвется, от боли в глазах становится совсем бело, и единственное, что он может сделать — вгрызться зубами в эту чертову руку, рыча от боли. Его отшвыривают в сторону, он затихает на земле, слыша, как рассерженные шаги стихают в глубине трейлера после хлопка дверью.Затем встает — и медленно, неуверенно, держась руками за болящий живот, нащупывает в кармане дешевенькую зажигалку. Чиркает ей, глядя на огонь — слабого пламени хватает, чтобы осветить пятно крови, оставшееся на поверхности трейлера, после того, как он к нему прислонился. Затем откручивает крышку бензобака, чиркает зажигалкой еще раз и кидает ее в черное отверстие, но дрожащие руки промахиваются — и она отлетает от края и падает на землю с глухим стуком. Он прислоняется к трейлеру и оседает на землю. ?Так близко?, — думает он. — ?Это было так чертовски близко?. Он вдыхает запах бензина, и ему вдруг становится страшно за то, что он такое.ЧетыреВ двадцать один он уже забыл, что когда-то его звали не Ренч, а иначе, но шрам на лице еще не скрывает маска, хотя эта идея уже его привлекает: частично из-за того, что эта отметина вызывает к жизни того мальчишку из трейлер-парка, а его видеть нет никакого желания, частично — потому что светить этим лицом опасно. У Ренча есть старый ноутбук, несколько лет, прожитых в фостерной семье, пара сотен часов общественных работ, назначенных за мелкое хулиганство: граффити, поджоги, воровство, несколько взломанных банковских счетов — на текущие расходы — и немного дел покрупнее: взлом нескольких корпоративных каналов, слив инфы, вызвавшей небольшой коррупционный скандал, попытка взлома отдела национальной безопасности и пущенный в прайм-тайм по федеральному каналу порноролик — последним он почему-то гордится больше всего, хотя то, что ФБР взяло его след, вряд ли связано именно с этим. А жаль, ролик он подбирал не одну неделю, показал лучшее, если можно так сказать. Ренч очень быстро понимает, что выйти на него легко: камеры в больших городах везде и распознавание лиц работает даже слишком хорошо. А отсиживаться в захолустных городишках нет никакого желания — так дела не делаются, да и нет никаких сомнений, что вся эта техника скоро дойдет и до них. Скоро им всем поставят штрихкоды на руки и заставят жить по четкому расписанию, но больше всего пугает, что почему-то не так уж и много людей видит в этом проблему.Первая его маска сделана на скорую руку: через матовые затемненные стекла почти ничего не видно, дыхание затрудняется, а дешевый блестящий латекс из секс-шопа слишком сильно прилипает к коже. Но, глядя в зеркало, Ренч начинает понимать, что что-то такое действительно неплохо передает его послание этому несовершенному миру. Что-то вроде: ?Тебе пизда?. Ренч в зеркале выглядит вполне довольным такой формулировкой. Ренч по эту сторону стекла вполне разделяет эти чувства.ТриВ DedSec он приходит не то чтобы испытывая отчаяние, а просто, когда больше не находит в себе сил быть одному. Пять лет он ведет эту войну один, словно какой-то полоумный Рембо, и все меньше видит в этом смысла. Он уже отсиделся в одной норе, другой, попрятался по всем самым дрянным дырам Америки, устал от этого, сыт по горло ото всего: не доверять, заметать следы, таиться. Устал смотреть тупые сериалы в одиночестве, устал делать ноги при малейшей опасности. Ренча тянет к солнцу, тянет к людям, и разум отключается, оставляя только желание прервать это тянущее одиночество. Он выходит на свет, словно раненый зверь: пристрелят? Ладно. Помогут? Хорошо.Он крутится на Западном побережье: там небольшой взлом, тут мелкое хулиганство, немного анархии, чуть-чуть извращенной справедливости, а в мыслях планы закончить свои дела и рвануть в Чикаго, там говорят, есть возможность сыграть по-крупному, а потом один из его случайных знакомых говорит: —Загляни в DedSec, голова у тебя на месте, — и Ренч не верит своему везению. Чикаго его в любом случае привлекал примерно никак, да и денег на билет не то чтобы много, а тащиться на товарном поезде никакого желания.Он берет день на подумать, второй, третий, а потом он вдруг уже спускается в подвал магазина комиксов и делает вид, что пришел, как будто его кто-то ждал: — Алоха, пацаны, — а из людей там только парень и девчонка, и оба смотрят на него огромными глазами: что за хрен тут нарисовался? Ренч проходит мимо них и подходит к большому рабочему столу с кучей железа. Он присвистывает: а эти ребята не мелочатся, тут все на уровне: — А у вас тут неплохо. Есть, где разгуляться. — И кто же ты такой? — спрашивает девчонка.— Я Ренч, — он кланяется ей с насмешкой, впрочем, все его поведение сейчас насмешка над их беспечным образом мысли: мы откроем тайное общество и все будут знать, где оно находится. Проблема в том, что Ренчу настолько нечего терять, что эта идея даже кажется привлекательной. — Я тут у вас потусуюсь, не против?— И что же ты можешь, Ренч? — спрашивает парень. Ренч разводит руки, словно пытается обхватить это пространство, и оглядывает подвал. Да, ему тут нравится, чертовски нравится, а все остальное — ничего, как-нибудь вырулит: — Я могу все, — говорит он и хлопает в ладоши. — Для начала давайте наладим тут нормальную сеть, а то эти бетонные стены всегда жрут сигнал, — продолжает он и поворачивается к ним спиной, уходя с головой в работу. — А если нас обнаружат — придется спалить тут все. Мы же этого не хотим? — он говорит в пустоту, но знает, что его слышат.Ренч чувствует, как они там переглядываются, отходят, словно собираются переговорить, но его это не волнует. Он думает: ну уж нет, я тут все сделаю, как надо, и вам меня не остановить, а сам методично скручивает провода, проверяя соединение. Здесь нужно все обезопасить, если вдруг он захочет остаться. Он оглядывается на тех двух и вдруг понимает, что да, захочет. И остается.ДваВ целом Ренч думает, что если бы было нужно, он трахнул бы и Горация, но то, как получилось у них с Ситарой, ему нравится в этом смысле больше. Гораций явно из тех, у кого могли бы возникнуть после такого поворота ненужные вопросы, а Ситара так плавно переводит все на рельсы взаимного сотрудничества, что Ренчу только и остается, что ничего не уточнять и плыть по течению. Ситару не так-то и просто раскусить — может все эти индийские штучки так работают, но если бы она вдруг заявила, что на самом деле какая-нибудь языческая богиня — Ренч бы поверил, в его представление это вполне бы вписалось. Он бы ел у нее с руки, если бы она ему позволила, но после их вечера она просто… просто становится собой. Это даже не отрицание произошедшего, что-то другое, и он бы поломал бы голову, но слишком явно и быстро становится ясно, что повторения не будет. А вообще Ренч даже не может сказать — жаль ему или нет. Наверное, ему должно быть жалко, но на деле — даже смутное ощущение, что это был какой-то план, не мешает ему действительно чувствовать себя в DedSec как дома. Ну, если, конечно не вкладывать в это понятие его опыт, а довериться образом из массовой культуры. Они набирают людей: здесь, в подвале, их всего трое, это их убежище, но хакерская сеть растет, становится сильной, а задача Ренча - прощупать каждого, увидеть, что к ним не приходят трусы, потому что трусам здесь не место. Слишком резко они ведут дела, чтобы принимать к себе людей, не способных бросить спичку в открытый бензобак этого гребаного мира. Ну или хотя бы не мечтающих об этом. Иногда Ситара и Гораций просят его быть мягче, он лишь хмыкает. Мягче? Не в этот раз и не в сотню следующих.— Зассал, — говорит он после неудачных проверок, Всего-то мелочи: имитация слежки, странные звонки, а кандидат слился с обоями в своей комнате и затаился, как глупая мышь. Ситара кивает — вычеркиваем, пусть неудачник кодит в другом месте. Методы проверки жесткие, но жестокость оправдана — Ренч видел слишком много дерьма в этой жизни, чтобы допускать до того, что стало ему семьей, всяких слюнтяев. — Сойдет, — и они устраивают небольшую тусу, чтобы дать человеку понять, что он больше не одинок. Главное, что в подвал возвращаются потом только они трое. Ничего и никого лишнего — идеальное сочетание.Он и не думает, что именно он изменит это, но получается все именно так. Сначала он видит ролик парня в дурацкой хэллуиновской маске, и это настолько смешно и нелепо, что он толкает ноут в сторону Ситары и Горация: — Гляньте на придурка, — говорит он. — Говорит, что ctOS взломал. Гораций смеется и Ситара тоже хохочет: очередной кулхацкер, что с них взять. Но что-то заставляет Ренча присмотреться к парню с ником Hawt Sauce, и это ?что-то? вроде чутья. — Тебе бы дать парню мастер-класс по маскам, чел. — Гораций возвращает ноутбук.Ренч все же проверяет выложенные данные: нет, конечно Blume факт взлома никогда не признает, но у него свои методы, и с удивлением понимает, что в словах парня больше правды, чем казалось по началу. Пугает другое — не то чтобы у парня большой цифровой след, но профиль в !Nvite у него открытый: пиши, кто хочет. Этим Ренч и пользуется: привет, я из DedSec, повидаться бы нам, то-се, а в ответ получает скупой восторг и домашний адрес. В первый момент Ренч думает, что это какая-то подстава, но что-то заставляет его все же решиться на встречу.— Эй, Ситара, помнишь того придурка в дешевой маске? — Она не сразу вспоминает о чем он, потом кивает. — Короче, он, быть может, и не придурок. Сгоняю к нему в нору, проведаю.— Давай осторожней, Ренч, — просит она, и он кивает. Но по указанному адресу просто многоквартирный дом, в который он заходит без звонка, потрепанная дверь, в которую он стучит со всей дури, и парень со странным, почти отсутствующим выражением лица. — Привет, я Джош. Мне двадцать один и… Ренчу остается только пожалеть, что он не захватил камеру и порадоваться, что его лица не видно под маской — ну и глупый у него, наверное, в этот момент вид. Так, у этого парня большие проблемы, ясно и то, что он сам не очень пока об этом в курсе. Не то чтобы Ренчу есть до этого дело — он вообще не испытывает особых сантиментов к чему-либо. Ему бы развернуться и уйти прямо в этот момент, но почему-то он остается.Он слушает про то, как именно Джош провернул свой взлом, затем немного роется в его компе, и понимает, что к ним в руки упал самородок. Если Ренч и Гораций просто хороши — этот парень гениален. У Ренча не возникает сомнений, что Джош им нужен больше, чем они Джошу, но он точно знает, что если надо — он запихнет парня в багажник и отвезет к остальным. Но для начала он просто говорит:— Собирайся, Джош. Добро пожаловать в DedSec.— Эй, Ситара, я привез тебе подарок, — говорит Ренч, Ситара оборачивается, и он вдруг понимает, что их теперь будет четверо. — Он странный, но тебе понравится, — добавляет он и отступает в сторону, давая Джошу увидеть их убежище. В этот момент он почему-то вдруг чувствует, что может быть доволен собой.ОдинУтро, и Ренч думает: время делать бомбы. Для этого особо нет никаких причин, просто если можно их делать, то почему бы и нет? В голове все еще крутится этот дурацкий сон — будто ему тринадцать, и он еще и не Ренч вовсе, а Ренджинальд, а в трейлере снова нет топлива, и он сливает бензин из соседних, его ловят и…И он просыпается с мыслью: время делать бомбы. Сегодня Ренчу двадцать семь, а малыша Реджинальда уже давно поглотил мрак и хаос, он уже упал на дно и там умер — мальчишка-почти-беспризорник, что с него взять, Ренчу вот совсем не жалко. Ренч даже и не помнит, что так было у этого парнишке на уме, общего у них только и осталось, что тот самый трейлер, в котором они оба провели свое детство: один родился, другой вырос.Ренч сворачивается под одеялом, а затем резко выпрямляется: ну вот, так лучше, расправился со всеми снами, молодец, порвал их, выгнал из собственного тела. Садясь на кровати, Ренч потирает лицо, пальцами чувствуя гладкую зарубцевавшуюся кожу: это ритуал, что поделать, он уже и не помнит, когда поступал иначе, первый серьезный шрам, как никак. Затем надевает маску — сегодня никаких взглядов глаза в глаза, никаких шансов для малыша Реджинальда снова высунуться и спросить: а ты-то за что со мной так?Нет никакого смысла говорить с мертвыми, не так ли? Он же не провидец какой-нибудь. А руки, когда он откручивает кран, чтобы пустить воду, вдруг ощущают это движение призраком из прошлого. Проверни два раза, открой, отложи пробку в сторону, вставь шланг и дай бензину литься — сколько раз ему приходилось действовать по этому алгоритму? Бензин в трейлер-парке был на вес золота, Ренч будто бы чувствует его запах, глядя на текущую из крана воду. Полканистры — и будет готов обед. Еще полканистры — и света хватит, чтобы сделать уроки, если мать, конечно, не припрется со своим новым хахалем, если отец не решит навестить их, в поисках хоть нескольких центов. Цена спокойного вечера — канистра бензина. Три галлона, пятнадцать баксов. Ренч выключает воду. Три галлона. Пятнадцать баксов. Такова цена смерти малыша Реджинальда. Маска в зеркале прищуривается диодами — ну да, ну да, давай расскажи мне, что ты по нему скучаешь. Так скучаешь, что стараешься стереть все напоминания, да? Типичный Ренч. Ренч чувствует губами кожаный шов, когда невольно усмехается. Ну да, стер, что теперь? Остался вот этим отражением в зеркале и вполне доволен этим. Не пойман, жив, на свободе и в достаточной мере этому рад, чтобы не мечтать об изменениях. Он вообще молодец - полностью оправдал ожидания родителей: они говорили, что он станет никем (?Как и твой гребаный папаша!?), а он вырос чем-то большим — самим олицетворением этой пустоты. Ренч приподнимает маску и сует за щеку зубную щетку. Мятная паста стирает кислый привкус сна и прошлого. Он сплевывает пену в сливное отверстие и снова включает воду. Звонит телефон, он хватает его мокрой рукой и включает громкую связь: — Ренч, давай быстрее, у нас тут появился новый кандидат, прощупаем паренька? — смеется в трубку Ситара. Ренч хмыкает и забирает рукой воду, чтобы прополоскать рот. И тут же понимает что-то странное.Запах бензина его больше не тревожит.