вопрос лишь в другом (1/1)

— Ты что творишь? Какого, мать твою...Джеджун слышал голос. Голос Джевона. Его сознание плыло. Он плохо соображал. Не мог понять, где он. Что с ним. Почему ему так хреново. Почти сразу же за криком ощутил чужие горячие руки на своем лбу. Затем услышал торопливые шаги. Вздрогнул, когда ладонь легла ему на затылок и помогла приподняться, пока вторая ладонь подносила ему ко рту стакан с какой-то жидкостью. Голос велел ему выпить все до конца. Сопротивляться у Джеджуна не было сил. Он послушно осушил стакан и, почувствовав, как ладонь исчезла с его затылка, упал обратно. Ощутил головой мягкую подушку. На кончиках ресниц увидел вращающуюся знакомую комнату своей небольшой квартиры, которую он снимал уже почти год. Внезапное тепло — его накрыли одеялом. Появившееся будто из неоткуда чувство защищенности — Джевон лег рядом, перевернувшись на бок и подперев висок ладонью.Джеджун начал вспоминать. Письмо. Кажется, он писал кому-то письмо. Затем паническая атака, с которой он едва-едва справился в одиночку, сумев в последний момент дотянутся до упаковки таблеток, которые всегда держал под рукой на полке под телевизором. Он проглотил одну таблетку. Потом другую. А после еще одну. Ему стало плохо. И он не остановился бы, если бы все его тело внезапно не парализовала вполне объяснимая слабость. Джеджун накрыл ладонью свое лицо и почувствовал волну неописуемого стыда перед другом.— Джевон, я не... Я не смог, — разлепил пересохшие губы он, ощущая, как тошнота начинает подкатывать к горлу.— А если бы я не пришел? — строго проговорил Джевон. Он видел, что в упаковке не хватало всего нескольких таблеток. Знал, что этого недостаточно для того, чтобы… Его маму приводили в сознание, когда она принимала гораздо больше. Однако в продолжение озвученной фразы, про себя подумал, что, останься Джеджун наедине с собой в таком состоянии, вряд ли бы все обошлось без последствий. Организм бы, конечно, начал отторгать препарат, принятый в большем, чем следовало, количестве, но тот все равно успел бы нанести урон. На помощь к его маме всегда приходили вовремя.Как вовремя пришел и он к Джеджуну.— Все равно бы не смог. Ради него не стал, — сипло прошептал тот в ответ.— Ты должен это делать ради себя, — строго. Требовательно.Джеджун резко прикрыл ладонью рот. Тут же выпрямился, откинул одеяло и подскочил с дивана, перепрыгивая через Джевона. Помчался прямиком в ванную. Глухо ударяясь коленками о плитку перед унитазом, не сразу услышал, как сзади подошел парень, опускаясь на корточки. Джевон положил свою ладонь на спину, когда Джеджуна выворачивало наизнанку. А у того горечь была не только во рту, но и на сердце. Болезненно сжимался не только желудок, но, казалось, и все нутро. Его тело прошибала мелкая дрожь. Ткань футболки прилипла к спине и животу. В ногах и руках — слабость, в голове — не до конца рассеявшийся туман. Волосы от пота начали виться и спадать на лоб. Джевон заботливо убрал их ему за уши, не переставая гладить по спине.Джеджун был благодарен ему. Искренне и от всего сердца. За то, что тому не все равно на его жизнь. За то, что он переживает. Боится за него. Сам-то Дже, кажется, все это делать давно разучился. А Джевон — единственный человек, который оставался рядом. Даже несмотря на то, что Джеджун кричал на него во время их последней встречи, оскорблял и просил больше никогда не появляться в его жизни. Джевон все простил. Он не бросил.Он снова пришел.Он спас.— Ты настолько привык к таблеткам, что даже при большом желании не смог бы ими отравиться, — горько усмехнулся Джевон, наблюдая, как Дже, утирал ладонью свой рот, другой рукой нажимал на слив, а после развернулся и сел на пол. — Доза была очень маленькой, я не стал вызывать скорую. Легкая степень отравления часто не требует медицинского вмешательства, — пояснил, смотря в затуманенные глаза напротив.— Уверен? — скептически поинтересовался Джеджун. Он поднялся на ноги с помощью Джевона, потянувшего его за руку. Как только стопы твердо коснулись холодной плитки, а спина выпрямилась, его качнуло в сторону. Парень приложил ладонь ко лбу, почувствовав заботливые ладони на своей талии, зажмурил глаза. — А вдруг, я все-таки умру? — облизнул пересохшие губы и часто-часто заморгал, будто бы заново пытался привыкнуть к свету. — Мне так плохо, что кажется, это неизбежно, — пытался отшутиться.— Не умрешь, — заверил его Джевон и, все также придерживая за талию, повел на кухню. Усадил за стол, а после буквально на несколько мгновений снова скрылся в ванной комнате. — Я заканчивал медицинский и могу с уверенностью сказать, что, если не будешь принимать много всякой гадости, проживешь до ста лет, — продолжил, когда вернулся. За его спиной Джеджун не видел, что он там делал, но встать и посмотреть не было сил.— Что ты мне дал выпить? — заинтересованно.— Простую воду с солью, — ответил Джевон, не поворачиваясь. — Вызывать у тебя рвоту пальцами я не стал. Был не такой критичный случай, я дал тебе время прийти в себя.— Спасибо, — искренне поблагодарил его парень, подпирая подбородок кулаком и сильно ссутулив спину.— Всегда пожалуйста, — кажется, он услышал небольшую усмешку в ответе на свой вопрос. Но совсем беззлобную. Джевон развернулся и поставил перед другом простой стакан с какой-то мутной жидкостью, который тот смерил недоверчивым взглядом. Опустился на соседний стул и кивнул, показывая взглядом, чтобы тот выпил все до последней капли.— А это что такое? — негромко и как-то неуверенно.— Сорбент, — пояснил терпеливо парень, объясняясь, будто перед маленьким ребенком. — Чтобы устранить негативные симптомы. Он выводит токсины из организма, нормализует пищеварение и восстанавливает кишечную микрофлору. Ну, вот, не зря столько лет в медицинском пахал. Эти термины мне, наконец, пригодились, — улыбнулся тепло-тепло, отчего на душе у Дже стало гораздо легче. — Спасибо.Джевон вечером никуда не ушел. Не ушел и ночью, постелив себе на полу. Джеджун говорил, что все с ним будет хорошо, а парень словно не слышал его. Все равно сделал по-своему. Потому что не может оставить друга вот так одного. Не может дать шанса его демонам снова высунуться наружу. Он будет рядом, будет отгонять их столько, сколько потребуется.Дже вышел из душа, когда время перевалило уже за полночь, и услышал, как Джевон по телефону, перенося все свои сеансы на следующую неделю. Джеджун, стоя в проеме и разглядывая спину друга, обтянутую простой черной майкой без рукавов, глупо улыбался, хоть и чувствовал при этом свою вину. Когда тот закончил телефонный разговор, сказал ему, что не стоило, что он справится со всем и сам. Джевон промолчал на эти слова.Вышел из комнаты и через пару минут вернулся обратно, держа в руке стакан с мутной жидкостью, которую сегодня парень уже давал выпить Дже. Джевон сказал, что нужно очистить организм и пить это как можно чаще первые пару дней. После пожелал спокойной ночи и лег на матрас. Джевон никуда не ушел и через день. И через два. И через неделю. Он готовил еду, разводил в холодной воде сорбент, который заставлял пить несколько раз в день. На следующее утро после несостоявшегося отравления настоял на том, чтобы Дже позвонил на работу и взял неделю отпуска за свой счет. Сам отвез парня к менеджеру, чтобы тот написал заявление, после заехал с ним в магазин за продуктами и вернулся в квартиру, в которой стоял загустевший затхлый запах. В открытые окна в тот день влетел не только свежий воздух, но и надежда на безболезненное будущее, которое у него еще может быть.Только тогда Джеджун еще не знал, что совсем скоро вновь закроет окно и сам затопчет надежду, о которой так долго мечтал. В субботу, через почти неделю после случившегося, Джевон сообшил, что снова выходит на работу с понедельника. Джеджун сказал, что это очень хорошо, и искренне улыбнулся другу. Они смотрели какую-то дораму по телевизору.После того, как парень замолчал и вернул свое внимание экрану, Джеджун повернулся к Джевону, сидящему всего в полуметре от него. Оперся о сиденье дивана кулаками и, перенеся на руки весь свой вес, придвинулся к парню. Тот перевел на него удивленный взгляд и только собирался спросить, в чем дело, как губы друга в требовательном поцелуе примкнули к его губам. Дже не знал, что он делал. Понятия не имел, что на него нашло. Будто Джеджун, который минутой назад сидел на диване и бездумно смотрел в телевизор, и Джеджун, который целовал своего друга, — это два совершенно разных человека. Тело у них, может, и одно, но мысли, чувства и желания совершенно иные.Джевон от удивления широко раскрыл глаза и развел в разные стороны руки. А Джеджун продолжал целовать его, сжимая ткань футболки у самого горла. Ждал ярких бликов по закрытыми веками, ждал сотню оглушающих взрывов, мурашек, бегущих по невидимым на спине тропам. Он придвинулся еще ближе, стал двигать губами еще настойчивее. Но, стоило Джевону прикрыть глаза и двинуть в ответ губами, как все тело Джеджуна прошибло осознанием.Не Юнхо.Это был не он.Не его губы. Не его вкус. Запах.Джеджун смотрел на парня, тяжело и загнанно дыша. Их вспотевшие лбы соприкасались, а дыхания смешивались. В Джеджуне уже жила частичка самого Джевона, та самая, которая еще несколькими мгновениями ранее поддерживала в нем жизнь.А Джевон бегал взглядом по его лицу: по раскрасневшимся губам и носу, по залитым румянцем скулам, по блестящим глазам, в которых столько всего было намешано, что распознать какую-то одну эмоцию было просто невозможно. Джеджун не отодвигался, он продолжал цепляться пальцами за его футболку и смешивать их дыхания, не соединяя губ. Не удержавшись, Джевон притянул за шею парня к себе и сам поцеловал. Чувствуя, что Джеджун отвечает на его поцелуй, издал негромкий стон ему прямо в губы. Дже перекинул ногу через бедра парня и сел на него, немного возвышаясь. Он ссутулил спину и зарылся пальцами в густые волосы на затылке. Руки Джевона лежали на его талии. Он не пытался погладить его, сжать бока или пробраться под футболку. В его мыслях никогда не было затащить друга, к которому в его сердце возникли чувства, в постель. Он просто хотел быть рядом. Хотел оберегать и помогать.Но Джеджуну одних поцелуев было мало. Джевон знал, что так он хочет заглушить свою боль, на какое-то время сбежать от реальности. И ему было от этого больно. Чертовски больно. И стыдно. Потому что останавливаться не хотелось вовсе. Не тогда, когда Дже взял его ладонь в руку и положил на свой живот, не тогда, когда начал вести ею вниз. Джевон оторвался от его губ, чтобы выпустить судорожный выдох.— Тебе это нужно сейчас? — едва ли не задыхаясь, проговорил он, сжимая рукой, накрытой джеджуновыми пальцами, ткань спортивных штанов в районе паха. — Да, — горячо выдохнул в самые губы друга, а после издал негромкий стон, разукрасив им румяную щеку Джевона. Та блестела вместе с его слюной и невидимым отпечатком губ.— Ты ведь завтра пожалеешь об этом, — Джевон отговаривал их тела и их самих от того, за что каждый потом будет чувствовать свою вину.— Это будет завтра... — Дже поймал очередной выдох с губ друга, проглотил его и, смешав со своим, вытолкнул обратно.Затем снова поцеловал. Снова зарылся пальцами в волосы на затылке. Зажмурил глаза, когда почувствовал, как Джевон надавил пальцами на его спину. Прикусил несильно его нижнюю губу, когда его самого повалили на спину и нависли сверху. Джевон раздвинул его ноги и устроился между ними. Разорвав поцелуй, выпрямился. Он разглядывал лежащего под ним парня через полуоткрытые ресницы. Грудь Дже часто вздымалась. Джеджун уже было потянулся руками к другу, как тот одним резким движением снял с себя футболку, оголяя и тело, и татуировки, и душу, а после наклонился и, больше не сдерживаясь, глубоко поцеловал.Тело Джеджуна реагировало на каждое движение, на каждый поцелуй, на все вдохи и выдохи, что Джевон рассыпал на его коже. Парень шумно дышал, удерживая стоны где-то внутри. Он не помнил точного момента, когда понял, что зрение его предает и вместо черт Джевона рисует образ совершенно иного человека.Юнхо.Он не помнил точного момента, когда в чужом дыхании смог расслышать то, что так старательно хранил в памяти. Пальцы на животе — его. Поцелуи — его. Прикосновения, ласки — все принадлежало не Джевону, а ему, Юнхо. Джеджун открыл глаза, чтобы посмотреть на парня, спускавшегося поцелуями по его животу вниз. Черная футболка складками собралась у самой шеи, а выпирающих тазовых косточек уже коснулся жар чужого рта, который следовал за тканью спортивных штанов, которые Джевон медленно с него снимал. Джеджун моргнул несколько раз, почувствовав, как ресницы утяжеляет влага. Перед ним был Юнхо. Юнхо, черт возьми!Это он целовал. Он ласкал. Он обнимал.Джеджун млел не под прикосновениями Джевона. Ему было хорошо лишь потому, что его сознание рисовало ему образ другого человека.Но стоило только потрясти головой, снова опустить взгляд вниз и увидеть Джевона, губами поверх татуировок на коже оставляя еще одни отметины, как тело моментально будто окатило ледяной водой. Джеджун тут же приподнялся, схватил запястья друга, почти снявшего с него спортивные штаны, и, поймав на себе его удивленный взгляд, отрицательно помотал головой.— Прости... — выдавил из себя приглушенное слезами, что застряли в горле. — Прости, Джевон.— Все нормально, — Джевон слез с Джеджуна и отодвинулся в сторону, поправляя на себе футболку. Он дышал тяжело и загнанно, словно тоже пытался понять, что с ним произошло. Выходит, Дже догадался о его чувствах раньше него. Не хотелось думать, что им просто воспользовались. Воспользовались его неспособностью отказать тому, из-за кого сердце неровно билось в груди. Джевон готов быть использованным. Он не гордый, если нужно будет — позволит и об себя ноги вытереть. Ему ради дорогих и любимых людей не жалко даже собственного достоинства.— Я не знаю, что на меня... — принялся тут же мямлить Джеджун, одергивая ткань черной футболки вниз и весь сжимаясь, будто ему холодно.— Я все понимаю, — успокаивающе прошептал Джевон, слабо улыбаясь. — Я знаю, что я — не он. Что тебе нужно время.— Но ты мне очень нравишься, — запротестовали ему в ответ так пылко, что сердце невольно совершило кульбит, прежде чем замереть перед осознанием: этого недостаточно.— Между просто ?нравишься? и ?я дышать без него не могу? огромная пропасть, — снова, как маленькому, объяснял Джевон простые истины. — Нам ее никогда не преодолеть. Мне ее никогда не преодолеть.— Прости, — слишком много вины в этом слове, слетевшем с джеджуновых губ. Слишком много обреченности. Необратимости.— Тебе уже лучше? — Дже молча кивнул. — Хочешь, чтобы я ушел? — осторожно спросил Джевон, больше всего на свете боясь услышать положительный ответ.— Не хочу, — честно признался Джеджун. — Но так будет лучше.— Знаю, — совсем немножко разочарованное в ответ.— Прости. — Ты не виноват. Тебе не за что просить прощения.*В храме, где каждую неделю проходили собрания клуба групповой терапии, уже вовсю готовились к Рождеству. Двери были широко распахнуты, впуская вовнутрь морозный воздух, в котором кружили мелкие снежинки; через них туда-сюда сновали ученики воскресной школы. Остановившись в проеме, Джеджун тут же отскочил в сторону, прижавшись спиной к перегородке. Двое крепких мужчин вносили в здание огромную ель, с которой ссыпался снег. Парень улыбнулся каждому, принял пожелания счастливого Рождества и вернул его обратно, помахав мужчинам вслед рукой. Пропустив еще группу ребят, затаскивавших в храм огромные коробки с елочными игрушками, которые те принесли из дома, все же переступил порог храма.Еловые ветви, оплетающие колонны, свисающие с арок, в свете дня, что лился через витражные окна, еще не горели желтыми огнями. Они ждали вечера. Ждали Рождественского чуда, которое обязательно должно наступить в завтрашний Сочельник. Огромные красные банты на скамьях, фигурки ангелов и Божьей Матери, стоящих на алтаре, были посыпаны искусственным снегом. На галерее, прямо перед изображением ангелов, играющих на музыкальных инструментах, стояли музыканты и исполняли какую-то праздничную песню. Сегодня храм наполнялся десятком голосов, украшался смехом и согревался теплыми улыбками. Джеджун шел между рядов скамей и только и слышал пожелания от местных прихожан хорошо провести Рождество. Те специально оставили все свои домашние дела, отпросились пораньше с работы, чтобы прийти сюда и подготовить храм к завтрашней Рождественской службе. В помещении, где обычно собирался клуб, тоже было украшено все к празднику. Стулья оказались сдвинуты к стене, со сводчатого потолка свисали бумажные звезды и ангелы, что своими руками вырезали ученики воскресной школы. Посреди зала располагалось несколько столов, где стояли блюда, которые принесли участники клуба. Увидев вошедшего Джеджуна, все начали здороваться с ним, сверкая улыбками и сыпля пожеланиями, которыми парень под завязку набил свои карманы, только переступив порог храма. Он не ожидал, когда с утра собирался в это место, окунуться в атмосферу праздника, который давно разлюбил. Но пути назад не было. Когда с приветствием довольно редкого участника было покончено, все снова продолжили свои разговоры. Джеджун повесил на вешалку свою куртку, взял с одного стола стакан с соком и отошел в сторону, чтобы не мешать всеобщему веселью.Джеджун ошибся, думая, что групповая терапия обойдет стороной приближающуюся дату, ведь, стоило ему только увидеть огромную ель, которую несли двое мужчин, нужно было догадаться о подобном исходе. Но парень тогда об этом не думал. Все, чего он хотел, так это выговориться. В нем в последнее время так много накопилось. А людей, которые могли бы быть рядом, он снова оттолкнул от себя. С Джевоном во время последнего сеанса он поругался — тот увидел у него новый ожог на груди. Доктор Чон, на звонки и сообщения которого он долго не отвечал, а после отписался коротким ?Я жив, со мной все в порядке. Не стоит беспокоиться?, уехал к Чанмину и его девушке в Тэгу. А больше у Джеджуна никого не было.— За все года, что ты состоишь в клубе, я видела тебя от силы раз двадцать, — к Джеджуну подошла Чонха. Она была одета в красивое вязанное бежевое платье. В ее руке — бокал шампанского, в волосах — серебряные нити с нанизанными на них мелкими камешками, во взгляде — неизменная темнота и, чего Джеджун не замечал раньше, понимание.— Да, из-за работы времени как-то не было, — замялся Дже, отведя взгляд в сторону. Рядом с красиво одетой Чонхой он почувствовал себя неловко в потертых черных джинсах и такого же цвета толстовке. — Я… Я не думал, что сегодня вы будете…— Это идея Минджу, — указала куратор на девушку с рыжими волосами, что разговаривала с пожилой женщиной в дальнем углу. — Она новенькая у нас. Пришла в прошлом месяце. Вся ее семья погибла в автокатастрофе пару лет назад. В ноябре Минджу переехала сюда и сразу же присоединилась к нам. Она славная, — тепло улыбнулась Чонха, делая небольшой глоток. — Как у тебя дела, Джеджун?— Все хорошо, спасибо, — несколько поспешно выдал тот, чем заставил женщину, стоящую рядом с ним, нахмуриться.— Каждый раз, когда я видела тебя в дверях, направляющегося к стульям, все надеялась, что в этот раз ты поделишься с нами своими проблемами. Своей болью, — с нотами печали в голосе начала Чонха. — Но ты продолжал молчать. Я действительно не понимала, помогают ли тебе наши встречи или нет. Ты то пропадал, то появлялся снова. Я видела, что тебе было нелегко. Да и сейчас не думаю, что ситуация изменилась в лучшую сторону, — каждое слово проникало глубоко под кожу. У Джеджуна все тело облепили мурашки, разбежавшиеся врассыпную.Пробка от шампанского внезапно с громким хлопком взлетела вверх, привлекая внимание куратора. Но, не долетев до сводчатого потолка, упала вниз и закатилась под стол. Бокалы, звеня, ударялись друг от друга, пока каждый хотел наполнить свой сосуд пенящейся жидкостью, выливающейся из тонкого горлышка. У кого-то в телефоне играла музыка, чей-то мобильный разрывался стандартной мелодией, сменившейся приглушенным ладонью: ?Алло??. Пахло хвоей, жженым воском — кто-то поместил небольшие огоньки на кончики красных свеч, стоящих в красивых подставках на высокой тумбе, закусками, чьими-то духами и приближающимся праздником.— Посмотри на всех этих людей вокруг, — указала Чонха на участников групповой терапии, вернув внимание своему собеседнику. Джеджун повернулся к ним и увидел перед собой расслабленных мужчин и женщин, которые, кажется, искренне улыбались. Пока куратор не сказала ему об этом, Дже почему-то не придал значения тому факту, что все находящиеся здесь действительно наслаждались праздником. — Они счастливы, видишь? — парень молча кивнул, продолжая, как завороженный, наблюдать за всеми. — У каждого разное ?больно?, Джеджун. Нет боли слабее или сильнее. Если для тебя чья-то проблема кажется сущим пустяком, для кого-то она может быть сравнима с концом света. И напротив, что для тебя является обыденным — для кого-то это кошмарный сон. Но даже со всем этим грузом можно радоваться жизни. Я не скажу тебе, что нужно ценить каждый прожитый миг. Это глупо. Тогда мы утратим волшебство настоящего счастья, которое, увы, с нами происходит очень редко. Но почему, к примеру, этот день мы не можем назвать простым словом ?счастье??. Смотри, у них всех, — Чонха снова обвела взглядом своих подопечных, — получилось. Может, тоже попробуешь. У тебя есть близкие? Друзья??У тебя есть близкие? Друзья??.Слова эхом теперь отдавались в мыслях Джеджуна. Нет, он не задумался о том, были ли подобные люди в его жизни. Они есть. Несомненно, есть. Просто… Он только сейчас понял, что никогда одинок не был. С появлением в его жизни Юнхо уж точно. До него у него были только регулярные встречи с психотерапевтом, комплексы, да неугомонный голос в голове, твердящий о собственной вине и ничтожестве. Но знакомство с Юнхо все изменило. У него был любимый человек. У него была нуна Сольхен, которая всегда относилась к нему с теплотой. Был доктор Чон, который из простого и далекого психотерапевта стал другом. С появлением Юнхо он перестал бояться впускать в свою жизнь людей. Перестал бояться им доверять. Если бы не хен, он никогда не смог бы сблизиться с Джевоном. Не позволил доктору Чону забрать его к себе после того, как Юнхо ушел.— Есть. Близкие люди у меня есть, — парень кивнул, будто бы этим жестом подтверждая собственные слова.— Я давно поняла, что тебе не нужно быть услышанным, — продолжила женщина. Она подошла к Дже и положила ему на плечо свою аккуратную ладонь. Наклонила голову вперед, этим жестом невольно заставляя заглянуть себе в глаза. Джеджун устремил на Чонху свой взгляд и почувствовал, как на его сердце потеплело. Его поняли. По-настоящему поняли. — Тебе не обязательно делить свою боль, чтобы почувствовать облегчение. Все, что тебе нужно, это чтобы кто-то был рядом. Чтобы этот кто-то был тем, кому ты действительно нужен. Кому ты дорог. Раз ты сюда пришел, значит, у тебя что-то случилось с ними. Я права? — куратор вопросительно подняла одну бровь.— Правы, — согласился с ней парень.— Позвони им. Позвони своим близким и скажи, как сильно ты ими дорожишь. И, если ты виноват в ссоре, попроси прощения. Нужно дорожить теми, кто рядом, Джеджун. Все, кто здесь присутствует, в том числе я, в том числе ты, кого-то потеряли. Разве не нам понимать, каково это? Разве не нам понимать всю ценность мгновения, пока тот, кого мы любим, находится рядом, и мы в любой момент можем сказать о том, как сильно мы его любим?Джеджун подумал о Джевоне. Подумал о докторе Чон. О Юнхо. Он любит их. Чертовски сильно любит и дорожит. Только сказать это может не всем. Он позвонит им. Обязательно. Попросит прощения, будет вымаливать его, если потребуется. Скажет, что они — его семья. Что ближе их у него никого больше нет. Дже поблагодарил Чонху, пожелал ей счастливого Рождества. Взял с вешалки свою куртку, попрощался со всеми и выскочил через дверь в зал.Пока спускался по ступеням вниз, ему навстречу бежали ребята в самодельных костюмах ангелов. Они звонко смеялись и хором желали парню счастливого Рождества. Джеджун помахал им вслед ладонью и пожелал хорошо провести праздники. Когда ребята скрылись за дверьми храма, огляделся вокруг. Снег, который едва-едва срывался, когда он только пришел сюда, уже успел замести собой всю округу. Кое-где он просвечивал островки гравия, еще зеленой травы, куски испещренного трещинами асфальта, но все равно напоминал огромное белоснежное покрывало. У подножия статуи какого-то святого были разложены еловые ветви, которые занесло снегом. На лавочках, разбросанных на территории храма, кто-то уже смел белые подушки.Джеджун остановился на последней ступени и замер. Вдохнул полной грудью морозного воздуха. Размеренно выдохнул его через нос. Часто-часто моргал и облизывал пересохшие губы, чувствуя, как сразу же на них начинает стягиваться кожица. Внезапно его губы растянулись в улыбке.— С наступающим Рождеством, хен.*Джеджун протискивался сквозь толпу, разукрашенную яркими огнями. Оглушающая музыка била по ушам, а неспокойные потные тела касались его рук, спины, живота. Приди сюда Джеджун в другом состоянии, он сразу же почувствовал бы себя грязным. Начал бы всех отпихивать от себя, кричать, размахивать руками.Но сейчас ему это нравилось. Нравилось, когда кто-то ненароком потянет его за запястье на себя или проведет ладонью по бедру, или толкнет в чьи-нибудь объятия. Пьяно улыбаясь, Джеджун ускользал от чужих рук, взглядов, желаний. Не за тем он пришел сюда. Не за тем.На тянущихся под потолком балконах тоже было много людей. Они либо сидели за столиками, либо, облокачиваясь всем корпусом на кованные перила, смотрели на танцующую внизу толпу. На лестнице полно охраны. Как и у входа. Джеджун кинул взгляд на барную стойку и улыбнулся. Адреналина в его крови было достаточно, так что содержимое цветных бутылок, стоящих в несколько рядов, его пока не привлекало. С наступлением января закончились хорошие дни в жизни Джеджуна. На Рождество он помирился с Джевоном, а Новый год провел с доктором Чон, Чанмином и его девушкой. Все было прекрасно. Ничего не предвещало беды. Пока однажды он не проснулся посреди ночи в холодном поту. Пока не стал рыскать по всем вещам, стараясь найти заветный порошок. Пока не снюхал пару дорожек с пыльного стола. Пока не оказался здесь.Оказавшись в этом клубе, вдруг вспомнил, как, приходя в подобные заведения раньше, видел Юнхо. Как чувствовал его запах. Ощущал на себе его взгляд. Он танцевал, не переставая рассматривать всех вокруг себя. Люди, отданные мимолетной эйфории на растерзание, мутными взглядами смотрели перед собой. Они продолжали его толкать, пьяно смеяться на ухо, продолжали куда-то завывать. Но Джеджуну не было до них никакого дела.Впервые он не прятал свое тело за черным цветом и не имеющей размеров одеждой. Здесь он не пытался скрыть свои шрамы с набитыми поверх черной краской татуировками. Потому что знал: здесь никто не скажет ему, что он уродлив, что отвратителен. Ведь именно эти слова видел в отражении глаз прохожих на улице. Именно эти слова отпечатал себе подкорку сознания. Набил на ребрах, чтобы сердце, отчаянно стуча, всякий раз резалось о засечки. Чтобы не забывало.Юнхо впервые показался только через час. Сначала он стоял за барной стойкой. Потом выходил с кем-то из туалета. После рассматривал его, находясь на балконе. Задрав голову кверху, Дже кружился вокруг себя, пытаясь удержать взгляд на себе. Не похожие прически, одежда, выражение лица — каждый Юнхо был разным. Но он был точь-в-точь тем, кого Джеджун запомнил до мельчайших деталей. И лишь тот, который остановился перед ним, мало походил на настоящего.Дже замер, прекратив танцевать. Снова оглянулся вокруг. Все остальные Юнхо исчезли. Остался лишь один. И он был рядом. Всего в нескольких шагах. Вернув взгляд его лицу, на котором играли краски светомузыки, Джеджун обреченно выдохнул.Не он.Он отвернулся и направился в сторону туалетов, чувствуя, что его начало мутить. Небрежно расталкивая людей вокруг, пробился к узкому проходу. К нему пристал один мужчина. Не тот, в ком он увидел отдаленные черты Юнхо. Другой. Джеджун не слышал, что тот ему говорил — в ушах стоял противный шум, не чувствовал, чего касались его мерзкие руки — тело словно парализовало. Он толкнул дверь уборной и влетел в небольшое помещение, выложенное белой плиткой. Мужчина вошел следом. Закрыл за ними дверь.Дже вцепился обеими ладонями в края раковины и опустил голову. Голова кружилась. Мысли путались. Сознание плыло. Его начинало лихорадить. Кожа покрылась испариной и начала пылать, гореть неистовым пламенем. Сведенных к центру лопаток коснулась чья-то ладонь. Джеджун повернул голову набок и в отражении зеркала увидел последовавшего за ним мужчину. Сил, чтобы оттолкнуть, чтобы убежать, скрыться, не было. Потому он просто закрыл глаза и снова опустил голову. Ладонь скользнула ниже. Коснулась поясницы, зацепилась за край джинсов, в которые была заправлена рубашка с короткими рукавами. Вынула ткань. Жаром пальцев обожгла покрытую черной краской кожу. Джеджун закусил нижнюю губу, чувствуя, как ком подкатывает к его горлу.Сейчас он не хозяин своему телу. Контроль над разумом тоже был потерян. Внезапно ладонь исчезла. Как и ощущение того, что кто-то стоял сзади него. Дже услышал сдавленное шипение, перемешанное с отборными ругательствами. Рядом разбилось зеркало: его осколки посыпались Джеджуну прямо под ноги.Открыв глаза, он рассмотрел сотню собственных отражений на полу. Обернулся через плечо и увидел, как кто-то, схватив пристававшего к нему мужчину за гудки, прислонил к стене и что-то негромко ему говорил, низко склонив голову к его. Когда этот кто-то отпустил незнакомца, тот упал на четвереньки, сплюнул на плиточный пол слюну, смешанную с кровью, и, поднявшись на ноги, вылетел из уборной.Спаситель Дже поправил на плечах кожаную коричневую куртку и медленно повернулся. Это был мужчина, в котором тот отдаленно увидел Юнхо. Что-то в нем было от него. Может быть, разрез глаз, может быть, форма носа, высота рта. Но, нет. Это не Юнхо. Просто этот человек не может быть им.Мужчина подошел к Джеджуну. Спросил, все ли с ним в порядке. По крайней мере, сквозь шум, разрывающий голову, парень услышал именно это. Дже лишь покачал головой и прикусил нижнюю губу, скривившись. Он начал медленно оседать на пол. Крепкие руки, схватившие его за плечи, упасть не дали. Не ощущая опасности, Джеджун обвил шею своего спасителя руками и уткнулся носом ему в грудь.— Ты много выпил? — спросил искаженный помутненным сознанием голос.— М-м, — что-то непонятное промычал Дже, тяжело дыша.Рука бережно заправила его рубашку в джинсы. Убрала волосы, мокрыми прядями облепившие лоб, за ухо, накинула на плечи кожаную куртку. Джеджун краем глаза заметил, что мужчина остался в одной футболке. Незнакомец повел его к выходу. Придерживал за талию, шептал на ухо, чтобы парень был осторожней.Дже почувствовал вечернюю прохладу, опоенную зимним морозом, и облегченно выдохнул, оказавшись на свежем воздухе. Он обнял себя за плечи, пока не почувствовал, что незнакомец помогает просунуть ему руку в рукава куртки, а после звонко вжикает молнией. Меховая подкладка куртки плотно прилегла к телу и поделилась с ним своим теплом. У Джеджуна продолжало все плыть перед глазами. Он не смотрел на мужчину, который стоял рядом с вытянутой рукой, будто он пытался поймать такси. Мимо проезжающие машины слепили глаза, потому парень отвернулся и сделал несколько шагов в сторону.Через несколько минут незнакомец мягко потянул его за локоть на себя. Джеджун заметил остановившийся возле обочины автомобиль. Не раздумывая, он забрался вовнутрь и тут же откинулся на мягкую спинку. Мужчина сел рядом, громко захлопнув за собой дверь.Незнакомец назвал водителю адрес, и машина тронулась с места. Кажется, Дже услышал знакомую улицу, номер дома. Неужели они едут к нему? Но как этот человек может знать, где он живет? Хотя… Неважно. Джеджуну одновременно сейчас так плохо и так хорошо, что он не хочет ни о чем думать. Он просто хочет…— Мы приехали, — через несколько минут оповестил его голос, который он слышал в клубе.Он вышел вместе со своим спасителем из машины и последовал за ним прямо до своей квартиры. Протянул ему ключи, которые были в заднем кармане его джинсов, от входной двери и отошел в сторону, пока мужчина возился с замком. Стоило только спине коснуться холодной стены, как его тело моментально обмякло. Незнакомец снова подхватил его. Не дал упасть. Завел в дом. Помог раздеться. Провел в комнату.И все это время Джеджун не чувствовал тревоги. Не ощущал опасности. Его воображение не подбрасывало ему картины жестокой расправы, которую мог учинить над ним человек, с кем он не побоялся сесть в одну машину, и которого он так просто впустил в свою квартиру. Незнакомец у него снова что-то спросил — Дже не разобрал. Он завалился на диван, перекатился на бок и поджал ноги. Чьи-то шаги раздались совсем-совсем рядом. Парень открыл глаза и посмотрел перед собой. Мужчина все еще отдаленно напоминал ему Юнхо, и Джеджун перестал бы ругать свое сердце за то, что то продолжало так глупо надеяться на обратное, но…— Я снова с тобой, Джеджун-а…… перед ним действительно был он. Это единственное, что пронеслось в голове перед тем, как он уснул.