Пропасть (1/1)

Пожалуй, Нин Инъин была единственной, кого Бинхэ мог называть своим школьным другом. Его не особенно заботили отношения с другими учениками, все эти интриги, сплетни и так далее. Он просто старался учиться, чтобы Шэнь Цзю если и не гордился им, то не смотрел с таким презрительным недоумением. Мало разбираясь в современной системе образования, он тем не менее придавал большее значение оценкам. Когда он слёг на две недели после случая с Лю Минъянь, она единственная, кто потревожился о нём: каким-то чудом позвонила в магазин. Бинхэ даже не знал, что у них есть телефон или что она его знает! Но однажды, когда Бинхэ уже окреп достаточно, чтобы вернуться к готовке, на кухне зазвонил телефон: старый, на проводе-пружинке, он висел прямо на стене и звенел оглушительно громко. Прежде на этой стене не было никакого телефона. — Думаю, это тебя. Возьми уже трубку, от этого звона у меня болит голова, — Шэнь Цзю прислонился плечом к дверному косяку. Бинхэ потянулся ответить.— Алло? — А-Ло!Голос Инъин был чуть ли не громче звонка; она тараторила и тараторила, и внезапно Бинхэ почувствовал умиротворение. Она всегда была такой: шумной, но улыбчивой и доброй. Она часто плакала по пустякам, которых Бинхэ никак не мог понять, но также легко и радовалась. Однажды она даже угостила его самодельным печеньем, которое Бинхэ вежливо прожевал, но с тех пор старался угостить её первым. Готовить она не умела совершенно и на уроках труда явно стремилась к созданию биологического оружия.В общем, Нин Инъин была совершенно нормальной девушкой. Но вот зажглись и погасли рождественские огни, и в первый день весны Нин Инъин стояла в воротах магазина. Бинхэ, который развешивал во дворе ковры, чтобы выбить из них пыль, даже не сразу её заметил — он привык к тому, что люди иногда замирали, пока их сердце трепетало от нерешительности, но обычно они просто шли дальше. — А-Ло? — позвала Инъин. — Ты тут живёшь? Она зашла за забор, на секунду впустив с собой шум улицы, но плотная завеса вновь закрыла их от мира. — Да. И ещё работаю. Это магазин. Подожди, скоро владелец выйдет к тебе. — Я уже здесь. Бинхэ обернулся на голос и вдруг увидел Шэнь Цзю глазами Инъин — как и сам когда-то впервые его увидел, но с тех пор он видел и многое другое, и оттого эффект пропал. Но сейчас он оробел от красоты перед собой. — Пойдём со мной. Бинхэ, ты лучше знаешь, что нравится твоей подруге. — Иди с ним, — он ободряюще улыбнулся Инъин, которая нервно теребила в руках перчатки. — Мастер Шэнь поможет тебе.— Но мне ничего не нужно, — возразила Инъин. — У меня даже нет с собой денег.— Ты не могла иначе попасть в магазин, — Бинхэ взял её за руку и потянул к дому. — Идём, мастер Шэнь не любит ждать. Он оставил Инъин в комнате, а когда вернулся, застал её горько плачущей и утирающей глаза изящно вышитым платком. Шэнь Цзю обмахивался веером и ждал, пока Инъин успокоится. Наконец она очень тихо сказала: — Мне кажется, я приношу людям несчастья. — Это так, — спокойно подтвердил Шэнь Цзю, и Бинхэ сердито на него посмотрел. Иногда ему хотелось, чтобы Шэнь Цзю был хоть чуть-чуть человечнее, может — добрее, но ведь тогда он перестал бы быть собой?— Даже А-Ло заболел после того, как я поделилась с ним печеньем. И бабушка… И все эти аварии на улицах. Если я нажимаю кнопки на светофорах, они потом ломаются, и… — Инъин снова всхлипнула, но удержалась от слёз. — Я пробовала носить перчатки, но это не помогает. — Потому что причина не так проста. Будь твоя кожа источником бед, было бы достаточно просто как следует мыться каждый день, — Шэнь Цзю положил раскрытый веер между ними на стол. — Прикоснись к нему. Этот веер ему подарил один из духов год назад. Может, подумал Бинхэ, он зачарован и отталкивает несчастья?— Я не хочу портить вашу вещь, — неуверенно произнесла Инъин. — Я хочу кое-что проверить, — Шэнь Цзю немного смягчился; самую малость, но она перестала бояться так сильно. Худенькие пальцы замерли над веером, а потом Инъин быстро мазнула самыми кончиками пальцев по лепесткам лотоса на нём и тут же отдёрнула. Со своего места Бинхэ видел, как чернеют и будто сгорают лепестки, хотя ткань осталась не тронута. — Ты никогда не сможешь расплатиться с нами за то, чтобы убрать проклятье — да и не проклятье это вовсе. Иногда люди просто рождаются такими. Удача, что должна уравновешивать твою невезучесть, ушла к кому-то другому, — Шэнь Цзю улыбнулся краем губ. — Но у меня ничего нет, — повторила Инъин. — Я не могу… — Здесь платят иначе, — Шэнь Цзю провёл ладонью над веером, и невидимое пламя, что обглодало лепески лотоса, за считанные секунды уничтожило веер, оставив на столе лишь кучку пепла. — Но я не смогу дать тебе избавления так, как ты этого хочешь. Никто в мире не сможет. По щекам Инъин вновь покатились слёзы, но теперь она хотя бы не всхлипывала. — Можно смягчить твоё состояние. Ты права в том, что твоя неудача распространяется через прикосновения, но невозможно прожить, не касаясь совсем ничего в этом мире. Всё связано, и как бы ты ни старалась, жертвы будут. Но, — продолжил Шэнь Цзю, — можно взять удачи взаймы. Совсем немного у того, кто одарён ею в избытке. Например, у Бинхэ. — Я не так уж и счастлив, — возразил тот. — Не путай счастье и удачу. — Судя по тону, мысленно Шэнь Цзю закатил глаза, но перед Инъин продолжал держать лицо. — Принеси мне серебряный медальон, он должен быть в деревянном ящичке совсем у входа в кладовую, на верхней полке. И ножницы. Когда Бинхэ принёс ему и поставил на стол, Шэнь Цзю раскрыл медальон и мазнул по внутренней стороне пеплом, что остался от веера. — Отрежь прядь своих волос и положи сюда. Не слишком много, мы же не хотим, чтобы ты пострадал, — Шэнь Цзю пристально посмотрел на Бинхэ. Кажется, впервые Бинхэ рассмотрел цвет его глаз — не просто серые, а как тяжёлое ноябрьское небо, готовое вот-вот разлиться дождём. Нечеловеческие, потому что ни один человек не может знать так много.Бинхэ отрезал короткую прядку и положил в медальон, а после Шэнь Цзю вложил его в ладонь Инъин. — Не снимай его. — А цена? — Инъин сжала медальон и подняла на Шэнь Цзю большие глаза, из которых вновь полились слёзы. — Твоей ценой будет обещание, но время исполнить его ещё не настало. Ты поймёшь сама. Инъин повесила медальон на шею и потянулась к вазочке с конфетами, что принёс Бинхэ. После того случая она иногда заходила — просто в гости. Шэнь Цзю говорил, что магазин пускает её, потому что ждёт свою цену. — Но что она пообещала? — спросил как-то вечером Бинхэ, когда они пили чай после ужина. Обычные люди с их проблемами его не трогали, но Инъин была его другом. — У всего в мире есть своё предназначение, разве ты ещё не запомнил? Мы все узнаем, когда придёт время.Заканчивался первый год в старшей школе. После весеннего фестиваля Бинхэ и Инъин с одноклассниками убирали отведённый им этаж и болтали. Инъин звала всех в кафе или караоке, или океанариум — она любила проводить время со всеми и всегда старалась включить Бинхэ в общение. Тот же всегда медлил и увиливал, не желая обидеть резким отказом.Пока они убирались, небо за окном почернело. Раскатистый гром заставил всех замолчать; извилистая молния в небе напомнила Бинхэ дракона. — Мне показалось, что был толчок, — взвигнула одна из девочек. Пол под ногами и правда подрагивал. — Это землетрясение! Бежим!Все заголосили и затолкались, и в суматохе Бинхэ и Инъин столкнулись. Одновременно с этим всё здание тряхнуло, и Инъин отлетела к стене, а Бинхэ врезался в окно. Падать было больно.