Грициан и Попандопуло (1/1)
Какое-то время оба молча стоят друг напротив друга. Им кажется, что они давно не виделись, хотя они видели друг друга так часто, что мозоли на глазах натерли. Оба чувствуют друг в друге изменения. В живых глазах Попандопуло появилась странная задумчивость, Грициан кажется сникшим. За стеной гуляет свадьба. Атаман и адъютант, воспользовавшись тем, что внимание присутствующих обратилось на еду и выпивку, смогли уединиться в совещательной комнате. - Что скажешь? - Наконец произносит Грициан.- Ты про Чечиля?- И про него тоже.- Знаешь, Гриш... честно говоря, мне как-то не по себе. Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера.- Слышал, как она его назвала?- Назаром.- Так мужа ее звали. Того, что в Сибири сгинул. - Атаман помолчал, - я малой совсем был, но, как ни странно, Назар Васильича помню. Оттого, наверное, что он чуть ухо мне не оторвал, когда я к ним в сад залез.- Думаешь, он? Не Чечиль?- Сам подумай. Мы Чечиля в глаза не видали, так что все возможно. Если Назар Дума не погиб в Сибири, то только он мог возглавить котовцев, которые столько крови нам попортили. Ты сам убедился, какой это враг. Умный, опасный. Лучше бы, конечно, другом нашим был, но так суждено, видать... В общем, что предлагаешь?- Испытай его.- Как?- Мне ли тебя учить? - Усмехнулся Попандопуло, - Чечиль - белый офицер, человек в какой-то степени светский. Поболтай с ним. Про театры, про заграницы всякие. Если это - крестьянкин сын, то разговор тут может быть один.Грициан потупился и, доверительно приблизившись к Попандопуло, промолвил:- Я тут с Яришкой накануне свадьбы разговор имел один... Предлагала мне увезти ее.- Так вези. Ты - жених. Можешь распоряжаться свадьбой по собственному усмотрению. Выгони всех, затвори двери и уходите.Адъютант в своем репертуаре. По его тону не понять, шутит ли он, или говорит серьезно. Но Грициану все равно неуютно рядом с ним. Он понимает, что стоит только Яринке, которая теперь совсем-совсем его, взглянуть на него, как он без колебаний станет малодушным предателем. Облизнув пересохшие губы, он хрипло произносит:- А... ты?- Я?..Грициану хочется сказать что-то совсем другое, но губы его не слушаются. Он почти счастлив сейчас, он не хочет касаться страшного.- Твоя здесь... - он подмигивает адъютанту и пытается многозначительно улыбнуться.- Знаю, видел.- Что думаешь делать?- Не знаю.- Ну и дурак. На твоем бы месте я бы схватил ее в охапку и...- Ты на своем месте сделай все как следует, - беззлобно огрызнулся Попандопуло.- Ну смотри. - Развязно продолжил атаман. -Только она вряд ли будет ждать тебя двадцать лет, пока отсидишь. Такие в девках не задерживаются, знаешь ли...На секунду Грициану показалось, что он увидел в глазах товарища презрение. Он и сам себе был сейчас отвратителен. И все же... "Почему, почему, почему я постоянно должен? - с тоской думает атаман, - должен учиться, должен отказаться от того, что мне по нраву, должен вступить в борьбу, должен, должен, должен... Разве это моя война?"До недавнего времени он был уверен в том, что Попандопуло его понимает и, если что, не осудит. Но сейчас эта уверенность исчезла. Единственное, в чем был уверен атаман, то это в том, что оставлять все так нельзя. Должно быть что-то сделано. Или хотя бы сказано.Грициан в глубине души всегда оставался человеком ведомым. В детстве и отрочестве важные решения принимались отцом. Сейчас он старался переложить эту обязанность на старшего по возрасту, более беспринципного, более, как ему казалось, умудренного опытом Попандопуло. - На твоем месте я бы предупредил людей. Так, на всякий случай, - словно прочитав мысли атамана, сказал Попандопуло, - я сомневаюсь, что в нынешних условиях мы сможем дать бой. Да и не воины мы, что там говорить. Ты верно говоришь, что кое-кому из нас могут двадцатку за бандитизм вкатить. Хотя... некоторые наши делишки на расстрел тянут. - Согласен, - с облегчением выдохнул Грициан, - займешься? Кого сможешь, ладно? А те пусть другим... Я тоже кое-кому...- Не дрейфь, - сухо сказал Попандопуло, и, по своей давней привычке глубоко засунув руки в карманы галифе, вышел.Предупредить удалось только некоторых. Большая часть банды уже утратила адекватное восприятие действительности. Некоторые с видом утомленных праведников мирно почивали на своих постах. Отойдя от Сметаны, который обладал потрясающим умением трезветь на глазах, и передав ему поручение Грициана, Попандопуло огляделся в поисках Катеринки. В книжках пишут обычно, что у него, оказавшегося в примерно такой же ситуации, перед решительным объяснением с ней шумело в ушах, темнело в глазах, и так далее. Но то ли Попандопуло не был романтическим героем, то ли он был достаточно циничен для того чтобы позволить своему сердцу нежно трепыхаться - он знал наверняка, что, во-первых, не грохнется в обморок к Катеринкиным ногам, а во-вторых, сможет быстро и четко обрисовать ей сложившуюся картину.Девушка, по праву подружки невесты, тихо сидела рядом с бледной и вялой Яринкой. Друг на дружку они старались не смотреть. Между ними чувствовалось напряжение, связанное, по-видимому, с витающими в воздухе невысказанными упреками. Попандопуло отметил, что Катеринка похудела, и у него, как он ни крепился, дрогнуло сердце. Он задумался, пытаясь сообразить, как выманить ее на улицу, как вдруг почувствовал, как кто-то тихо подошел сзади и коснулся его плеча. Балясный.Умные серые, почти не мигающие глаза как всегда ясны и холодны. Подтянут и свеж, как будто и не пил. Внешне невозмутим, но, по-видимому, тоже заподозрил неладное. - Выйдем? - Спросил одними губами.Попандопуло кивнул и неспешно направился к двери. Краем глаза успел заметить, как из совещательной вышел Грициан и, сев на свое место подле Яринки, что-то спросил у пана Чечиля.- Что, и Грициан уже понял, кто к нам пожаловал? - Насмешливо спросил Балясный, когда они с Попандопуло вышли за порог.- Догадывается, - уклончиво ответил адъютант.- Дога-а-адывается... - злобно проскрежетал старик и неожиданно громко, презрительно плюнул в сторону. - А ну вас к свиням! Я-то что, мне ничего... Мы с советской властью договоримся. Вас, обалдуев, жалко.- Грициан уже принял решение, - спокойно сказал Попандопуло.- Да ну? - Рассмеялся Балясный. - Неужели?- Точно так.- Ну раз так... Хату мою не подпалите ненароком, когда тикать от красных будете, - насмешливо произнес старик. Не говоря больше ни слова, он направился было к крыльцу, но Попандопуло остановил его:- Я знаю, мосье Балясный, что вы и с чертом лысым в аду договоритесь, - сквозь зубы произнес он, - и, раз уж так у нас все вышло, последняя просьба. Пригласите ко мне сюда панночку Катерину.- Хорошо, - усмехнулся старик, - сейчас она выйдет.