Грициан и Попандопуло (1/1)
- Со дня на день ожидаем уполномоченного барона Врангеля, штабс-капитана Чечиля, - сообщил на совещании Грициан.Это было настоящее совещание, для узкого круга, для элиты. В этот самый узкий круг входил сам атаман, его отец, формально не являющийся членом банды, Попандопуло, Сметана и еще пара казаков. Весть о скором приезде начальства была принята спокойно. Каждый просчитывал в уме варианты, по старой привычке продумывал выгоду: что лучше, дождаться Чечиля и отправиться вдруг куда-нибудь в горячую точку, или уйти по-тихому, уйти на свой страх и риск из Малиновки навстречу новым приключениям? Был и другой вариант: дождаться Чечиля, и... попроситься в еще более глубокий тыл. А что, там, в глубоком тылу, разве мало тех, кто сочувствует большевистской заразе? Разве не нужно их усмирять? Положение банды было достаточно сложным. Балясный принес тревожное сообщение: учитывая то, что не подчиняющихся никому организаций, состоящих из отборных, матерых боевиков, становилось все больше, где-то "там" было принято решение об их ликвидации. Насколько сообщение Балясного было вестью и насколько - слухом, сказать было сложно.Сложность заключалась и в том, что молодого Чечиля, в отличие от его отца, в лицо не знал никто. Сведения о нем были достаточно куцыми: офицер, получил блестящее образование, долго жил то ли в Англии, то ли во Франции. Кто-то предположил, что Чечиль не говорит ни по-русски, ни по-украински, но эту мысль отбросили. Еще ходили по Малиновке смутные слухи, что где-то неподалеку окопались красные. Но, как всегда, никакой конкретики. Кто-то говорил, что их там "тысячи и тысячи", а во главе стоит сам Котовский (Попандопуло на это саркастически фыркнул), кто-то наоборот полагал, что в отряде едва ли пятьдесят сабель наберется.К концу совещания сообщение о красных подтвердилось. Да, действительно, в лесу котовцы. Но сколько их там засело, по-прежнему не знал никто.- Кот действует дерзко, - сказал Попандопуло, - он же из щипачей... Бывших не бывает. Так что ожидать можно любой подляны. - Настроения в Малиновке неясные какие-то, - бормотал Грициан.- Что ж тут неясного? - Пожимал покатыми плечами старик Балясный, - это ты, сынку, окромя своей Яринки не желаешь ничего замечать. А Малиновка, я тебе скажу, почти вся красная. Моргнуть не успеешь, как тебе петлю на шею накинут. Ой, смотри, сынку... Смотри! Не проморгай лазутчика!- Не проморгаю, - буркнул Грициан, - у меня, батьку, все под контролем.- Вместо того, чтобы за девками бегать, ты бы лучше старосту Нечипора постращал, - продолжал гнуть свое отец.Грицько поднял голову и посмотрел ему в глаза. Балясный, в красивой, нарядной вышиванке, аккуратно зачесавший седые волосы назад, выглядел монументальным и непоколебимым, как гора. Точно языческий идол, пробужденный ото сна страшными заклятиями, он вещал, и вразумлял, и грозил. В темных, глубоко посаженных глазах отца горел недобрый огонек. Почувствовав надвигающуюся грозу, остальные совещающиеся напряглись. Но молчаливый поединок длился недолго. Грициан первым отвел взгляд и неожиданно спокойно, даже мягко произнес:- Постращаю.Закончили совещаться за полночь. Было принято решение прочесать лес, усилить контроль над Малиновкой. Распустив собрание, Грицько придержал Попандопуло за руку и отвел в сторону:- Наведаешься завтра в Малиновку.- Зачем?- Навестишь свою красотулю, - усмехнулся Грициан и, заметив, как покраснел адъютант, дружески похлопал его по плечу, - и попросишь ее передать Яринке вот это письмецо.- И вовсе она не "моя красотуля", - беззлобно огрызнулся Попандопуло. Ему почему-то стало больно и тоскливо. Образ Маруси, прекрасной Маруси, Маруси-изменницы, мертвой Маруси - образ, служивший ему щитом, стал каким-то зыбким, ненадежным. Точно обнажилось сердце, в единый миг ставшее беззащитным. - Э-эй... - тихо сказал Грициан, заглянув товарищу в глаза и легонько сжав рукой его плечо, - хватит, слышишь? Похорони своего мертвеца.Попандопуло, все еще пряча взгляд, отрывисто вздохнул и протянул руку за письмом.