Попандопуло и Катеринка (1/1)
Стук-стук-стук...Все сильнее и сильнее стучит в груди Катеринкино сердце, когда она видит грозно вырастающий по мере приближения к нему старый монастырь. Не от усталости оно учащает свой ритм. Что-то другое теснит грудь девушки, мешает дышать. Страх? Может быть. Не забыть Катеринке того, как посмотрел на нее уходящий в ночную тьму атаманов адъютант...Идти к монастырю не хотелось. Мать застращала, да и сама она догадывалась, что ничего хорошего ее там не ожидает. И все же, она пошла. Не хотелось ей оставлять в руках бандита образок, который подарила ей давно уж ушедшая из жизни бабушка.Когда-то давно, Катеринка была тогда совсем маленькой, бабушка водила ее на монастырскую службу. Ярким пятном сохранилась в памяти девушки огненная вспышка - то неожиданно загорелись волосы от свечки у стоявшей в паре шагов от них с бабушкой какой-то приезжей барыни. Что было дальше, Катеринка не помнила. Разве что иногда воскресают в памяти всхлипывания перепуганной горожанки, перемешивающиеся с чем-то строгим и правильным, звучащим в устах батюшки. Давно уже молчат колокола в часовне. Собственно, их нет на месте - еще в семнадцатом стащили и увезли. Говорят, перелили на пушки. И службы в монастыре не ведутся. Теперь Божий храм время от времени становится пристанищем то для красных, то для белых, то для бандитов и авантюристов.Дорогу Катеринке преграждает невесть откуда взявшийся казак, молодой парень, почти парубок. Еще день-деньской, а он уже под хмельком. В глазах шальная лукавинка, на губах - усмешка.- Куда идешь, красавица?- В монастырь.- В монасты-ы-ырь? - Присвистнул казак и расхохотался, - а службы, красавица, нет! И не будет, потому как поп ваш с утра напился пьяный и сейчас с нашими хлопцами скоромное кушает. - Пропусти меня в монастырь, - повторила Катеринка, - мне... Попандопуло нужен.Казак снова присвистнул и внимательнее вгляделся в Катеринкино лицо. Видать, что-то его там насторожило, потому как он вдруг перестал дурачиться и смущенно хмыкнул.- Попандопуло, говоришь, нужен? Ну, пошли, проведу.Катеринке ничего не оставалось, как последовать за ним. У ворот монастыря их встретили еще двое вооруженных до зубов казаков. Эти были трезвыми и смотрели молодцами. Обменявшись с Катеринкиным провожатым несколькими словами, они посторонились и позволили им пройти.- Вот тут, коло стеночки станьте, барышня, - сказал ей казак, - там сейчас совещаются. Но я об вас доложу.Катеринка прислонилась к монастырской стене и стала ждать. Минут через тридцать у нее затекли ноги. Сесть было некуда и Катеринка решила пройтись. То и дело она бросала взгляд на большие коричневые монастырские двери, но ни казак, ни сам Попандопуло так и не вышел.Августовское солнце, спустившись ниже, жгло немилосердно. Катеринка догадывалась, что сейчас уже давно не два часа дня, но уйти не решалась. Сердце сжималось тревожно, и что-то подсказывало ей, что уйти будет лучше, что если дверь монастыря откроется, то, что сейчас еще можно изменить, станет неизбежным... Но большое белое здание никого не желало выпускать наружу. Где-то к началу седьмого часа дверь, наконец, открылась и на монастырское крыльцо вышел, шатаясь, тот самый казак, что привел ее сюда. Забыв усталость и страх, Катеринка бросилась к нему:- Где Попандопуло?!Казак с трудом сфокусировал на ней взгляд. По его мутным глазам девушка поняла, что он не помнит ни того, что ей нужно, ни того, как она здесь оказалась. - По..пан.. допл.. ло? - искренне удивился парень и, едва ворочая языком, пробормотал, - а он... занннят... Совещайссссь... они... там...И он махнул в сторону дверей. Этот нехитрый жест стоил ему потери равновесия, но, сделав несколько удивительных па, казак все же удержался на ногах.- Прст.. меня, баршн... - он по-военному отдал Катеринке честь и собрался было сделать то, для чего, оставив "совещающихся", и вышел на крыльцо, но Катеринка схватила его за предплечье и рывком повернула к себе.- Отведи. Меня. К Попандопуло.Секунду парень тупо смотрел на Катеринку, но потом коротко кивнул:- За мной, пжлст...В зале, где раньше велись службы, сейчас стояли столы и скамьи. Видимо, пирующим, коих было довольно много, было тесно в трапезной и они решили перебраться в более просторное помещение. Икон нигде не было. Лишь только написанный на стене в алтаре Спаситель смотрел на все происходящее печально и немного устало.Попандопуло Катеринка увидела сразу. Да и не заметить ярко-малиновое пятно, которое мелькало то тут, то там, было невозможно. Почему-то девушка почувствовала слабость в ногах и оперлась рукой о стену. Во главе стола сидел Грицько. Слева и справа его окружали самые странные личности, которых можно было только представить. Одетые во что попало, обвешанные оружием, они выглядели одновременно и смешно и страшно. Они гремели оружием, звенели стаканами, затягивали и тут же обрывали песни, и периодически до Катеринкиного слуха доносились ужасные, кощунственные в стенах Божьего храма слова. Казак, что привел ее сюда, шатаясь, подошел к Попандопуло и что-то ему сказал. Тот повернулся в сторону девушки, поставил на стол бутылку с какой-то мутной жидкостью, и наклонился к Грицьку. Атаман остро взглянул на Катеринку, задержал на ней взгляд, будто бы узнавая. Затем кивнул. Видимо, это было и согласие, и приглашение одновременно.Попандопуло, стараясь идти ровно несмотря на то, что, судя по всему, был также пьян, как и остальные "совещающиеся", подошел к девушке.- Пришла, значит? - Тон, которым был задан вопрос, звучал как-то нехорошо, но сумерки в глазах адъютанта рассеивались по мере того, как он рассматривал черты девушки.- Пришла... - только и сказала Катеринка. Вся смелость, которой она была полна во время многочасового ожидания, куда-то испарилась. Сейчас девушка не могла вспомнить ни одной гордой дерзости, которые планировала сказать адъютанту во время встречи.- Ну пойдем к столу, - он галантно предложил ей руку, и, увидев, что она нахмурилась, поспешил добавить, - сам пан атаман Грициан Таврический тебя приглашает.Катеринка, глядя на надувшегося, точно индюк, Грицька, того самого Грицька, которого хорошо знала с детства, едва сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Но руку адъютанта приняла. Посадили ее рядом с "паном атаманом", предварительно согнав с места сонного, утопившего в тарелке длинные усы члена шайки. Поставили перед ней большую тарелку, поставили стакан с красным вином. Попандопуло - куда только девался вчерашний грубиян? - так и вился около нее, подкладывая лучшие кусочки жаркого. А Катеринка во все глаза смотрела на знакомого и незнакомого Грицька, с которым когда-то менялась книжками и спорила до посинения о мотивах Гамлета.Грицько искоса посмотрел на нее. Катеринке даже показалось на миг, что сейчас он дружески подмигнет ей, как раньше... Но этого не произошло. Надувшись еще больше, "пан атаман" наклонился к ней и тихо спросил:- Яринку видела?- Сегодня нет, - таким же шепотом ответила Катеринка.- Так она не к тебе побежала?!- Она что, убежала?!Оба вопроса прозвучали одновременно. Грициан и Катеринка уставились друг на друга, недоуменно хлопая глазами. Тысячи новых вопросов родились в Катеринкиной голове, но задавать их Грицьку-Грициану сейчас было, похоже, бессмысленно. Кажется, та же мысль пришла в голову и "пану атаману". Выдержав паузу, он посмотрел на Катеринку неожиданно ласково и сказал:- Ладно, после поговорим. А пока угощайся.Сегодня была среда. Но, как говорится, попав в волчью стаю, вой по-волчьи. И Катеринка со все возрастающим аппетитом принялась за жаркое.Когда они с Грицьком вышли в монастырский дворик, на дворе уже стояли густые сумерки. Убедившись, что никто больше их не слышит, Грицько, наконец, стал самим собой и рассказал Катеринке обо всем, что произошло. Его голос звучал искренне, и девушка все больше убеждалась в том, что он любит, бесконечно любит ее подругу. - Катерина! Устрой нам свидание!.. - Грицько так сильно сжал ее руки, что она невольно вскрикнула, - Христом Богом тебя прошу... Я в долгу не останусь, ты же меня знаешь.- Я постараюсь... изо всех сил, - ответила девушка, осторожно освобождая свои руки из его хватки. - Но не обещаю. Уж больно ты ее напугал, судя по всему.Грицько понуро опустил голову. Катеринке стало его немного жалко.- Кто он такой? - Пробурчал Грицько, не поднимая головы.- Он?.. Андрейка... Пастух твоего отца... Он его нанял сразу после того, как ты...Грицько вскинул голову и пристально посмотрел девушке в глаза. Крылья точеного носа гневно трепетали, руки сжимались в кулаки.- Пастух... - процедил он.Не говоря больше ни слова, он совершенно по-мальчишески наподдал ногой попавшийся камешек и понуро двинулся к монастырю.- Попандопуло! - Прокричал он в дверь.Серая тень скользнула к нему с противоположной стороны.- Я тут, Гриш. - Проводи барышню до дому.- Есть.Он подошел к девушке и вновь предложил ей руку:- Велено доставить вас до дома в целости и сохранности.- Я слышала, - сказала Катеринка, цепляясь за него.Наверное, они смотрелись очень странно - барышня и обвешанный оружием бандитский адъютант в малиновом галифе - шедшие под ручку по монастырской дороге. Точнее, они смотрелись бы странно, если бы их кто-нибудь видел. Но на них никто не смотрел.Катеринка шла рядом с Попандопуло и удивлялась тому спокойствию, которое она ощущала. Было еще какое-то чувство, которое она пока никак не могла обозначить. Знала она только то, что не боится адъютанта.Попандопуло молчал. До Катеринки доносилось его тяжелое, шумное дыхание - так дышал однажды дед Нечипор, когда ему стало плохо с сердцем. И девушка сочувственно спросила:- Что с вами? Вам плохо?Попандопуло даже приостановился, и Катеринке передалось его удивление.- Пытаюсь протрезветь, - кашлянув, ответил он.Тут, видимо, сказалось-таки нервное перенапряжение - Катеринка не удержалась и тихонько прыснула. - Что такое? - В сумерках она не могла разглядеть выражения его лица, но по голосу чувствовалось, что он улыбается. Катеринка собралась было ответить, что ее так рассмешило, но тут ее нога попала в ямку и она упала бы, если бы Попандопуло ее не подхватил.На миг оба замерли. Попандопуло, переборов вспыхнувшее желание прижать девушку к себе, аккуратно взял ее под локоть.- Ямка... - немного смущенно, немного раздосадовано пробормотал он.Оставшийся путь они проделали молча. Катеринка все пыталась проанализировать ощущения, возникшие у нее, когда она почувствовала, как крепкие руки шедшего рядом мужчины удержали ее от падения, но это было все равно, что распутывать нитки в вышивании. Одно она понимала точно: эти странные ощущения не были неприятными.- Ну вот, я вас и доставил, - тихо произнес адъютант, остановившись у ворот Катеринкиного дома.В окошке кабинета было светло и Катеринкино сердце сжалось от чувства тревоги и вины. Бедная мама, наверное, все глаза проглядела, переживает за нее, а она... Катеринка вдруг, устыдившись, поняла, что, несмотря на более чем странную компанию, она неплохо провела время.Попандопуло вынул из кармана какой-то небольшой предмет и протянул его девушке:- Вы... ты... за этим же, да? - Глухо спросил он.Образок. Катеринка взяла его, намеренно коснувшись пальцами ладони адъютанта. И тут же почувствовала, как что-то обожгло ее сердце.- Ты... - прошептали ее губы.Повинуясь какому-то странному порыву, Катеринка поднялась на цыпочки и надела образок на шею Попандопуло. Затем, окончательно смутившись, она метнулась к воротам и затарабанила в дверь дома.Мать открыла дверь сразу же. Катеринка было подумала, что она, увидев их в окошко, все время стояла у двери и слышала, о чем они говорили. Но в глазах Федосьи была застоявшаяся тревога.- Вернулась... - выдохнула она, крепко сжимая дочь в объятиях. - Цела, невредима?- Цела, цела... - сумрачно бормотала Катеринка, пряча взгляд.- А тебя ждут. В кабинете. Иди, а я пока самовар поставлю.Катеринка вошла в кабинет и невольно ахнула. Навстречу поднялась, протягивая к ней руки, Яринка.