Глава 7. Визит в Ньюхолл (1/1)

Две большие спортивные сумки стоят на заднем сиденье. Одежда занимает три четверти их объема. В одной сумке с краю втиснут предмет первой необходимости для Сары – плоский монитор, а к нему клавиатура и мышка, о которых она не вспомнила. В другой – короткий дробовик и другие полезные в хозяйстве мелочи. За поясом у меня пятнадцатизарядный пистолет ?беретта?. Все для начала новой жизни. Еще на заднем сиденье – ящик электротехнического инструмента, измерительных приборов, проводов и прочего подобного добра – запасы Джона. В одной их пластиковых коробок, под слоем мелких радиодеталей спрятан чип ?888?. Движение такое же слабое и капризное, как и полчаса назад. Я провожаю нашего ненадежного приятеля Джеймса Эллисона. Далеко впереди катит его серебристый ?мерседес?. Эта машина – корпоративная собственность ?Зейры?, Эллисону она нравится и расставание будет печальным. Или не будет. Кто знает. И сам серебристый красавец тоже не знает своей судьбы, и просто плывет в хилом предутреннем потоке. А чуть позади, не сразу и заметишь, то ближе, то дальше, плывет черный ?додж дюранго?. Куда ?мерседес?, туда и ?дюранго?. Это интересно. Я подбираюсь ближе и, благо тонировка стекол ?доджа? слабая, разглядываю водителя. Еще интереснее: этот человек есть в моей базе данных. Через десять минут ?додж? неторопливо сворачивает на перекрестке, а его место занимает ?шевроле круз? темно-красного цвета. Смену караула предваряет короткая активность в эфире, диапазон один и восемь – один и девять десятых гигагерца. Симптоматично. Получив доступную и дешевую мобильную связь, человечество слишком безоглядно уверовало в ее необходимость. Это сейчас, а дальше будет только хуже. Я знаю.Сворачиваю за ?доджем? на тихую улицу, выжидаю минуту, аккуратно догоняю его и глупейшим маневром притираю к бордюру. Не посмотрел, была ли табличка ?no stopping?, но мы останавливаемся. Выскакиваю из машины и, оставив дверь нараспашку, с ужасом взираю на причиненный мною ущерб – свернутое левое зеркало и царапины на боку ?дюранго?. Попутно отмечаю полное отсутствие зрителей. Водитель пострадавшего автомобиля проворно выбирается через правую дверь. Рослый, на три дюйма выше меня. Недешевый серый костюм – в отличие от моих студенческих лохмотьев. На выразительном лице –угрожающая мимика. ?Охренел, деревенщина??Охренел? Думаю, построение глагола на основе названия растения семейства крестоцветных в данной местности должно звучать оскорбительно. Но не для меня. Меня не волнуют диалектологические тонкости. Мне важно, что мы полностью освободили багажник ?бронко? и ничто не мешает бывшему агрессивному водителю поместиться там с полным комфортом. И остается еще очень много места. Глушу двигатель ?доджа? и закрываю дверь, оставив ключи в замке зажигания: вдруг кому-нибудь пригодится.По прошествии четырех минут я вновь пристраиваюсь за серебристым ?мерседесом? и темно-красным ?крузом?. ?Круз? осторожнее ?дюранго?, лучше держит дистанцию, делает меньше лишних движений. Снова подбираюсь ближе и рассматриваю того, кто за рулем. Становится совсем интересно: этот человек тоже есть в моей базе данных. Люди называют такое ?вечер встреч?. Хоть сейчас и раннее утро. Джеймс Эллисон обзавелся ?хвостом?. ?Скучаете по Бюро?? – спросил я его в доме Конноров.?Иногда, – признался он. – По стабильности?.?А по самой работе???Когда-то нравилась. Потом понял, это не мое – ни охота, ни убийства?.Все время, пока я отыскивал и складывал на столе нужные вещи, пока запихивал их в сумки, Эллисон стесненно топтался посреди гостиной, минуя невидящим взглядом два удобных мягких дивана, бывших там к его услугам. Очень нервничал человек, очень напрягался. И то, что входную дверь я открыл ключом, а не плечом, и сигнализацию отключил заурядным набором кодового числа, а не каким-нибудь хитрым трюком, не принесло ему облегчения.?Хотите меня о чем-нибудь спросить?? – попытался я наладить контакт.?Откровенно говоря, да?, – с сомнением сказал он.?Но не знаете, можно ли доверять??Эллисон красноречиво промолчал. Весь такой не охотник и не убийца.Это навевает ассоциации и вопросы с подвохом. Верю ли я, что летательным аппаратом, виденным Сарой в пустыне, управляли с земли? И то же самое – в отношении летательного аппарата, который Конноры видели несколько позже? Также интересно: летательный аппарат, нанесший удар по зданию управления ?Зейры? был беспилотным в полном смысле этого слова? И еще: был ли это один и тот же аппарат? А вы как думаете?Гигагерцовая пищалка на ?форде? Конноров. Факт ее появления свидетельствует о том, что: противник играет экономно, бережет сложные комбинации до более острого момента игры. Значит, он, противник, скорее всего ничего обо мне не знает. А значит, не предпримет ничего экстраординарного. Играем спокойный полуоткрытый дебют. И не надо опасаться, что один из дешевых прообразов ?хантер-киллера? А-серии родом из Знойного Каньона завис сейчас над нами и выбирает удобный момент для удара. С большой вероятностью мы до поры до времени ускользнули из-под наблюдения.?Думаю, Сара отзовется очень скоро?, – обнадежил я Эллисона на прощание.?Надеюсь на это?, – искренне ответил Эллисон. Я не удержался и спросил:?Джеймс, как вы спаслись? – и в ответ на удивленный взгляд я напомнил: – От большого черного парня, чертовски похожего на вас?.?Благодаря большому белому парню, – подумав, в тон мне ответил Эллисон, – чертовски похожему на... одного киноактера?. В конце пустого съезда догоняю ?круз? и, нагло пытаясь обойти справа, испытанным приемом притираю его к ограждению. Полминуты, и у парня, уже почившего в моем багажнике, появляется компания. Эти двоих не должно быть в две тысячи девятом году, и их больше нет. Оставляю ?круз? на попечение дорожных служб. До дома Эллисона совсем близко, и я считаю свою дополнительную миссию завершенной. Дальше пусть сам глядит в оба, я ему не нянька. Меня ждут в Лонг-Бич, а срочные дела мои отнюдь не завершены.Была у меня еще идея навестить тощего Мэта в его роскошных апартаментах. Уточнить, почему он не назвал мне имени рыжего, которое киборг, как теперь я знаю, произнес громко и четко. Эту идею я отклонил: не столь важно, да и невежливо в такой час. Тем более, я предвижу результат. Разбуженный ни свет ни заря Мэт первым делом скажет:?Так тебя и растак, Пит! А я думал – копы!?Заветный вопрос о рыжем сначала поставит Мэта в тупик, но склонность к организованному мышлению и вспомогательные ругательства быстро помогут и лицо его просияет:?Точно! Ты совершенно прав! Он назвал его Тимоти Гленн!??Точно?? – переспрошу я.?Абсолютно! – заверит Мэт. – То есть нет. Вот, теперь вспомнил: Тимоти Флинн!?Занавес ознаменует финал этой интермедии на тему особенностей человеческой памяти.Я пробираюсь к девяносто девятой федеральной. Мне надо в Ньюхолл. Это совсем близко от Сан-Фернандо, и если бы не Джеймс со своей конспирацией, я бы уже был там. С другой стороны, если бы не Джеймс, неизвестно, когда те двое попали бы в зону моего внимания.Что знал и чего не знал Джон Коннор о событиях этой реальности? Недостаточно данных. Полностью ли доверяет мне будущий, как называет его Сара, Джон? Конечно нет. Мог ли он утаить от меня нечто важное? Конечно да. Но с какой целью? Недостаточно данных.Кто написал на экране ?прости меня, Джон?? Сара была уверена, что Кэмерон. Молодой Джон решил так же. Такой вывод четко, как им казалось, ложился в общую канву происходящего. И Джон ринулся в неизвестность. Кому это было выгодно? Кто разыграл маленькую успешную комбинацию? Уивер? Весьма вероятно. ?Она же совершенно точно пыталась разделить всех нас?, – слова Сары. Но Уивер не могла знать, а могла лишь допускать возможность того, что Кэмерон придет к Джону Генри в подвал... Стоп!Стоп. А кто вообще мог это знать? За подготовленной ловушкой и уверенными действиями должен стоять расчет. На каком же основании он сделан? Можно было рассчитывать, что Кэмерон придет за Сарой в тюрьму. Можно было рассчитывать, что она освободит Сару. Но кто мог быть уверен, что Кэмерон придет в ?Зейру?? Никто. Значит, дело не в надписи, не дающей покоя Саре Коннор. Дело в том, что несмотря ни на какие логические нестыковки, противник все-таки планировал акцию на основе точных данных. Откуда эти данные?Зайдем с другой стороны. Кэмерон должна была погибнуть. Вряд ли Сара закопала бы ее тело в пустыне до несбыточного возвращения Джона с чипом. Более вероятным представляется термитный костер: это последовательно и логично. В огне, помимо тела, сгорела бы вторая составляющая сущности Кэмерон, о которой Сара не имела понятия. И вот Кэмерон нет, а чип ?900? становится образцом чего-то, не вполне мне понятного, чем занимается ?Калиба?. Это – назовем ее так – реальность ?икс? две тысячи девятого года.Никто не рассчитывал, что я вмешаюсь и не позволю сбыться этой реальности. Мой главный мотив в беспредельной своей простоте не поддается формальной алгоритмизации. Я просто хочу, чтобы Кэмерон жила. Потому что другой такой не будет. Можно создать ?точно такую же?, но она не будет таковой. Во всем многоединстве вариантов Кэмерон одна. И я сделаю для того, чтобы она жила. Почему? А неужели не ясно?Никто не может заменить одну реальность на другую. Можно только запустить процесс, действовать с ним в унисон и надеяться на успех. Ничего больше. И нет точки перегиба – есть область. Пересекая ее, мы можем наблюдать кажущиеся нелогичности – следствие временно ставшей зримой топологической неодносвязности Вселенной. Локальное смешение фрагментов различных реальностей. Я допускаю, что в отмененной реальности в последнюю ночь жизни Кэмерон общалась не с Уивер, а с Джоном Генри или даже с самим теневым противником. Большей частью эти события исчезли, претерпев затухание отражений, но что-то сохранилось и было унаследовано новой реальностью. К примеру, противник точно знал, куда и когда придет Кэмерон, и на основании этого рудиментарного знания устроил западню. Случайностей не бывает. Все взаимосвязано даже в неодносвязной Вселенной.Но кто же исполнил простой и эффективный трюк с надписью на экране – Катерина ?Т-1001? Уивер, или Джон ?Т-888? Генри? Второму это сделать было сподручнее. Более того, допускаю, что Джон Генри написал эту строчку вполне искренне – если правда то, что мы о нем слышали. Уивер могла только подсказать идею, каковая идея должна была ему понравиться, ибо он был в курсе многого, знал, к чему идет дело, и мог желать как-то выразить свое сожаление. Как вариант.Интересно, что у Кэмерон за теория касательно Джона Генри?Уже почти светло, когда я подъезжаю к Ньюхоллу. Вглубь городка мне не надо, меня интересует окраина. Но – шикарная окраина. Тут в помине нет открытости Сан-Фернандо и простоты Лонг-Бич. Высокие заборы, автоматические ворота, густые заросли, исключающие возможность наблюдения с улицы за частной жизнью. Скромно оставляю ?бронко? на разрешенном для свободной парковки месте и пешком направляюсь к известному мне дому. Окруженный ровными кронами обихоженных магнолий трехэтажный дом с многими претензиями на изысканность, носитель смешанной архитектуры, включающей даже два стрельчатых окна. Ничего себе домик. На улице никого. Здесь не принято вставать рано, здесь слишком вальяжная жизнь, и это хорошо. Неторопливо осматриваюсь и включаю лучепреломление. А затем – на полную мощность электромагнитный блокиратор. Ни сюда, ни отсюда теперь не позвонить, не пройдут сигналы охранных датчиков и ничего не запишет видеонаблюдение. И вероятно выйдут из строя компьютеры. Какая жалость. Еще раз оглядываюсь, включаю лучепреломление и перелезаю ворота.Ровнейшая асфальтовая дорожка среди низких пальм полукругом ведет к дому. Напрямик по идеально подстриженному газону короче, но мы культурные киборги. Иду вкруговую. Не проходит и десяти секунд, как из двери в ближнем крыле дома появляется представительный мужчина в белой рубашке, темных брюках и блестящих ботинках. Навстречу ему от дальнего крыла движется другой мужчина, помельче, одетый аналогично. Охрана не дремлет.?Что с системой?? – за двадцать ярдов спрашивает первый второго.?Вырубилась, – отвечает тот. – Опять сервер упал?.?Причем здесь сервер? – возражает первый. – Просто картинки нет?.?Потому что сервер упал?, – объясняет второй.Охранники сходятся ближе к центральному входу.?Так подними, – цедит первый второму. – Если Митчелл узнает, дерьма будет выше неба?.?Не узнает, – ухмыляется второй. – Ему не до этого. Они там уединились...??Твою мать! – шипит первый. – Делай что-нибудь!??Как ты себе это представляешь? К серверу доступа нет, а ключ у твоего Митчелла?.Первый специалист досадливо двигает челюстью и смотрит на часы. Он очень раздражен и суетится, забыв, что у каждого впереди – вечность. Второй специалист ищет предлог отвертеться и ничего не делать. А я уже рядом. Да сбудутся все ваши желания. Тела оставляю в незнакомом мне цветущем и душистом кустарнике. Приятное место, хорошее, сухое.Тишина. Никто больше не показывается, и я двигаюсь дальше. Решаю начать с дальнего крыла, откуда появился второй охранник. Открытая стеклянная дверь. Просторный холл с проходом к лестнице, две комнаты. Первая пуста, во второй – вдоль стен столы, в ряд заставленные пустыми погасшими мониторами. У дальней стены белорубашечной спиной ко мне сидит еще один стандартно одетый специалист.– Ну, что, – не оборачиваясь, спрашивает он, – получил по шее?– Как обычно, – отвечаю я голосом второго охранника.– Гриффит ублюдок, – с хихиканьем замечает белая спина.– Митчелл не выходил? – спрашиваю я.– Если бы он вышел, ты бы знал, – отвечает белая спина. – Все бы знали.– Ценит уединение, – замечаю я.– И поэтому не выйдет, – белая спина разражается веселым повизгивающим смехом.Хорошо умирать, смеясь. Редко кому это удается.Двигаюсь дальше. Лестница на второй этаж. Коридор. Двери. За второй явственно проступает источник тепла. Выключаю лучепреломление: так будет проще. Дверь заперта, легкий удар – и уже нет. Передо мной огромная кровать, сползшее одеяло открывает взору мужчину и женщину, блондина и блондинку в самом что ни на есть натуральном виде. Блондинка вскрикивает и хватается за сползшее одеяло. Мужчина теряется только на секунду, после чего, поняв, что я чужой, хватает с тумбочки пистолет и в хорошем темпе всаживает в меня три пули. Вернее, не в меня, а сквозь меня всаживает их в противоположную стену. Быстро подхожу и хватаю стрелка за кисть руки, держащую пистолет. И сжимаю. Блондин кричит. Блондинка визжит и путается в одеяле. Что же это такое... ?Тихо?, – прикрикиваю на блондинку, и та послушно умолкает.– Сколько в доме охранников? – спрашиваю у блондина. Он сопротивляется, но более сильного сжатия кисти не выдерживает:– Четверо!– Не считая тебя? – уточняю я.Блондин быстро-быстро кивает, из глаз его текут слезы. Больно ему.– Ты Митчелл? – уточняю я.– Да-а, – ноет блондин.Хорошо умирать в постели с женщиной, сказав последнее ?да?.– Сколько в доме охранников? – пытаюсь продублировать информацию у блондинки. Тщетно: блондинка от ужаса близка к обмороку. От нее никакого толку. От пистолета Митчелла, между прочим, тоже: я его, оказывается, случайно помял.Итак, если не солгал Митчелл, где-то бродит еще один охранник. Поищем. Новый коридор. Я уже в центральной части дома. Где-то здесь должна быть хозяйская спальня. Я угадал, я на верном пути, и меня встречает на нем последняя белая рубашка с черной пушкой. Снова три пули пролетают сквозь меня. Видимо это рефлекс: три выстрела и пауза. Паузой все и заканчивается. К моменту падения на пол тело уже мертво. Десять шагов вперед, и передо мной широченные двери спальни. Распахиваю настежь.На кровати еще просторнее той, на которой умерли Митчелл и его пассия, сидит худой, костистый шатен. Он прижимает к уху безмолвствующую сотовую трубку. В глазах его страх, но – контролируемый страх. Так и должно быть. Это не любитель пострелять от безделья. Было время, человек этот имел цену и вес в Сопротивлении. Но это время давно прошло. Все-таки очень странно говорить ?давно прошло? о ненаступившем будущем.– Салют, Ирвин, – приветствую я его.Сидящий на кровати не отвечает, а страх в его взгляде сменяет ненависть. Знакомо.– Связи нет, – предупреждаю его. – Попробуй открыть окно и кричать ?помогите?.– Я даже не знаю, открывается ли оно, – сипло отзывается сидящий на кровати.– Не любишь свежий воздух?– Меры безопасности, чтоб их...– Джон в тебе разочарован, – мысленно посочувствовав, говорю я.– И послал железяку сделать грязную работу.– Не лги себе, – прошу я. – Джон никогда так не делал, ты знаешь.– Люди меняются.– По тебе это хорошо заметно.– Почем тебе знать? – усмехается Ирвин. – Может быть, я всегда был таким.– Может и был, – соглашаюсь я.– У меня появился шанс, и я его использовал, понял?– А ты понял, что израсходовал свой шанс до самого конца?Ирвин сопит, спускает ноги к полу и вдевает их в легкие кожаные сандалии. Ирвин и сандалии? Это так не вяжется...– Что ты в этом понимаешь, железяка, – презрительно бросает он мне.– Все, – отвечаю я. – Шансы, вероятности, математика.– Для вас все математика. И Коннора сделали говенным математиком.– Тебе не за что ненавидеть Джона, – замечаю я.– Много чести – ненавидеть сопляка!– И презирать его тебе тоже не за что.– Слушай ты, железяка! – озляется Ирвин. – Пришел убивать – убивай. Только сопли не жуй.Вхожу в спальню и затворяю за собой двери. Осматриваюсь. Неплохо обосновался бывший капитан Сопротивления. Богатенько. И очень по-штатски. Даже сандалии завел.– Как же так, Ирвин, – любопытствую я. – Ты солдат, не дристун какой-нибудь, а у тебя здесь даже оружия нет.– А на хрена оно мне? Те холуи внизу, которых ты, как я понимаю, уже всех уделал, – хорошие спецы. Никакая мразь сюда не проскочила бы. Кроме железяки. Так что шансов у меня нет, отлично понимаю, и ерзать не намерен.Красавец.– Почему ты обманул Джона?– Я его как бы и не обманывал, – усмехается Ирвин. – Просто сделал так, как было нужно мне. Чтобы жить. Понял? Я вырвался из задницы на белый свет не затем, чтоб его тупые идеи продвигать. Чихал я на них. ?Коннору виднее?... Наглотался я этого дерьма. Слушай, – с внезапным любопытством спрашивает он, – скажи честно, эти бараны его в генералы еще не произвели?– Это невозможно, ты знаешь. Неофициально Джона так иногда называют, ты знаешь и это.– Официально, не официально... Главный баран в армии баранов.Ирвин закашливается. Давится, так сказать, собственной желчью.– А что тебе мешало жить здесь, как тебе хотелось, но делать то, что обещал? – спрашиваю я.– Что я обещал? Победить Скайнет? Я не знаю, где он. Его здесь нет. Покажи мне его!– Твоя задача была...– Я знаю, какая у меня была задача! – выкрикивает Ирвин. – Заниматься фигней здесь, чтобы Коннор спокойненько крутил шашни с врагом там!– Я не понимаю.– Конечно, не понимаешь, – с ухмылкой соглашается он. – Где тебе, тупой железяке.– Представь, что я – умная железяка.– Как та, что охмурила Коннора?– Та вдобавок еще и красивая.– Сказал бы я тебе...– Джону нравится.– Еще бы! Воображаю, что она ему делает по первому требованию, – осклабляется мой отвратительный собеседник. – Коннор никогда в жизни девки живой не видел. Мать на коротком поводке держала. Ни с кем, никуда, никогда. Они ж всегда в опа-асности...– Что ты называешь шашнями? – пытаюсь я отвлечь собеседника от пустого злобствования.– То самое и называю. Созвал войско говнюков, себя назначил генералом, секс-бота завел и думает, что всем это по душе, все схавают. Потому и завел, что порядочные бабы от него как от огня, – Ирвин ядовито хихикает. – Потому что сам – говнюк, – заключает он диагноз.– Зачем ты приставил наблюдение к Джеймсу Эллисону? – спрашиваю я, убедившись, что предыдущая тема исчерпана.– Ты и это знаешь? – усмехается он. – Железяки пошли, надо же... Вот и он слишком много знает. Убрать его пока нельзя, а присматривать надо.– Кто тебе запрещает его убрать?– Не твое дело.– Ладно. А что с Коннорами?– Пацан очень выпендривается. Не так, конечно, как там, но все начинается с малого. Его мать, честно, жаль: резкая баба, боевая. Но придется убрать и ее. И Коннору это, кстати, на руку. – Он смотрит на меня, как злой учитель, поставившего ученику непосильную задачу.– Отрабатываешь принятый сценарий, – просто говорю я.Зрачки Ирвина на мгновение становятся шире, выдавая смятение.– Ты ненавидишь нас, железяк. Почему сам связался с железякой?Он медлит, неприятно скалясь и подергивая желваками, потом отвечает, понизив голос:– Это другое, понял? Та железяка всех уделает.– С какой стати?– Сам подумай. У Скайнета есть все: оружия немерено, танки, ?хантеры?, киборги, черт знает что еще. Все! И скажи мне теперь: почему же он никак не побеждает? – Почему?– Башка чугунная! Умным себя считаешь, – натужно и скрипуче смеется он. – У одной умной мозги ее куриные уже выдернули, понял? И у тебя выдернут.– Почему же Скайнет никак не побеждает? – возвращаю разговор к делу.– Не побеждает... Скайнет давно победил, понял, железный болван?Изображаю на лице затруднение, усиленную работу мысли и наконец полную тщетность попыток даже приблизиться к пониманию гениальной мысли.Ирвин насмешливо наблюдает за моей пантомимой, затем объясняет:– Твой босс давным-давно победил, а тебе об этом сказать забыл. Потому что ему дела нет ни до тебя, ни до людей. Просто наблюдает за вами, как вы бьетесь и убиваетесь. И есть один человек, посвященный в эту тайну – чертов Коннор, понял? Он все знает, но тоже помалкивает и снимает сливки.– Какие сливки?– Пока все верят, что он спаситель и надежда, он – царь и бог и делает, что захочет. В противном случае – ничтожный сопляк, которому никто и велосипедом порулить не доверит.– А смысл для Скайнета?– Этого я тебе не скажу. Думай, как тебе нравится. Может, весело ему. Может, садист он такой хитрый. Может, не знает, чего хочет. Сам решай про своих боссов.– А твой босс? – с эллисоновской интонацией спрашиваю я.– Он мне не босс, мы партнеры. А остальное – не твое дело. Всему свое время. Доживешь, узнаешь. Но на твоем месте я бы не очень надеялся.– Пока я знаю то, что ты строишь свой собственный Скайнет.– Может и строю, – отзывается собеседник.– А скорее всего он сам себя строит, – добавляю я. – И пока ты замышлял своевременный перехват управления, он себя давным-давно выстроил и забыл тебе об этом сказать.Ирвин почти владеет лицом, но бешеные зрачки снова выдают его.– Без меня ты никогда его не найдешь, – делает он попытку начать торговлю.– Почему ты назвал свое детище ?Калибой?? – любопытствую я.Он собирается что-то ответить, но передумывает. Мне пора ехать. Задаю последний вопрос:– Где твоя семья, Ирвин?– Какое. Тебе. Дело? – с ненавистью выговаривает он.Плохо умирать с ненавистью.Асфальтовой двухполоской еду в северном направлении, пока по обе стороны дороги не начинается лес. Местность холмистая, с изрядными перепадами высот, и пейзаж довольно красивый. Лес в основном занимает низину и с дороги выглядит загадочным и очень-очень темным в детском свете наступающего утра. Холмы с редкой растительностью высятся то слева, то справа от дороги и часто стенами подступают совсем вплотную. Дорога петляет и петляет. Бегут навстречу знаки, указатели, мелькают съезды. Третий, четвертый... Восьмой. Хватит. Сворачиваю и на милю удаляюсь от асфальта. Выключаю мотор. Красота! Воздух свежайший, чистейший, полный живых ароматов растений. Природа прекрасна. Распевают утренние птицы. Над миром встает солнце.Два плеча, два тела, два бывших сержанта Сопротивления, отправленных с капитаном Ирвином Райнхартом в две тысячи третий год для организации постоянного опорного пункта под прикрытием солидной научной фирмы. Надежная база для решения оперативных задач ретровоздействия. Хорошая идея, которая плохо кончилась. Люди есть люди.У мутанта по имени ?Калиба? две головы – человеческая и кибернетическая. Человеческую я отрубил. Была ли это стратегическая ошибка? Не знаю. Как скоро и как именно отреагирует на это вторая голова, которую еще предстоит отыскать? Чего ждать от пешек в этой игре? Не знаю, и не важно. Потому что это – начало новой реальности. Новый вариант событий. В каком-то смысле я ничего не сделал, никого не остановил и не победил. Просто убрал часть отходов старого варианта. Ничего больше. Скоро я вернусь в Лонг-Бич, где меня заждались. И если будет так нужно, расскажу о некоторых подробностях этой ночи. Доверие.Подрезав и сняв толстый слой дерна, выкапываю продолговатую яму. Одна могила на двоих. Кто вспоминает о вас, сержанты? Хорошо ли вам было в этом времени и варианте? Были ли вы счастливы? Кто знает.* * *– Где ты был? – Это ?привет, как дела? в исполнении Сары Коннор.– В вашем доме и еще в нескольких местах.– Ты знаешь, сколько ты отсутствовал?– Знаю. – Я действительно знаю.– Сара спала, – докладывает Кэмерон. – Слежки не было? – не обращая на нее внимания, хмуро интересуется Сара.Я отрицательно качаю головой.– Когда я услышала звук мотора, – продолжает Кэмерон, – то разбудила ее, и...– Я не спала!– ...поэтому она сердитая.Сара смотрит на мою дочь, как на что-то весьма мелкое и докучливое, и не собираясь продолжать дискуссию, переносит внимание на автомобиль.– Я не знала, кто едет, – завершает объяснения Кэмерон. – Разбудила на всякий случай.– Правильно сделала, – одобряю я.Сара вытаскивает с обе сумки разом, и по ней не скажешь, что сумки относительно тяжелые. Вытаскивает запросто, ставит на ближний ящик и расстегивает молнии.– Моя одежда! – радуется Кэмерон.– Оружие, монитор, – невозмутимо проверяет Сара. – Так... И клавиатуру не забыл. Теперь мы наконец-то все узнаем.– Пора завтракать, – заявляет Кэмерон.– А я-то собиралась поспать, – не глядя на нее, говорит Сара.– Ты уже поспала. Температура твоего тела пришла в норму. Теперь нужно подкрепиться.– Ладно, – прощупав сложенную одежду, Сара находит ружье и откладывает его в сторону.– Ладно? – от неожиданности переспрашивает Кэмерон.– Ладно, – спокойно подтверждает Сара и снова заглядывает в ?бронко?.– Значит, я пошла греть еду?– Через полчаса, – решает Сара, и Кэмерон, если она не хочет показаться занудой, ничего не остается, как принять ее условие. Отыскавшая подход к настырной девчонке Сара довольно хмыкает, вытаскивает с заднего сиденья ящик Джона и просит Кэмерон:– Будь добра, отнеси в офис, поставь где-нибудь на столе.Кэмерон уносит ящик. Дождавшись, когда за ней закроется дверь, Сара вполголоса замечает:– В багажнике трава. Кровь пытался оттереть?– Мало ли откуда там трава, – пробую увильнуть я.– Оттирал кровь, я знаю. Знаю потому, что ты ее не оттер.Поднимаю руки вверх. Никуда не денешься. Внимание к мелочам, знаете ли... Сара качает головой с таким видом, будто сбылись ее наихудшие ожидания. И вместе с тем во взгляде ее я не вижу ни злости, ни отвращения.– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – помедлив, тихо говорит она. – И это было необходимо.– К сожалению.– Ой ли?Возвращается Кэмерон, а Сара удаляется в комнату с монитором – налаживать ?Турка?. Дождавшись, когда за ней закроется дверь, Кэмерон тихо говорит:– В багажнике трава. Сколько их было?– Кого? – пробую увильнуть я.– Трупов.– Два, – сознаюсь я. – Плохо оттер кровь?– И тепловой след еще сохранился.Вторично поднимаю руки вверх.– А кроме этих? – с интересом спрашивает Кэмерон.– Шестеро.– ?Калиба??Она улыбается на мой утвердительный кивок и, подцепив обе сумки одной рукой, направляется в офис. Наверное пошла наряжаться в чистое. На пороге она на секунду оборачивается и полушепотом сообщает:– Люблю тебя! – и скрывается за дверью.