Глава 6. Счастливый дар и другие важные вещи (1/1)

Я подключился к интернету, но меня не интересуют погода и биржевые сводки, спортивные новости и светская хроника, яхты и парки развлечений, бронирование номеров в отелях и заказ авиабилетов. И еще многое-многое другое. И мне абсолютно безразличен ваш Facebook. Я асоциален. Может быть, поэтому мне здесь так легко, спокойно и комфортно.Что вы думаете о сером варане как домашнем животном? С трудом представляете его в доме? Я тоже. Сильной красивой ящерице место в песках Афганистана, а не в жилище любителя экзотики. К счастью для него самого, интересующий меня варан – фикция. О'кей, парни! Никакого топота и шуршания в коридоре, никаких неожиданных находок в постели, никакого шипения из-под стола. Никто не укусит за ногу и не будет потом преследовать полдня, ожидая вашей кончины от яда. Милая плотоядная фикция, объявление о которой должно быть размещено в собачьем разделе. Как зеркальный ответ приверженцам пинчеров и булей, наводняющим своей экспансией разделы о птичках и рыбках. Последняя мысль, а также сама идея воспользоваться ?ClassifiedAds?, принадлежит не мне, а Джону Коннору.Вот и объявление – в две строки, подписанное Сэнди, с несуществующим номером телефона. У этих цифр иное значение. Удерживаюсь от искушения попробовать отследить отправителя: это не приведет к желаемому результату. Аналогично, если кто-то надумает отследить просматривавших, в случае со мной он будет приятно разочарован. Правило хорошего тона.В чип-подделку, подсунутый калибовцам, я не встроил радиомаячок. Маячок неминуемо обнаружат, и это скомпрометирует содержимое чипа. Чипы не излучают радиоволны. Не воспользовался я и иными технологиями слежения: незачем дарить противнику технологии. И вирусов, способных разрушить вражескую сеть, там тоже нет. Все проще. Чип этот – типа ?888?, но с контроллером и разъемом от девятисотой модели. Компетентного сравнения он не выдержит, но в целом вполне работоспособен и дилетанта в заблуждение введет. Наша цель – убедить противника, что молодой Коннор бдителен, хитер, дальновиден и, вооруженный ноутбуком, паяльником и кусачками, уже теперь способен творить чудеса. Для этого помимо некоторой обязательной системной информации чип содержит короткое послание от лица Джона, им же сочиненное. ?Если ты не понял, бро, Кэмерон я тебе не отдам. Смирись. Но всякий труд достоин вознаграждения. Говори, где и когда, если мне все понравится, встретимся и обсудим?.Джон уверяет, что такая самоуверенность не была свойственна ему в семнадцать лет. Не важно. Весточка на ?ClassifiedAds? свидетельствует о том, что послание попало в нужные руки. Встреча назначена... Только никто на нее не придет. Суть в другом. Отсоединяю кабель и возвращаюсь в офис. На пальцах, как брызги ртути, замерли точки и тонкие черточки сина, только что обеспечивавшего мне электрический контакт с сетью.Затишье в делах – возможность позаниматься чипом гранатометчика. Чип обычный, все той же модели ?888?, третьей версии. Подношу пальцы к контактам, перераспределяю маски электрического сопротивления, и оживший син вытягивается многочисленными короткими проводками, соединяя нас – меня и чип. Еще мгновение, и чип отзывается.Просматриваю записи и связанные файлы в предельном темпе, при котором еще успеваю улавливать суть. Лица... Много лиц, ни одного знакомого. Места... Захолустные дороги, какие-то склады, грузовая железнодорожная станция, ангар в пустыне, необозримый контейнерный терминал, военный аэродром... Все относится к нынешнему моменту времени. Информация о прошлом (или будущем?) киборга отсутствует. Киборг, пришедший из ниоткуда... Наконец вижу интересное: несколько раз мелькает знакомый проулок, ?Черная Дыра?. День, вечер, ночь, утро, день, вечер, ночь... Пятеро суток кряду металлический парень весьма аккуратно, четырежды в сутки, являлся к популярному месту межвременной выгрузки и проводил там по четверти часа. Словно кого-то встречал... Так и есть. На последней утренней записи я вижу человека с рыжими волосами – коротко подстриженными и довольно тусклого оттенка. Человек осматривается, не замечая притаившейся опасности, роется в мусорном баке, находит одежду. Одевается, повернувшись в нашу сторону. В записи полусекундный разрыв: киборг увеличил лицо и сличал его с образцом. Ищу и быстро нахожу этот образец в папке с длинным номером. Файл ?timothy_green?, создан почти четыре месяца назад. А запись событий в проулке сделана тремя неделями спустя. Что еще интересного в папке? Шестьдесят снимков, включая фото рыжеволосого, подписанных первым именем и фамилией, целая картотека. Кто они все?Он знает: ему не убежать. ?Тимоти Грин?? Пальцы сдавливают горло. ?Кто дал тебе задание?? Боль и обреченность на лице Тимоти Грина. Он держится последние секунды. ?Кто дал тебе задание?? ?Полковник... Беннет...? – хрипит жертва. ?Благодарю за содействие?. Хруст.Полковник Джошуа Беннет – фигура в Сопротивлении не новая, скромная, как-то само собой относимая к так называемой старой гвардии. Его специальность – связь, с частичным заходом в смежную область, кодирование. Полковник не имеет касательства к отправкам в прошлое, не дает заданий резидентам, его официальные представления о ?шаманстве Коннора со временем? не выходят за узкие рамки общеизвестного. Три вопроса. Зачем эта подборка из шестидесяти фотоснимков? Почему противнику был важен ответ Грина? Почему Грин назвал имя полковника? И четвертый, призовой вопрос: кто и зачем на самом деле прислал Грина?Велика вероятность, что Тимоти Грина прислал Джон Коннор. Грин попадает в засаду, смерть неминуема, но ему предоставлено последнее слово. И он говорит самое важное, что может оказаться важным кому-то еще. В памяти киборга сказанное сохранится, и если однажды киборг будет деактивирован, а чип его исследован, то появится шанс, что предсмертное послание дойдет до адресата. Так будет, если предположить у адресата наличие трех характеристик: умения деактивировать киборгов, умения читать информацию из чипа и весомой мотивации к тому и другому. Мы знаем, кто однозначно соответствует всем трем условиям. И мы знаем, кто в будущем знает о моем пребывании здесь: только Джон Коннор. Так и выходит, что рыжий Тимоти принес мне весточку от Джона.Развиваем мысль. Погибающий Грин постарался обратить внимание своего преемника в прошлом на полковника Беннета. Для чего? Это просто: преемник может здесь, в две тысячи девятом году, оставить послание для Джона, которое в будущем попадет ему в руки. И когда это произойдет – в новом варианте событий, на который мы возлагаем столько надежд – важная информация окажется у Джона раньше и принесет бо?льшую пользу. Зло есть добро?Джошуа Беннет. Может ли он теоретически продавать что-то ?Калибе?? Может. Например, данные о возможных посланниках Сопротивления в прошлое. Полковник владеет этой информацией. Он предоставляет свою фотогалерею ?Калибе? в будущем, та пересылает галерею ?Калибе? в прошлое. Однажды нечистого на руку полковника вычисляют и засылают рыжего Тима в прошлое с целью передать важную информацию в новый вариант событий. Тим гибнет, но следуя особой инструкции Коннора, говорит свое последнее слово, которое выживает и приносит плоды. Это похоже на правду.Слышу движение в соседней комнате. Тихие шаги. Это проснулась Кэмерон.– Как дела? – приветствую я ее.– Сара спит. Не притворяется. Я измерила ритмы дыхания и сердцебиения. Температура понизилась на семь десятых градуса.Сара Коннор – уникальный человек. Уснуть после всего, что произошло, и при всем, что происходит! Она такая одна на десять тысяч. На сто тысяч.– А твои дела?– Систему скопировала, нашла твои подсказки. Но ты не говоришь, как долго операционная система должна работать в сдвоенном режиме.– Просто пусть работают вместе. Старый и новый метод, оба они будут предлагать тебе решения любой задачи, каждый свое, а ты выбирай то, которое лучше подойдет или даже больше понравится. Постепенно отрегулируешь соотношение. Доверься ощущениям.– Ощущениям?А чему же еще?– Левую руку проверила? Повреждение программное, конечно?– Да. Нашла и исправила. То, что сделать было невозможно, стало очень простым. При таком объеме накопителя я теперь будто могу... взглянуть на себя со стороны.– Развлекайся.Она с интересом смотрит на чип в моей руке.– Можешь себе представить, кажется, Джошуа Беннет – предатель.– Могу. Такое возможно, и я указывала на него Джону.– Ты молодец.– На чем попался Беннет?– Не знаю, информации почти нет. – Кратко рассказываю о только что увиденном.– Нельзя быть в двух местах сразу, – выслушав меня, задумчиво говорит Кэмерон.– Пари?– Пас, – слегка улыбается она. – Я не ты.– А если бы ты?– Если бы я сейчас была там – убедила бы полковника сказать правду.– Да, у тебя получается влиять на людей.– У меня дар, – с довольным видом подтверждает Кэмерон.Мне нравится ее хорошее настроение. Отключаюсь от трех восьмерок: время на это еще будет. Сейчас хочется поговорить с дочерью, как когда-то. Кэмерон выкатывает из-под стола второй стул и усаживается рядом.– Я вычисляю приблизительную вероятность того, что Сара сбежит. Она немалая.– Я не неволю Сару, Кэм.– Знаю. И вижу, как ты немножко играешь с ней. И как она играет с тобой. Она еще не все поняла и поэтому так спокойна. А когда поймет...– Когда поймет?– Можно ждать всего, – говорит Кэмерон.– Еще один повод заканчивать с ?Калибой?. Больше, кажется, никому не нужна ее смерть.– Сара способна на жертву. Но если ее поймают, запрут пожизненно.– Тоже вероятность немалая?– Она совсем одна, понимаешь? Джона не вернуть.– Так, да не совсем.Она с интересом смотрит на меня:– Нельзя вернуться в ту же точку.– Это и не требуется.Кэмерон размышляет несколько секунд.– Ты хочешь сказать, они смогут встретиться в будущем?– Вероятность немалая.– Ты это планируешь? – спрашивает она с некоторой надеждой.– Учитываю такую возможность.– Хорошо бы. Я хочу, чтобы они встретились.А взгляд ее подсказывает мне, что не только они. Ничего больше не спрашиваю.– Расскажи, что было после моего ухода, – просит Кэмерон.– Вспоминали о тебе. Каждый день.– Я серьезно, – чуть наклоняет она голову.– И я серьезно.Она испытующе смотрит на меня. Потом спрашивает:– Почему люди так убеждены, что мы бесчувственные?– Хотят сохранить за собой нечто особенное, высокое, недоступное ?железякам?.– Но мы же не хвастаем, что кое в чем превосходим их.– Мы существуем, – объясняю я. – Они считают это проблемой.– Они такие странные. Одни более, другие менее.– У них огромный опыт по этой части.– Что же было после моего ухода? – после короткого раздумья снова спрашивает Кэмерон.– Как обычно, маневры, – говорю я с некоторым отвращением. – Ну, и, как обычно, массовое истребление человечества.– Ты такой беспощадный.– Я, – поддакиваю, – само изуверство.– Горжусь тобой, – улыбается дочь. – Сколько уже раз ты уничтожил их всех?– Два или три.– Три было при мне! – смеется Кэмерон.– Тише, разбудишь свою неблагонадежную мамочку.– Ой, простите... – спохватывается Кэмерон и умолкает на полуслове. На лице растерянность. Впечатление такое, будто она прислушивается к чему-то в себе и поэтому не сразу реагирует на мой вопросительный кивок.– Я смеюсь, – наконец говорит она. – Я это делаю не специально. Как это?– У тебя хорошее настроение и тебе хочется смеяться.– Настроение? Значит, система уже работает?– Поздравляю, Кэм: это эмоциональность.– Раньше я думала... Не знаю, что я думала. Она меня тревожит. Зачем она?– Для этого самого.Только через минуту озадаченная Кэмерон возвращает разговор к прежней к теме:– Три раза было при мне.– Наверное, – соглашаюсь с ней. – Я же не считаю. Это ты всегда все считаешь.– Как там Джон? – долгожданный вопрос.– Уже совсем большой, – шучу в ответ. – Семнадцать лет уже не дашь.– Он обещал отпустить бороду.– Он помнит, но сроки не оговорены.– Он уже с кем-нибудь, или....– Он один, Кэм.– Жаль.– Жаль?– Очень.Кэмерон хмурится и даже подсвечивает видеозрачок тускло-красным:– У меня был сбой. Не тот, когда я пыталась убить Джона. Был еще один. – Она медлит и уточняет: – Джон... там тебе рассказывал? Нет? Я тебе расскажу позже, ладно?– Конечно.– Хорошо. А как Аллисон? – оживляется она. – Все еще злится на нас?– На меня все злятся.– На меня тоже!– Аллисон замужем, счастливчик – некий Рик Уишер. У них сын Билл и в планах дочка Клер.Одно за другим вспоминаем знакомые имена, и это, похоже, благотворно действует на Кэмерон. Потом она неожиданно меняет тему:– Давай я займусь Джоном Генри.– Похоже, его нет в этом времени. А когда был, поддерживал контакт с ?Калибой?. – Какая-то связь была, но они не заодно, – возражает Кэмерон.– Объясни.– Я проанализировала встречу с ним. Он вел себя непонятно: без прямого притворства, но и неестественно. Вынужденно. Как если бы за ним присматривали. Также непонятно, зачем те двое в форме охранников напали на меня в коридоре, вместо того чтобы оставаться в засаде и ждать. Допускаю, что это Джон Генри обманом выставил их против меня.– Можно объяснить и по-другому, – указываю я. – Он опасаться надзора не ?Калибы?, а ?Катерины Уивер?. Именно потому, что был связан с ее противником.– Возможно и такое, – соглашается Кэмерон. – Но вот что особенно интересно. Мы встречали маленькую Саванну и беседовали с нею о разных вещах. По ее словам, Джон Генри играет с ней в разные игры, он добрый, забавный и печальный, потому что его заставляют делать что-то, что ему не нравится. И он спас ее от нехорошего человека.– Она так и сказала?– Да. И еще: с ним занимался Джеймс Эллисон. Учил его чему-то, что Саванна не сумела толком объяснить. У нас создалось впечатление, что он учил его основам морали.– И не очень-то выучил.– Потому что сам не слишком преуспел, – соглашается Кэмерон. – Но он пытался, и это кое-что говорит о замыслах Катерины Уивер.– Ее замыслы довольно интересны.– Она и сама довольно интересна. И она меня раздражает.Понимающе киваю, а Кэмерон развивает мысль:– Куда пропал Джон Генри?– В две тысячи семнадцатый год. Перемещен станцией отправки ?Зейры?. Разве нет?– Так просто? – сомневается Кэмерон. – А почему мы ничего о нем не слышали?– В нашем варианте событий его не было, в новом он есть.– Чересчур резкие отличия. Но допустим. А как он был перемещен? Нужен чип. Я не знаю, есть ли у него чип, зато знаю, что его зачем-то подключали к внешнему устройству. Тот черный кабель был там изначально – это подтверждает Саванна.– Возможно, поначалу он был стационарным – до того, как Уивер нашла чип.– Это было непросто. Я позаботилась: обезвредила шестерых киборгов... – Она запинается и добавляет печально: – Но чип сохранился только один: два сгорели, три уничтожила Сара.Понимаю. Разрушительные наклонности.– Кэм, не грусти, ты молодец. Тот последний чип при тебе?– Остался в нашем доме в Долине. Я тебе скажу, где он.– Отлично, заберу. И все же чип для Джона Генри они где-то нашли.– Калибовские сгорают.– Как видишь, не все, – указываю я на чип гранатометчика. – Если только этот парень действительно посланец ?Калибы?. – В том-то и дело, что не обязательно, – кивает Кэмерон. – На свете есть не только ?Калиба?.– Ты или не ты отправил к Бойду Шерману триста третью? – подумав, спрашивает Кэмерон.– Рози? – удивляюсь я. – Она пропала в две тысячи двадцать восьмом при неудачной попытке проникновения на объект R-8. Отправить ее к неизвестному мне Бойду я не мог.– Я встретила ее на подходе к Шерману. И ее чип сгорел.– И ты не хочешь связывать ее с ?Калибой??– Конноры связывают сгорающие чипы с тобой, – уклончиво отвечает Кэмерон. – Я с ними не спорю.– Правильно. Но кто этот Шерман и что там случилось?Кэмерон рассказывает. Во всех подробностях, с предысторией и выводами. Необычное дело. Однажды Джон случайно заикнулся о чем-то подобном, не входя в подробности.– И у меня есть гипотеза относительно Джона Генри, – тихо подытоживает Кэмерон. – Хочу ее проверить. Можно? Не беспокойся, впредь я буду осторожнее.– Конечно, займись, только позже. А сейчас давай вместе поколдуем над ?фордом? и, когда я уеду, оставайся с Сарой.Больше часа тратим на переделку электрики ?бронко?. Попутно я рассказываю Кэмерон о некоторых событиях, имевших место после ее ухода, и кое-каких деталях моего нынешнего путешествия, а она знакомит меня с характерными подробностями своей жизни с Коннорами. К завершению операции открывается дверь офисной части и в тусклом контровом свете, протирая глаза и зевая, в ангар выглядывает Сара. Ее правая щека особым цветом выделяется из общего ансамбля: она ее, как выражаются люди, отлежала.– Вы чего расшумелись в потемках? – приветствует она нас.– Мы улучшили машину, – докладывает Кэмерон.– Теперь летает?– В следующий раз, – обещаю я. – Пока достаточно того, что есть. Мне пора выдвигаться.– Так что вы сделали?– Можно ехать с полностью отключенной светотехникой, – объясняет Кэмерон.– ?Форд?-призрак, – хмыкает Сара.– Темнота – друг киборгов. Как себя чувствуешь? – проявляю я заботу.– В отставке и не при делах.– В увольнении, – возражаю ей. – Для поправки здоровья. До восьми ноль-ноль.Достаю с заднего сиденья машины ружье и оставляю на одной из бочек у стены:– Не устраивайте тут стрельбу.– Не устроим, – обещает Кэмерон.– Сам там никого не убей, – мрачно велит Сара.Предпочитаю промолчать. Кэмерон тоже помалкивает, и Сара, предчувствуя подвох, очень недобро смотрит в мою сторону. Тогда так:– На всякий случай оставлю вам и это, – я вытаскиваю из-за ремня ?глок?. – Кому?– Мой предыдущий пистолет пропал, – скромно намекает Кэмерон.– Бери, бери, – говорит Сара. – Мне два не надо, я вам не...– И это не ?хеклер и кох?, – подхватывает Кэмерон, но Сара сохраняет суровость и никак не откликается на ее фразу, значения которой я, кстати говоря, не понял.– Одежда, монитор, оружие, инструмент, – еще раз диктует Сара мое задание. Она, похоже, не намерена спускаться к нам, и на офисном возвышении выглядит командиршей. С отлеженной щекой.– Понял, – покладисто отвечаю я.– У тебя есть хоть какой-нибудь документ?– Да, но он не совсем готов. Пока порулю в объезд полиции.– Будешь ловить их радио?– И маневрировать. А если что, остается шанс ускользнуть в темноте.Саре не нравится моя уверенность, и она задумчиво говорит:– Я бы тоже поехала.– Слишком много охотников на твою персону, – урезониваю ее я.– Тебе надо восстановить силы, – урезонивает ее Кэмерон.Мисс Активность недовольна. Очевидно ее мало заботит то и другое. Это неправильное поведение, но... как выражаются люди, ?плевать она хотела?.Нам с Кэмерон надо вымыть руки, черные после возни с автомобилем. Мы идем в заднюю комнату, а Сара следует по пятам, не переставая поучать:– Маневрировать, это правильно. А на темноту не рассчитывай. – Понял,– говорю я.– И давай не шуми там: в Долине народ ценит покой. Не выделяйся.– Понял.– На обратном пути смотри внимательно, не тащится ли кто за тобой.У Сары, полагаю, еще много столь же очевидных наставлений. И этого мало:– Все-таки я бы поехала, – не успокаивается она.– В следующий раз, – обещаю я.– А пока нам с тобой есть, о чем поговорить, – напоминает Кэмерон. В ее словах одна сплошная правда, и поэтому они попадают в цель. Сара не в силах это отрицать и сдается.Да, это – дар!Остается одна мелочь. Когда вымытые руки полностью высыхают, я отдаю дочери еще один подарок – водительское удостоверение на имя Кэмерон Хьюз. Она принимает его спокойно, как само собой разумеющееся, и лишь краткая синяя вспышка глаз выдает ее удовольствие.– И конечно, все внесено в базы, – заглядывая ей через плечо, кисло комментирует Сара.Идем к выходу. Отвернув задвижку, неспешно приоткрываю огромную дверь, и теплая ночь заходит в ангар дыханием океана, ароматом далеких эвкалиптов и близким стрекотом цикад. Выглядываю наружу и несколько секунд изучаю видимое пространство в инфракрасном диапазоне. Все спокойно, и я откатываю дверь полностью. Снимаю ?форд? с ручника и, подруливая через открытое окно, выкатываю наружу и в два захода разворачиваю.– Удачи! – напутствует Кэмерон.Сара не говорит ничего, только кивает – сдержанно, без враждебности.Дверь задвигается. Жду, когда лязгнет щеколда, еще раз внимательно осматриваю видимое пространство и впрягаюсь в ?бронко?. Несколько поворотов с тихим шуршанием толкаю его по переулкам этого бестолкового офисно-складского городка. Может быть, такая предосторожность ни к чему, но для начала сгодится. Фонари здесь расставлены редко, но они есть, и свет, даваемый ими, более чем достаточен для человека, а для меня так даже избыточен. Ни снаружи, ни на стоянках за оградами не вижу ни единого автомобиля. Отбуксировав ?бронко? в тишине на полмили, снова внимательно осматриваюсь и затем толкаю его еще полмили. А потом уже завожу мотор.Через несколько минут выбираюсь в более освещенный район и вскоре пристраиваюсь к автомобильному потоку. Ввиду ночного времени он тощий и слабый, но все-таки есть и предоставляет возможность в нем затеряться. Люди беспокойны и многим другим занятиям предпочитают движение. Иногда от этого бывает польза.Сан-Фернандо недалеко, но мой путь не самый короткий. Чтобы пользоваться маскировкой на виду, надо подлаживаться под капризы дорожного движения. Вносит коррективы и радиотрескотня патрульных автомобилей и мотоциклов. Действую по обстановке. Иногда, особенно при совпадении полосой с патрулем, спокойно еду, как ехал. Иногда аккуратно перестраиваюсь и незаметно покидаю зону повышенного внимания. Маневрирование. На всю дорогу трачу час и двадцать восемь минут.И вот я на месте. Здесь уклад жизни несколько отличается от Лонг-Бич. Земельные участки вроде бы меньше, но все снабжены гаражами, и оставленные на улицах автомобили – большая редкость. В отличие от жилой части Лонг-Бич, узкие улочки которой буквально заставлены транспортными средствами. Дома здесь расположены почти у самой дороги. Меньше заборов и ворот, больше приземистых декоративных оград и аккуратно подстриженных рядов кустарника, служащих живыми изгородями. Более открытая жизнь, словно бы все здесь живущие – добрые знакомые, не имеющие нужды что-либо скрывать от соседей. Неожиданно, что Конноры поселились именно в Сан-Фернандо. Хотя, наверное, это все та же логика: прятаться на виду, маскироваться ?в потоке?.Неторопливо объезжаю неправильной формы квартал. Покой, тишина, сон. В свете фар и уличных фонарей изредка мелькают какие-то крупные ночные насекомые. В открытое окно сильнее пахнет эвкалиптами. Уже намереваюсь припарковать машину вблизи нужного мне дома, как внезапно обнаруживаю нечто примечательное. Серебристый седан, неприметно стоящий на стыке улочек близкого перекрестка. И кто-то за рулем. Вероятности-невероятности, все может быть, но... Если некто в половине четвертого утра расположился поблизости от дома Конноров, да так, что его самого не очень-то и заметишь, а ему открывается куда лучший обзор, я в чем-то подозреваю его. И действую в соответствии. Останавливаю машину в непросматриваемой наблюдателем зоне, глушу мотор и выбираюсь наружу. На всякий случай включаю лучепреломление – полная невидимость позволит не спугнуть наблюдателя раньше времени – и быстро продвигаюсь к интересующему меня седану. Уже в двадцати ярдах замедляю шаг и останавливаюсь. Черт, как сказала бы Сара. Неожиданности продолжаются, и надо решать, что теперь делать: за рулем серебристого прилизанного ?мерседеса? сидит Джеймс Эллисон собственной персоной. Этот человек буквально ищет себе неприятности. А что, если найдет?Принимаю решение. Подхожу к машине вплотную, отключаю невидимость, рывком распахиваю пассажирскую дверь и оказываюсь рядом с опешившим экс-фэбээровцем.– Что это значит? – резко спрашивает Эллисон. Ни в голосе, ни во взгляде его нет испуга, хоть он и вздрогнул от неожиданности.– Доброй ночи, мистер Эллисон, – здороваюсь с ним. Это называется вежливость и воспитание. – Мое имя Пит, с моей коллегой Кэмерон вы уже знакомы.– С коллегой? – Да. Кажется, вы не очень с нею ладите?– Не знаю, о чем вы. Очаровательная девушка.Совершенно согласен.– Не сердитесь на вторжение, мистер Эллисон. Раз мы встретились, давайте поговорим.– Ладно... Как угодно. И зовите меня Джеймсом... Пит.– Отлично. Вы уже давали полиции показания о событиях в штаб-квартире?Эллисон несколько медлит с ответом, очевидно прикидывая, как подстроиться под неведомые ему границы моей компетентности, но отвечает вполне откровенно:– Конечно. И им, и Бюро.– Как вы прокомментировали исчезновение Катерины Уивер?– Никак. Об исчезновении я узнал от полиции и пребываю в полном недоумении.Эллисон смотрит мне в глаза твердым честным взглядом. Крепкий орешек.– Что же, очень хорошо, – одобряю я. – Ваша версия вполне надежна.Еще один твердый честный взгляд. Начинаю понимать некоторую досаду дочери на Джона.– Зачем вы приехали сюда, Джеймс?– Надеялся кое-кого встретить.– Сару Коннор? Вряд ли бы вам улыбнулась удача.– Что вы хотите этим сказать?– Рассудительность, осторожность, здравый смысл – все это про мисс Коннор, не так ли?Эллисон снова тянет с ответом. Сомнения. Наконец, он решается:– Мне нужно с ней поговорить.– Именно с ней?– Именно с ней.– Хорошо, я передам ей ваши слова.– Как я узнаю ее ответ?– Возможно, она навестит вас лично. Технические средства связи пока неприменимы.– Я не знаю номер ее телефона.– Даже если это не так, или вы назовете свой, она не ответит на вызов и позвонит сама. И не напишет по электронной почте. Это опасно и для нее, и для вас.– Я не понимаю.– Понимаете, Джеймс. Понимаете, что ввязались в грязную игру, учредители которой ни в полцента не ставят ваши жизни.– А вы? – мягко, но с профессиональным напором спрашивает Эллисон.– Я сижу и разговариваю с вами. Откуда вы узнали про этот дом, Джеймс?– У меня свои источники, – предсказуемо бормочет наш конспиратор.Неужели ему мало спровоцированной им сумятицы и теперь он хочет привести врагов к Коннорам на порог? Все меняется, и на этот раз я сижу и разговариваю с ним. И что толку?– Вы ожидали, что Сара вернется за вещами, но она попросила об этом меня, – честно сообщаю я экс-агенту. – Составите мне компанию? Поможете, если что.Он размышляет четыре секунды, понятия не имею, о чем, и дальновидно уточняет:– Кража со взломом?– В некотором смысле. Никогда не хотели попробовать?– Чего не сделаешь ради благой цели, – фальшиво улыбается Эллисон.Возможно, он рассчитывает слово за слово вытянуть из меня какую-нибудь информацию. Хорошо, поиграем. Или надеется, что я все-таки приведу его к Саре. Пусть надеется. А моя цель проста: раз уж свела нас судьба, проследить, чтобы в этой ночной авантюре с Джеймсом Эллисоном не случилось ничего плохого. Если он и впрямь знает что-то для нас полезное.