6. Это была ложь (1/1)

Они остановили воспроизведение записи. В любом случае, слушать его было не так уж важно. Он хотел показать Кэлу, что есть запись, хотя сам всегда был убежден, что ее нет.После первой отчаянной реакции, когда она поняла, что они заставят его слушать запись его собственной психологической оценки, Джиллиан промолчала. Кэл не может сказать, то ли это уже эффект от инъекции (и он очень надеется, что это не так), то ли она просто не знает, что сказать ему, чтобы прояснить ситуацию (и этот вариант ненамного лучше).Итак, вот и все. Как будто за ними наблюдают в клетке. Кэл ходит взад-вперед, а Джиллиан неподвижно сидит на стуле, все еще со связанными за спиной руками. Мужчины просто наблюдают и ждут, играя с разумом, чтобы посеять сомнения. И это работает. Если запись существует несмотря на то, что Джиллиан заверила его, что его сеансы не будут записываться, если ей действительно удалось скрыть от него эту информацию, то что еще она ему не сказала? Кэл прекрасно понимает, что мужчины преследуют цель заставить его так разозлиться на нее, чтобы все выложить. За исключением того, что он все еще не знает, что именно они хотят, чтобы он уступил или убедился, что он действительно не информирован. И все же им удалось вывести его из себя. Он почти трясется от ярости, никогда еще так не злился на нее. В глубине души Кэл знает, что Джиллиан никогда намеренно не причинит ему вреда, и он также знает, что его гнев только играет на руку их похитителям и не приносит им никакой пользы. Однако он ничего не может с собой поделать. Это суть их отношений?— полагаться друг на друга, доверять друг другу. Вот почему они близки, несмотря на линию, давая друг другу пространство в один момент и доверяя друг другу в следующий. Их отношения?— это хождение по канату, балансирование, но под всем этим?— прочный фундамент. Или, по крайней мере, он всегда думал, что это было так, потому что что, если они действительно были основаны на лжи? Его мир развалится на части.Кэл избегал смотреть на Джиллиан с тех пор, как началась запись. Теперь он перестает расхаживать и смотрит на нее. Она?— воплощение страдания. Кровь из порезов на ее руках и лбу, вызванных взрывом, тем временем высохла, но осколки стекла все еще на ней. Ее глаза нерешительно встречаются с его глазами, боясь того, что она увидит в них.—?Я спрашивал тебя тогда, и спрашиваю снова. —?Кэл шагает вперед, пока не оказывается прямо перед ней, игнорируя мужчину рядом с ней, который провокационно играет с электрошокером, блокируя лидера позади него. Насколько он понимает, в комнате их только двое. —?Вы знали, что сеансы записываются на пленку, и если да, то кто делал запись?—?Это был Пентагон. Конечно, мне пришло в голову, что его могли прослушивать. Знаю ли я, кто это сделал? Ты же знаешь меня лучше, Кэл,?— без колебаний отвечает Джиллиан.Сквозь туман его гнева пробивается рациональная мысль. И она права. Это был Пентагон. Он должен был ожидать чего-то подобного. Тот факт, что есть запись, не обязательно означает, что она знала об этом. Кэл, однако, понимает, почему мужчинам почти?— и слишком легко?— удалось заставить его поверить, что она намеренно лгала ему. Что-то в деле Дойла и сеансах всегда казалось неправильным. То, как Джиллиан, или, скорее, доктор Фостер тогда, формулировала некоторые предложения, указывала на определенные вещи, создавало впечатление, что она знает больше, чем говорит. Некоторого сопутствующего ущерба можно избежать. Было бы безответственно не говорить об Эмили, он помнит, как она упомянула его дочь. Все это время она пыталась убедить его, что никакого сокрытия не было, что он ни в чем не виноват. Были моменты, когда казалось очевидным, что она не может сказать ему больше. Он мог это видеть. Это было написано у нее на лице. Лицо, которое он мог прочитать еще до того, как они стали близкими друзьями, а может, и больше, и она стала его слепым пятном. Затем были моменты, когда он считал возможным, что он просто параноик, что никто не угрожал его семье и что он читал между строк что-то, чего просто не было.Однако его гнев прошел. Ты же знаешь меня лучше, Кэл. Да, это так. Это Джиллиан. Не важно, что она делала или не знала тогда, не важно, что она делала или не скрывала в последнее время?— она никогда не причинит ему вреда. Он доверил бы ей свою жизнь и знает, что она сделала бы это наоборот. В каком-то смысле она делает это прямо сейчас, потому что ее выживание зависит от его действий.Он замечает капельки пота у нее на лбу. Она вспотела, несмотря на низкую температуру, и слегка дрожит.—?Ты хорошо себя чувствуешь? —?озабоченно спрашивает он, прежде чем осознает, насколько это глупый вопрос.Она фыркает.—?Хорошо ли я себя чувствую? Нет, Кэл. Я плохо себя чувствую. Моя голова как будто взорвется в любую секунду. Порезы болят, и мне действительно неудобно сидеть вот так, со связанными за спиной руками, часами. Не говоря уже о том, что мне хотелось бы сходить в туалет. Я уже упоминала о стеклах, которые все еще на мне? Эти крошечные осколки ощущаются так, будто кто-то сдирает с меня кожу. Итак, ты беспокоишься о записи? Да, Кэл, я тоже беспокоюсь об этом, потому что ничего об этом не знала. Ничего. —?Джиллиан плачет, и ему становится ее жаль. Она ранена и, по-видимому, испытывает боль, и вот он здесь, одержимый дурацкой записью.Но как раз в тот момент, когда Кэл собирается спросить ее, сильно ли ей больно, он понимает, что это, вероятно, не очень хорошая идея, чтобы мужчины знали, что их игра во власть не сработала, что он все еще доверяет ей. Поэтому он решает разыграть спектакль. Ему может сойти с рук один озабоченный вопрос. Еще одна наверняка подорвет его спонтанный план. Ему нужно собрать больше информации, если он хочет найти способ вытащить их отсюда. Следовательно, он должен заставить мужчин поговорить с ним, и они, скорее всего, сделают это только тогда, когда решат, что он порвал с Джиллиан. Это не очень хорошо продуманный план. Что за чертовщина! Это даже не настоящий план, а скорее грубый набросок. Однако другого выхода нет, даже если воображение о том, что он должен сделать с ней, чтобы быть убедительным, разрывает его сердце. Кэл делает глубокий вдох и начинает свою тираду.—?Ничего? Черт возьми! Ты солгала мне насчет записи. Все эти разговоры о том, что ты плохой лжец. Это была ложь,?— шипит он и видит, как она вздрагивает. —?Теперь я вижу, что ты ранена. И мне очень жаль. Но мне тоже больно. И поверь мне, чувство, что мой лучший друг предал меня, ранит гораздо сильнее, чем твои порезы и синяки. —?Он останавливается и делает еще один глубокий вдох. Это была правильная смесь гнева и беспокойства, чтобы сделать его притворное отвращение к ее поведению реалистичным.Посмотри на меня, Джиллиан, беззвучно умоляет он. Посмотри на мое лицо и пойми, что все это притворство. Он может рассказать ей все своим лицом. Используй свои слова, Кэл, часто напоминает она ему, когда он предпочитает не говорить ничего. Здесь и сейчас, однако, она, очевидно, настолько измучена, не говоря уже о том, что боль, вызванная инъекцией, кажется, усиливается с каждой минутой, что он не может достучаться до нее. На мгновение он решает прекратить свои действия ради нее. Но нет никакого плана Б, ничего другого, что он мог бы придумать, чтобы вытащить их отсюда. И хуже всего то, что этого, вероятно, даже не было достаточно, чтобы заставить их похитителей поверить ему.Он подходит ближе и садится на корточки перед Джиллиан, его лицо оказывается на одном уровне с ее глазами.—?Кэл… —?Только что она говорила с ним. Прямо сейчас у нее проблемы с тем, чтобы выговорить его имя, борясь с волнами боли. Все остальное, что она хочет сказать, остается запертым в ее угнетенном теле.—?Ты считала вероятным, что твой офис прослушивается, и оказалось, что это так. И все же ты мне ничего не сказала. Ни тогда, ни потом. Как я вообще могу тебе доверять? —?Он сплевывает.Наконец она смотрит на него, по-настоящему смотрит, и он видит, как на ее лице мелькает тень узнавания, прежде чем ее лицо омрачается тревогой и сожалением. Она была близка к тому, чтобы увидеть правду, но слишком слаба, чтобы действительно прочитать его, и все, что осталось,?— это ее страх потерять его. Это еще одна вещь, которую делает боль. Она больше не в состоянии скрывать от него свои эмоции. Он может читать ее, как открытую книгу.Внезапно она всхлипывает и наклоняется, насколько позволяют веревки. Ее лицо почти у его груди, и он чувствует запах ее шампуня и переполнен желанием прикоснуться и обнять ее, утешить.—?Джилл,?— почти неслышно бормочет Кэл, надеясь, что мужчины не услышат его из-за ее стонов и что ее тело заслоняет его лицо, чтобы они тоже не видели, как он разговаривает с ней. —?Милая, посмотри на меня…Если бы только он мог дать ей знак, что это не его ярость говорит, что это все игра и что они разберутся с этим позже, с чем бы им ни пришлось иметь дело. Но она даже не замечает, что он с ней разговаривает. Ее мир свелся к боли и усилию не потерять сознание.—?Сядь,?— кричит мужчина рядом с Джиллиан, явно заподозрив неладное, потому что они слишком близко. Он тянет ее вверх, и она снова стонет, на этот раз громче. Это почти крик, и она стискивает зубы, чтобы подавить его. Джиллиан Фостер?— настоящий боец. Черта характера, которую недооценивают те, кто плохо ее знает.Кэл встает и поворачивается лицом к лидеру, как будто его совершенно не волнует ее состояние, в то время как на самом деле он болезненно ощущает каждый прерывистый вздох и каждый всхлип, исходящий от нее. Его руки сжаты в кулаки и спрятаны в карманах брюк. Он запрещает себе воображать, что не сможет спасти ее и что ее последним воспоминанием о нем будет то, что он так с ней обошелся. Но сейчас нет времени на жалость к себе. Он должен выяснить, что все это значит.—?А как он вообще сюда попал? —?спрашивает Кэл, указывая на Локера, который, кажется, уже без сознания, но жив. Он видит, как тот дышит.Лидер настороженно изучает его, обдумывая, что ему сказать.—?Мы следили за ней,?— говорит он, намекая на Джиллиан. —?Когда мы увидели, что они вместе вышли из бара, мы подумали, что будет лучше держать его под наблюдением. Конечно, мы могли бы просто спросить тебя,?— добавляет он, ухмыляясь, намекая на то, что Кэл тоже наблюдал за Джиллиан и, хотя и невольно, за Локером.—?И он тоже… —?Кэл снова указывает на Локера. —?У меня была запись. —?Он сделал этот вывод из того, что тот человек сказал раньше. Что Джиллиан доверила его Локеру, а не ему. Иначе зачем бы здесь оказался Локер?—?Он собирался выполнить кое-какие поручения для вашей коллеги, но она позвонила ему и приказала вернуться в офис, прежде чем он успеет выполнить приказ, велела никому не показывать запись. Решила, что нам лучше убедиться, что он действительно не сможет никому его показать. —?Свой телефон. Конечно. Они прослушиваются. Их офис, вероятно, единственное место, которое не прослушивается. В противном случае их похитители знали бы еще больше, включая то, что у него есть Дойл, а они, похоже, этого не знают. Это еще раз окупается тем, что они потратили столько времени и денег на превращение своего офиса в крепость. Итак, они слышали, как Джиллиан говорила по телефону с Локером о записи, и похитили его прямо перед или, возможно, параллельно с их похищением. И они избили Локера, чтобы заставить его рассказать им все, что он знал о записи, которая, скорее всего, была в основном ничем. Кэл не знает, почему Джиллиан дала Локеру эту запись, но он знает ее так хорошо, что она, должно быть, была в отчаянии, чтобы сделать это в первую очередь. Поэтому она наверняка впускала его в это как можно реже.Этот человек с удовольствием рассказывает ему об этом. Он буквально жаждет показать, насколько он умен. Следят за ними, прослушивают их телефоны, похищают. Кэл не перестанет бегло говорить, собирать факты, взвешивать варианты. Наверное, хотел работать на государство, думает Кэл, пристально наблюдая за этим человеком, и получил отказ, потому что не прошел тест на вербовку, который показал, что он социопат. Это классическая история. Есть секретные списки для таких людей, как он, чтобы их можно было нанять позже, чтобы сделать грязную работу. А если их разоблачат, чиновники откажутся от Союза. Просто психопат, сошедший с ума.—?Все было не так, как планировалось. Первоначально это был только план, чтобы следить за ней и убедиться, что ни один из вас не сделал что-то невнимательное. Но потом Эндрюс не смог держать рот на замке, и мне пришлось срочно придумать другой план. —?О да, он действительно хочет покрасоваться и произвести впечатление на знаменитого доктора Лайтмана, доказать, что он умнее ученого с докторской степенью. Он даже сменил тему разговора на ?от первого лица?, сам того не заметив. Может быть, он социопат, сошедший с ума, и нет никакого союза, никакого неофициального порядка. Нет, решает Кэл, это еще не все. Этот человек слишком хорошо осведомлен об их прошлом. И тут Кэл вдруг понимает, чье имя он только что услышал.—?Эндрюс? —?спрашивает он. —?Как ее бывший босс Генри Эндрюс? —?Кэл не видел новостей, не знает, что он говорит о мертвом человеке.—?Мы должны были действовать, убедиться, что нет утечек. Ни Эндрюс, ни один из вас. —?Это не ответ, но в некотором смысле он объясняет еще больше.—?Эндрюс… —?начинает Кэл.—?…мертв,?— подтверждает мужчина.Медленно, но верно Кэл способен соединить точки и нарисовать картину, хотя она и не очень хороша.—?Взрыв… —?начинает он снова, только чтобы дать лидеру закончить свои мысли в другой раз.—?…был необходимым отвлекающим маневром, чтобы похитить вас.Необходимый отвлекающий маневр, который, скорее всего, стоил жизни нескольким невинным людям и ранил еще больше. Они просто ждали, пока Джиллиан выйдет на улицу и… бум. Не совсем пропорционально, но это, конечно, проблема, о которой мужчина не беспокоится. Они знают, что офис?— это крепость, и что их единственный шанс заполучить ее, или, скорее, их, появился, когда они оказались снаружи.—?А что, если бы я не пришел за ней?—?Вы бы пришли в любом случае после,?— мужик ухмыляется. —?Вы только что облегчили нам задачу, немедленно последовав за ней.Итак, Джиллиан?— приманка, он?— улов, а Локер?— сопутствующий ущерб1.—?Диск с записью… —?начинает Кэл новую фразу.—?…был предупреждением для нее. —?Мужчина, похоже, и в самом деле не замечает, что Кэл им манипулирует. Или, по крайней мере, он, кажется, не возражает. С другой стороны, Кэл не должен снова покидать подвал. По крайней мере, пока он дышит. Так почему бы не рассказать ему все? За исключением одной вещи, которую они все еще ждут, чтобы услышать от него.И этим Кэл связывает последние точки. Его психическая оценка. Ее бывший босс. Все точки ведут одной прямой к одному имени?— Дойл. Если Кэл чему-то и научился в прошлом, так это тому, что совпадений не бывает. Если мы думаем, что есть, мы просто не в состоянии понять причину, по которой происходят определенные вещи. Так оно и есть. Его козырь. Все это из-за Дойла. У него нет времени, чтобы оценить, что это значит, но у него есть Дойл, и они этого не знают. Все остальное сейчас не имеет значения. По какой-то причине они не заметили лестницу, не заметили, как Дойл вошел в здание. Только на этот раз Кэл наслаждается трением зеленого. Если есть билет отсюда, то вот он.Он слышит позади себя звук, который не является ни стоном, ни криком, а чистой агонией. Джиллиан. Это разбивает ему сердце, и он оборачивается, чтобы посмотреть на нее. Она едва в сознании, задыхается. Боже, Кэл даже представить себе не может, что будет со второй фазой, если все уже так плохо. Он сглатывает и молча благодарит за то, что никто из мужчин даже отдаленно не способен читать микро-выражения, потому что он почти уверен, что ему едва удается скрыть свои настоящие эмоции. Его тело почти магнетически притягивается к ней, и его гнев на мужчин, которые заставляют ее страдать, вспыхивает. Возможно, ему следует отказаться от долгой аферы и вместо этого сбить их с ног, схватить Джиллиан и попытаться убежать. Однако он прекрасно понимает, что они никогда не смогут этого сделать. За пределами этой комнаты есть еще несколько мужчин. Он ни в коем случае не трус, но он знает, когда бороться или бежать, а когда вести себя и придумать другую идею. Если есть что-то, в чем Кэл Лайтман действительно хорош, помимо чтения микровыражений, то это выживание.—?У меня есть Дойл,?— заявляет он. —?Я понятия не имею, что она мне сказала, а что?— нет. —?Он делает ударение на последних двух словах. —?Но у меня есть Дойл. И я думаю, что это как-то противоречит вашей идее убрать этот беспорядок, если только… —?он делает паузу, которая кажется драматическим эффектом, тогда как на самом деле он ненавязчиво прислушивается, дышит ли Джиллиан. —?…если только я не буду сотрудничать с вами и не прослежу, чтобы Дойл молчал.—?У тебя нет Дойла. Это уловка,?— враждебно говорит мужчина. Но Кэл может прочесть по его лицу, что он опасается, что знаменитый доктор Лайтман способен иметь такого туза в рукаве, даже если ему это ни капельки не нравится.—?Докажи,?— добавляет он, когда Кэл не подает ни малейшего признака того, что блефует.—?Он приходил ко мне сегодня. Прямо перед взрывом. Использовал лестничный проем, чтобы ваши люди ни за что не обнаружили его. —?Кэл просто говорит правду. —?А теперь он у нас в кабинете. Вы никогда не доберетесь до него, не вызвав переполоха, потому что, как вы знаете, наш офис?— это чертова крепость. И вам туда ни за что не войти. Так что позвоните тому, кто тебя нанял, и позвольте мне вести переговоры.Мужчина пытается скрыть свое беспокойство, но признаки очевидны. Он нервно теребит пальцы, и его поза напряжена. Кэл знает, что он почти поймал его.Внезапно лидер подзывает другого мужчину, и они вместе выходят из комнаты?— скорее всего, чтобы посовещаться или даже позвонить, хотя Кэл сильно сомневается, что они действительно позволят ему говорить. Учитывая, что Локер все еще без сознания, а Джиллиан в плохом состоянии, не рискованно оставлять их без охраны. Не говоря уже о том, что в комнате нет окон и только одна дверь. Нет никакого выхода.Кэл снова садится на корточки перед Джиллиан, положив руки ей на колени, чтобы не упасть. В отличие от того, что было несколько часов назад, когда его рука лежала на ее бедре, этот контакт не был ни в малейшей степени эротичным. Какое облегчение, что у него наконец появилась возможность прикоснуться к ней.—?Джилл…Ее глаза закрыты, но она открывает их, когда слышит его голос. Кажется, она даже узнает его и пытается заговорить. Джиллиан не может выговорить ни слова, но Кэл почти уверен, что она пыталась произнести его имя.—?Подожди еще немного. Ты можешь сделать это для меня, милая? —?шепчет он нежно, лаская ее лицо.Температура ее кожи слишком высока; скорее всего, у нее жар. Однако взгляд ее удивительно ясен, как будто она заглядывает ему прямо в душу. И в кои-то веки он сможет заглянуть ей в глаза. Как он уже заметил раньше, исключительная ситуация, эмоциональное истощение и физическая усталость берут свое. Она не в состоянии скрыть от него свои чувства, как это обычно бывает.Кэл не может сосчитать, сколько раз он хотел, чтобы она не была его слепым пятном, как отчаянно он хотел прочитать ее, хотел знать, что она думала в тот или иной момент, и более того, что она чувствовала. С другой стороны, было так же много случаев, когда он радовался, что не может читать ее мысли, боялся найти непонимание или отказ. Ничего из этого он не находит сейчас, хотя то, что он действительно видит, пугает его еще больше. Намного больше.Потому что независимо от того, что он сказал ей в рамках своего плана, независимо от того, насколько плохо он с ней обращался?— на лице Джиллиан написано только одно. Ее безусловная любовь к нему.--------------------------------------------------------------------------------------------------------------1Сопутствующий (непреднамеренный) ущерб?— ущерб, возникший случайно в ходе атаки намеренной цели. Обычно случайное убийство гражданских лиц или уничтожение гражданского имущества.