Глава 11. Чужая реальность (1/1)

Когда мы вернулись, Сиэло уложил раненого на диван. Мы сняли с мужчины обувь и подстелили ему под ноги старое покрывало. Затем Сиэло попросил меня плотнее занавесить окна, чтобы снаружи не было видно света. Ухаживая за мной, он делал то же самое. И разжигал камин только по ночам.Пока огонь разгорался, Сиэло принёс из кухни ведро воды, нож и остатки бренди в запыленной бутылке, а из кладовой?— длинную верёвку. Потом ушёл в спальню, сказав, что ему там надо еще кое-что найти.В отсутствие Сиэло я успела немного лучше разглядеть раненого.Мужчина оказался старше, чем я полагала вначале. Ему было около тридцати. Круглое лицо со смуглой, обветренной кожей заросло жёсткой, тёмной щетиной. Широкая переносица хранила след давнего перелома. Верхняя губа была рассечена и измазана грязью и запекшейся кровью. Одежда превратилась в жалкие лохмотья, но все же я мысленно согласилась с Сиэло: некогда этот костюм и рубашка выглядели по последнему слову моды и приобретались в дорогом магазине.Раненый на минуту затих, а потом опять начинал метаться, вцепляясь пальцами здоровой руки в край дивана. И я заметила, что, даже находясь без сознания, он постоянно стискивал зубы, стараясь не застонать, будто дал себе внутреннюю установку не привлекать ничьего внимания.?Наверняка за ним охотились! —?догадалась я. —?Он скрывался, опасаясь быть обнаруженным?.В этот момент в гостиную вернулся Сиэло. Он нес в руках свернутую простыню.—?Не возражаешь, если я сейчас разрежу ее на бинты? —?спросил он.—?Почему я должна возражать?—?Ты сказала, что это?— дом твоего возлюбленного. Значит, здесь находятся ваши вещи. Вот я и спрашиваю: ты не против?—?Нисколько.Сиэло налил воду в чайник и привычным образом приспособил его греться над камином. Затем, ополоснув нож, позволил воде стечь с лезвия, стряхнул последние капли и попросил меня подержать простыню за край. С моей помощью он ловко и быстро нарезал материю на одинаковые полосы. Еще раз обдав нож водой, Сиэло поднес лезвие к огню.—?Что ты собираешься делать? —?спросила я, понимая уже, что одной перевязкой дело не обойдется.От молчаливых приготовлений Сиэло становилось не по себе.—?Готов поспорить, пуля все еще внутри,?— промолвил Карвалио, указывая кивком на раненого. —?Хорошо, если одна… Чёрт! —?он вытащил лезвие из пламени. —?У меня нет ни обезболивающего, ни наркоза! И я не врач. Если случайно проткну ему сухожилие, то оставлю инвалидом на всю жизнь. Если задену артерию, он истечет кровью!—?Но если ты ничего не предпримешь, он умрёт от нагноения. У нас нет выбора. Поэтому успокойся, ты все делаешь правильно.Сиэло швырнул нож на кучу бинтов и стал разминать пальцы рук.Увидев, как сильно он нервничает, я подошла и обняла его за плечи. Сиэло не стал отстраняться, наоборот, привлёк меня ближе к себе.—?Всё хорошо,?— стараясь казаться спокойной, произнесла я. —?Говори, что надо делать, и я помогу.—?Придется его обездвижить. Иначе говоря, крепче привязать к дивану, но так, чтобы у меня остался свободный доступ к раненой ноге и руке. Верёвка здесь есть, она достаточно прочная, так что сойдет. Возьми пару полосок ткани и свяжи их вместе. Надо сунуть ему между зубами жгут, иначе он себе язык прикусит.—?Поняла. Но ты… сначала ведь напоишь его бренди? Вместо анестезии?—?Забудь,?— коротко обронил Сиэло. —?Бренди хватит только на то, чтобы продезинфицировать руки, нож и рану.—?Ты его по живому резать собрался?! —?ахнула я.—?А думаешь, у меня просто так пальцы дрожат? —?задал встречный вопрос Сиэло.—?Господи…—?Иден… Помоги мне связать его, а потом уходи в другую комнату. Закрой дверь и молись за нас обоих: чтобы он не умер, а я не стал бы его невольным убийцей.—?А кто тебе свежие бинты подаст? Воду поменяет? И вдруг мне его, даже связанного, держать придется? Он все равно будет дёргаться! Короче, я остаюсь.Сиэло открыл рот, чтобы возразить, но потом, вспомнив, как я взбунтовалась против его опеки полчаса назад, сказал:—?Ты либо сумасшедшая, либо до смерти упрямая.—?И то, и другое,?— с вызывающей улыбкой ответила я. —?Начнём?—?Да,?— и Сиэло протянул мне свободный конец верёвки.***Я сидела в тёмной спальне на разобранной кровати, поджав под себя ноги, и меня била крупная дрожь, несмотря на то, что в доме было очень тепло.Приблизившись, Сиэло осторожно положил руку на моё плечо.—?Ты в порядке?—?В полном,?— ответила я, стараясь успокоиться.—?Я предупреждал: тебе стоило уйти.—?Не говори чепухи. Я не неженка. Всяких ран и крови на своём веку повидала достаточно. Меня другое беспокоит. Он выживет?—?Должен. Раны я ему промыл и продезинфицировал. Обе пули из ноги извлек. Думаю, обойдётся. И рука заживет. Вопрос, конечно, сможет ли он потом ею действовать. Все пять пальцев были переломаны в нескольких местах… Больше похоже на то, что руку ему исковеркали нарочно. Не повезло бедняге.—?Он спит?—?Да. Я влил в него остатки бренди, надеюсь, это хоть немного снизит чувствительность к боли, но через некоторое время он опять начнёт метаться. Одно из двух: он к утру или придет в сознание, или его раны загноятся повторно, а тогда за положительный исход я не ручаюсь. Но я рассчитываю на первый вариант. И еще я не представляю, где мы возьмем столько чистой ткани, чтобы регулярно менять ему повязки! —?тут Сиэло присмотрелся внимательнее и заметил мое состояние. —?Иден, тебе нужно во что-то закутаться.—?Не откажусь. Спасибо.Он взял покрывало из шкафа и заботливо укутал им мои плечи.—?Хочешь горячего чаю?—?Нет. Не стоит лишний раз разжигать огонь. Мы и так рискуем привлечь к этому дому внимание.—?Может, ты голодна? Я понимаю, что кормить молодую женщину третий день подряд одними финиками?— это форменное издевательство, но если ты проголодалась, то я принесу немного…—?Знаешь, завтра давай вместе что-нибудь другое найдем. Мы совсем немного прошли пешком за день. И я нисколько не голодна и не падаю от усталости. Обычно, когда я работала в компании отца, приходилось постоянно ездить из офиса в офис, составлять отчеты, встречаться с воротилами бизнеса, иногда лететь утром на один конец земного шара, а вечером?— на противоположный. И всякие заседания совета директоров требовали столько сил и нервов! Здесь я, можно сказать, отдыхаю.Я почувствовала, как его рука невесомо прикоснулась к моим волосам, но Сиэло тут же поспешно отдернул ее.—?Ты отважная женщина. Я за всю жизнь только еще одну такую же встречал.—?Сеньориту Фернанду? —?понимающе улыбнулась я. Озноб понемногу утихал.—?Да. Но гораздо чаще я называл ее Тэсоро (11),?— признался Сиэло, и в голосе его послышалась нежность. —?В клинике Акапулько, где меня оперировали три месяца назад, она работала медсестрой. Я потерял много крови, и когда мне потребовалось срочное переливание, выяснилось, что донорской крови моей группы нет.Впервые он заговорил о своих отношениях с этой женщиной по собственной инициативе. Я стала внимательно вслушиваться в его слова, но на меня опять вдруг накатило ощущение нереальности происходящего.—?Фернанда отдала свою кровь, чтобы спасти меня, хотя сама была сильно ослаблена после болезни. Ей этот благородный поступок мог дорого обойтись.—?Она спасала любимого. Это естественно,?— тихо ответила я. —?Каждая женщина поступила бы так же.—?Нет, ты не понимаешь,?— Сиэло слегка отодвинулся, будто только теперь осознал, что все это время сидел чересчур близко ко мне. —?Я тогда был еще для Фернанды совершенно чужим. Она просто человек такой. Всех спасти пытается. В ту больницу меня притащили люди Гомеса в бессознательном состоянии по причине того, что операция, сделанная год назад, оказалась неудачной. Если не вдаваться в подробности, я жил и не знал, что таскаю внутри себя инородное тело.—?Какое? —?с напряжением спросила я, вспоминая, что иногда из-за халатности врачей внутри больных оставались зажимы и даже скальпели.Сиэло помолчал, будто размышляя, стоит ли говорить, но потом все же вымолвил.—?Пулю.Ощущение нереальности усилилось.—?Не люблю вспоминать. Прости, что я вообще начал эту тему…—?Нет,?— перебила его я. —?Если тебя что-то сильно затрагивает до сих пор, лучше сразу выговориться. Станет легче. Так говорила Эмма. Мой психотерапевт.Сиэло удивленно воззрился на меня.—?Ну, если она так говорила,?— произнес он. —?Тогда ладно. Год назад, как ты уже знаешь, в Лос-Анджелесе я попал в автомобильную катастрофу, подстроенную конкурентами босса. Ночью, далеко за полночь, я возвращался на машине домой. У поворота резко притормозил из-за того, что мне наперерез выскочил огромный грузовик без номеров. Из него в меня и Хавьера неизвестные произвели несколько выстрелов. Гомес не пострадал, а в меня попали. Одна пуля вошла под левую ключицу, другая проникла глубже, под лопатку. Не знаю, уж кто из нас от неожиданности нажал на ?газ?, но машина снялась с тормоза, съехала на обочину и врезалась в металлические ворота какого-то близлежащего склада. Это последнее, что я помню. Дальнейшее мне известно только по рассказам Хавьера. Он сказал, что первую пулю из меня извлекли час спустя в клинике для бедных, потому что, по его словам, туда доехать было быстрее всего. Там врачи не задавали вопросов. К тому же, можно было договориться, чтобы они не заявляли в полицию о случившемся. После операции Гомес увёз меня из Штатов и спрятал на вилле одного нашего общего друга где-то в Сьерра-Мадре. Послеоперационный рубец скверно заживал… В конце концов, знакомому Хавьера через полгода срочно пришлось везти меня в Акапулько, чтобы сделать снимок, когда я однажды потерял сознание средь бела дня. Тогда-то и обнаружилось, что мне потребуется новая операция. Вторая пуля уже начала двигаться в тканях, приближаясь к лёгочной аорте. В процессе операции мне по несчастливой случайности задели крупный сосуд, и произошла серьёзная кровопотеря. Фернанда в тот день ассистировала хирургу. Она согласилась на переливание, потому что только у нее оказалась четвертая группа крови с отрицательным резусом. Я помню, как очнулся в палате, а она лежала на соседней кровати, с трубками в руке и с темными кругами под глазами, но смотрела на меня со счастливой улыбкой. Все это время она искренне молилась лишь о том, чтобы я выжил. Вот так мы и познакомились.Я изо всех сил старалась не показать Сиэло того, что чувствую. Это было похоже на кошмар, который видишь открытыми глазами, и все никак не можешь проснуться.Невероятно. Сиэло ранили примерно в то же время, что и Роберта. И тоже волей случая промахнулись совсем чуть-чуть мимо сердца, попав в область ключицы. У него та же редкая группа крови, что и у Робби…Присутствовали, конечно, в их историях и отличия. Из Роберта в свое время извлекли одну пулю. Из Сиэло?— две.В случае с Робертом местом действия была Санта-Барбара. На Сиэло покушались в Лос-Анджелесе.Но если подумать?— это совсем близко…Роберт находился после ранения в Санта-Ане, потом переехал в Акапулько. Сиэло покинул Штаты и жил на вилле Гомеса в горах Мексики, но в итоге тоже оказался в Акапулько.?Ну же, Иден,?— говорила я себе. —?Ведь есть что-то общее во всех этих событиях! Соображай скорее?.Картина не складывалось. Более того, она разваливалась еще быстрее при любой активной попытке ее сложить. У меня создавалось впечатление, что мой мозг, как машина, завязшая по самое брюхо в размокшей глине, пробуксовывает всеми четырьмя колесами, хотя до твердой почвы осталось ярда два.Стоит сейчас хотя бы заикнуться Сиэло о том, что я снова вижу в нем Роберта или сравниваю его с ним, он заподозрит меня в прогрессирующей болезни. Значит, о своих сомнениях нужно молчать, пока я не соберу достаточное количество доказательств в поддержку хоть какой-то теории.Если бы только было возможно осмотреть послеоперационные шрамы Сиэло! Тогда многое прояснилось бы. Но на что это будет похоже, если я вдруг попрошу раздеться до пояса мужчину, которого знаю от силы полтора дня? Нет, подобное неприемлемо.—?Отдыхай,?— сказал Сиэло. —?Я пойду. Тебе необходимо выспаться.—?Ты тоже собираешься ложиться?—?Да, в гостиной.—?В общем, нормально ты опять не выспишься. Собираешься следить за состоянием раненого?—?Попытаюсь. Если не засну.—?Предлагаю бодрствовать по очереди. Через каждые два часа.—?Нет,?— резко оборвал меня Сиэло. —?Тебе на сегодня хватит подвигов. Ложись.Почему-то в этот раз я его послушалась. Возможно, сил не осталось возражать.—?Обещаю, утром я обязательно наловлю для нас какой-нибудь живности. Надо начинать питаться белковой пищей, а то мы оба еще через пару дней с ног свалимся.И, пожелав мне спокойной ночи, Сиэло покинул спальню.***Оставшись одна, я зарылась лицом глубже в подушку, вспоминая последние события.Я не сказала Сиэло всей правды. Того, что мой недавний озноб был вызван вполне определенной причиной, но отнюдь не страхом за жизнь раненого.Прикоснувшись к мужчине, как и прежде в случае с Освальдо и Анзотти, я вдруг почувствовала чужие эмоции, хлынувшие в меня водоворотом. Только они были еще на порядок сильнее и чётче.Агония, боль, проклятия, предсмертный ужас, звук выстрелов и шум погони,?— в сознании раненого все сплелось в болезненный, пульсирующий гневом и яростью клубок. И еще я узнала, что мужчина смертельно, до черной бездны в душе, ненавидел кого-то, но это были не люди, преследовавшие его. Объектом его ненависти был человек из очень отдаленного прошлого. Мужчина прятал свою ненависть даже от себя.Когда мои силы почти иссякли, и я больше не могла смотреть на эти тёмные, удушающие мысли, раненый вдруг, словно пожалев себя и меня, вспомнил о юной девушке… Кареглазая, смуглая и длинноногая она танцевала на сельском празднике, а он наблюдал за ней украдкой сквозь толпу, и сердце его бешено стучало.Поверх голов собравшихся девушка тоже бросала на него, тогда еще совсем молодого парня, счастливые взгляды, а он в ответ улыбался ей.Потом, безо всякого перехода я увидела грозовую ночь, и девушка рыдала, закрыв лицо руками, а он пытался ее успокоить. В этих воспоминаниях они оба выглядели немного старше. Лет на девятнадцать или около того. Крепко обнявшись, девушка и парень начали исступленно целоваться, будто расставаясь навеки. Волны океана обдавали их с ног до головы, но они не обращали на шторм и дождь никакого внимания. Вдруг девушка разжала объятия, рухнула на колени и заломила руки. Парень пытался утешить ее, но его собственная душа разрывалась от гнева и боли.И снова картина безоблачного счастья, не омраченного ничем.Раннее утро в светлой, просторной столовой уютного дома. Девушка спускается к завтраку, но за чашкой кофе и тарелкой с поджаренными в оливковом масле тостами ее встречает только он. Остальная семья отсутствует.?Где все???— спрашивает она.?Уехали покупать наряды к карнавалу?.?Здорово?.?Ты не расстроена, что они забыли про нас???Нет. Я люблю слушать тишину по утрам. А ты единственный, кто мне в этом не мешает?.Девушка смотрит на него с тоской и ожиданием. А сердце мужчины сжимается от… Что это за чувство? Такое уродливое, как трещина в стекле.Нет, не гнев. Его злость направлена на других. Но что за тьма отравляет его чувство к девушке? Стараясь понять, я продвинулась еще на шаг вперёд вглубь его воспоминаний. И сразу увидела все грани негативного чувства: отчаяние, стыд, вина. Запрет.?Он запрещает себе любить ее и стыдится собственных чувств. Но почему???— на этот вопрос я не получила ответа.—?Иден, спасибо. Можешь больше его не держать,?— голос Сиэло раздался, будто из невообразимой дали. —?Давай бинты.Я почти не воспринимала манипуляций, которые с раненым производил Сиэло. Не слышала отчаянного мычания мужчины сквозь замусоленный жгут во рту. Но я отчетливо запомнила все, что он чувствовал, находясь в бреду.И тогда у меня самой начался озноб. Разве я имела право увидеть то сокровенное, чем этот чужой мне человек, наверняка, не делился ни с кем?Два дня назад я уже невольно узнала о жизни маленького Освальдо, потом ощутила предсмертный ужас Анзотти, поймала проблеск чувств Фернанды, коснувшись ее медальона. И вот теперь этот раненый…Я нервно заворочалась, сминая тонкое покрывало, и широко распахнула глаза, глядя в потолок. Выходит, я теперь, действительно, могу понять досконально чувства и воспоминания любого, всего лишь прикасаясь к нему??Нет, не любого,?— поправила я себя. —?Есть исключения?.Я не смогла прочесть эмоции Родригеса и совершенно не понимаю эмоций Сиэло.Он закрыт от меня на сто замков. Сколько раз я прикасалась к нему, но ничего не чувствовала, кроме дружеского расположения. Весьма размытое чувство. Ничего конкретного. Почему же я со своими обострившимися способностями не могу увидеть прошлое Сиэло?А если… попробовать прикоснуться к нему, когда он спит? Эта мысль, внезапно возникнув, завладела моим умом.Это же так просто. Я только прикоснусь, и сразу увижу ответ на единственный вопрос: лжет Сиэло или нет по поводу того, что ничего не знает о Роберте. И больше не останется сомнений. Их внешнее сходство я начну воспринимать спокойно. А потом я никогда уже не буду дотрагиваться до людей с целью увидеть их прошлое. Это самый последний раз.За дверью тишина… Даже раненый перестал ворочаться.Превозмогая усталость и накатившую на меня тревогу, я встала с постели и на цыпочках прокралась в гостиную.Огонь в камине почти погас, но угли еще понемногу тлели. Я приблизилась к креслу. Так и есть. Сиэло снова уснул здесь, как тогда, когда ухаживал за мной.Некоторое время я смотрела на него, пытаясь в полутьме угадать выражение его лица, а потом решительно протянула руку к его щеке.Громкий, надсадный кашель заставил меня поспешно отпрянуть назад. Раненый на диване шумно перевернулся на бок, тяжело вздохнул, и вдруг я услышала его хриплый, настороженный голос:—?Кто здесь?!—?Не волнуйтесь,?— торопливо заговорила я. —?Вы в безопасности. Меня зовут Иден Кастильо. Мы нашли вас возле озера и принесли сюда. Вы были ранены, помните?—?Да,?— отозвался мужчина. —?Меня сначала подстрелили, потом душевно отделали, чтоб жизнь медом не казалась, и сбросили в здешнее озеро, но я, как ни странно, выплыл. Дальше ничего не помню.—?Имя свое помните?—?Само собой. Сантьяго Лопес, к вашим услугам. Однако откровенно скажу, зря вы меня подобрали, сеньора. У вас могут быть из-за меня крупные неприятности. Я пойду лучше.—?Куда вы?! Ложитесь немедленно! Мы две пули из вашей ноги вытащили всего несколько часов назад. Хотите истечь кровью? И вообще?— куда вам идти? Тут на целом острове никого, кроме нас троих, нет!Мужчина попытался приподняться на локтях, но упал обратно на подушку, задыхаясь от приложенного усилия.—?Я понял. Пожалуйста, дайте воды… И объясните, кого вы имели в виду, говоря ?нас троих??—?Хозяина этого острова,?— я налила мужчине кружку воды. —?Того, кто является владельцем Лас-Сиренас.—?А у Лас-Сиренас есть хозяин?—?Да, он сейчас тоже в этой комнате. Просто устал и спит. Его зовут Сиэло Карвалио.—?Карвалио? —?мне показалось, что раненый вздрогнул и напрягся, услышав это имя. —?Бывают же совпадения,?— пробормотал он после короткой паузы.—?Вам знаком сеньор Карвалио?Раненый допил воду и протянул мне пустую кружку. Я поставила ее на место.—?Нет, не знаком. Не берите в голову, сеньора. Сам не знаю, что говорю. Черт… полагаю, здесь должно быть темно, но у меня почему-то разноцветные пятна перед глазами плавают…. Здорово, видно, мне Санчес вчера прикладом по шее двинул! Сеньора Кастильо, я вас толком не могу разглядеть… слишком темно, но мне кажется, вы не одна из местных жительниц. Типично американский выговор вас выдает.—?Правильно. Я не местная, а приехала из Штатов.—?Но почему вы вообще оказались на этом острове?—?Сеньор Лопес, мое прошлое?— только мое, не так ли?—?Конечно,?— он снова закашлялся и вдруг опять сменил тему. —?Похоже, здесь мы находимся в полнейшей изоляции от остального мира.—?Боюсь, что так.—?Стало быть, потому нас сюда и запихнул Альварес. Чтоб мы тут сдохли.—?Еще не хватало! —?раздался из темноты возмущенный голос проснувшегося Сиэло. —?Я твёрдо намерен выбраться отсюда живым, так же как и сеньора Иден!Сиэло встал с места и подошел к нам.—?Ага,?— с неожиданной едкостью произнес Лопес, внимательно присматриваясь к силуэту Сиэло, возникшему перед ним. —?А ты, стало быть, король, не способный управлять своим королевством?—?Я бы предпочел более официальное обращение с вашей стороны, сеньор Лопес. И более вежливое, учитывая, что мы тут с вами несколько часов возились, пока выковыривали то, чем вас нашпиговали люди Альвареса.—?Никто вас не просил,?— раздраженно выпалил Сантьяго. —?Вы могли бросить меня там, где нашли! Или столкнуть обратно в озеро!—?Вы что, смерти жаждете?! —?не выдержала я. —?Зачем вы такое вообще говорите?!—?А я все равно не жилец. Скорее всего, завтра сюда явится Санчес на вертолёте, и мне кранты. И вам тоже, если они решат, что вы меня укрывали. Зря вы меня притащили в дом,?— изложив свой пессимистический прогноз на будущее, Сантьяго вдруг снова обратился к Сиэло. —?Сеньор Карвалио, не сочтите за излишнее любопытство, а как звучит ваше полное имя?—?Это вам еще зачем?—?Просто интересно. Это секрет? Или одно упоминание вашего полного имени всуе вызывает появление торнадо?—?Я не понимаю причин столь ядовитого сарказма, сеньор Лопес, но в принципе мне это безразлично. Мое полное имя?— Сиэло Хорхе Карлос Рубен Альмейда де Карвалио. Теперь вы удовлетворены?—?Быть не может! —?воскликнул вдруг Сантьяго, подпрыгивая на месте, и тут же глухим стоном хватаясь за раненое бедро. —?Погодите,?— прохрипел он с натугой, прижимая ладонь к больному месту,?— попробую угадать: вы родились в Мадриде в 1963 году, а ваших родителей звали Элен Лусия и Хорхе Карлос Рубен де Карвалио?—?Да,?— настала очередь Сиэло удивляться. —?Что дальше?Внезапно Сантьяго разразился гомерическим смехом.—?Я был абсолютно уверен, что ты, живучая сволочь, так просто не мог загнуться четыре года назад на Карибах!___________________________________________________________________________11?— Tesoro (исп.)?— сокровище, драгоценность