Глава 5. Огонь, угли и зола (1/1)

Я довольно скоро нашла бухту, о которой говорил мальчик. Он и его брат ждали меня там. Лодку ребята оставили за нагромождением камней, а сами сидели возле воды и делали вид, будто играют. Бросали камешки в океан и смотрели, как те прыгают по поверхности, оставляя за собой разбегающиеся круги.Стоило мне приблизиться, оба мальчика моментально обернулись, и расслабленное выражение пропало с их лиц. Они смотрели на меня так, словно не ждали вовсе моего прихода. Наконец старший подросток едва приметно кивнул мне, предлагая следовать за ним.Лодку мальчишки спрятали от чужих глаз весьма умело. Не думаю, что кто-то мог бы заметить её с проплывающих поблизости судов. Снова конспирация, довольно мастерская для таких детей. Впрочем, разве их можно назвать детьми, если они сами работают, кормят семью?Когда мы поднялись на борт, я сразу отметила, что ёмкость для улова стояла на борту разгруженная. На дне лодки в хаотичном беспорядке брошены рыболовные снасти… Интересно, как ребята объяснили другим рыбакам свое возвращение в море и кому продали улов? Наверное, придумали что-нибудь. Они ведь смышленые парни и далеко не робкого десятка. Согласиться на дело, от которого отказались взрослые?— для этого нужно настоящее мужество. Теперь я должна выяснить, что происходит, до того, как окажусь на острове.Пока я шла к бухте, мне многое удалось хорошенько обдумать. Концы с концами в объяснениях рыбаков и управляющего зоной отдыха не сходились. Можно предположить, что Роберт выкупил всю островную зону и запретил туристам посещать Лас Сиренас, потому что с детства ненавидел этих людей и не хотел, чтобы приезжие околачивались на его земле. Однако он теперь далеко не юноша, а взрослый мужчина, бизнесмен. Он не может не понимать, что туристы, какими бы назойливыми ни были, приносят хорошую прибыль, и для местного населения это почти единственный источник доходов. Если запретить туристам приезжать на остров, местные жители обязательно возмутятся.Кроме того, почему в глазах всех при упоминании Лас Сиренас я видела первобытный ужас, смешанный с бессильным гневом. Неужели Роберт умудрился чем-то до смерти запугать всё побережье? Нет. Таким он не был никогда. Даже когда захватывал компанию моего отца по приказу Тоннели, поэтому стоило кромке берега исчезнуть за горизонтом, я обратилась к мальчикам с единственно волновавшим меня вопросом:—?Ребята, теперь, когда нас точно никто не услышит, не скажете ли вы, что на самом деле происходит на острове?Они оба застыли. Лица старшего парня я видеть не могла, ибо он управлял лодкой и сидел спиной ко мне, но испуг младшего был настолько очевиден, что не заметить этого было просто невозможно.И снова я с удивлением отметила, что после лечения в клинике Эммы во мне самой произошли некие странные перемены, и случившееся нельзя уже списать ни на эмоциональное напряжение, ни на адаптационный период после болезни. Я вдруг осознала, что могу в течение нескольких мгновений жить чувствами других людей, будто моё тело пропускает их через себя, как разряд электричества. Раньше такое взаимопонимание у меня было лишь с Крузом. Очень редко?— с отцом и сестрой. Пусть не всегда, но я могла знать, что происходит внутри них. Однако посторонние люди казались запертыми на сто замков, обнесёнными бетонной стеной с колючей проволокой по периметру. Теперь все стены куда-то исчезли, и при желании я могла видеть других людей изнутри. Наверное, так, как они сами ощущают себя. Я улавливала не мысли, а эмоции. То, чего по какой-то неведомой причине временно лишилась сама.—?Знаете,?— продолжала я,?— мне не верится в истории о нарушении границ частной собственности. Простите, но я уверена, вовсе не из-за этого никто не желает ехать на остров. Я очень прошу, мальчики, если вы знаете настоящую причину, скажите мне! Клянусь никому не передавать эту информацию!Младший отчаянно сверлил взглядом спину старшего. Последний делал вид, что всё сказанное мной пронеслось мимо его ушей.—?Жизнь человека под угрозой,?— продолжала я, стараясь вложить в голос побольше проникновенности,?— и если я не буду знать, что происходит, то не смогу помочь. Мой близкий друг сейчас на Лас Сиренас, и ему угрожает опасность. Я даже не знаю, какая именно… Неужели бы вы на моём месте поступили иначе, если бы дорогому вам человеку что-то грозило?Мотор внезапно заглох, и лодка остановилась посреди волн, начинавших качаться сильнее. Ветер, носившийся над поверхностью моря, стал влажным, и вдалеке на линии горизонта появилась дымчато-серая полоса. Шторм приближался.—?Так вы нас обманули? —?спросил, не оборачиваясь, старший мальчик. —?Вы никого не знаете из тех людей на острове?—?Нет, я сказала правду! Я знаю хозяина острова. Но он бы никогда не стал никому угрожать, а все вы боитесь именно его, не так ли? Вот я и хочу разобраться в происходящем!Мальчик повернулся ко мне, по-взрослому хмуря брови над переносицей. Должно быть, так делает его отец, когда сердится или подозревает кого-то во лжи. Я улыбнулась про себя, но приложила все силы, чтобы моя улыбка не появилась на лице. Думаю, иначе парень бы обиделся на меня.—?Я не знаю, кому верить, сеньора,?— наконец, вымолвил мальчик. —?Вам или отцу?—?Освальдо! —?воскликнул вдруг младший мальчик, цепляясь за рукав старшего брата. —?Она не лжёт! Она хорошая! Скажи ей!—?Por favor, hijo, (7) -неожиданно вырвалось у меня, и я сама удивилась своим словам.Почему я назвала его ?сынок?? Словно по наитию. И мальчик откликнулся на этот странный пароль. Его губы дрогнули. В мгновение ока вдруг я все поняла. Теперь внутренняя вспышка была такой сильной, что я ощутила не только его эмоции, а всю жизнь. Очень быстро, но целиком, в одно мгновение. Он рос без матери, это его сводный брат Энрике, их отец болен, и его так редко называли ?сынок?, что это слово стало самым желанным, магическим для него. Тем более услышать такое от чужестранки, непонятной женщины, которая едет в самое гиблое место спасать кого-то…Освальдо взглянул на брата, потом на меня, будто в последний раз спрашивая себя, заслуживаю ли я доверия. Наконец произнес:—?Я ничего не знаю о вашем друге, сеньора. Зато нам известно другое: все суда обходят стороной Лас Сиренас уже полгода. Туристам запрещено приближаться к острову и прилегающим островам, под угрозой уплаты огромного штрафа. А туристические фирмы заранее предупреждают, что Сиренас?— закрытая зона частного владения. Отец говорит… Впрочем, наверное, он тоже не всё рассказывает… Но он говорил: те, кто пытался выяснить, почему владелец отдал приказ изолировать остров от посещений туристов и местных жителей с материка, либо бесследно исчезли, либо спешно уехали из Санта-Клары, ничего никому не объяснив. Поэтому повторяю, сеньора, я не знаю вашего друга, но верю отцу. А отец запретил даже близко подходить к Сиренас, хотя там поблизости мы всегда набирали полные сети креветок. На промысел в этой островной зоне у нас больше не решится никто. Вы сами видели, когда пытались нанять лодку…Он немного помолчал, затем прибавил:—?Возможно, вы не очень хорошо знаете вашего друга, сеньора. Что если ваша собственная жизнь в опасности? —?голос мальчика задрожал. —?Ещё не поздно вернуться…—?Нет,?— я отрицательно покачала головой. —?Вы верите отцу, а я верю Робби. Я выясню, что происходит. Только если на острове кто-то отслеживает приближающиеся суда, как мы сумеем подплыть незамеченными?Освальдо криво усмехнулся и включил мотор. Лодка подпрыгнула на волнах и рванула вперёд, слегка качаясь из стороны в сторону.—?Отец запретил нам приближаться к острову, но… Однажды, когда в других местах ничего не удалось поймать, мы с братом поплыли туда. Наше предположение оказалось правильным. У них есть ?мёртвая зона?. За перешейком, возле пальмовой рощи. Это самая узкая часть острова, она отгорожена крутой возвышенностью, за которой снова начинается низина. Там трудно причалить, потому что под водой можно напороться на рифы. Кажется, за тем местом не следят. Мы с братом знаем, как безопасно подойти к суше, потому что два года назад мы плавали там вместе с отцом, и он показал нам проход между рифами.—?А вы сами выходили на берег? —?поинтересовалась я, особенно не рассчитывая на честный ответ.—?Что вы! —?перепугался мальчик. —?Нам жить ещё не надоело! Мы лишь вытащили большую сеть креветок и сразу уплыли. Нас едва не засекли какие-то люди на вертолёте, но мы сразу повернули обратно, и нас никто не остановил. Есть шансы, пусть небольшие, что и сегодня успеем,?— Освальдо не закончил фразу. Впрочем, все и так было предельно понятно.?Убраться вовремя?,?— это он хотел сказать, но потом передумал. Возможно, побоялся показаться трусом в моих глазах? Хотя трусливыми я этих пареньков точно бы не назвала.Остальную часть дороги ребята молчали. Когда мы уже приближались к острову, Освальдо вдруг проговорил вполголоса, не глядя на меня.—?На всякий случай… Если вашему другу и вам нужно будет выбраться… оставьте какой-нибудь знак в том месте, где мы сегодня вас высадим: платок, полотенце, или что-то яркое из одежды. Завтра мы попробуем снова пробраться сюда ближе к полудню. Если увидим знак, то причалим к берегу и заберем вас. Только ради Бога… будьте осторожнее! И удачи вам, сеньора!—?Спасибо, сынок.Освальдо вздрогнул, и его щёки запылали. Однако он довольно быстро совладал с собой и принял независимый вид, будто его мои слова нисколько не тронули.?Боится проявлять свои настоящие чувства,?— догадалась я.- Как все мы. И всем это слишком дорого обходится…?Когда мы причалили, я протянула Освальдо деньги?— ровно столько, сколько он просил на берегу. Внезапно мальчик покраснел и сказал, что им с братом будет достаточно половины суммы, так как они запросили чересчур много и честно признают это. Но я напомнила им про больного отца и буквально втиснула деньги в ладошку Энрике.Затем вынула из сумки свои документы, кредитные карточки и переложила их во внутренний карман пиджака. Неизвестно ещё, что меня ждёт впереди. Так будет надежнее, хотя и не намного.Когда я сошла на берег, погода заметно испортилась. Ветер налетал порывами, и кое-где сухие листья пальм с шелестом падали на землю. Это была необжитая часть острова. Сюда жители ходили собирать финики и семена растений на продажу. Я помнила эту местность. Мы довольно часто проводили здесь время с Робби, забравшись подальше от любопытных глаз возле лагуны. Или прятались в пещере, куда течением заносило разноцветные камни и причудливые, извитые ракушки. Робби нырял и доставал их для меня.Почему это происходило? Я постоянно повторяла себе, что наши отношения остались в прошлом, но они никогда не тускнели в моей памяти. Всегда были живыми, отчётливыми. И сейчас?— сияли ярче, чем когда бы то ни было.Мои ноги касались родной земли. Я вернулась домой.?Вот глупости! —?одернула я себя. —?Мой дом в Санта-Барбаре, рядом с детьми, не важно, что Круз решит насчёт меня и Келли, но мой дом находится там?.Однако вновь пробудившееся сердце шептало: ?Иден, ты дома. Не упрямься. Маленькая, упрямая девочка! Ты была такой и пытаешься остаться. Но больше не получится. Вспомни себя настоящую, как ты есть?.Приближение шторма снаружи и нарастающий шторм внутри. Всё яснее чувствовалось: эта поездка изменит меня, уже меняет. Мне не стать прежней никогда.Я выбралась из низины и стала подниматься на возвышенность. Ещё несколько десятков ярдов, и я выйду к рыбацкому поселению, а дальше за озером, недалеко от старого пляжа между уступами скал дом Роберта. Тот самый дом.Я вернулась домой.Настойчивая мысль стала сильнее, и одновременно я почувствовала тепло в груди, по которому стосковалась за долгие месяцы болезни. Тепло, означающее, что я снова могу любить тех, кого любила когда-то, моё сердце не пусто, и теперь не имеет значения, вижу я или нет рядом с собой близких людей. Они мне дороги даже на расстоянии. Я хочу их обнять. И скоро обниму, наверстаю упущенное! Я горы сверну, потому что теперь я действительно стала сильнее!С ощущением, что все проблемы скоро решатся, я поднялась на холм, с которого можно было увидеть деревню. И тут я пошатнулась, и едва не закричала.Насколько хватало глаз, простирались ряды обгоревших деревьев, разрушенных домов с провалившимися черными крышами. Трава на пострадавшей от пожара земле начинала расти, кое-где проклевывались ярко-зеленые лужайки, но в целом зрелище было ужасающим.—?Что случилось? —?спрашивала я себя, потерянно оглядываясь вокруг.Едкий запах дыма ещё висел в воздухе, смешанный с горьким вкусом человеческого несчастья.Снова накатило не то видение, не то чувство знания того, что произошло здесь. Мгновенной вспышкой пронеслась в сознании картина пожара, охватившего почти весь остров. Я увидела рушащиеся дома, объятые огнем. Перепуганных до смерти людей выбегающих посреди ночи полуодетыми на улицу. Рыдающих женщин, прижимающих к груди маленьких детей. Услышала треск кровли, звон лопнувшего от жары стекла в окнах. Отчаянные крики тех, кто не мог выбраться наружу из горящих зданий, душераздирающие вопли родственников, не знающих, как спасти родных из пламени.Я замерла на месте. Чужие эмоции смешались, переплелись так тесно с моими собственными, и я почти не отличала одно от другого. Место, которое я любила и люблю, по которому я скучала… Оно, как и я, больше не может стать прежним. Произошло нечто непоправимое.Слёзы текли по лицу, ветер срывал их с моих щек. Как в моём сне. Только не было беснующихся волн вокруг. Но это ещё ждет впереди, так будет!Очнувшись от тягостного видения, я заметила, что по-прежнему стою посреди выжженной деревни, за один миг рассказавшей мне историю своей гибели. Я медленно двинулась вдоль улиц, вспоминая места, которые мы обходили с Робертом раньше. Вот здесь когда-то было казино. Здесь полицейский участок. Там?— больница. За поворотом к лесопарковой зоне?— школа. Еще дальше?— почта. И тот самый музей, откуда мы вместе похитили Ундину. Но теперь узнать здания невозможно. Выгорело почти все.Некоторые дома пострадали не очень сильно, но жители все равно покинули их и уехали с острова. Острое чувство невосполнимой потери, трагедии, о которой не узнал никто, кроме тех, кто жил здесь, оглушило меня.Шок был так силён, что далеко не сразу пришло в голову самое главное?— то, о чем я должна была бы сразу подумать, когда увидела выгоревшую деревню: как теперь выбираться отсюда? В эти короткие мгновения меня вовсе не волновало, обнаружат ли меня люди, которых боятся рыбаки Санта-Клары, и что сделают, если обнаружат. Я шла по пустынной земле, переживая утрату дорогих сердцу мест.И только когда я добралась до окраины уничтоженного поселения, внутри меня все сжалось от простой мысли: а куда, собственно, идти? Очевидно, что тут никто давно не живет. А если поджог деревни был не случайным? Кто-то мог нарочно уничтожить все постройки на острове… Господи, кто эти люди? Что они сделали с Робертом, если он приезжал сюда? И что сделают со мной?Однако даже если бы я услышала про пожар от мальчиков, разве я повернула бы назад? Нет, уехать и не узнать, что произошло с Робби, было бы выше моих сил.Внезапно в стороне от обугленных построек, в тени чудом уцелевших кокосовых пальм, я заметила огромный двухэтажный дом, выкрашенный зеленой краской вплоть до черепицы на крыше. Дом располагался рядом с заброшенной плантацией бананов. Все окна сверху были прикрыты металлическими козырьками, как и входная дверь. Козырьки тоже покрасили в зелёный цвет.Дом совершенно сливался с окружающим фоном, заметить его можно было, лишь с очень близкого расстояния. Никаких цветочных клумб, лужаек, заасфальтированных подъездных дорожек вокруг дома не наблюдалось. Хозяин не предпринимал даже слабых попыток благоустроить территорию. На утоптанной траве поблизости от входа виднелись многочисленные глубокие следы от мужской обуви.Я уже собиралась подойти и постучать в дверь, а затем начать на ходу сочинять хозяевам какую-нибудь ?правдоподобную? историю, объясняющую моё присутствие здесь, но в этот момент ясно услышала над головой шум работающего винта вертолёта. Со стороны старого пляжа, с западной части острова ко мне приближался ?Пеликан? Сикорского. Спасатели? Странно. Насколько мне известно, эвакуацию жителей с островов не объявляли, да и эвакуировать отсюда, в общем-то, некого.Неужели это те самые люди, о которых говорил Освальдо?Бежать было поздно. Я поняла, что меня заметили. Кроме того, убегающий человек лишь вызовет дополнительные подозрения. Собрав волю в кулак, я стояла, не шелохнувшись, пока вертолёт заходил на посадку, слегка накренившись в воздухе носом вперёд, а потом приземлился на утрамбованную площадку на расстоянии примерно двухсот ярдов от ?зеленого дома?.Спустя несколько секунд винт перестал вращаться. Из кабины на землю спрыгнул темноволосый мужчина среднего роста, одетый в светло-серый пиджак и того же цвета брюки. В руках он держал рацию, и пока он шёл от вертолёта, то непрерывно что-то говорил своему собеседнику громко и раздражённо. Когда незнакомец достаточно приблизился, я отчётливо уловила испанскую речь. Безупречный выговор.Наконец, мужчина сложил рацию и изящным движением пальцев отправил ее в боковой карман пиджака. После этого цепкие глаза обратились ко мне. Ему на вид было лет сорок семь. Смуглый, подтянутый, можно сказать, красивый. Впрочем, эту красоту нарушало нервное дрожание мышц лица.Твёрдым шагом незнакомец прошёл отделяющее его от меня расстояние и на классическом английском с отлично отрепетированным выговором, с таким же, с каким недавно говорил по-испански, спросил весьма резко, даже не поздоровавшись:—?Говорите быстрее, кто вы и откуда?—?Моё имя Иден Кастильо,?— честно ответила я, сопровождая слова ослепительной улыбкой. —?Я из Калифорнии.—?Разве ваш туроператор не предупредил, что Лас Сиренас является закрытой от посещений туристов зоной? —?последовал новый вопрос, правда, уже не таким раздражённым голосом.Всё-таки женская улыбка хорошо действует на хмурых и нервных мужчин любой национальности. Может быть, они не бросаются мгновенно исполнять все ваши прихоти, но в обращении становятся значительно мягче.—?Я не туристка. Я приехала в гости к другу, которого давно не видела. Он владелец этого острова. Мы с ним не общались долгое время, но он часто приглашал меня приехать. И вот, наконец, я выбралась… Вообще-то я в Панаме проездом. У меня через четыре дня обратный билет в Лос-Анджелес… И я решила заскочить сюда ненадолго… Впрочем, вижу, здесь что-то произошло? Пожар? —?я изо всех сил разыгрывала из себя наивную дурочку, молясь, чтобы этот тип ?купился? на мое представление.Мужчина, слушая меня и сверля мое лицо проницательным взглядом, медленно раскачивался на носках дорогих импортных ботинок, при этом поглаживал рукой карман пиджака, где лежала рация.?Упаси меня Боже кинуть на него хоть один из таких изучающих взглядов, какими он одаривает меня. Тогда мне конец!??— подумала я.—?Хм,?— наконец, изрек мужчина, и уголки его губ искривила улыбка, которая могла означать лишь одно: с моей подачи он отнес-таки меня к категории безобидных, милых и недалеких блондинок. И теперь мне всеми силами необходимо поддерживать в нем это мнение, иначе мне крышка.—?Меня зовут Алвару Анзотти,?— я почти услышала, как в его голове щелкнуло: ?Надо показаться гостеприимным и безболезненно выпроводить ее отсюда?. —?Я управляющий Лас Сиренас. Давайте зайдем в дом. Не беседовать же возле дверей?—?Конечно, мистер Анзотти, приятно познакомиться!—?Мне тоже,?— заметил он, пропуская меня вперед, после чего снова впился в меня изучающим взором. —?Итак, вы приехали в гости к боссу?—?Да.Я с интересом огляделась вокруг.Помещение, в которое мы попали из неширокого коридора, начинавшегося сразу за входной дверью, служило хозяевам столовой и кухней одновременно. Посредине стоял внушительных размеров стол, вокруг него?— с десяток стульев. У стены слева были расположены газовая плита, работающая от сменного баллона с газом, раковина с двумя кранами, а далее тянулся ряд кухонных шкафов, напольных и навесных с выдвижными ящиками. За стеклянными дверцами шкафов виднелись сваленные беспорядочной грудой жестяные и пластмассовые банки, кастрюли, тарелки, чашки, бокалы…Похоже, женская рука не касалась этой посуды ни разу. В доме жили только мужчины, и хотя они старались поддерживать чистоту, все равно такого уюта, какой могла бы создать хорошая хозяйка, не ощущалось.Войдя в помещение, Анзотти, видимо, по привычке, собрался снять пиджак, вдруг спохватился и снова застегнул его. Задумался на мгновение, потом вымолвил:—?Простите. Я невежлив. Даже не предложил чая или кофе. Чего бы вы хотели выпить?—?Чаю, пожалуйста.Я старалась оттянуть время, чтобы разобраться в происходящем. Похоже, Анзотти тоже была крайне интересна моя личность, поэтому он собрался угостить меня.—?Может, чего-нибудь покрепче? —?он придал голосу оттенок некоторой развязности. —?У меня есть отличное местное вино из плодов винной пальмы. Очень вкусное. Или вы предпочитаете коньяк?—?Спасибо. Мне вполне хватит чая,?— сдержанно отозвалась я, продолжая украдкой рассматривать комнату.Деревянный пол вокруг стола был сильно стёрт, но при этом чисто вымыт, отскоблен так, что следов грязи совсем не было видно. На струганных досках виднелись глубокие, продольные царапины. Перетаскивали что-то тяжёлое и не раз.—?Сеньор не предупреждал, что вы приедете. Иначе я бы приготовился встретить вас получше,?— заметил Анзотти, чиркая спичкой и разжигая газовую плиту.Огонь слабо затеплился.—?Черт,?— вполголоса выругался управляющий, выбрасывая затушенную спичку в мусорное ведро. —?Газ заканчивается. Как всё это некстати! —?я готова была поклясться, он был раздражён вовсе не из-за полупустого баллона с газом. Моё присутствие нервировало мужчину гораздо больше, чем он пытался это показать.Поставив чайник на плиту, управляющий обернулся ко мне. Несколько секунд задумчиво рассматривал меня, потом встряхнулся, неопределённо хмыкнул и сел на своё место.—?Мне действительно неудобно перед вами за такой вот приём, сеньора… Но я никак не могу взять в толк, почему сеньор Карвалио ничего не сказал о вашем приезде?Я похолодела, когда он произнёс имя хозяина.—?Карвалио? —?выдавила я. —?Вы сказали?— Карвалио?—?Да, разумеется. Сеньор Сиэло Хорхе Карвалио. Что же вы, не знаете имени человека, пригласившего вас?—?Но… почему? —?я действительно не понимала, что происходит. —?А как же мистер Роберт Барр? Ведь это он на самом деле владелец Лас Сиренас!—?Ясно,?— Анзотти рассмеялся, как мне показалось, с облегчением. —?Вероятно, вы очень давно не виделись с вашим другом, поэтому ничего не знаете. Действительно, в течение нескольких лет владельцем острова был сеньор Барр. Однако полгода назад перед тем, как уехать за границу, он продал Лас Сиренас.Его последние слова буквально пригвоздили меня к стулу. Некоторое время я беспомощно смотрела на своего собеседника, не зная, что сказать. Наконец, помимо воли у меня вырвалось отчаянное:—?Продал?! Нет… Не верю…—?Вы расстроены, сеньора? —?удивился управляющий.—?Скажите, что это неправда!—?К сожалению, правда. Я был управляющим острова ещё при первом его владельце. Сеньор Барр хотел начать здесь строительство коттеджей и нанял меня. Однако впоследствии его планы изменились, он распорядился прекратить работы, а затем продал остров. Тут осталось много незаконченного, но я привык находиться здесь и попросил оставить меня управляющим при новом владельце. Сеньор Карвалио не возражал, чтобы я продолжил заниматься его делами. Честно говоря, я был крайне рад, что не придётся искать другое место. Я всё-таки не юноша, и мне хотелось какой-то стабильности в жизни. Кроме того, на Сиренас мне нравилось работать… Однако сеньор Карвалио до сих пор не едет сюда и не отдает никаких распоряжений. А потом случился этот жуткий пожар. Вот теперь я и мои помощники торчим здесь, не зная, чем заняться.Мной овладела тупая безысходность. Глядя в одну точку перед собой, я пыталась сообразить, что теперь делать. Несмотря на слова Анзотти, и, похоже, он не лгал, я не могла поверить в продажу острова. Мне отлично было известно, что для Робби значит это место. Он просто не мог так поступить!—?Выпейте, сеньора,?— я очнулась от своих мыслей, когда управляющий поставил передо мной чашку свежезаваренного чая. —?А вон там,?— он махнул рукой в сторону двери, на которую я обратила внимание почти сразу, как мы вошли в столовую,?— вы сможете отдохнуть. Вы, должно быть, устали с дороги. Переночуете здесь, а утром я отвезу вас обратно на материк. Я бы отвёз сейчас, но погода портится. На побережье объявлено штормовое предупреждение. А у нас очень некстати возникли проблемы с вертолётом. Механик должен его срочно осмотреть. Боюсь, пока мы соберемся, как раз поднимется ветер и опустится туман. Лететь в такую погоду опасно.—?А разве здесь не опасно находиться в шторм? —?спросила я, делая глоток из чашки.У чая был довольно странный запах и лёгкий привкус горечи, характерный для старой заварки, но не для свежезаваренного чая. Впрочем, может, местный сорт такой….—?Совершенно безопасно,?— опроверг мои сомнения Анзотти. —?Остров окружен коралловыми рифами. Если пойдёт сильная волна, она разобьется о них. В крайнем случае, затопит перешеек и пальмовую рощу на юго-востоке. Остальная часть острова даже в сильные шторма всегда оставалась нетронутой. Тут раньше люди жили,?— вдруг осёкся и умолк.Наступило самое время задать интересовавший меня вопрос. И я спросила:—?А что здесь произошло? Я видела множество обгоревших домов…—?Ах, сеньора! Около четырех месяцев назад случилось ужасное несчастье. Во время грозы молния ударила рядом с одним из домов, где жильцы хранили горючесмазочные материалы. Видимо, получилась искра, и от нее взорвались несколько баков с бензином. Был такой страшный пожар, что почти мгновенно выгорели все дома на острове. Постройки стояли очень близко друг к другу…. Те жители, которые успели спастись, уехали искать новое жильё к родственникам. Все равно оставаться им здесь было негде и незачем.—?Понимаю,?— я снова отпила немного чая, но вдруг снова отметила странный запах, примешивающийся к обычному аромату чайных листьев. Я подержала секунду напиток во рту, пытаясь определить, почему этот непривычный запах кажется таким знакомым, и вдруг меня осенило?— лоринал.Сильнодействующее снотворное, которое мне однажды давала Эмма, когда меня несколько ночей кряду мучила бессонница в клинике. Но здесь, в этой кружке с чаем, судя по всему, доза была просто огромной, поэтому даже заварка не отбивала характерный для лоринала привкус горечи и запах металла.?Так, не паниковать,?— приказала я себе. —?Сейчас надо проглотить то, что я держу во рту с милой улыбкой, будто ничего не происходит, а дальше… ни-ни. Ни глотка. Иначе я свалюсь. В чае убойная доза снотворного. А этот тип?— никакой не управляющий, следовательно, его словам нельзя верить ни на грош!?—?М-м, горячо,?— я заставила себя медленно проглотить эту отраву, а затем отставила чашку в сторону. —?Я, пожалуй, подожду, пока остынет.—?Конечно! —?кивнул Анзотти. —?И заодно расскажите, как вы попали на остров. На яхте или вертолёте?Он уселся напротив меня, налил себе чай из того же чайника и стал пить его маленькими глотками. Из чего я сделала вывод, что в заварку и кипяток ничего не подмешано. Этот тип положил снотворное прямо мне в чашку.—?На лодке,?— призналась я, невинно опуская глаза. —?Здешнее население ужасно хитрое. Меня ободрали, как липку. Представляете, меньше чем за триста баксов никто из жителей лапкой не шевельнёт! Пусть я не знаю местных расценок, но, кажется, возьми я на побережье яхту напрокат, мне это обошлось бы намного дешевле,?— тут я сделала вид, будто пью, а на самом деле лишь смочила губы, судорожно соображая, что делать дальше.Рано или поздно управляющий заметит мой обман, и тогда мне не отвертеться.—?Три сотни? —?щуря глаза, переспросил Анзотти, внимательно выслушав мои притворные жалобы. —?Вас действительно надули. Это заоблачная цена. Стоимость проката хорошей яхты составляет не более ста двадцати долларов в час. Кто заломил вам такую запредельную цену?—?Рыбаки,?— пожала плечами я. —?Какие-то оборванцы. Откуда мне знать? Мне нужно было попасть на остров. Они согласились довезти. Сказали, что обратно я с лёгкостью доберусь, арендовав лодку здесь. Но здесь никого нет! Кто меня теперь обратно на материк доставит?—?Я,?— абсолютно серьезно ответил мужчина. —?Не волнуйтесь. Вам не нравится мой чай?—?Он чересчур горький.—?А у меня есть сахар,?— управляющий поднялся с места, достал из шкафа сахарницу и поставил на стол передо мной.Я взяла ложку, стараясь, чтобы руки не дрожали слишком заметно, зачерпнула сахар и размешала.Прекрасно. Любой новый отказ выпить эту гадость будет выглядеть неубедительно. И вообще я до сих пор жива лишь, поскольку этому типу кажется, что я совершенно не понимаю происходящего. Интересно, зачем ему усыплять меня? Уснув после лоринала, я буду полностью в его власти. Возможно, он и его приспешники похищают людей для каких-нибудь противозаконных опытов?Я изо всех сил старалась призвать на помощь свою способность понимать чувства других, но в данном случае обнаружила лишь пустоту. Этот человек не имел чувств. Либо сознательно не желал их иметь. Однако ко мне он испытывал некое подобие симпатии. Впрочем, моя наигранная наивность, которую он принимал за настоящую, была ему смешна.Все эти догадки промелькнули внутри меня за пару секунд. Я уже собралась прибегнуть к крайней мере?— ?случайно? разбить чашку, а потом думать, как вести себя дальше, но в этот момент управляющего вызвали по рации.—?Слушаю! —?отрывисто бросил он кому-то.Затем прибавил холодно:—?Я занят. Разбирайтесь сами.Потом громче.—?Именно сейчас?— не могу!И наконец, обращаясь ко мне:—?Извините, придётся отлучиться ненадолго.—?Конечно,?— прощебетала я, улыбаясь. —?Не беспокойтесь, я подожду.На секунду в глазах управляющего мелькнуло подозрение, но я добавила в улыбку побольше искренности, и Анзотти успокоился, после чего покинул дом.Воспользовавшись его отсутствием, я метнулась к раковине, вылила туда чай со снотворным, быстро ополоснула чашку из-под крана. Снова налила заварки, добавила кипятка, всыпала сахар … Все эти манипуляции заняли у меня меньше минуты.Когда управляющий вернулся, я как раз заканчивала пить чай, и я отметила, как блеснули его глаза, когда он увидел, что моя кружка почти опустела.?Лоринал начинает действовать через двадцать минут, но только в случае, если доза точно рассчитана. Если она превышена, эффект будет подобен медицинскому наркозу. Интересно, Анзотти об этом известно???— размышляла я, в то время как мужчина напряжённо наблюдал за мной, ожидая, вероятно, появления первых признаков сонливости.______________________________________________________7 Пожалуйста, сынок (исп.)