Глава 11. (1/1)

…Он вошел в зал ?Ориент Экспресс? без двадцати девять. Фрэнк и Билл уже сидели за одним из столиков-купе в компании двух смазливых девушек и приглушенно смеялись чему-то. Мейсон с удовлетворением отметил, что, во-первых, шампанское пили только дамы, а перед кавалерами стояла содовая, а, во-вторых, что ребята не забыли про дресс-код, и свои черные кожаные куртки оставили дома. Оба были в приличных пиджаках, правда, к джинсам, но Круз тоже всю жизнь так ходил, и ничего – слыл добропорядочным посетителем, которому всегда были рады в ресторане Иден.Мейсон сел так, чтобы с его столика просматривалась барная стойка, и заказал себе чашку кофе. Ровно через пять минут появился Тед и первым делом удивился, что Мейсон не планирует ужинать. - Я перекусил в больнице…- Странно… Ты знал, что пойдешь в ресторан.. Здесь же вкуснее… Мейсон рассеянно пожал плечами, краем глаза заметив, что в ресторан вплыла Джинни, одетая в платье, прикрывающее лишь кусочек тела спереди. Спина была открыта полностью, плечи – тоже, если не считать тонюсеньких бретелек, декольте стремилось чуть ли не к солнечному сплетению, а подол заканчивался, не дойдя до колена по меньшей мере пяти дюймов . При этом платье смотрелось не пошло, а дорого и стильно… заслуга модели… ?Теперь Марк точно никуда не денется?… Джинни, как они и договаривались, расположилась за барной стойкой и взяла себе бокал шампанского, равнодушно скользнув по Мейсону глазами…- …он никак не хочет понять, что это моя жизнь и мои ошибки! – Мейсон с усилием включился в поток откровенностей Теда, который делился с ним наболевшим – историей своих ссор с СиСи.При иных обстоятельствах Мейсон внимательно бы выслушал младшего брата, к тому же тема ему была слишком хорошо знакома, и у него имелся чемодан мудрых советов… но сейчас он никак не мог заставить себя сосредоточиться на словах и эмоциях Теда. Для него куда важнее было то, что Джинни попросила бармена дать ей телефон и сняла трубку… - Тед, окажи мне услугу, – Мейсон довольно бестактно прервал брата на середине предложения, и тот обиженно умолк, потому что с какого-то момента проникся собственным монологом. – Я сейчас выйду в туалет, а ты останься здесь и последи за входящими. Как только появится Маккормик, дай мне знать. Ладно? - Марк? Так значит, ты здесь из-за Марка? Выходит, Мэри была права… - Я подозревал, что твой неотложный братский разговор по душам назрел не просто так…- Она за тебя волнуется, Мейсон! - И совершенно напрасно. Разве я прошу тебя сделать что-то преступное? - Думаешь, я поверю, что это всё? Стал бы ты из-за ерунды обманывать Мэри… Мейсон жестко сжал губы, глаза блеснули холодной сталью… - А теперь представь, что с Хейли случилось то, что этот подонок сделал с Мэри… - медленно и тяжело роняя слова, заговорил он. - а в суд уже не обратишься… Ты смог бы спустить такое и уважать себя после этого? Тед растерянно заморгал.- Я… мне… конечно… но… никому не станет лучше, если ты попадешь за решетку… - Поверь мне, ничего не случится. Все продумано. Я не собираюсь его калечить и уж тем более убивать… Моя мечта – жить вместе с Мэри долго и счастливо, и тюрьма сюда никак не вписывается. Так ты поможешь? - А что я потом скажу Мэри? Соврать ей в глаза у меня точно не получится. - Думаю, тебе вовсе необязательно в ближайшее время появляться в больнице. И врать не придется. Мэри завтра переводят в общее отделение, ей разрешат гулять, и я собираюсь весь день пробыть с ней, так что ей будет чем заняться. Тед? Тот в волнении едва не воткнул в стол вилку, которую весь разговор вертел в руках, на вопросе Мейсона выронил, но успел поймать у самой столешницы. - Ладно, я скажу тебе, когда придет Марк. Но ты должен пообещать… - У-ви-дишь, - Мейсон поднялся и лучезарно улыбнулся. Только от этой улыбки Теду стало совсем не по себе - в ней ему почудилось что-то безжалостное… … Утром администратор отеля, тысячу раз извинившись, попросил Марка переехать из номера, поскольку под полами обнаружилась какая-то плесень (и это в лучшем отеле города! Хотя чего ожидать, если владельцы - Кепвеллы). Марк стал было возмущаться, но, узнав, что в качестве альтернативы ему за те же деньги предлагают президентский люкс, любезно согласился. В таких шикарных апартаментах он никогда не жил, решение администрации приятно пощекотало тщеславие, хотя он успел подумать, что Иден, скорее всего, не в курсе инициативы своих подчиненных, иначе ни за что бы этого не допустила. Но тем больше злорадного торжества ему доставил нежданный переезд. Впрочем, к вечеру он уже метался в четырех стенах самого роскошного номера отеля, накачивался бесплатным виски из бара и изнывал от безделья, злого раздражения и неопределенности. Бесило его нахальство Мейсона, который, не имея никаких юридических прав на Мэри, распоряжался всем в ее жизни, включая и то, с кем ей дозволено встречаться. Марк до сих пор считал, что, если бы у него была возможность нормально пообщаться с Мэри, он бы убедил ее сохранить брак. А так теперь эта стерва Джулия запустила механизм гражданского развода, и, уж конечно, чертова феминистка доведет дело своей чести до конца, и максимально быстро. Марк бы даже втихаря уехал куда-нибудь, чтобы только затормозить процесс, но понимал бессмысленность подобных расчетов. Их разведут с ним или без него. Не ожидал он от Мэри… думал, она блефует, говоря, что готова на разрыв с церковью ради Мейсона… И чем Кепвелл ее обрабатывает? Словно нервно-паралитический газ, вдыхая который, она начисто лишается способности воспринимать что-то, помимо его точки зрения… Зачем ему Мэри? Марк и сам не до конца знал. Когда-то в детстве она ему очень нравилась, и с новой силой это разгорелось после ее разрыва с Мейсоном… Мэри была несчастна, разочарована, дезориентирована и… безопасна… В тот момент Марк уже порядком устал от ярких, эффектных и вечно чего-то требующих женщин вроде Дженис… Мэри, со своей свежей естественной красотой, неискушенностью и искренностью, казалась привлекательной и в то же время простой. С ней ему не нужно было вылезать из кожи вон, чтобы соответствовать какому-то гранд-уровню – для нее он и так был лучше Мейсона… Это очень льстило его самолюбию… А если бы удалось склонить Мэри к интимным отношениям, Марк одним выстрелом убил бы двух зайцев. Он хотел ее, а с учетом того, что стал бы для нее первым мужчиной и заодно щелкнул по носу Мейсона, желанная близость играла еще более радужными красками… Чтобы обезопасить свои отношения с Мэри от вмешательства Мейсона и каких-либо иных случайностей, он, не раздумывая, сделал ей предложение… Связывать себя Марк не боялся, Мэри и их брак никак не мешали бы ему предаваться удовольствиям на стороне и в принципе делать то, что он считал нужным… Он получил ее, но из-за болезни все пошло наперекосяк. Марк был уверен: если бы их первая брачная ночь состоялась, Мейсон и по сей день нервно курил бы в сторонке, пуская слюни и обливаясь слезами. Именно поэтому его жутко раздражала непримиримая реакция Мэри на их единственный секс. Подумаешь, переспала с собственным мужем, а переживает чуть ли не вселенскую трагедию! Даже если она и не хотела этого, что в этом вообще особенного? Не руку же он ей отрезал, в конце концов! Все-таки они не чужие люди… Изнасилование… Она его жена, черт возьми! Вспоминать о той ночи Марк на самом деле не любил. Никакого удовольствия он тогда не получил. Пока Мэри еще яростно сопротивлялась, это его заводило, но когда он разорвал платье и повалил ее на диван, она обмякла и уже ничем не отличалась от бесчувственной куклы. И только захлестывающее желание наказать ее и отомстить Мейсону позволило ему довести начатое до конца. А в памяти ничего не осталось – ни запаха ее кожи и волос, ни вкуса губ, ни картины обнаженных прелестей… только ненавистное ощущение заледеневшего, обмякшего под его тяжестью тела. Теперь Марк хотел ее вернуть, чтобы вытеснить это чувство, заменить на другое… Его злило, что весь город, все друзья и знакомые дружно встали на сторону Мэри, сразу поверив в ее версию событий и отвернувшись от него… И даже отмена судебного процесса ничего не изменила. От него все шарахались, как от прокаженного. А вот если бы удалось сохранить брак, всем этим моралистам пришлось бы заткнуться… Ну и Мейсон… спесь с него слетит быстро… этот пижон раз и навсегда усвоит, кому принадлежит Мэри… По поводу торгов с согласием на операцию Марк никаких угрызений совести не испытывал. Он, конечно, подписал бы эту бумажку, даже откажись Мейсон от сделки - Мэри не должна была умереть, но также хорошо он понимал, что Мейсон не станет рисковать ее жизнью и согласится на любые условия. Это был его последний шанс…Марк резко опрокинул в себя остатки виски и наполнил стакан снова. Зазвонил телефон…- Я слушаю…- Добрый вечер, - женский голос – низкий, с приятной хрипотцой, то, что называют ?сексуальный?. – Попросите, пожалуйста, Сьюзан Митчелл… - Сожалею, мадам, но здесь никого, кроме меня, нет…- Мисс.. меня зовут Джинни, – поправила девушка и продолжила с легкой растерянностью, разбередившей разгоряченное алкоголем воображение Марка:- Но как же Сьюзан? Она сама дала мне этот номер… - Увы, ничем не могу вам помочь. Меня только утром вселили сюда… Возможно, ваша подруга съехала и забыла вас об этом предупредить…- О, не подруга! Сьюзан – моя тётя, - рассмеялась Джинни, словно перекатились маленькие камушки, и у Марка от ее смеха заныло пониже живота… - Я целую неделю была в командировке и повидаться не получилось… А у вас приятный голос… только очень грустный… Что-нибудь произошло? - Просто не люблю быть один… - Как я вас понимаю… я тоже терпеть не могу одиночество, а теперь, благодаря забывчивости Сьюзан, вынуждена ужинать наедине с собой… - А может быть, мы объединим наши одиночества? Я мог бы составить вам компанию, Джинни… если позволите, конечно… Вы далеко от ?Кепвелл отеля?? - Я внутри… в ресторане ?Ориент Экспресс?… Вы действительно не против поужинать вместе? - Не против? Да у вас такой сногсшибательный голос, - Марк осмелел - хмель делал свое дело, - что я просто на крыльях полечу в ?Ориент Экспресс?! Только как я вас узнаю? - Я посижу в баре. Других женщин здесь все равно пока нет. Но вы не сказали, как вас зовут…- Марк…- Одно из моих любимых мужских имен… ….От ужина они отказались. Едва Марк вошел в ресторан и с порога увидел эти соблазнительные формы, взглянул в призывно блестевшие зеленые глаза, начисто забыл о еде. Они пропустили по стаканчику в баре, болтая о пустяках. Марк чувствовал, что начинает перегреваться от желания, и неотступно прикидывал, как пригласить красотку в номер. По дороге в ресторан он еще опасался нарваться на добродетельную зануду, но, судя по раскованному поведению и предельно откровенному наряду, Джинни к этому типу женщин не относилась. Она и правда не стала ломаться, когда он предложил перенести общение к нему в президентский люкс. Лишь кокетливо заметила, что еще никогда не была в номерах такого класса. В лифте Джинни, словно невзначай, прижалась к нему бедром а, поворачиваясь к кнопкам с номерами этажей, задела упругой грудью. Глаза Марка вонзились в глубокий вырез… дышать ему было уже практически нечем. Он еле дотерпел до ?президентского? этажа. Захлопнув дверь люкса, тут же сгреб Джинни в охапку, размазывая по ее губам помаду и судорожно задирая ей платье. Страстно постанывая, она быстро помогла ему избавиться от рубашки, распалив его больше, потом ее пальцы ловко расстегнули брючный ремень. Марк сбросил со смуглых плеч тоненькие бретельки… под платьем у нее ничего не было… Джинни потащила его за собой прямо на пол… Марк стянул с нее платье и трусики… и сквозь бурлящую в ушах кровь вдруг различил стук в дверь… - Пошли к черту! – пробормотал он.Джинни захихикала. - Открой… это ужин и шампанское… я заказала для нас… Чертыхаясь про себя, Марк встал с роскошного ковра и, рванул дверную ручку. Он не сомневался, что управится быстро, поэтому не потрудился даже застегнуть ремень на брюках. Едва Марк приоткрыл дверь, со стороны коридора по ней сильно ударили ногой, и его отшвырнуло вглубь гостиной. В распахнувшемся проеме он увидел двух темноволосых молодых ребят. Марку показалось, что они очень похожи друг на друга. К персоналу отеля они, конечно, отношения не имели. Никакого ужина и шампанского при них не было… - Какого черта?!... – сердито начал он, но парни с пугающим спокойствием вошли внутрь, и тот, что пониже ростом, медленно закрыл дверь. Марка охватило беспокойство – уж очень уверенно ребята двигались. - Джинни! – второй парень с тонким шрамом над бровью, неплохо разыгрывая изумление, воззрился на голую девушку, распростертую на ковре. – Фрэнк, ты только полюбуйся, чем занимается наша маленькая сестренка! Что скажет мама?- Придется ей хорошенько всыпать, - мрачно вторил второй. Джинни испуганно прикрылась скомканным платьем и стала отползать к стене. - Я не виновата… не виновата… - залепетала она. – Он сам затащил меня сюда и пытался изнасиловать…- Что?! – возмущенно сорвался с места Марк, но режущий, как бритва, взгляд Фрэнка вынудил его остановиться. – Что ты несешь?! Да ты сама впереди меня бежала! Послушайте, она же нагло врет! - Ты, кажется, пытаешься сказать, что наша сестра – проститутка? – вкрадчиво осведомился Фрэнк. - Н-нет… конечно… но я не насиловал ее! - Сейчас разберемся… Джинни, уйди пока в соседнюю комнату, заодно оденься, а то смотреть противно… А мы побеседуем с тобой, червяк… Так ты говоришь, она сама бежала сюда? Марк с хрипом согнулся пополам, получив точный и сильный удар в солнечное сплетение. Пока он, судорожно хватая ртом воздух, пытался распрямиться, другой парень внимательно вгляделся в его лицо. - Фрэнк, а я ведь знаю этого слизняка. Видел портрет в газетах. Его недавно обвиняли в изнасиловании собственной жены… Она еще вроде раньше была монашкой… Он без всякого почтения ухватил Марка за ухо и поднял на уровень глаз Фрэнка. - Точно, - подтвердил тот. – Да ты, оказывается, у нас сексуальный маньяк… со стажем… - Я никого не насиловал… суд отменили… меня официально признали невиновным…Фрэнк рассмеялся холодным и колким смехом. - Да ладно?! Здесь тебе не сборище пустоголовых присяжных. Заниматься этой ерундой нам неинтересно… Правда, брат? Последовал удар по печени, от которого у Марка перед глазами поплыли синие круги. Он понимал, что они бьют профессионально – так, чтобы не осталось следов. Его чуть не вырвало от боли и страха. - А ты знаешь, как поступают с насильниками там, где мы недавно были? – вежливо поинтересовался второй. – Смотри-ка, не знает… О, да ты, оказывается, совсем необразованный… - Похоже, придется познакомить его с этой наукой… Иди-ка сюда, ублюдок… - Что вы собираетесь делать? – у Марка тряслись губы, ладони вспотели, ноги подгибались.- Что? Да то, что ты сделал со своей женой и чуть не сотворил с нашей маленькой Джинни… Доставить тебе море удовольствия, петушок… Вот тут до него дошло. Марка обуял животный ужас. Он грохнулся перед парнями на колени и по-настоящему заплакал. - Я прошу вас… пожалуйста… я дам вам денег… сколько скажете… все, что у меня есть… но только не это… не надо….- Рыдает прямо, - презрительно бросил Фрэнк… - Пытается купить честь нашей Джинни… Извини, сестрой мы не торгуем… Да ты не страдай так, это не страшно… нас же всего двое… В камере тебе бы повезло меньше… Железная рука сгребла Марка за шею и поставила на ноги, а вслед за этим Фрэнк одним движением рванул вниз его брюки вместе с трусами. С жалобным хлопком в сторону отлетела пуговица, разъехалась молния. Марка толкнули лицом к стене. Он побелел, как смерть, и только повторял:- Боже… боже… боже… По щекам катились слезы. Ему казалось, что он сойдет с ума… если это случится… это же кошмар на всю оставшуюся жизнь… - Ну что, кто начнет? – от невозмутимой интонации Фрэнка у Марка скрутило все внутри. Он закрыл глаза, как перед расстрелом. Вдруг щелкнул замок входной двери, и кто-то произнес торжественно и веско:- Пока с него достаточно… Голос этот Марк знал и в то же время слышал впервые. В нем, помимо привычных журчания и насмешливости, была жестокость и беспощадность, сила и величие – словно с Марком сейчас говорила сама Судьба. С таким он еще никогда не сталкивался и испугался даже больше, чем бандитов… Фрэнк с товарищем тихонько исчезли в соседней комнате, а уже вполне узнаваемый голос Мейсона проинформировал: - Теперь ты можешь повернуться, Марк… …Марк выглядел не просто жалко… Со спущенными брюками, полуголый, бледный, искаженное до уродливой маски, застывшее с выражением звериного страха лицо в разводах от слез – ничего человеческого уже почти не было. Мейсон едва не отшатнулся. - Застегни штаны, - брезгливо бросил он. Марк трясущимися пальцами принялся сводить молнию на ширинке, а потом долго не мог попасть язычком в отверстие на брючном ремне. - Ну что, теперь ты, надеюсь, прочувствовал, как это прекрасно – когда все происходит по взаимному согласию… - с ядовитой горечью заметил Мейсон.Марк поднял затравленный бегающий взгляд.- У нас с Мэри было по-другому… В темных глазах Мейсона полыхнуло недоброе пламя, Марку снова стало до тошноты жутко… - По-другому?! – Мейсон явно старался сдерживать мешавшую трезво рассуждать ярость и сохранять более эффективное циничное спокойствие, но ему плохо удавалось – из слов рвалась неприкрытая боль. – Разве она, как и ты только что, не умоляла тебя остановиться, разве не плакала и не просила пощадить ее?! По-другому… Я скажу тебе, что у вас было по-другому. Ты сейчас еще не познал до конца всего спектра незабываемых ощущений, но это легко исправить… Ребята с удовольствием доведут все до логического завершения… - Ты не посмеешь… - Да что ты говоришь?! – с ледяной усмешкой, от которой у Марка в пятки провалилась душа, воскликнул Мейсон. – После того, как Мэри чуть не умерла из-за твоих поганых трусливых разговоров, я с удовольствием сотру такую гниль, как ты, в порошок и даже буду спать лучше, чем обычно… - Если Мэри узнает, то не простит тебе… - Да, наверное, ты прав. У нас с ней возникнут проблемы… Только для тебя-то это ничего не изменит - ты всю жизнь проживешь с кошмарами о том, что с тобой сделали. А мысль о нашей с Мэри размолвке согреет тебя пустыми одинокими ночами, когда ты будешь просыпаться в поту и ужасе… Потому что для тебя, Марк, последствия уже станут необратимыми… И ты не представляешь, как мне хочется устроить тебе этот ад! Так что, на твоем месте, я бы не проверял границы моей доброты…- Чего ты добиваешься, Мейсон? – растерянно заблеял Марк. – Я ведь уже отказался от прав на ребенка. Тебе надо, чтобы я уехал навсегда? Я уеду… - Ты просто сама предупредительность и покладистость… это так любезно с твоей стороны. Он готов навсегда уехать… какое одолжение… Да ты скоро сам побежишь отсюда... крыса… Это за тебя еще не взялся мой отец… потому что стоит ему сделать пару звонков, и на всем Тихоокеанском побережье тебя никуда не возьмут даже полотером… Будешь сидеть на паперти, просить милостыню…и мечтать о койке в камере… Хорошенько запомни каждую минуту сегодняшнего вечера, Марк… Запомни свое унижение, первобытный ужас, беспомощность… Это то, через что ты заставил пройти самую замечательную на свете женщину, которая тебя уважала и доверяла тебе, которая всегда была тебе верным другом… а ты все растоптал только потому, что она не захотела тебя любить… - Я…я… не думал, что это так… - Ну теперь ты достаточно подкован. И вот еще что. Чтобы даже твоего духу больше не было рядом с Мэри! Если ты только посмеешь еще хоть раз к ней прицепиться, я найду способ уничтожить тебя… Надеюсь, сегодняшние события убедили тебя в том, что это не пустые слова… Мейсону, в конце концов, удалось взять себя в руки, и сейчас он был отстраненно холоден, по-судейски грозен и непререкаем, а потому страшен… Марк раньше не боялся его, считая лишь болтуном и хлюстом, тем более, что Мэри никогда не одобрила бы подобных методов… Но оказалось, что Кепвелл способен на изощренную хищную расправу… вопреки мнению Мэри… похоже, вообще у нее за спиной… - Спокойной ночи, Марк, - с плохо скрытым отвращением подытожил Мейсон и сделал шаг в сторону двери.- Как, ты уходишь? – заволновался тот. – А…а… они? – дрожащим пальцем Марк ткнул в направлении соседней комнаты. - Я полагал, что ты сам проводишь своих визитеров… но раз ты такой негостеприимный… Мейсон через паузу трижды стукнул в дверь спальни. Появился Фрэнк и взглянул выжидающе. - Нам пора, - отрывисто сказал Мейсон. – Не забудьте ничего. Фрэнк перевел глаза, в которых был один колотый лед, на Марка, тонкие губы дернулись в злой усмешке. Эта мимика вмиг так много напомнила Марку, что горло сжало характерным спазмом, и он метнулся к унитазу. Его жестоко рвало несколько минут. Когда, умывшись и ополоснув рот, он выполз из туалета, в номере уже никого не было. Лишь слабый аромат духов Джинни… от которого Марка затошнило вновь. Он кинулся к бару и залпом, как воду, влил в себя полный стакан виски… … Мейсон рассчитался с подручными Джинджер, после чего позвонил в больницу и предупредил отца, что задержится на пару часов. - Что-нибудь случилось? У тебя странный голос… - отметил СиСи. - Наверное, устал. Я хочу заскочить домой и немного поспать. А потом сменю вас с Софией. - Можешь не спешить. Здесь все хорошо, и втроем нам очень весело… - Вот уж не ожидал, что вас с Софией развеселит обстановка реанимации… - Нам хорошо с Мэри…- Это я могу понять, - вздохнул Мейсон. – Передай ей, что я скоро вернусь. Он прихватил фляжку с виски и отправился на пляж. Только здесь, в полной темноте и одиночестве, под шум океанского прибоя его наконец отпустило напряжение… словно Мейсон сбросил с себя тесный железный футляр. Его затрясло, как при лихорадке… Он сделал два больших глотка из фляжки… не помогало… Он сам не знал, как далеко готов зайти. Тюрьмы он не боялся в любом случае – Марк никогда не смог бы ничего доказать. Ребята Джинджер умели исчезать… на некоторое время. А никакой жалости к Марку Мейсон не испытывал. Поэтому Фрэнку и Биллу было дано указание работать полную ?программу?, но остановиться, как только Мейсон потребует. Решение пришло само, когда через секретное зеркало он увидел отвратительную сцену наглядного превращения человека в пресмыкающееся. Это было настоящее моральное убийство… Чего бы ни заслуживал Марк, эту грань Мейсон переступить не смог… Он вдруг отчетливо осознал, что после такого уже никогда не будет прежним, никогда не будет спокойно спать, не сможет смотреть Мэри в глаза… Отпустив Марка, он почувствовал облегчение… на секунды мстительное удовлетворение – ведь унижение и страх пробрали Марка до печенки, почти распяли и лишили человеческого облика… Но сейчас, стоя на берегу океана, Мейсон плакал… от бессмысленности успеха своей затеи… Ничто, никакое раскаяние или наказание Марка не повернет для Мэри время вспять… не изменит того, что с ней случилось… Необратимые последствия… После обнаженных в своей мерзости картин сегодняшнего вечера боль за Мэри стала еще невыносимее. Мейсон изо всех сил не пускал свое воображение в просторное поле ассоциаций, иначе запросто свихнулся бы или уж точно придушил Марка, но сердцу хватило и без лишних фантазий… Мейсон задыхался от той низости, зловония, гнусности… и слезы катились от понимания того, что он не уберег Мэри…Фляжка почти опустела, а хмель не брал…Тогда зачем же он так стремился отомстить? Если все бессмысленно… зачем он в глаза врал Мэри и тем самым ставил под угрозу их отношения? Вот тут ответ нашелся быстро и отчасти притупил боль… Мейсон сегодня вырвал жало у злобного и трусливого скорпиона…он больше не опасен… И да, теперь Марку ой как трудно будет рассуждать о том, что он не сделал с Мэри ничего особенного… Каждый раз перед глазами будет вставать усмешка Фрэнка, а в ушах звучать его ?Ну, кто первый??… Наверно, это уже немало… хоть что-то… Мейсон допил виски и еще какое-то время сидел на остывающем песке, слушая шелест прибоя… ?Мейс-сон… Мейс-сон?… - шептали ему волны голосом Мэри… он звал, манил, околдовывал… и врачевал душу, разгоняя демонов…