Глава 4. (1/1)

…- О, половина четвертого! Я даже удивлен твоему терпению, Мейсон, - картинно воздел руки к большим часам в больничном холле Марк. – Я был уверен, что ты прибежишь еще утром, когда я отказался подписывать согласие на эту операцию. Видимо, вы что-то просчитывали, но раз ты здесь, значит, без меня вам все-таки не обойтись. ?Без бороды он определенно лучше смотрится, - отстраненно думал Мейсон, всеми силами пытаясь абстрагироваться от того, что вещает Марк. Нельзя поддаваться гневу, нельзя сбиться… Ради Мэри, ради того, чтобы она жила…- Но губы у него какие-то злые, а выражение лица – вечно обиженное, ущербное, словно его никто никогда не воспринимал всерьез. Может, пожалеть его, такого убогого?? - Почему ты против операции, Марк? - Потому что это опасно, черт возьми! Сейчас состояние у Мэри стабильное, а хирургическое вмешательство может привести к кризису. Ты, что, не понимаешь, что это мозг! Одно неверное движение, и все! Я не хочу, чтобы она умерла! - Однако профессор Френсис считает, что стабильность кажущаяся, и нет времени ждать, когда гематома рассосется под воздействием лекарств. Он сделал много подобных операций и ручается за положительный исход…- Это всего лишь мнение одного из специалистов! - Лучшего специалиста…- Лучшие тоже могут ошибаться. Например, доктор Лоули придерживается иной точки зрения. И не забывай, я тоже врач… - По забывчивости которого иногда умирают пациенты, - не удержался Мейсон. – Я бы не козырял этим на твоем месте, Марк. Тот моментально занял любимую воинственную позу, расставив руки на поясе и сдвинув борта пиджака к спине. - А на твоем месте я бы вообще помалкивал. Скажи спасибо, что я не возражаю против того, чтобы ты денно и нощно торчал в палате у Мэри… - Сынок, хочешь я пойду с тобой?- Не надо, отец. Лучше побудь с Мэри на время моей встречи с Марком. Ей поддержка нужна больше, чем мне.- Не представляю, как ты хладнокровно проведешь этот разговор. Может быть, чем-то помочь? Только скажи. - Раздобудь мне коробку сигар, пожалуйста. Лучше – кубинских… ?Как бы сигара сейчас пригодилась! - мысленно простонал Мейсон. – Он не возражает… Мерзкая гнусь! Но пока нельзя реагировать на его провокации, надо понять, чего он добивается?… - Ну хорошо, Марк. Что должно произойти, чтобы твоя экспертная точка зрения совпала с мнением профессора Френсиса? Марк нервно провел пятерней по волосам и облизнул губы. Ему было явно не по себе, казалось, он даже колебался какое-то время… - Я, в любом случае, полагаю, что операция – затея рискованная… - отрывисто ответил он.- Но… - Но я готов подписать это дурацкое согласие, если ты прекратишь судебное преследование.- Всего-то, - презрительно усмехнулся Мейсон. – А я было на секунду засомневался, вдруг ты и правда переживаешь за Мэри… - О ней есть кому позаботиться! – истерично выкрикнул Марк, решительно выставляя руку с вытянутым вперед указательным пальцем. – А я совсем один и вынужден себя защищать! Ваша хваленая Джулия оказалась чокнутой феминисткой и предала меня! Теперь мне самому приходится отстаивать свои интересы! - Сейчас, безусловно, самый подходящий момент, - с горечью прокомментировал Мейсон. – Что именно ты хочешь, несчастный сирота?- Ты позвонишь Джулии, и вы сделаете совместное заявление о том, что дело улажено по взаимной договоренности сторон, а мне принесете публичные извинения за ложное обвинение…Марк не успел закончить. Бумажный стаканчик с кофе, который Мейсон держал в руке, будто взорвался, расплескав горячее содержимое во все стороны. Марк едва успел отскочить назад, а бледный, как смерть, Мейсон, не замечая боли от ожога, спросил тихим, звенящим от ненависти голосом:- Я не ослышался? Ты хочешь публичных извинений за ЛОЖНОЕ обвинение? - Моя карьера и так уже пострадала от этого дела. Извинения могут помочь восстановить репутацию…Мейсон рывком поднял голову. От его взгляда Марк даже отшатнулся, словно его кнутом хлестнули по лицу, и испуганно присел на подлокотник дивана. - Да я скорее перетряхну всю Ирландию до последнего лепрекона в поисках Тэды, - сквозь зубы процедил Мейсон, и Марк по глазам понял: так и будет. - Ладно-ладно, на извинениях я не настаиваю, но заявление ты сегодня же заберешь из суда. - Если ты, помимо согласия на операцию, подпишешь отказ от всех прав на ребенка Мэри! Иначе в чем тогда взаимная договоренность? - Это разумно, - неохотно согласился Марк. – Но я вправе давать любые комментарии от своего имени в прессе по поводу закрытия дела. - О, тут ты, конечно, развернешься, чтобы обелить свою жалкую шкуру и плевать, что будет чувствовать Мэри, да? - Она мало беспокоилась о моих чувствах, когда подавала в суд!Мейсон скривился, как если бы увидел перед собой таракана. - Какой же ты подонок!- Советую тебе выбирать выражения, иначе наша сделка может и не состояться. Ты позвонишь Джулии? - Сам справишься. Я хочу вернуться к Мэри. Когда приедет Джулия, дай знать. А пока с меня довольно твоего общества. Одолевает безумное желание помыться… …Все было как-то по-другому. Мэри не смогла бы объяснить, что именно, но вокруг нее пульсировала, наслаивалась липкая неприятная тревога. Мейсона непривычно долго не было. Она теперь ощущала его отсутствие почти поминутно – до того ей сразу становилось холодно и неуютно. И злобная старуха-смерть тут же выползала из тени…С ней в палате кто-то был, кто-то сильный и добрый к ней, но душа изнывала и просила Мейсона. Виски снова принялось рвать изнутри, перед глазами вспыхнуло ненавистное огненное искрящееся колесо, старуха в черном капюшоне поманила за собой пальцем. ?Пойдем, тебе там будет хорошо, - Мэри будто слышала елейный голос, который так не шел к старухиной внешности. – Больше никакой боли, никаких забот, ты уже достаточно мучилась. Пора отдохнуть?. Боль в голове в этот момент стала до того невыносимой, что Мэри едва не послушалась коварных увещеваний. Мозг словно поджаривали на медленном огне, и спасения не приходило. Она уже на все была согласна, лишь бы освободиться от этой иезуитской пытки. И только в самом отдаленном уголке сознания живой точкой билось имя ?Мейсон?, не позволявшее ей поддаваться на уговоры старухи, заставлявшее снова терпеть и бороться.Он все-таки вернулся… Адскую машину моментально выключили, сложился и уехал бродячий цирк Вельзевула. Но вот привычного уже отдохновения Мэри почему-то не чувствовала. Что-то Мейсон принес новое, темное – то ли страх, то ли гнев… На ее руку вдруг упали теплые капли – слезы! - Прости меня, Мэри, - в голосе у него все клокотало, как вулканическая лава. – Марк не оставил нам с тобой выбора. Надеюсь, ты меня поймешь… Зато… Тебе через час сделают операцию, она должна помочь. Ты только, пожалуйста, не сдавайся! А я буду тебя ждать, слышишь? Как же ты нужна мне, Господи! Горячая, мощная, как цунами, волна ударила Мэри в голову, у нее захолонуло сердце, и она опять начала тонуть…… Мейсон сам догадался: что-то случилось, когда услышал, как резко зачастил пульсирующий звук сердечных ритмов Мэри. Он немедленно нажал на кнопку вызова персонала, в палату вбежала медсестра, следом появился профессор Френсис. В долю секунды оценив обстановку, он сделал Мейсону знак выйти в холл. - Что? Что это значит, доктор? - Только то, что нам пора готовить Мэри к операции. - Почему у нее так подскочил пульс? - Мейсон, - доброжелательно, но твердо сказал профессор, - мне сейчас важнее уделить внимание Мэри, вы согласны? Я отвечу на все ваши вопросы, но позже. Не волнуйтесь, то, что так меняется сердечный ритм, может быть, и хороший симптом. Значит, она реагирует…