4 день. Неожиданный поворот. (1/1)

POV Егор. Вижу вокруг себя нашу с Артёмкой квартиру. На всех подоконниках лежат пачки, полностью наполненные сигаретами. На кухонном столе красовалась бутылка красного вина, что вовсе не была тронута даже и одним пальцем. Но самого Артёма, моего самого любимого и дорогого мальчика, не было нигде. Я долго и быстро, вертя головой туда-сюда, оглядывался по сторонам, но абсолютно никого вокруг меня не было. Вдруг, я чувствую, как что-то тёплое и очень нежное коснулось моего плеча. Это были тонкие и нежные пальцы…плачущего Артёма, у которого, видимо, были слёзы не счастья, а какой-то печали. Вокруг была тишина. Артёмка здесь, прямо возле меня. Но в это было тогда очень трудно поверить. Я в ответ коснулся его руки своими немного дрожащими пальцами. Но мой самый дорогой человек почему-то не прекратил плакать, а наоборот, обхватив мою шею, начал плакать ещё сильнее, чем прежде. Намного сильнее. Хотелось взять его голову в свои руки и поцеловать Тёмочку в лоб, приговаривая тому, что всё хорошо. Что я рядом. Что я всегда буду с ним. Никогда не уйду. Но вдруг его фигура куда-то постепенно испарилась, как и вся комната, что окружала меня тогда. Я поначалу не понимал, что происходит, пока не вошёл в реальность. Вокруг меня был всё тот же сырой и холодный подвал, который заставлял мои худые коленки сильно дрожать от страха будущего и едкого холода. Я понял, что это был всего лишь сон, который показывал все мои мечтания на те весьма трудные моменты жизни. Солёные слёзы, образовывая большой ком в горле, который было очень трудно, да так, что практически невозможно, проглотить, стали делать всё вокруг довольно-таки мутным и размытым. Никак не хотелось больше этого терпеть. Хотелось жутко, до боли внутри, в самом сердце, оказаться дома, в одной постели с Артёмом, под уютным тёплым пледиком, осторожно, чтобы не пролить, попивать крепкий несладкий чёрный чай из большой прозрачной кружки, обхваченную обеими ладонями, постоянно смотря на мирное лицо крепко спящего Шатохина. Слёзы больше не могли находиться на поверхности моих серых невыспавшихся глаз, да и я сам больше не мог находить в себе силы, чтобы их опять полностью сдержать. Они дали ход вниз, смачивая мои нижние ресницы, и стекали прямо по моим щекам, давая знать о том, что мне на душе было очень тяжко и невыносимо больно. Рядом со мной крепко спал тот самый подросток Антон, который даже, казалось бы, и жизни нормально так и не повидал, а уже его убивать собираются в этом жутком, проклятом, казалось бы, самим Сатаной, месте, в стенах и полу которого было пропитано слишком много крови, чтобы назвать этот подвал спокойным и весьма тихим. Я сделал пару резких движений и сразу же понял, что мои ноги успели сильно затечь, отдавая какими-то непонятными и сильными мурашками по коже. Решив подвигать своими ногами, чтобы хоть как-нибудь устранить неприятные ощущения в этих местах, я сделал это. Медленно и очень аккуратно. Я очень часто, почти постоянно вспоминал Артёма. Было очень интересно в те минуты жизни, какие чувства и эмоции он испытывал в моё долгое и мучительное, по крайней мере для моей души, отсутствие. Антоха ещё крепко спал, плотно свернувшись калачиком. Хотелось спать и умереть одновременно. А ещё хотелось, забыв обо всех правилах этого ёбаного подвала, закричать, разрывая всю глотку, чтобы абсолютно все в этом мире поняли, какая боль всё не отпускает меня, одновременно вызывая ком в горле со слезами в глазах и парализуя моё тело от сильного и непонятного страха. Было у меня такое ощущение, что в мою более менее нормальную жизнь подмешал какой-то левый чувак самый опасный, не имеющий ни цвета, ни запаха, яд. Было очень больно. Как физически, так и морально. Эта боль очень сильно и ярко проявлялась, отдавала в сердце и душу. Я не мог больше в этом месте находиться, ведь оно сильно и глубоко ранило меня. Вы, возможно, громко и твёрдо произнесёте, мол, что я жуткий нытик, что вы уже заебались это всё слушать, но, те, кто может, поймите?— это всё я чувствовал сам. Да, это всё было очень жёстко и жутко. Особенно, когда просто сидишь и сидишь, не зная, как там твой самый любимый и дорогой человек… Я решил ещё немного поспать, чтобы хоть как-нибудь скоротать это мучительное время. Время, которое почему-то слишком долго тянется. Время ожидания. Я снова пододвинул к себе худые коленки и, тут же уткнувшись в них головой, закрыл свои глаза. POV Артём. Я кое-как в проснулся возле стены. Лёгкая тошнота, но в то же время сильно мучающая, заставила меня подняться. Я практически ничего не помнил из вчерашнего дня. Помню только, как опустошал упаковки антидепрессантов, а дальше из-за их передозировки жутко блевал. Пиздец… Вспомнив то, что Егора со мной больше нет, я снова захотел умереть, но, правда, не знал, каким образом… Можно было кухонным ножом вены вскрыть или перерезать им себе глотку. В аптечке можно было взять любые таблетки в огромном количестве и запить их алкоголем. Можно было выпрыгнуть из окна своей квартиры на двенадцатом этаже. Но всё же, я решил тогда просто покурить, выйдя на балкон, чтобы убить внутри своего тела лёгкие. Найдя эту зажигалку, я достал сигарету и стал медленно её скуривать, выдыхая серый дым наружу. Слёзы снова покатились из моих глаз, стекая по щекам и падая на пол. Пальцы и ногти уже приобрели желтоватый оттенок, пока я курил в отсутствие Ракитина. Я думал, что так я и умру?— в одиночестве и с сигаретой в пальцах. Егор ушёл, вообще ничего не сказав. ?Он просто поступил, как самый настоящий подонок! Наверное, он изменщик!??— думал я, вытирая слёзы пахнущими табаком и серым пеплом руками. ?Как он только смог так поступить? Что в наших отношениях было не так? Когда они успели дать такую сильную трещину для такого непонятного и, возможно, необдуманного поступка? Как? За что мне это всё???— мысли, похоже, не хотели оставлять меня в покое. Вдруг что-то обожгло мне два пальца. Это был фильтр очередной сигареты, которая тлела у меня в руке. Я, тихонько фыркнув, кинул окурок в пепельницу и заметил окурки Ракитина. Их всегда легко узнать, ведь Егор никогда не докуривает до фильтра, как я, а оставляет немного табака в ней. Вдруг запахло чем-то очень вкусным. Похоже, соседи снова кулинарией занялись. Но мне есть вовсе не хотелось. Я взял окурок Ракитина и, чтобы почувствовать снова вкус его влажных и очень милых розовых губ, поджёг его зажигалкой. Дым сигареты стал окружать моё тело на этом чёртовом балконе, оставляя лишь едкий для носа запах. Для кого-то покажется это шуткой, но я своими губами чувствовал вкус губ Егора. Было очень непривычно без него. Честно сказать, я не помню, делал ли я так до этого или это вовсе было в самый первый раз. Но это точно было. Очередной маленький окурок прежде не полностью скуренной сигареты полетел в ту же самую одинокую стеклянную хрупкую пепельницу, покрываясь серым пеплом в таком недолгом полёте. Я, устремив свой одинокий и пустой взгляд в пол, стал размышлять о том, какой бы была моя ёбаная жизнь, если бы Ракитин так паршиво не поступил… Она бы была у меня настолько…прекрасной… но это только при тех условиях, что он мне не изменял за спиной и вообще не терял интереса ко мне. Я неспеша ушёл с балкона, вытерев мокрые от слёз ресницы рукой. ?Сука, Егор, объясни мне, пожалуйста, в чём дело? В чём причина твоего такого поступка и отношения ко мне?? Ну, может быть, я просто-напросто накручивал себя такими весьма мрачными мыслями, а может быть, и нет. Промокшие ресницы нервно дрожали, как и мои запястья и ноги.—?Егор, вернись…прошу тебя сильно…я очень сильно тебя люблю! Но если ты меня разлюбил и забыл, то я тебя прекрасно пойму, я очень сильно по тебе скучаю…я умираю внутри…хотя бы ответь мне на звонок. Расскажи мне всё, что сейчас происходит,?— произнёс я, Шатохин Артём, и моя нервная система не выдержала?— из глаз полились прозрачные и очень солёные на вкус слёзы, пока я который раз набирал дрожащими пальцами номер Ракитина, будто тот мои очень громкие, но произносимые в пустоту мольбы слышал и хотел ответить на этот очередной звонок. Но он не случится. Пока что, потому что у меня не было тогда своего целого мобильного телефона. Я сел за стол. Солнечный свет падал мне на лицо, прорезая мне глаза до дикой боли. Я завесил окно и стал сидеть, думать над этим всем. Как же меня всё заебало. POV Егор.—?Вставай уже, хуйло ты ебаное! —?услышал я и мигом открыл свои глаза. Я, открыв глаза, увидел, как двое здоровых парней-кавказцев с широкими улыбками на лицах стояли и пялились на меня глазами каких-то явно ненормальных психопатов. Также возле меня лежал Тоха, который вытирал кровь со своего лица. Жутко хотелось громко закричать, убежать куда-нибудь. Очень сильно хотелось к Артёму. Как же жутко я скучал по нему…но меня очень сильно мучал один-единственный вопрос:?— А он скучает по мне? Эти пацаны, прервав все мои размышления в голове, отстегнули меня от тяжёлых железных наручников, и когда я поднялся на свои затёкшие ноги, они взяли меня под руки и потащил в ту проклятую Сатаной комнату для дальнейших пыток. Сильно болела голова, словно трещала по швам, а вот с обжигающей болью в горле я уже к тому моменту полностью смирился. Вдруг меня с нехилой такой силой закидывают в эту комнату. Я падаю на бетонный пол и, скорее всего, к счастью, разбиваю только свою коленку в кровь. Передо мной стоял этот жирный босс. Я его губ падали капли какого-то дешёвого…пива? Ну, по запаху мне показалось, что это было дешёвое пиво, которое продают в Пятёрочке. Откуда я это знаю?— легко догадаться?— я сам его пил когда-то. Этот уёбок уж явно не по-доброму рассмеялся и, вытерев со рта излишки этого грёбаного пива, сказал мне, еле сдерживая абсолютно весь свой спектр эмоций:—?Ну что, готовься, щенок ёбаный! —?он достал острый нож. Я был очень сильно напуган, всё моё тело просто-напросто было парализовано от такого страха. Капли пота быстро стекали с моего лба, чётко очерчивая эти дорожки по всему моему лицу. Босс взял и ножом стал вырезать мне, беззащитно лежащего животом на полу перед его ногами, какие-то фигуры на правой руке, оставляя немаленькие ручьи крови, что стекали прямо на этот ёбаный холодный бетонный пол, от которого стало ещё холоднее. Было жутко больно. Хотелось кричать, но я сдерживался, ведь, если бы я закричал, то я не знаю, что бы дальше случилось. Я лишь зажмурил свои глаза. Он продолжал, наверное, с той же самой противной ехидной улыбкой на лице вырезать мне какие-то знаки. Внезапно эти невыносимые и очень мучительные боли прекратились. Я тут же открыл свои глаза. Но вот не тут-то было: меня со всей силы пнули ногой в живот. Изо рта сильно потекла река буро-красной крови. Вдруг появляются те два казаха и, снова взяв меня под руки, потащили обратно. Я всё ещё из последних сил находился в сознании. Меня притащили к тому месту, где я до этого находился и тут же приковали те самыми наручниками. Я тут же оказался в сидячем положении. Всё начало темнеть перед глазами. И тут я вырубился, потерял сознание. POV Артём. Я уже просто не мог терпеть всё это. Моя жизнь без Ракитина?— это тупо ничего: пустота. Весь мой смысл жизни был в нём, а сейчас он пропал хуй знает куда, и что мне делать, я не ебу. Если вены до смерти вскрыть не удалось, а таблетками я не отравился, то оставался лишь один выход?— окно. Верно ли было это решение? Я не знаю. Но терпеть эту жизнь в муках без Егора, каждый день просыпаться со слезами и головными болями, я не собирался. Чего уж мне это стоит прыгнуть в окно, всего лишь залезть на подоконник и выпрыгнуть?— это же не так сложно, верно? Просто сделать пару движений и ты уже летишь. Тем более этаж двенадцатый, а не второй. Ещё очень много раз обдумав сие действие, я пошёл в нашу комнату, потому что, к моему счастью, там не было москитной сетки на окне. И вот я уже сижу на подоконнике, мои ноги свисают через окно на улицу, а я гляжу на весь мир, на птиц, себе куда-то вниз под ноги на свою смерть смотрю и вспоминаю самые лучшие и счастливые моменты с Ракитиным. Вот снова катятся слёзы по моим давно опухшим щекам, а я как придурок всё улыбаюсь. Набрав поглубже воздуха, я уже поднимаю свою пятую точку, чтобы упасть вниз, как слышу голос сзади:—?Артём, ты ебанутый? Ты нахуй решил спрыгнуть, ёбу дал что ли? —?автором этого голоса являлся Федя. Если честно, то хотелось бы, чтобы это был мой сладкий маленький мальчик, а не какой-то там кореш. Хотя, благодаря ему я ещё жив. В итоге я слез с окна и еле-еле встал на пол.—?А ты как в мою квартиру зашёл? —?спросил я как-то напуганно, пока что не отошедши от того шока, что испытал буквально пару секунд назад.—?Ну, я сделал копию твоих ключей, чтобы, если что, пригнать к тебе в чрезвычайных ситуациях. Ты вот на мои звонки не отвечал, вот я и заволновался. Ты как, в порядке? —?произнёс он, подозрительно поглядывая на меня.—?Не думаю. Но ты меня остановил от суицида, спасибо наверное. Только у меня нет телефона, я разбил его. Забыл? —?произнёс я, немного запинаясь от какого-то непонятного и необъяснимого страха.—?Я могу тебе один свой отдать. И кстати, ты те таблетки пил сегодня? —?спросил Приходов, и я понял, что мне будет полный пиздец от него.—?Нет, извини, не пил,?— ответил я, ещё больше заикаясь.—?Ну ебать, Артём. Тебе вроде как двадцать восемь лет, а ты даже проследить за лекарством не можешь. Идём быстро на кухню, ты сейчас все как миленький выпьешь,?— произнёс настойчиво Федя. Я покрылся весь сильной дрожью, но выхода другого не было?— пришлось послушно пойти за Федей на кухню. На кухонном столе лежали вскрытые пачки и пустые блистеры от таблеток, и Приходов повернулся ко мне.—?Шатохин, ты ебанулся? Где все таблетки? Куда ты их дел? —?спросил Федя, моргая своими испуганными глазами.—?Я…их смыл в унитаз,?— ответил я, Артём, соврав своему другу. Приходов осмотрел меня, Шатохина, хотя я уже ощущал себя каким-то другим человеком, с головы до самых ног и, подозрительно прищурив свои глаза, сказал:—?Ладно, пока что, я тебе верю. Но если это не так?— то получишь! Я лишь сглотнул ком в горле и лишь послушно кивнул головой. Приходов вдруг достал…свой старый телефон и протянул его мне.— Держи, теперь он твой, — произнёс Федя, и я взял этот телефон.— С...спасибо, — ответил ему я, немного заикаясь.— Не за что, — ответил он мне. — Ладно, Артём, мне нужно идти. Пока.— Пока, — ответил я, наблюдая за тем, как Приходов выходит из квартиры, закрыв за собой дверь. Я остался один. Голова от стресса болела очень сильно. Я решил поспать, чтобы на время отвлечься от всего этого. Подойдя к кровати, я упал на неё и закрыл глаза. Через минут десять я уснул. POV Егор. Я очнулся. Открыв глаза, я понял, что все спят. Было темно, и храп доносился со всех сторон. А такое было только ночью. Возле меня спал Антон. Я, немного подумав, стал будить того. — Тоха, вставай! — говорил я ему, пытаясь того разбудить. Антон открыл глаза и стал смотреть ими на меня. — Егор, что-то случилось? Почему ты меня разбудил посреди ночи? — спросил он меня сонным голосом.— Я придумал! — сказал я не совсем уверенно. — Давай попробуем сбежать, у меня план появился в голове.— Ну если хочешь, то давай. Мне-то терять уже нечего. Я всё потерял, никого у меня нет, — произнёс тихо Антоха, еле сдерживая свои слёзы.— Успокойся, — сказал я ему в ответ. — Вот, план таков. Сначала мы, вот прямо сейчас, начинаем громко кричать, нас отсоединяют от цепей. А сейчас же ночь, они будут сонные, поэтому они будут не такие сильные, как днём. Они возьмут нас под руки, мы им бьём между ног, шанс в общем на побег есть.— Неплохая идея, давай попробуем, — сказал Антон, и я улыбнулся.— На счёт "три" мы кричим, — настойчиво произнёс я.— Ок, — ответил Антон.— Раз, два...три, — сказал я неуверенно, после чего мы закричали что-то непонятное, да так громко, что храп со всех сторон тут же прекратился. Прибежали на наши громкие крики двое тех самых сонных кавказца и, отсоединив нас быстро от цепей, хотели повести нас в комнату пыток, но мы ударили им между ног, и они скрутились на полу. Мы пустились в бегство, сверкая пятками. Но ноги мои, правда, болели очень сильно, сдавливая мои колени, и даже это не мешало мне бежать. Мы бежали куда глаза глядят,как мы вдруг увидели выход. Открытый. На улицу, на спасительную свободу. Но Антон запнулся о какую-то железяку и не смог встать.— Егор, ты беги, а я, так уж и быть, вернусь обратно. Прощай! — произнёс он, и его какой-то левый человек утащил обратно в этот сырой и тёмный подвал. Хотелось плакать, но меня бы тогда поймали и утащил обратно, как и Тоху. Я быстро побежал через какой-то лес, пока не добежал до какой-то дороги. Я стал на краю этой пустой дороги и стал махать рукой в надежде хоть на какую-то помощь на то, чтобы вернуться в свой город, к Артёму, моему родному мальчику. Вот поехала вдали какая-то машина, и, подъехав ко мне, к большому удивлению, остановилась. Окно опустилось и на меня посмотрел какой-то мужчина. — Парень, что-то случилось? Довезти нужно? — стал расспрашивать он меня.— Да, только за бесплатно, ведь меня похитили, и сейчас, может быть, одна компания бежит за мной вслед, — сильно дрожа от страха, произнёс я. — Ладно, садись быстрее и адрес говори, — произнёс этот мужчина. Я быстро сел в машину и после того, как я сказал адрес дома, машина двинулась с огромной скоростью прочь из этого глухого и страшного места. Мы ехали не особо долго, но и не особо быстро прибыли на место. Когда мы приехали, я слегка дремал.— Вставай, молодой человек, — произнёс мне тот мужчина и открыл дверь.— Спасибо огромное, — произнёс ему я. — Вы мне очень помогли. Я вышел из машины и, найдя ключи в кармане, пошёл домой. POV Артём. Час ночи. Я проснулся буквально минут пятнадцать назад. Сигарета находилась между моими губами, быстро уменьшаясь в размерах. Слёзы стекали по моим щекам.— Я не могу так больше. Я ещё даже не убедился в том какой вид суицида: эффективный или нет, прыжок с двенадцатого этажа. Я сел на подоконник, открыв окно и свесив вниз ноги. Сигарета уже сильно тлела, и через несколько секунд в моём рту остался лишь от неё маленький окурок, который обжигал губы. Но он тут же полетел вниз. Я понял, что мне нужно за этим окурком пойти, то есть, вниз. Я чуть привстал и уже чувствовал полёт в свободе и холодном воздухе ночного города, но это продолжалось лишь около доли секунды, как вдруг я понял, что меня что-то или кто-то схватил сзади и откинул обратно в квартиру. Я вскрикнул и слёзы стали душить меня. Я громко стал орать:— Приходов, оставь меня в покое, я конечно понимаю, что ты мой друг, но блять, дай ты мне уже умереть! Но я очень сильно охуел и стал ещё сильнее задыхаться слезами после следующей фразы, которую я вообще не ожидал услышать:— Я не Федя. Это я, Егор... Я обернулся и увидел Ракитина...всего в крови. Он плакал. Сжав моё тело в своих цепких руках, произнёс Егор то, что повергло меня в шок:— Я, возможно, неделю, а может и нет, терпел пытки. Меня сначала похитили и заперли в подвале. Мне было больно. Но всё это время думал о тебе... Я тебя люблю... Зачем ты хотел это сделать? Артём! Я развернулся и оглядел его. Было очень похоже, что он говорил правду. — Я тебя тоже люблю, — сказал я ему в ответ. По моему голосу было слышно, что я сильно плакал, ведь я думал о том, что вдруг произошло бы то, что Егор не успел... Это заставляло меня сидеть в слезах. — Я думал, что ты ушёл от меня к другому...навсегда...прости меня, пожалуйста... — Не плачь, пожалуйста. Мы оба живы, а это самое главное, — произнёс Ракитин мне, но сам при этом громко всхлипывал. Я аккуратно выбрался из его рук и сам сильно его обнял. Он тоже меня обнял в ответ. И нежно поцеловал. В лоб. Я улыбнулся сквозь слёзы, и он тоже это сделал. Я поцеловал своего любимого мальчика в щеку. Мы лежали на полу и долго-долго обнимались, а затем перебрались на кровать, так как было очень холодно. Немного времени спустя, мы вместе уснули. В объятиях друг друга, которых нам так не хватало все эти дни мучительной разлуки.