Глава 1. Забота сестры Марии (1/1)

Новый день я встретил с предвкушением того, что он определённо будет особенным. Ещё вчера сестра Мария дала мне надежду на то, что меня ждёт что-то интересное, так что я пребывал в непоседливом ожидании, которое мне предстояло терпеть до самого вечера. Я искренне уповал на то, что служительница Богини хочет преподнести мне новость о том, что меня, наконец-то, примут в Церковь. Однако, до условленного часа встречи в местном храме святости, после захода солнца, мне оставалось лишь гадать об истинной причине столь позднего свидания. Меня посещали смутные предчувствия, но я упорно отталкивал их от себя. Мария - всего лишь жрица в деревенской церкви. Что может пойти не так?Впрочем, до ответа на этот вопрос было ещё несколько часов и я решил провести время за заработком. В средневековье лентяи выживали только благодаря неимоверному везению, но поскольку я видел свою жизнь за пределами родной деревни, да и удача меня не очень жаловала, мне приходилось вертеться, как белке в колесе.Хоть какой-то приток денег мне мог обещать хозяин местной таверны, у которого я довольно частенько занимался мытьём полов, посуды и готовкой. Я старался как можно реже бывать в его заведении после того, как церковью стала управлять сестра Мария, ибо периодические попытки хозяина таверны сосватать мне своего сына меня откровенно настораживали. Всё-таки лучше слушать рассказы жрицы о мамоно или лекции о Богине, чем предложение брака от отчаявшегося родителя...- Ты девка разумная, хозяйственная... Научила бы моего балбеса уму-разуму, - заливал мне хозяин таверны тоном рыночного торгаша, пытавшегося втюхать мне осточертевший ему товар, пылящийся на прилавке. Хотя... Почему "пытался"? Он именно это и делал. Втюхивал мне бесполезного сына-остолопа, от которого не знал как избавиться.К счастью, когда я пришёл горбатиться в таверну за гроши в обещанный сестрой Марией "судьбоносный" день, хозяин не возобновил своих домогательств на мои руку и сердце. Либо его вынудили передумать сплетни насчёт мой с Робертом скорой женитьбы, либо реальные прогнозы местных аналитиков о том, что я вступлю в Церковь. Как бы-то ни было, но без назойливого внимания толстеющего и лысеющего хозяина таверны работалось гораздо легче.Я уже думал, что день пройдёт в тишине и покое, крайне редких в деревенских тавернах. Думал, что не случится чего-то такого, что может выбиться из мерного течения жизни в нашем маленьком селении. Я ошибся.К нам нагрянул в гости какой-то очередной благословлённый герой, вместе со своей компашкой из спутников - с какой-то чародейкой, носившей типичную для магов шляпу с колпаком, и лучницей, одетой в лёгкие доспехи, главным преимуществом которых была камуфляжная раскраска. Ни дать, ни взять - типичные герои с обложек аниме про фэнтезийных приключенцев. В нашей деревне героев мало кто жаловал, в том числе и я. Однако, не смотря на неприязнь, пришлось натянуть на лицо вежливую улыбку и взяться за обслуживание.- Красотка, принеси мне кружку холодненького пива да поджаристые окорочка, а дамам - бутылочку вина и что-нибудь не слишком жирное. Мои красавицы слишком ревностно следят за своими фигурами, - нахально ухмыляясь сделал заказ светловолосый гладкомордый хмырь, глядя на меня с весёлым выражением в зенках.- Господин Лоуренс! - вспыхнула молодая лучница, - Это было слишком бестактно!- Вот-вот, - поддакнула ей ведьмочка, - Не стоит говорить другим о наших… проблемах.- Ладно-ладно, девочки, уж простите меня, грешного. Просто сегодня настроение отчего-то приподнятое…Пока эта геройская компашка о чём-то беззаботно щебетала, я вершил своё владычество над местными кастрюлями, поварёшками и ингредиентами для готовки. Хозяин же поспешил в погреб за выпивкой.Именно за это герои были нелюбимы в нашей деревне. Тяжёлая ситуация в стране из-за войны с мамоно вынудила государство выпустить следующее предписание: “Всем честным подданным нашего королевства, кои имеют дом свой, али личную таверну, харчевню, постоялый двор или гостиницу, надлежит предоставлять кров и еду безвозмездно всем тем, кто состоит в Ордене или Церкви”. Трудно было ощутить угрозу от мамоно в самом сердце государства людей , так что и герои, и церковники, и орденцы пребывали здесь, словно на курорте, но ништяками государственной щедрости пользовались по полной. За это они и были нелюбимы трактирщиками, да простым людом. Неприятно рабочему человеку прийти в таверну и посмотреть, как разодетый в шикарные доспехи высокородный лентяй нажирается до отвала, не жертвуя ни гроша. И в этот день моя неприязнь только усилилась. Весь день я был на подхвате у Лоуренса и его подружек. Принеси, унеси… И как назло, или на радость, в дневное время был типичный дефицит клиентов. Странники не забредали, а постоянные клиенты - местные крестьянские мужики - пахали в полях. Их нашествие ожидалось только к вечеру, когда мне уже нужно будет идти к сестре Марии. Мой прогноз сбылся. Стоило небесному светилу начать падение за горизонт, как в таверну начали набиваться усталые крестьяне, которым срочно требовались свежеприготовленные кушанья и кружки с пивом, или элем. И, к несчастью для них, как раз в этот час мне нужно было уходить.- Ну, спасибо, Люся, выручила, - отблагодарил меня хозяин и протянул небольшой мешочек с монетами.- Кого я тут выручила? Весь день вокруг этих крутилась, - я кивком головы указал на уже порядком захмелевших Лоуренса и его спутниц, которые своим пьяным смехом портили отдых вымотанным крестьянам, - Много я не сделала.- Да ладно тебе… Плату ты всё равно заслужила. Тебе эти деньги пригодятся ещё, когда уедешь в Лайтбург. Тут я уже отказать не мог - пришлось взять плату. Хоть какое-то возмещение за потраченное время…- О, милая Люсия, наконец-то ты пришла! - сестра Мария возрадовалась моему визиту с таким пылом, точно не видела меня несколько лет, и заключила в приветственные женские объятия, - Заходи-заходи… Я с нетерпением ждала, когда ты придёшь.Хоть Мария была приветлива и по-сестренски улыбчива мне, как и всегда, но моя предосторожность тихо посоветовала мне отклонить предложение жрицы. Была ли то игра от света свечей, догорающих в глазницах фонарей, висевших перед входной дверью, или же просто у меня разыгралось воображение, но я увидел в глазах девушки какой-то странный блеск. Возможно, он-то и вынудил мой инстинкт самосохранения проснуться, чего раньше никогда не было в присутствии жрицы. Впрочем, у меня не было времени метаться. Мария подхватила меня под руку и завела в церковь, которая с приходом ночи преображалась до неузнаваемости.В дневное время залу церкви заливали те множественные оттенки цветов, в которые была окрашена мозаика окна. И в этой смеси многоцветных осколков силуэт Богини мерцал приятным глазу облачным оттенком, словно подчеркивающим своей белизной те непорочность и святость Верховной, которые воспевали церковные языки. Однако, ночными часами в застенках храма святости правил мрак, который могли разогнать лишь скупые на свет свечи, таящие на перстах настенных канделябров и на ободке люстры. Окно, служащее главным украшением, исчезало во тьме ночи, оставляя после себя лишь большой проём. Только силуэт Богини оставался едва различим в нём.Сестра Мария провела меня через молчаливый сонм теней, под пристальными взорами бледных ликов святых, увековеченных на иконах. Тишина, объявшая нас, была подобна той, которую стараются блюсти во время священных церемоний. И мне, идущему под руку со жрицей, казалось, что это безмолвие нельзя нарушать даже шорохом одежд.- Милая Люсия, девочка моя, - Мария первой взяла на себя грех осквернить застоявшуюся в стенах церкви тишину, - Ответь мне со всей искренность… Гложет ли тебя что-нибудь?- Гложет ли меня что-нибудь?На какой-то миг я перестал ощущать под собой каменный пол от ударившего по мне конфуза. Всеми фибрами рассудка я чувствовал какой-то подвох в словах Марии, но уловить его не мог никоим образом. Или мог? Единственная догадка, посетившая меня, была настолько проста, насколько казалась мне невероятной. Не могла жрица знать о моей истинной натуре.- Да, всё ли у тебя хорошо? -девушка сочувствующе сжала мою ладонь, - Будь со мной искренна, Люсия. В конце концов, нам предстоит стать сёстрами по вере и священной службе. Мы должны быть открыты друг перед другом так, будто мы родные.- По правде говоря, есть нечто, не дающее мне покоя… Я очень часто размышляю над тем, о чём толкуют путешественники, - неуверенно начал я оплетать Марию паутиной своей маленькой лжи, - До меня доходят слухи о том, что мамоно на границе начали вести себя довольно агрессивно. Некоторые странники говорят, что трагедия Лескатии может повториться... - Милая Люсия, меня печалит то, как ты обходишься с моим доверием, - расстроено вздохнула сестра Мария, поглаживая мою ладонь, - Я думала, ты откроешься мне, но ты пытаешься укрыться за ложью так, как нерождённый цыплёнок прячется от мира за скорлупой своего яйца.Пойманному на своей попытке увильнуть от откровений, мне ничего не осталось, кроме как напряженно сидеть и молчать, ожидая слов жрицы. Она расстроенно глядела в пол и гладила мою ладонь, позволяя воздуху загустеть в укрепившейся тишине. И чем дольше бессловие распространяло свой гнёт на нас, тем сложнее мне было его сносить. Я уже был готов сказать что угодно, лишь бы прервать это тяжёлое молчание, в то время как Мария была готова сидеть передо мной до самого утра, горестно о чём-то думая.- Я знаю о твоих сердечных муках, - жрица обратила на меня взгляд, по которому мне сразу же стало понятно, в какую сторону она клонит, - Ты сама себе не даёшь покоя из-за такой мелочи… Я не могу не попытаться тебе помочь.- Помочь в чём? Перестань уже ходить вокруг да около и скажи нормально, чего ты хочешь.- Чтобы ты приняла то тело, которое тебе даровано. В конце концов, не ты выбирала его, а Богиня выбрала его для тебя, - сестра Мария говорила тихо и ласково, словно бы я был несмышлёным дитём, которому втолковывали элементарные понятия, - Если она распорядилась таким образом, значит, так будет лучше для тебя.Хоть я готовил себя к такому развороту в нашей беседе, но я до последнего не мог принять то, что он может случиться. Я ни словом не обмолвился о том, что жизнь в женском теле мне, мягко говоря, претит, за всё то время, что проводил с сестрой Марией. И если моё молчание не помешало ей об этом узнать, то…- Ты не человек, верно? - я с трудом удержал себя от того, чтобы не высвободить ладонь из нежной хватки существа, сидящего передо мной, предчувствуя, что так сделаю только хуже.- Верно, но даже так, я не причиню тебе вреда. Я хочу тебе помочь.- Помоги тем, кто реально нуждается в помощи. Мне твоя забота ни к чему.- Люсия, сейчас я хочу помочь тебе. Ты нуждаешься в этом больше всех тех, кто живёт в этой деревне, - моё женское имя, носимое в этом мире и привинченному к моему женскому телу, вдруг противно резануло слух, будто Мария назвал меня им по ошибке, - Твоя предыдущая жизнь не имеет отношения к нынешней. Она осталась там, в другом мире.Сестра Мария действительно хотела помочь мне. Во всяком случае, глядя в её бездонные очи, я видел в них только самые искренние и чистейшие чувства. Однако, чем слаще и ласковее становились её уговоры, тем крепче становился страх, начавший пускать в меня свои корни. И тем сильнее становилось моё желание выбежать из этой церкви на встречу ночи. Сидеть рядом с существом видевшим меня насквозь, было выше моих сил.- Вот как… - я постарался преисполниться уверенности, - И в чём же заключается твоя помощь?- Я позволю тебе познать милость Богини, - тонкие пальчики жрицы осторожно, можно сказать, вопросительно, коснулись моего колена, - Она милостива, она подарит тебе свою благосклонность и примет в свои заботливые объятия.- Речь ты ведёшь явно не о Верховной Богине.- Ты права, - лепестки розовых губ Марии зацвели в благоговейной улыбке, по которой я уже предугадывал восславляющие дифирамбы, - Увы, та Богиня, перед которой ты вынуждена выслуживаться, не ценит ни твоего напускного энтузиазма, ни твоего целомудрия. А вот наша Падшая Богиня… Она будет рада приветствовать в стане своих чад новую душу, пришедшую к истине.- Я в этом не сомневаюсь. Всё-таки душевное прозрение многое значит и для людей, и для мамоно, - сухо ответил я, перехватывая длань Марии, уже своевольно скользящую по бедру, - Однако, свою истину я вижу так же ясно, как солнце в ясный день. И та истина, которую пытаешься всучить ты, не нужна мне. Спасибо за вечер, сестра Мария, и всего тебе наилучшего. Уверена, ты сможешь привести к истине не одну заблудшую душу.Под обиженный взгляд жрицы я встал и, почтительно поклонившись, направился к выходу. Я старался предать своей походке спокойствия и уверенности, которые не уронили бы моё достоинство, как если бы я бросился наутёк, сверкая пятками. А именно этого мне и хотелось. Каждый шаг приближал меня к заветным парадным дверям, но вместе с тем и тьма вокруг меня сгущалась, а свет свечей становился всё тусклее и тусклее. Тени душили, а спину жёг взгляд жрицы, которым она меня провожала. Казалось если я не ускорюсь хоть немного, то я не выйду из этой церкви никогда. Однако, если бы я это сделал, то совсем бы потерял голову от страха. Плевать на то, что жрица видит меня насквозь и притворным спокойствием её не обмануть, им я смогу удержать себя от паники.- Первый шаг при лечении болезни - это осознание факта наличия болезни, - ласково пропела мне в спину жрицу, когда я оказался возле дверей.Я ухватился за ручки, дёрнул их на себя и не смог заставить двери даже заскрипеть. Они не были закрыты на замок, или подперты чем-то снаружи, они просто не шевелились, как будто застыли в пространстве. Проще бы было сдвинуть с места гору Фудзи, нежели вынудить входные двери приоткрыться хоть немного.- И сейчас я заставлю тебя ощутить то блаженство, которого ты так старательно избегала. Только тогда ты поймёшь, что была больна, и захочешь принять то лекарство, которое я тебе предлагаю…Как я ухватился за ручки дверей, так я и стоял, держась за них мёртвой хваткой, боясь обернуться. На какой-то миг даже почудилось, что если я не буду шевелиться, то опасность минует меня. Это был такой своеобразный защитный механизм, присущий детям, который срабатывает тогда, когда некуда деваться от надвигающейся угрозы. И, тем не менее, мне удалось совладать с этим обманчивым чувством и заставить себя посмотреть назад.Сестра Мария медленным шагом приближалась ко мне, точно была какой-то хищницей, загнавшей свою жертву в ловушку, из которой той некуда было деться. Когда участь добычи предрешена, всё, что остаётся охотнику, так это до предела насладиться ситуацией, прежде чем довести дела до конца. И сестра Мария умела смаковать каждую секунду моего положения жертвы, и своего положения охотницы.- Твой страх передо мной - скверное последствие твоей болезни, дорогая. Ничего, сейчас я исцелю тебя от него… - пропела жрица с такой заботой, с какой может говорить только любящая старшая сестра.С соблазнительной небрежностью она принялась расшнуровывать робу, а затем, разведя её полы в стороны, сбросила на пол, к своим ногам. По закону жанра, я ожидал увидеть под белыми тканями нагое женское тело, но мне открылся вид на… другую жреческую робу, куда более откровенную. Она была чёрного цвета и облегала тело девушки достаточно плотно, чтобы подчеркнуть все достоинства её фигуры - элегантную талию, соблазнительную грудь... Подол был разрезан таким образом, что при каждом шаге сестры Марии мне открывался вид на линии овалов её стройных бёдер, сиявших бледностью кожи. Впрочем, куда больше меня заинтересовал хвост, извивающийся за спиной жрицы, да какие-то ущербные тёмные крылышки, распустившиеся в области поясницы. Видимо, тёмным жрицам они нужны были для украшения, а не для полёта - с их размерами подняться в воздух было невозможно. И да, тёмная жрица… Вот какая сестра Мария мамоно на самом деле.- Такой ты меня ещё никогда не видел… Ой, прости. Не виделА. Не хочу потакать твоей болезни, милая, - сестра Мария улыбнулась мне и сорвала со своей головы апостольник, явив мне острые ушки и копну пышных волос, оттенок которых мне было сложно разглядеть в темноте. Они ни то переливались чистым серебром, ни то отдавали лёгкой зеленоватостью. Воздух вдруг сделался вязким и липким. Каждую пору моей кожи вдруг начало покалывать, а тело напитала такая расслабляющая нега, какую можно ощутить, только забравшись в ванну, наполненную тёплой водой. - Немного же нужно, чтобы ты начала таять, - выдохнула мне на ухо жрица, подошедшая вплотную ко мне.Её шёпот звучал слаще любого пения, а её дыхание, скользящее по моей шее, обдавало меня волнами нестерпимого жара, от которого сделалось до того душно, что я на рефлексах потянулась к пуговицам платья, чтобы хоть немного ощутить прикосновение воздуха.-Видишь? Вот чего на самом деле хочет тело, с которым ты не хочешь примириться, - я заставил себя остановиться, оставив пуговицы нетронутыми, - Прислушайся к нему и позволь мне дать ему то, чего оно желает. Тогда тебе всё станет понятно. Ты осознаешь то, кто ты есть сейчас.Как самозабвенно змеи внемлют игре заклинателя на флейте, позволяя обмануть себя, так и я внимал словам сестры Марии, позволяя той зачаровать меня. Я был готов и дальше слушать её бредни, пока она подавала мне их своим чудным голосом, но её прикосновение отрезвило меня не хуже ведра холодной воды.Только я почувствовал нежные персты сестры Марии на своём лице, как по мне словно прошлась волна слабого тока, уходящая куда-то в недра моего тела и отдающая приятной тугостью внизу живота. Я сразу же вспомнил о том, кто я, и почувствовал, что то, что происходит с моим телом - мне чуждо.Противясь этим ощущениям, я оттолкнул от себя жрицу и на ватных ногах, готовых отняться в любую секунду, и помчался к дверям, ведущим в библиотеку, уповая на милость надежды, которая была подобна свету луны - светила, но не грела.- Люсия, ты напрасно себя загоняешь, - сокрушалась в причитаниях жрица, пока я метался по церкви, как хомячок в клетке, - Ты только оттягиваешь неизбежное.Только я успел проверить дверь в библиотеку и убедиться в безнадёжности попыток попасть в неё, как сестра подбежала ко мне, ловко перепрыгнув через скамейки. Я не успел ни увернуться от неё, ни защититься - она двигалась ненормально быстро.- Убери от меня свои руки, - процедил я, пытаясь оттолкнуть от себя жрицу, что показалось мне невозможным. Сам Геракл был бы не в силах вырваться из её хватки, что уже говорить обо мне…Мне не раз приходилось брать на себя какую-нибудь силовую работу, как и всякой крестьянской девушке, так что я мнил себя гораздо сильнее сестры Марии, которая не держала в своих руках ничего тяжелее книг. И напрасно я так уверился в этом. Она с лёгкостью развернула меня лицом к себе, ухватила за запястья и, повалив на пол, расположилась на моих бёдрах, взирая на меня с триумфальным видом.- Вот ты и попалась, радость моя… - пропела жрица с плутовской улыбкой на губах, - Теперь тебе некуда деваться, хи-хи.- Слушай, если бы у меня был член, то я бы прям сейчас отдался тебе. Честное слово. Может, теперь ты от меня отстанешь? Как отращу его, так сразу к тебе вернусь, - заверил я, выгибаясь под девушкой и пытаясь освободиться. Однако, в этой борьбе против меня была не только жрица, но и моё собственное тело, которое с каждой секундой становилось всё ближе к тому, чтобы перестать меня слушаться.- Нет, милая Люсия. Ты зациклена на том, чего лишилась, а потому не хочешь принять тот подарок, который вручила тебе судьба - женское тело, - внушала мне Мария, склонившись надо мной так, что её длинные локоны касались моего лица, щекоча его, - Я сделаю всё, чтобы ты приняла его и начала им наслаждаться.Я хотел что-то ответить, как-то защититься хотя бы в словесном плане, но даже этого не смог сделать. Глядя в очи жрицы, я вдруг ощутил себя… пьяным? Голова закружилась, словно я опрокинул в себя содержимое целой бутылки вина. Однако, это было приятное опьянение. Голова кружилась, но не смотря на это, я ясно видел глаза суккуба перед собой. Видел и желал утонуть в них. Окончательно и без остатка.- А теперь, милая Люсия, пришло время исцелить тебя, - жрица поднялась и протянула мне руку, - Пойдём, Верховная Богиня должна увидеть, как ты вылечишься от своих больных мыслей. Она должна увидеть, как ты примешь дар Её Сестры.Словно во сне, я принял помощь жрицы и позволил ей отвести себя к алтарю. Не знаю почему, но я самозабвенно шёл за ней, даже не думая пытаться противиться её воле, несмотря на то, что ещё секундой ранее я бы к ней и пальцем не прикоснулся.- Вот, располагайся здесь, - жрица услужливо убрала подсвечники и крест, позволяя моему безвольному телу спокойно разместиться на мраморном челе алтаря, - Знаешь, говорят, что эффективное лечение не бывает приятным, но твоё лечение не принесёт тебе ничего, кроме блаженства.Жрица коснулась запястья моей руки, и я покорно следил за её движениями, словно какая-то выдрессированная собачка. И в следующий миг вокруг запястья вспыхнуло плетёное магией кольцо, заполненное магическими рунами, мерцавшими аметистовым цветом. Затем такие же загорелись на ногах и на другой руке.- А теперь, приди в себя, милая Люсия. Я хочу, чтобы ты была в здравом рассудке, когда будешь наслаждаться моей терапией.Жрица наклонилась и коснулась своими губами моих. Это прикосновение… Я не раз задавался вопросам, какого прикоснуться устами к плоду амброзии - пищи богов Олимпа - и надкусить его, испив его сладкий сок. И тогда, лёжа на алтаре, я понял, какого это. Если прикосновение губами к шкурке амброзии и можно с чем-то сравнить, то только с нежными шёлковыми устами молодых девушек, а содержащийся в этом божественном плоду нектар... Он наверняка была сладок и наполнял каждую жилку в теле того, кто надкусил его, жаром и жаждой вкусить большего. Именно эти ощущения посетили меня, когда Мария поцеловала меня, и они же помогли мне протрезветь.- Какая же безнадёжная тупая сука… - только и смог процедить я, отчаянно цепляясь остатками своего плавящегося рассудка хотя бы за эту беспомощную брань. Хоть немного, но она позволяла мне ещё чувствовать себя собой. Я понимал, что если буду лежать и молчать, то очень скоро окончательно забудусь в том кайфе, который бил мне по мозгам.- Такие слова совсем не идут тебе, милая Люсия, - пожурила меня сестра Мария, ловкими движениями пальцев расстёгивая пуговицы моего платья, - Ничего, скоро слова тебе не понадобятся.- Пошла. На. Хуй. Как тебе? Вам ведь… мамоно... часто приходиться там бывает, так что… ты найдешь туда путь, пизда тупая.Я продолжал и дальше поносить жрицу, стараясь не дать самообладанию окончательно угаснуть, но она лишь игнорировала мои слова, словно вякание неразумного ребенка. А меж тем, последняя пуговица платья оказалась расстёгнута…Я извивался, пытаясь как-то высвободиться, но заклинание держало меня до того надёжно, что об этом оставалось лишь мечтать. Я двигал телом, насколько оно ещё слушалось меня, пытался вырвать руки и ноги из плена магии, да постараться отпихнуть от себя насильницу, но тщетно. Магические кольца удерживали меня на месте лучше любых кандалов и я понятия не имел, как от них освободиться. А меж тем, Мария уже избавила меня от платья…- Ах, как давно я хотела это увидеть, - томно вздыхала жрица, приложив руки к раскрасневшемуся лицу и смотря на моё нагое тело.И мне… понравилось, как она смотри на меня. Мне было лестно то, что кто-то смотрит на моё тело, как на чёртово изваяние нагой Афродиты - истинной богини, воплощающей в себе подлинную женскую красоту. Меня вдруг посетило желание выгнуться дугой, чтобы жрица в полной мере оценила округлость моих грудей, да навершия налившихся алых сосков… Однако, я смог себя удержать.- Милая Люсия, ты настоящий дар для Падшей Богини… - разгоряченно шептала Мария, принимаясь за свои одежды, - Как она будет рада, приняв тебя под своё крыло.Жрице не потребовалось много времени, чтобы избавить своё тело от ноши ткани. Уже через секунду она стояло надо мной, сверкая всей прелестью своей наготы, которую я бы по достоинству оценил и без всяких там чар, бьющих по моему рассудку. И будь я самим собой, то непременно воспользовался этой красотой, но с таким телом, какое у меня сейчас… но это не важно, ведь пришло время блаженной терапии, которой я боялся так же сильно, сколько и желал.Единственная преграда, которая стояла на пути жрицы, так это мои трусики, которых я на себе уже совсем не чувствовал. И когда суккуб стянет их с меня, я буду полностью открыт перед всеми её пошлыми намерениями. Самое время было сработать типичному жанровому клише - в самый последний момент меня должен был кто-нибудь спасти. И я искренне уповал, что сейчас двери церкви откроются и войдёт кто-нибудь, кому предстоит вырвать меня из цепких ручек служительницы Падшей Богини. Сестра Мария подцепила нижнее бельё ухоженными пальчиками и быстро стянула их с меня. Оставшись перед суккубом в своём второзданном виде, мне вдруг стало понятно, даже через призму кайфа, что чудесного спасения ждать не следует.- Я ещё даже не успела как следует приласкать тебя, а ты внизу уже такая влажная, - проворковала сестра Мария, располагаясь на алтаре, прямо у меня под боком.Прикосновение нежной кожи сестры Марии, тепло её юного тела и дыхание, щекочущее мою шею… Одного этого уже казалось достаточном для того, чтобы достигнуть предела. И будь я в ином теле, то, наверное, я бы уже делал всё возможное, чтобы его достигнуть, но в женском мне только и оставалось, что лежать и млеть от желания получить что-то большее, в тоже время уповая на то, чтобы эта сладкая пытка прекратилась. Однако, всё только начиналось…Персты Марии заскользили по внутренней стороне бедра с такой трепетностью, точно опасалась навредить мне своим ноготками. Я предпринял слабую попытку сжать ноги и остановить приближение жрицы к моему самому… проблемному месту. Однако, словно чьи-то руки потянули невидимые цепи, крепящиеся к магическим кольцам, и мои ноги сами раздвинулись в стороны, позволяя жрице продолжить свои манипуляции.- Видишь? Бесполезно сопротивляться, дорогая моя, - томно выдохнула суккуб, начиная оставлять на моей шее следы своих похотливых намерений, - Ты целиком и полностью в моей власти, а скоро перейдёшь в милость Падшей Богини.В то время, как пальцы жрицы уже достигли заветной цели, их обладательница начала медленно спускаться к моей более чувствительной части тела, оставляя за собой дорожку из поцелуев. И я, против своей воли, млел от ласки суккубы, но когда мягкие подушечки пальцев прошлись по самому преддверию, меня словно пробрало током от самых кончиков волос и до пят. Тело поддалось сильному импульсу и попыталось двинуться навстречу перстам Марии, желая насадиться на них и почувствовать заполненность внутри себя. Я запрокинул голову и смотрел на висевшую надо мной люстру, не желая наблюдать, что с моим безвольным телом вытворяет Мария. Я не видел жрицу, но готов поклясться, что когда она уловила возбуждённый импульс моего тела, она победоносно ухмыльнулась. И сразу же начала охаживать своим вниманием мою грудь.- Ты ведь… не остановишься?.. - кое-как произнёс я, удерживая себя от того, чтобы бесстыдно не застонать во весь голос.- Не волнуйся, не остановлюсь. Я же вижу, что тебе это нравится, - заверила меня жрица, возвращаясь к своим пошлым действам.- Я просто хочу, чтобы ты… - я прикусил губу, подавив поднимающийся из глубин моего тела стон, - отъебалась… от меня…Пальцы Марии перестали гладить половые губы, скользкие и разгорячённые от выделяемой влаги, и сошлись на точке клитора, принявшись массировать её подушечкой пальца, даже не надавливая не неё. Каждое движение суккуба посылало в тело пульс удовольствия, раздающийся в голове умопомрачающими вспышками. И я вдруг ощутил, что мне недостаточно тех ухаживаний, которыми меня одаривала жрица.Захватив в плен своих нежных губ налившийся возбуждённой твёрдостью сосок груди, жрица игралась с ним, насколько могла себе позволить. Она нежно его посасывала, обводила ореол языком и надавливала на него. И как же мне хотелось, чтобы должное внимания было уделено и второму полушарию груди. Рефлекторно я даже сам предпринял попытку утолить это желание, но магические кольцо всё ещё продолжали надёжно меня фиксировать.- Вот ты и поддалась своему желанию, радость моя, - прошептала мне в губы Мария, прекратив свои ласки и расположившись надо мной, - Моя милая драгоценная Люсия… Как же я рада, что ты лежишь сейчас здесь и я смогу передать всю ту любовь, которую тебе хочет донести моя Богиня.Тело и так уже находилось на полпути к оргазму, но когда жрица вновь заговорила, к оргазму начал приближаться и мой слух. Я вдруг возжелал того, чтобы она начала больше говорить со мной, ублажая меня одним лишь звучанием своего голоса.- Я уже вижу, какой прелестный облик ты примешь, когда обратишься. Ещё немного, милая моя, ещё немного…Мария поддалась вперёд и запечатлела на моих губах мимолётный поцелуй. Углублять его она не стала, видимо, решив, что я ещё достаточно трезв для того, чтобы укусить её. Хотя я сам в себе уже не был уверен…Она начала медленно спускаться к низу моего тела, не забывая оставлять за собой россыпь поцелуев, которыми она одаривала шею, груди, живот, пупок… Это свое путешествие она завершила на лобке и расположилась между моих раздвинутых ног.- Ты такая невинная здесь, внизу… - Мария ласково улыбнулась мне, с удобством улёгшись на алтаре и поглаживая меня, - Ты сама к себе не прикасалась… Даже страшно представить, какие муки испытывала ты в минуты возбуждения.Я вдруг поймал себя на мысли, что без стеснения рассматриваю собственную наготу. Взираю на холмы грудей, венчанные острыми алыми сосками, смотрю на плоский живот, украшенный впадинкой милого пупка и гляжу на гладкий лобок, из-за которого на меня смотрела сестра Мария перемигивающимся похотливым взглядом. Её ладошки скользила по мне вверх-вниз, не позволяя раздраженному удовольствию ослабнуть.- Ну что, готова? Сейчас начнётся самая приятная часть моего лечения, - с улыбкой пообещала жрица и приникла ко мне с такой жадностью, точно к какому-то источнику бесконечного удовольствия.Предэкстазная судорога сотрясла всё моё тело и меня начало разрывать от желания застонать во весь голос от удовольствия, да так, чтобы меня услышали по ту сторону церковных стен. Пока Мария охаживала меня своим острым раскалённым язычком, её нежные руки заскользили вверх по моим бёдрам, бокам… Ладони жрицы легли на мои груди, завершая своё странствие. Пальцами суккуб нашла мои соски и, сжав, медленно выкрутила их, посылая по моёму телу разряд болезненного удовольствия. До боли закусив губы, я сдержанно замычал. Затем же сестра Мария, словно извиняясь, принялась мерно массировать соски. Вдоволь насладившись впадинкой между половых губ, жрица решила уделить внимание горошине клитора.Мария начала со всем пылом стимулировать самую чувствительную точку женской натуры, нажимая на неё кончиком языка, обводя её… Не успел я свыкнуться с новыми мощными ощущениями, идущими снизу, как к ним приплюсовались совершенно новые чувства…Жрица перестала ласкать одну из грудей, решив задействовать свои чудодейственные пальчики в другом, не менее уязвимым перед удовольствием месте. Суккуб пару раз провела пальцам вдоль моей промежности, как бы предупреждая меня о том, что вскоре случится. Пристроив пару перстов, она начала медленно погружать их в меня.- Ты ещё такая узкая, - заключила крайне довольная жрица, - Повезёт же тому мужчине, которого ты изберёшь своим супругом.- Закрой… ах… рот!.. - только и смог бросить я в ответ, откидываясь на спину, - Просто закончи… н!.. поскорее…- А как быстро я закончу с этим - зависит от тебя. Хотя… Тебе недолго осталось. Девственницы быстро достигают своего предела, хи-хи.Всего пара движений пальцами, несколько прикосновений языком и порог моего терпения был достигнут. И я не знал, радоваться этому концу моих истязаний, или огорчаться тому, что Мария одержала надо мной вверх таким образом. Жар окатил меня с голову до пят и отозвался вспышкой оргазма в мозгу. Каждый нерв словно пронзил разряд тока и я изогнулся в судороге оргазма. Женского оргазма.Чтобы не забыться в неудержимом стоне блаженства, я до крови закусил губу. Взор озарился яркой вспышкой и глаза, словно желая спастись от неё, закатились сами собой, а веки затрепетал. Дыхание сбилось, а ноги отнялись. Удерживающие меня магические обручи исчезли и мои конечности безвольно легли на алтарь. Забавно, но на какой-то миг я ощутил себя марионеткой, которую отрезали от ниточек, вдоволь наигравшись ею. Видимо, Мария решила, что я моя воля к сопротивлению окончательно сломлена.- Наконец-то… Наконец-то ты вкусила ту благодать, которую несёт Богиня… - с довольным благоговением прошептала Мария, располагаясь на мне, - Ты так… прекрасно выглядишь после первого испытанного блаженства. Ах, жаль здесь нету живописцев, чтобы запечатлеть тебя. Я бы вечность могла любоваться этой картиной.Зрение прояснилось и я увидел перед собой ласково улыбающееся мне лицо Марии, на котором засыхали следы испытанного мной блаженства.- Давай, Люсия, пришло время тебе испробовать свой собственный нектар. Он ещё остался на моих губах, - сказала жрица и поддалась вперёд, прижимаясь своим бюстом к моему и вовлекая меня в глубокий поцелуй.После достигнутого пика наслаждения, какая-то часть моего рассудка прояснилась, а действо чар жрицы ослабло, так что я, на какие-то секунды, начал ощущать себя собой. Однако этот поцелуй… Он грозил мне тем, что кайф вновь захлестнёт меня с головой, а расслабленность снова наполнит тело, и в этот раз я уже ничего не смогу сделать.Пока Мария жадно наслаждалась поцелуем, я потянулся за крестом Верховной Богини, который жрица неосмотрительно оставила возле алтаря, а не убрала его куда подальше. Я ухватился за символ веры и со всей силой, какая только оставалась в моих руках, обрушил его на голову суккуба. Как бы мне не была приятна и чужда её близость, как бы я не желал и не противился большему, я должен был положить конец этому.- Люсия… Зачем ты это сделала? - со слезами на глазах спросила Мария, свалившаяся на пол от удара и прижавшая ладонь к своей кровоточащей ране, - Зачем, милая моя?..- Я не твоя, сука ты тупая… - кое-как ворочая языком бросил я в ответ и встал по противоположную сторону алтаря, подальше от жрицы, - Если бы я мог…- То что? Добила бы меня? - чуть не плача спросила Мария, поднимаясь на ноги, - Ты убила бы меня за то, что я хотела тебе помочь?- Помочь? Изнасиловав меня? - вопросил я, закипая от гнева и поудобнее перехватывая крест, готовясь отбиваться. Хотя, если учесть то, что я едва стоял на ногах и держал на них свой вес только благодаря тому, что опирался на алтарь, то несложно было догадаться, что моя борьба со жрицей очень быстро окончится моим поражением.- Показав тебе милость Богини! Показав то, что тело, в котором ты живешь - это дар! - прокричала жрица, на чьём лице отразилось выражением глубокой печали и обиды, - Я осталась в это деревне только из-за тебя, только из-за твоей заблудшей души… - девушка подошла ближе и облокотилась на алтарь, - Я думала, что медленно смогу привести тебя на истинный путь, что ты осознаешь то, что тебе не нужно противиться своего тела…- Как это мило… Если уж так печёшься о моей проблеме, то могла бы и помочь мне отрастить член. Ведь в вашем мире фей и единорогов это наверняка дело плёвое.- Если бы знала как, то помогла бы! Но я не знаю, как это сделать… - Мария виновато покачала головой, - Этой ночью я решила показать тебе, чего ты лишала себя, отказывая себе в женском удовольствии… Этой ночью я хотел показать тебе милость Падшей Богини и сделать тебя своей сестрой… Думала, что если подарю тебе всё это, то ты обретёшь счастье. И я до сих пор так думаю, - Мария подняла на меня влажные от слёз глаза, - Однако, как мне донести это всё до тебя, когда ты от этого отмахиваешься?- Никак, дура, никак… Прими то, что не всем нужна милость твоей Богини. Мне она и даром не сдалась.- Но тебе придётся прийти в Её любящие объятия… Всем людям придётся это сделать. И тебе тоже, милая Люсия.Жрица вдруг с кошачьей резкостью перемахнула через алтарь и бросилась на меня. Приятная слабость ещё не отпустила меня, посему моя попытка защититься была довольно быстро пресечена - Мария перехватила руку с занесённым для удара крестом и повалила меня на пол. И пусть в этой схватке перевес был на её стороне, я не собирался сдаваться. Я брыкался под жрицей и отбивался от неё как только мог, даже когда она связала мои руки своим хвостом.- Я очень обижена на тебя, милая Люсия, - призналась жрица располагаясь надо мной так, что я не смог больше от неё отбиваться, - Однако, я дам тебе шанс заслужить моё прощение.Кровь из раны на голове размазалась по лицу жрицы и алыми ручьями струилась по шеи, груди… Видимо, под действом чар суккуба мой мозг совсем спёкся, если я нашёл зрелище перед собой сексуальным, а чувство страха не посетило меня при последних словах подданной Падшей Богини, потому что они явно не сулили мне ничего хорошего.- Падшая Богиня, моя покровительница, - прикрыв глаза начала читать заклинание жрица, приложив руки к моему животу, - оставь своё клеймо на этом теле, ибо в нём заключена душа, отвергающая твою милость. И пусть же это клеймо приведёт эту заблудшую душу под твоё крыло, когда придёт час…Видимо, в отличии от своей сестры, Падшая Богиня охотно отзывалась на слова своих служителей. Ведь если бы было иначе, то заклинание Марии наверняка не удалось бы. Сначала я испытал странный, по-своему приятный, спазм внизу живота, а секундой позже по моему животу начали расползаться чёрные узоры непонятной мне печати, тускло переливающиеся фиолетовым мерцанием, по которому я понял, что они были напитаны демонической духовной энергией.- Я дам тебе шанс, Люсия, - Мария коснулась моего лица и заглянула мне в глаза с выражением милостивой благосклонности, - Осознай то, что твоя душа - искалечена. Осознай это и начни молить меня о прощении, а вместе с тем и о исцелении. И тогда… Я избавлю тебя от этой печати.- Даже не знаю, что хуже… - протянул я, искренне не понимая, чем так опасно оставленное жрицей клеймо.- У тебя есть три дня, чтобы одуматься, милая Люсия. Если ты этого не сделаешь, то эта печать обратит тебя в обычного суккуба.- Это выбор между шилом и мылом…- Ты сильно заблуждаешься, дорогая моя, - вновь почувствовав, что сопротивления ожидать от меня не следует, Мария расслабленно улеглась на меня и принялась одаривать поцелуями, словно рассчитывая подкупить моё негодование, - Я люблю тебя, Люсия… Я полюбила твою искалеченную душу в тот самый миг, как впервые увидела тебя. И тогда я решила, что непременно исцелю тебя и приведу под крыло Падшей Богини, сделаю тебя своей сестрой…Сестра Мария говорила с таким искренним обожанием и неподдельной трепетной любовью, что я даже на какой-то миг проникся сочувствием к её признанию. Такая милая девушка, столь чутко пекущаяся обо мне и питающая ко мне самые нежнейшие из чувств, а я, такой чурбан неотесанный, отвергаю её… Однако, то и правда было лишь на миг.- Я не знаю, что о тебе думать… Может ты и правда любишь меня, может ты и правда желаешь мне лучшей участи… Только ты упустила из вида один аспект… Ты не спросила, чего хочу я.- Люсия… - жрица приблизилась ко мне, пытаясь прервать мою речь долгим поцелуем, но я протестующе отвернулся от неё.- Заткнись, я не договорил! Будь я в своём привычном теле, я бы… Блядь, не знаю!.. Отказался бы я от тебя? Нет, мать твою, не отказался! Если бы ты была более-менее в здравом уме и не зацикливалась на одном и том же. А от веры в твою Богиню? Конечно же - да! Потому что меня не волнует ваши религиозные бредни и те войны, которые вы из-за них начинаете. Падшая, Верховная… Мне плевать на них обеих! Я в Церковь-то рвался только для того, чтобы свалить из этой деревни!- Но почему… Почему ты отказываешься от женской судьбы? От женского удовольствия? Ведь…- Да потому, что помню, какого это - жить в мужском теле и быть мужчиной. Я помню, кем я был в своей прошлой жизни. И я не собираюсь принимать женское тело до тех пор, пока помню всё это. Я даже секса специально избегаю, потому что боюсь, что в моей голове что-нибудь перемкнёт и я начну меняться, начну психологически преобразовываться в женщину. И знаешь… - я облизал пересохшие губы, - Если бы я только мог вернуть привычное мне тело, я бы не отказался от тебя, даже закрыл бы глаза на то, что ты служишь Падшей Богини, но сейчас, после того, что ты сделала… Ты думаешь, что лучше меня знаешь, что мне нужно. Ты считаешь, что вправе решить за меня, как мне лучше жить. Однако, как мне быть, я решу как-нибудь и без твоих соплей. Если уж моя душа искалеченная и больная, то её “исцелением” я займусь как-нибудь сам, без твоего участия!Между мной и Марией встало напряжённое молчание, которое было страшно прерывать. Жрица смотрела меня немигающим пристальным взглядом, ни то пытаясь что-то для себя решить, ни то прислушиваясь к воцарившейся тишине. А мне только и оставалось, что ждать, пока служительница Падшей к чему-нибудь придёт. Всё-таки, я всё ещё находился в её милости и ей предстояло решать, как со мной быть.- Разговоры с тобой бесполезны, - Мария сокрушительно покачала головой и, высвободив мои руки, поднялась на ноги, - Ступай, Люсия, у тебя есть время, чтобы решить, как тебе быть.- А ты не боишься, что я побегу прямиком к орденцам и донесу на тебя? - не мог не спросить я, искренне недоумевающий с логики Марии.- Конечно, ты можешь это сделать, но тогда тебе придётся гореть на одном костре вместе со мной, - на красивое лицо жрицы набежала мрачная тень, - На тебе стоит метка Падшей Богини, и неужели ты думаешь, что они не заметят её? И что ещё более важно… Не уж то ты мнишь, будто церковники знают, как снять с тебя Её печать? Нет, милая Люсия, не знают. Обратись к ним и твой конец будет очень печальным. Но ты ведь не настолько глупа, чтобы сделать это, верно?Жрица смерила меня испытывающим взглядом, а мне не нашлось, чем ей возразить. Знания о ксенофобии людей средневековья из моего мира не были мной забыты и я прекрасно знал, на что они способны. И я не собирался самопроизвольно совать голову в петлю. Видя, что мне нечем ответить, жрица вновь взяла слово:- Три дня, Люсия... Пока они не истекли, приди ко мне и проси меня о прощении, тогда я обращу тебя не в обычного суккуба, а в тёмную жрицу. После этого я назову тебя своей сестрой, - Мария мечтательно улыбнулась, - и ты станешь частью круга жриц, служащих Падшей Богине. Ты вполне достойна этого. Так или иначе, но тебе предстоит познать Её милость, с моим прощением, или без него. Я не настолько жестока, чтобы лишать тебя её любящего покровительства...