7. What happens now? (1/1)

Надеяться, что Крис в кои-то веки прислушается к его просьбе и не станет больше возвращаться к теме Дэвина, со стороны Зака было глупо. Очень глупо, и понял он это уже на следующий день после той самой встречи с Оливером у него на глазах, едва переступив порог студии.— Ты чего такой радостный? — вместо приветствия окинул его недовольным взглядом Крис.— Это запрещено законом? — усмехнулся Джонсон, покосившись на друга. — Просто настроение хорошее. Не всем же ходить с унылыми рожами. И так со скуки подохнуть здесь можно. — Ну да, — не меняясь в лице, бросил Уоттс. — С Дэвином-то явно веселее. И так — каждый день. Зак понятия не имел, чего Крис пытался добиться всеми этими, пусть и по большей части косвенными упоминаниями Дэвина по поводу и без, но ему было проще игнорировать его выпады, чем вступать в очередной конфликт, которых и без того в последнее время было немало в группе по самым разным причинам. И чтобы одной из них стало его общение с бывшим согруппником, Джонсону точно не хотелось. Нет, он думал об этом, пытался найти логическое объяснение такой неприязни Уоттса к его старому другу, что даже напоминание о том, что он сам внес посильный вклад в восстановление их с Дэвином отношений, его не остановило, и даже пришел к неутешительному выводу. Крис не беспокоится за него — не настолько они близкие друзья, чтобы тот действительно переживал за его ментальное состояние после очередного возможного предательства от Дэвина. Единственным, что волновало его по-настоящему, была группа. Крис чертовски боялся провалиться с новым проектом, как и сам Зак когда-то, но для него с повторным появлением Дэвина в жизни и это стало незаметно отходить на задний план. Уоттс просто боится, что Зак сольется, так как уверен, что он не откажется, если Дэвин хотя бы заикнется о том, чтобы вернуть его к себе в группу. Вот только беспокоиться ему не о чем — во-первых, Дэвин не предлагает ему вернуться, а во-вторых, даже в таком случае он всё же нашёл бы в себе силы отказаться. Но вот цель Криса все равно была не до конца ясна. Возможно, таким образом он хотел заставить Зака хотя бы задуматься над своими словами, а потом может и понять, что с Оливером ему ловить нечего, но всё, чего он добивался — это его испорченное настроение. Задумываться о чем-то Зак не желал совсем и пытался вообще не подпускать к себе подобных мыслей. Ведь Дэвин был и оставался единственным, кто поднимал его расположение духа с таким же успехом, как все остальные отправляли его на дно. Однако общение с Дэвином все равно пришлось сократить. Точнее, даже не сократить, а просто не так наглядно общаться с ним в присутствии Криса, чтобы лишний раз не провоцировать того на возобновление своей любимой игры ?доебись до ближнего своего?. Впрочем, Заку было бы плевать, он вообще надеялся, что Уоттс забросит свое новое увлечение, когда ему надоест получать в ответ лишь пренебрежительное фырканье или закатывание глаз, но появилось одно ?но?. В какой-то момент другу удалось добиться своего, и его недоверие к Дэвину все-таки начало передаваться и ему. Ведь и правда, он уже бросил его однажды — что помешает ему сделать это снова? Снова заставить довериться и привязаться к нему, и снова послать куда подальше, когда снова надоест его присутствие в своей жизни. Пока Оливер уезжал домой или еще по каким-то делам, о которых он никогда не рассказывал, у Зака было море времени, чтобы подумать обо всем этом, хоть и думать совершенно не хотелось. Но так было даже проще избегать излишнего общения с Дэвином, и Джонсон даже не замечал, что теперь делает это по своей воле. Но однажды он получает неожиданный звонок во время репетиции с группой. Несмотря на то, что знал его много лет, Зак не думал, что бесцеремонность Дэвина может перевалить через край, потому не увидел ничего такого, что должно его насторожить в ненавязчивом вопросе, который был, скорее, уточнением, о том, где находится его репетиционная база. Но к тому моменту, как он решил поинтересоваться целью сего вопроса, связь оборвалась. А спустя несколько минут Джонсон получил как всегда короткую смс с одним лишь словом ?выходи? и понял, как он облажался, когда от усталости даже не подумал и просто ответил на тот самый вопрос. Повезло, что репетиция на сегодня уже подошла к концу. Быстро попрощавшись с согруппниками и надеясь, что они задержатся еще хотя бы на пару минут, он вышел на улицу, осматриваясь по сторонам, и обнаружил Дэвина сидящим на черном скутере у обочины. Заметив его, он пару раз махнул рукой, жестом подзывая к себе. Зак на автомате огляделся назад и с легкой неуверенностью подошел к нему. — Что происходит? — в лоб спросил Оливер, хмуро всматриваясь в его лицо. Да что у них всех за привычка не здороваться? — Ты о чем? — немного растерянно произнес Зак, испытав некое дежавю. — Что не так? Дэвин закатил глаза, тяжело вздохнув.— Ты отказываешься от встреч со мной, вечно не можешь со мной говорить и не отвечаешь на мои сообщения в Фейсбуке, — с деловым видом пояснил он. — Я не заходил туда, — как можно правдоподобнее попытался оправдаться Джонсон лишь на последний его аргумент, чуть не сказав, что насчет ?сообщений? он самую малость преувеличил — там было одно. Спустя сутки молчания Дэвин ответил на его сообщение всего лишь одним, мать его, стикером, на который не то, что отвечать, а даже просто глянуть Зак не видел смысла. — Я же предупреждал, что буду занят, с группой завал, да и вообще... — уже на автомате оглядевшись назад, он нетерпеливо выдохнул. — Давай где-нибудь в другом месте поговорим? — А что? — бросив взгляд в сторону здания, Дэвин ехидно ухмыльнулся. — Стесняешься меня? — О чем ты вообще? — нетерпеливо фыркнул Джонсон, нахмурившись. — Давай просто свалим отсюда.С усмешкой пожав плечами, Оливер протянул ему шлем:— Запрыгивай.— Куда мы поедем? — сев позади него, решил осведомиться Зак. — Узнаешь, — улыбнувшись, Дэвин подмигнул ему и повернулся вперед. — Держись за меня. Или за поручень сзади, как хочешь, но… Лучше за меня. Издав странный смешок после своего совета, Дэвин скрыл лицо за шлемом и принялся заводить двигатель. С тем, что Оливер явно не намерен снабжать его подробностями о своих планах, Зак быстро смирился, но перспектива всю дорогу прижиматься к нему его не особо прельщала, поэтому он, последовав его примеру, надел шлем, поставил ноги на подножки и взялся за едва нащупанный поручень. Скутер тронулся с места, и уже спустя пару минут на приличной скорости несся по трассе, обгоняя машины. Слишком высокая скорость, а идея держаться за поручень оказалась не такой хорошей, как казалась изначально. Он выскальзывал из рук, что происходило еще чаще на поворотах, и был расположен слишком неудобно, о чем Дэвин, судя по всему, знал. Продержавшись еще минуту в некомфортном положении, от которого начали затекать руки, Зак, наплевав на все, отпустил поручень и переместил руки на талию водителя. И, конечно же, это внезапное действие не могло остаться без реакции — Дэвин повернул голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов и взглянул на него, лукаво прищурив глаза, а под шлемом точно была скрыта такая же ухмылка, напоминающая о недавнем предупреждении. Джонсон закатил глаза и кивнул на дорогу, о которой водитель, похоже, слегка забыл. Не сводя с него взгляда до самого последнего момента, Оливер неспешно повернулся лицом к дороге и совершил резкий поворот. Скутер слегка наклонился в сторону, и Зак по инерции крепче обхватил корпус друга, невольно прижавшись к его спине. Благо, на это от Дэвина реакции не последовало.Приблизительно через полчаса скутер остановился, и, когда его водитель заглушил мотор, Зак снял мешающий шлем, следом за которым поднялись растрепавшиеся волосы. Преодолев внезапное нежелание теперь уже отстраняться от своего спутника, он первым слез с железного коня, едва не потеряв равновесие после высокой скорости, и осмотрелся, удивленно прищурившись. Его взору предстало переливающееся серебристым цветом под светом луны и звезд море. Тем временем Оливер слез со своего места тоже и оказался рядом с ним, с легкой улыбкой глядя на спокойную водную гладь. — Ты меня утопить решил? — хмыкнул Зак, не поворачиваясь, но физически ощущая его присутствие рядом с собой. Послышалось недовольное фырканье. — Я так понял, это означает ?нет?? Тогда зачем ты меня сюда привез? — Потому что я хотел привезти тебя сюда. Хотел восход с тобой встретить, — явно разочарованный такой реакцией, Дэвин почти неслышно вздохнул. — Думал, тебе понравится. На последних словах его голос прозвучал совсем уж тихо и как-то подавленно, заставив Зака скосить на него взгляд. Улыбка спала с лица Оливера, а опущенные вниз глаза вдруг поблекли, что было заметно даже в ночной тьме при слабом свете луны. В этот момент Джонсону стало как-то неудобно — взял и расстроил его безо всяких причин, а он всего-навсего хотел сделать ему приятно. Да и к тому же, смотреть на грустного Дэвина — одна из тех вещей, которые он не переносит. Неловко помявшись на месте несколько секунд, за которые ничего не изменилось, он медленно и неуверенно поворачивается к другу.— Мне нравится, Дэвин, — он произносит это с какой-то чересчур мягкой интонацией, но когда Оливер поднимает на него глаза, мысль об этом напрочь вылетает из головы. — Правда. Я просто не понимаю зачем... Зачем ты приезжаешь ко мне, зачем таскаешь меня повсюду. Для чего, Дэвин?..Зак внимательно смотрит на него в ожидании ответа, но Дэвин молчит, вновь созерцая размеренно волнующееся море. Тишина хоть и нарушалась негромким шумом волн, что делало ее не такой давящей на мозг, но все равно напрягала. Когда Зак уже потерял надежду получить ответы на свои вопросы, Дэвин вдруг заговорил:— Потому что мне нравится, — ровно произнес он. — Мне нравится приезжать к тебе, мне нравится проводить с тобой время. Ты говоришь, что тебе тоже нравится, да? Тогда не спрашивай у меня зачем. Давай просто будем наслаждаться этими моментами. Пока можем.Вздохнув так, словно только что разгрузил несколько вагонов, а не сказал несколько фраз, Дэвин направился обратно к своему средству передвижения, а Зак так и не понял, к чему была последняя фраза. Объяснение приходит само собой — для большего пафоса. Ну куда Дэвин без пафоса? На этом домысле он остановился и оставил эту тему, не собираясь впредь к ней возвращаться, и коротко огляделся назад — Оливер уже шел обратно с сумкой в руке.— Почему не предупредил, что приезжаешь? — решил аккуратно перевести тему Зак, задав вопрос, который так и не дал ему задать Дэвин при встрече, сбив с толку своим. — Не хотел, чтобы ты внезапно оказался ?в другом городе?, — с легкой ухмылкой произнес Дэвин, изобразив пальцами кавычки. — Как в прошлый раз.— Я и правда был... — Ну да, ну да, — иронично кивнул он, и Зак отвернулся, решительно не понимая, как Оливеру это удается — всегда видеть его насквозь. — Не Калифорния, конечно... Но тоже неплохо, — оценивающе осмотревшись, Дэвин поставил сумку на песок и перевел на своего спутника вновь сияющий взгляд. — Да ты у нас, оказывается, романтик не ебаться, — саркастично хмыкнул Джонсон. — Не будь засранцем, Закари, — его голос вмиг обретает укоризненный оттенок. — Хотя бы сегодня. Даже я пытаюсь себя сдерживать. ?Закари...?, — мысленно повторяет Джонсон и косится на него с удивлением. На его памяти Дэвин обращался к нему по полному имени настолько редко, что, можно считать, никогда, и поэтому сейчас этот исключительный случай даже осадил его. Он молча наблюдает, как Дэвин извлекает из сумки сложенное валиком покрывало, а затем расстилает его на песке. Закончив, Оливер садится поверх обустроенного им места и кивком головы приглашает Зака на место рядом с собой, а когда он садится, притягивает к себе сумку.— Прости, для пикника ничего не взял, но зато-о-о, — перейдя на слегка приглушенный заговорщический тон, Дэвин растянул улыбку. — Я спиздил кое-что у Эндрю.У Зака сразу появилась догадка насчет того, что Дэвин мог... позаимствовать у Эндрю и теперь говорить об этом с таким хитрым лицом, и от этого понимания воззрился на него немного округлившимися в удивлении глазами. Тем временем Оливер, не обращая внимания на перемены его эмоций, вытащил из бокового кармашка сумки плотно забитый косяк, окончательно подтверждая догадки.— ?Целая ночь в тюрьме, мне так плохо, больше никаких наркотиков в моей жизни!?, — подражая жалостливому виду и тону Дэвина несколько лет назад, протянул Зак. — Не твои слова? — Один раз можно. Да и все равно никто не узнает, — безразлично отмахнулся Оливер, неумело зажимая губами фильтр, и снова начал шарить рукой по внешним карманам, а затем и внутри сумки. Проверив последний карман и чертыхнувшись сквозь зубы, он несколько сконфуженно поднял глаза на Зака. — Прикурить не дашь? Зак усмехнулся, но не стал комментировать поражающую ?организованность? друга, а молча вытащил из кармана джинсов зажигалку и протянул ему. Но теперь против Дэвина восстала не собственная память, а сама природа — порывы ветра каждый раз беспощадно тушили едва зарождающиеся язычки пламени. — Неужели нельзя было купить нормальную зажигалку? — пробурчал Оливер, когда слабый огонек вновь погас. — Так взял бы и купил, — невозмутимо ответил на его выпад Зак, наблюдая за ним из-под полуопущенных век. Дэвин шумно выдыхает и еще несколько раз чиркает зажигалкой, старательно закрывая ее от ветра рукой, каждый раз терпит фиаско, но не прекращает попыток. Джонсон знает — он все равно добился бы своего, потому что упрямство — это одна из главных черт характера Дэвина. Но ему быстро надоело наблюдать за мучениями друга, и он, не выдержав, подвинулся ближе и прикрыл вновь образовавшийся огонек, неизбежно коснувшись ладонями рук Оливера. Держащая зажигалку рука слегка дернулась, палец соскользнул с колесика, а сам Дэвин приподнял голову, встречаясь взглядом с отражающими в себе свет луны голубыми глазами. Взгляд Зака опустился к зажигалке, как бы напоминая, и Дэвин наконец-то наклонил голову, вновь чиркая колесиком и поджигая самокрутку от размеренно трепещущегося огонька. Теперь, когда его помощь больше не требовалась, Зак вернул руки в прежнее положение, сцепив их в замок, но не отстранился. Их колени по-прежнему слегка соприкасались. Он наблюдает, как Дэвин затягивается, и прикрытые в предвкушении глаза резко распахиваются. У него перехватывает дыхание, и он отдает косяк Заку, едва сдерживаясь, чтобы не закашляться, однако надолго его не хватает. Наблюдая за ним, Джонсон слегка ухмыльнулся. — Давно не пробовал, — прокашлявшись, хрипло оправдался Дэвин.Усмехнувшись, Зак поднес косяк к губам и несколько раз затянулся, раскуривая, а затем плавно выдохнул дым, не без превосходства глядя на своего спутника. Понаблюдав за ним, Оливер фыркнул и опустился на покрывало, ложась на спину и устремляя взор в небо. — Иди сюда. Зак сомневается, но Дэвин настойчив. Точнее, настойчив его взгляд, который он лениво переводит на него и неспешно похлопывает по месту рядом с собой. Еще одна его способность — даже без слов и видимых усилий Оливер мог заставить сделать то, что он хочет. Или же это его умение распространяется только на Зака? Сдавшись под неотрывным взором друга, он прилег на покрывало рядом с ним. Слишком близко. Ему хочется отодвинуться, но Дэвин наоборот придвигается ближе, окончательно лишая его какого-либо личного пространства, и Зака словно сковывает что-то неведомое, заставляя оставаться на месте и не дергаться. — Тогда в Калифорнии было заебись, согласись? — ностальгически улыбнулся Дэвин. — Мы так же лежали вместе... и смотрели на звезды. Вот только восхода так и не дождались. Жаль. — Встречать восход после знатной попойки было не лучшей идеей, — усмехнулся Джонсон и сделал затяжку в надежде избавиться от неожиданно посетившего его напряжения.— Да и хрен с ним. Все равно мы хорошо провели время. Что может быть лучше, чем сон под звездами в объятиях лучшего друга? — Оливер немного лукаво улыбается, повернувшись к нему.— Сон под звездами в объятиях любимого человека? — Одно не отменяет другого, — он протягивает руку, ловко вынимая косяк из пальцев Зака, и делает небольшую затяжку, на сей раз вбирая дым в легкие осторожно и постепенно. Выдыхает он так же плавно и с легкой улыбкой. — Может, я люблю тебя. Откуда тебе знать? — Да, знаю. Ты меня обожаешь, — с безразличием в голосе сказал Зак. — Именно поэтому ты сказал мне валить из группы после моего признания тебе. — А что, если это так?Нотка вызова в его голосе вынудила Зака повернуть голову и наткнуться взглядом на расплывшиеся в коварной улыбке губы, обладатель которых в то время нагло рассматривал его лицо в попытке уловить какую-нибудь реакцию. Он же смотрел на него с усталостью, которой не собирался скрывать так же, как и Оливер не скрывает своего провокационного настроя. — Иди нахуй, Дэвин, — с чувством произнес Джонсон, глядя в его глаза с сухой улыбкой. Дэвин, не меняясь в лице, смотрит на него еще несколько секунд, а затем вновь устремляет взгляд в иссиня-черное небо, усыпанное бледными звездами. И все так же улыбается, черт бы его побрал. — Я отвезу тебя в Кали, — вдруг решительно произнес Оливер, слабо кивнув самому себе, и сделал затяжку покрепче, а Зак явственно ощутил, как что-то внутри на короткий промежуток прекратило свою деятельность. Он покосился на Дэвина, который с той же мечтательной улыбкой разглядывал ночное небо, и перевел свой взор туда же. Сказать ему нечего, да и комментарии здесь излишни. Дэвин просто под кайфом. А Дэвин даже не замечает, как по его лицу расплывается неконтролируемая улыбка, он просто наслаждается возникшим в голове приятным туманом, взглядом теперь скользя по лицу своего спутника. В том абсолютно никаких изменений, только вид стал немного расслабленнее. Это Дэвина, который курил лишь от силы пару раз в жизни, уносит уже с двух первых затяжек. И ему же это не нравится. Желание быть с другом на одной волне вынуждает его самому передать ему косяк после очередной затяжки. Некоторое время он просто наблюдает, как Зак периодически затягивается, все так же игнорируя его присутствие, но внезапный дефицит общения не может позволить ему заниматься этим и дальше. Тема для разговора приходит довольно резко, и он не задумывается над тем, насколько она подходящая в данный момент. — Помнишь наш последний тур в две тысячи двенадцатом? — спрашивает Дэвин, повернувшись набок, и вновь заглядывает в лицо Джонсона в попытке уловить хоть какие-то изменения. — Точнее, его конец. Точнее… когда мы вернулись домой.На пару секунд выражение лица Зака стало задумчивым.— Это когда ты потащил меня выпить и нахуярился в хлам? — с сухим смешком уточнил он.— Это максимально скучное описание того вечера, — ответил Оливер, под напуском иронии скрывая некоторое смущение от такого ответа. Но останавливаться на этом он не собирался. — Это же не всё, что ты запомнил из него? — Ты сюда восход приехал встречать или прошлое вспоминать? — с вялым проявлением недовольства спросил Зак.— Одно другому не мешает, — Дэвин ухмыльнулся и приподнялся, подложив руку под висок. — Ну же, не говори мне, что всё, что ты помнишь из того дня — это то, как я нажрался. — А если скажу? — он смотрит в лицо почти склонившегося над ним парня и улыбается с легким оттенком вызова. — Думаешь, я поверю? — насмешливо хмыкнул Оливер.Со слабым вздохом Джонсон перевел свой взор с тянущего самодовольную ухмылку Дэвина обратно в звездное небо и вновь затянулся, задерживая дым в легких чуть на дольше, чем обычно. — Да, ты прав, — произнес вскоре он, вместе с тем выпуская наружу блеклую струю дыма. — Такое... сложно забыть.***Застегнув молнию на джинсах, Зак направился обратно к тому затхлому бару, в который его парой часов назад притащил Дэвин. На вопрос ?а нельзя было найти что-нибудь получше?? тот ответил, что здесь их точно никто не узнает. Джонсон бы поинтересовался, почему его вдруг стала смущать их пока что небольшая, но всё же известность, но он не любил задавать много вопросов, а Оливер был явно не в настроении на них отвечать. Причину своего плохого настроения, кстати, Дэвин тоже не поведал. ?Давай бухнем, Заки??, — лишь спросил он, состроив такой жалобный вид, что отказать стало невозможно. Хотя Зак и без этого не отказал бы ему. Ведь кто был с ним, когда ему было так паршиво, что казалось, что жизнь не имеет смысла? Дэвин. Кто мог поднять свой зад с постели в три часа ночи и прийти к нему по одной лишь просьбе? Дэвин. Только он всегда был рядом, только он помогал ему не потонуть в пучине отчаяния и не упасть на самое дно. Всегда, в любой ситуации Дэвин был его светом во тьме, так почему он должен оставить его сейчас? Нет. Зак бы никогда не оставил его.Неторопливо шагая по узкой тропинке, Джонсон заметил вдали какое-то движение и сконцентрировал на нем свое внимание. Выплывший из бара неопознанный объект перекидывало из стороны в сторону, и он удивился одновременно двум вещам: тому, что этот человек все еще стоял на ногах, и тому, что как вообще можно до такой степени нажраться? Второго он, увы, пока не понимал, а вот первый вопрос был исчерпан уже спустя несколько шагов — неизвестный не удержал равновесия и поцеловался с асфальтом. Вокалист лишь усмехнулся — ну, с кем не бывает, — и пошагал дальше по своему пути, теряя интерес к валяющемуся на асфальте и не особо беспокоящемуся по этому поводу телу. Но с приближением к бару его внимание задела знакомая ветровка, надетая на это пьяное существо, что он никак не мог заметить издалека, в ночной тьме и при своем не лучшем зрении. Подойдя к лежащему в тени телу и окончательно убедившись в своих подозрениях, Зак не сдержал тяжелого вздоха и закатил глаза. — Ну ебаный в рот, Дэвин, я всего лишь поссать отошел, когда ты успел так накидаться? — сокрушенно всплеснул он руками. Факт того, что остаток вечера он проведет не в баре, заливая в себя дешевое пойло, а за возней с перебравшим с алкоголем другом, его совсем не обрадовал. — Тебя не было два часа-а-а... — едва внятно, но с отчетливой обидой проскулил в ответ Дэвин, и вместо того, чтобы хотя бы попробовать подняться, решил свернуться в комочек на пыльном асфальте, поджимая к себе колени. — А три не хочешь? — фыркнул Джонсон и присел на корточки рядом с ним. — Ну все, давай, поднимайся. Отморозишь же себе что-нибудь. Но на все попытки друга помочь ему с таким непростым делом, как поднятие своего бренного тела с земли, фронтмен лишь сильнее вжался в асфальт и замотал головой. — Да что с тобой, Дэвин? — коснувшись ладонью его щеки, Зак повернул его к себе лицом, вынуждая посмотреть себе в глаза. — Мне хуево, Зак... Вопрос ?Кто ты, и что ты сделал с Дэвином?? не выходил из головы Зака, пока он с беспокойством всматривался в искаженное вселенской печалью лицо друга. И что у него только могло произойти за эти ?два часа?, которые на деле были десятью минутами, и, самое главное, как за это время его могло так развезти? Когда он уходил, Дэвин был трезвым, по крайней мере, выглядел так. Просто отрешенно залипал на бутылки перед собой и заливал в себя одну стопку бренди за другой, не особо реагируя на попытки завязать разговор. Конечно, это не могло ускользнуть от внимания второго вокалиста, и он прямо спросил у него, что случилось, но ясного ответа все равно не получил. ?Все нормально, Зак, правда, я в порядке, — отмахнулся он, натянув едва различимую улыбку, но после заглянул ему в глаза непривычно искренним и каким-то грустным взглядом. — Спасибо, что заботишься обо мне?. Слишком тихая и немного странная фраза, произнесенная совсем уж нетипичным для него печальным голосом, и Дэвин потянулся к нему, приобнял за шею и чмокнул в щеку — по-братски так, но бармен все равно покосился на них с каким-то неопределенным выражением лица. На пару секунд он прижался лбом к виску Зака, и только после отстранился, возвращая унылый взор к бару, а руку к очередному шоту. Наверное, тогда Джонсону следовало начать беспокоиться, но он лишь расплылся в умиленной улыбке от порыва друга и последовал его примеру, а спустя несколько минут отлучился по естественным позывам. А вернувшись, увидел... То, что увидел. Несмотря на сопротивления, которых, в общем-то, Оливер больше и не оказывал, Зак частично поднял его с холодного асфальта и усадил рядом с собой, придерживая за плечи. — А теперь по порядку. Какого черта с тобой происходит? — Она бросила меня... — со скорбным лицом промямлил Дэвин, опираясь на него всем весом. — Кто? — Эшли... — Это та твоя, кхм, девушка? — с трудом припомнив эту самую особу, Зак невольно поморщился. Сложно забыть, но ему удалось. Он старался не запоминать, да и вообще не знать всех этих девушек Дэвина. Себе дороже. — Ну и че? — В смысле ?ну и че?? — едва ворочая заплетающимся языком, Оливер все же умудрился выжать из себя возмущенный таким безразличием к его трагедии мирового масштаба тон и такой же взгляд. — Я как бы... люблю ее...— Давай ты будешь заливать эту хрень в уши кому-нибудь, кто знает тебя меньше, чем семь лет, ладно? — фыркнул Джонсон. — Ты с ней встречался от силы три недели. Я в жизни не поверю, что за это время ты успел так сильно полюбить ее. — Но она меня бросила! — с отчаянием воскликнул он едва ли не на всю улицу. — Меня никто никогда не бросал... — А, ну так бы сразу и сказал, — немного ехидно хмыкнул Зак и с легким прищуром посмотрел на друга. — Кому-то нанесли тяжелый удар по его чувству собственной важности? — Возможно, — на удивление быстро согласился Дэвин, глядя перед собой с озадаченным выражением лица. — Обычно я бросал... — Ну... Карма — сука, что еще сказать, — Зак пожал плечами, натянуто улыбнувшись. — Да ладно тебе! Было бы из-за чего страдать. Она все равно, ну, как сказать... Так себе, в общем. Мог бы и лучше найти. — Так себе... И бросила меня... — с паузами между фразами тихо произнес Оливер, убито глядя в асфальт. — Это значит... что я вообще говно... Издав сдавленный полувздох-полувсхлип, Дэвин бессильно упал головой на грудь друга. Зак слегка улыбнулся — несмотря на все попытки сохранять серьезный вид, поведение пьяного Оливера его все больше забавляло и даже умиляло. — Ты не говно, Дэвин, — успокаивающим голосом произнес он, прижав друга к себе, и стал поглаживать его по голове, мягко перебирая пальцами волосы. По повторившемуся недавнему звуку Джонсон понял, что этой фразы недостаточно, и продолжил. — Ты замечательный. Бросила? Да и хрен-то с ней, не достойна она тебя, значит, найдешь лучше. Хочешь такую же? Ну, стремных баб в Мичигане хоть жопой жуй, выбирай любую — не промахнешься. Вообще Зак не привык судить людей по каким-либо признакам, хоть внешним, хоть внутренним, пока они не судят его, но в этот момент ему показалось, что так он сможет поддержать своего друга, а ради этого он был готов ненадолго пренебречь моральными устоями. На самом деле охарактеризовал он бывшую Дэвина не совсем точно. Ей бы больше подошло слово ?неприятная? или ?отталкивающая?. По таким сразу видно, что ничего хорошего от них ждать не стоит, но Дэвин и этого никогда не замечал. Впрочем, как Зак может судить его, когда он сам начинает видеть это в своих девушках только после расставания? Наверное, ему стоит заткнуться. Но не сейчас. — А вообще знаешь, — чувствуя, как градус начинает играть и в его крови, Зак приподнял уголок губ и устремил свой взор вдаль, думая о следующих словах. — Будь я на ее месте — я бы тебя никогда не бросил. Вышел бы за тебя замуж и такую жизнь тебе устроил, что тебе и думать было бы некогда обо всякой херне. Дэвин поднял голову и обратил на него свой мутный взгляд, медленно расплываясь в улыбке, а Зак улыбнулся ему в ответ. Он всегда улыбался, когда улыбался Дэвин. Ему всегда было хорошо, когда хорошо было Дэвину. Он и сам не знал почему. И его так воодушевил тот факт, что он смог хотя бы немного помочь другу в избавлении от его подавленного состояния, что он продолжил свой монолог, теперь с серьезностью глядя в его глаза:— И даже сейчас, на своем месте, я никогда не оставлю тебя. Никогда, Дэвин, слышишь? Ты всегда можешь на меня положиться. Просто знай это.— За-а-аки, — немного отстранившись, фронтмен поднял руку к его лицу и едва ощутимо скользнул кончиками пальцев по щеке. — Ты такой добрый и... хороший, Заки, — следующим действием Дэвина стали настолько крепкие, насколько хватило его сил после алкоголя, объятия.— В этом и есть моя проблема, — тяжело выдохнув в плечо Дэвина, Зак обнял его в ответ и устремил задумчивый усталый взгляд в темную даль улицы, склонив голову к голове друга. — Я никг... никогда не встречал таких людей как ты больше, — заторможено пролепетал Дэвин, щекоча своим дыханием шею экстрим-вокалиста. — Я так люблю тебя, Заки... Джонсон повернул голову и устремил взгляд на тускло освещенное светом фонаря лицо парня, удобно расположившего голову на его плече и мило прикрывшего глаза. Мрачная тень бесследно сошла с лица Оливера, заменив себя умиротворенной улыбкой. Мягко проведя рукой по его волосам, Зак вновь улыбнулся. — Я тоже тебя люблю, Дэвин, — и как бы в подтверждение своих слов он коснулся губами его лба, оставив легкий поцелуй. Дэвин открыл глаза и посмотрел на него все с той же улыбкой. Пьяная, слегка неадекватная, но до безумия милая улыбка. Заку нравится его улыбка. Но вдруг она сошла с его лица, и Оливер поднял голову с его плеча, снова оказываясь перед Джонсоном и пытаясь сконцентрировать свой взгляд на его глазах. Когда у него получилось, его взгляд приобрел оттенок серьезности. — И я тоже никогда не оставлю тебя, Зак. Что бы ни произошло, никогда, — тихо, но уверенно произнес Дэвин, опираясь ладонями на его плечи. — Обещаю.Зак просто слабо кивает, глядя на него с абсолютным доверием. Наверняка Оливер сам не понимает, что говорит, и забудет об этом уже наутро, но он все равно верит. У него не было причин так безоговорочно верить ему, но и причин сомневаться в нем тоже не было. Они и не были нужны. Теперь ему был нужен только Дэвин. Пьяный, трезвый, похмельный, грустный, веселый — любой. Потому что все уходили, а он был рядом всегда. Потому что он хотел быть рядом с ним и дальше. Потому что он — его лучший друг. Зак смотрел в его глаза — его неопределенного цвета глаза, которые меняли свой оттенок в зависимости от освещения, времени суток и настроения их обладателя, и цвет которых теперь и вовсе был неясен при тусклом свете фонаря — и ощущал странную готовность всецело посвятить себя ему. Это чувство немного пугало его, отдаваясь легким холодком внутри. Это явно не нормально — испытывать такое по отношению к своему другу. Вот только нормальным Зак никогда и не был, а все эти мысли просто забываются, моментально стираются из разума, когда Дэвин вдруг решительно тянется к нему и накрывает его губы своими. Поначалу это не было поцелуем: Оливер просто прижался губами к его губам с ощутимой неуверенностью — странно, что весь выпитый алкоголь не лишил его этого чувства — но затем, не ощутив сопротивления, сделал то, что собирался. В этот момент разум экстрим-вокалиста погрузился в глубокое забвение, а осталось лишь то самое желание, которому он больше не мог и не хотел противостоять. У Дэвина сладкие губы с привкусом дешевого пойла, но даже этот привкус становился чем-то особенным на этих губах. Зак и не заметил, как перехватил инициативу, запустив пальцы в его мягкие волосы и углубив поцелуй. Прохладные ладони сползают с его шеи вниз и обвивают спину, и он подается навстречу, прижимаясь к своему лучшему другу и не желая, чтобы этот момент когда-либо прекращался. Еще больше Зак не желал, чтобы к нему возвращался здравый смысл, который будет твердить, что то, что он делает — неправильно, и неправильно то, что делает Дэвин. Но, вопреки всему, он возвращается, когда Оливер решает изменить положение, улегшись на землю и утянув его за собой. Зак не хотел, совсем не хотел отрываться от этих губ, он никогда не испытывал такого нежелания что-либо делать, как в этот момент, но такой ненужный сейчас здравый смысл побеждает, и он разрывает поцелуй, устремляя взгляд в глаза парня под собой. Дэвин в свою очередь смотрит на него с непониманием, слегка приоткрыв рот. Кое-как преодолев желание забить на все предрассудки и вновь прильнуть к этим раскрасневшимся губам, он сглатывает и задает тот вопрос, который совсем недавно просто не имел для него никакого значения. — Что ты делаешь, Дэвин? — он произнес это так, будто и в самом деле задает вопрос. Ни нотки упрека, ни возмущения в голосе, хотя этот вопрос должен был подразумевать именно эти чувства. Но Зак не испытывал ни того, ни другого. — Я... Я не знаю, — Дэвин пьяно усмехнулся, а затем этот смешок перетек в сдавленное тихое хихиканье, которое так же неожиданно прервалось, и Джонсон, собираясь отстраниться, ощутил хватку прохладной ладони теперь на своем запястье. — Но давай продолжим...— Нет, не продолжим, — он буквально вырывает свою руку из некрепкой хватки пытающегося притянуть его к себе парня и отодвигается от него. Оливер на манер капризного ребенка издал обиженный стон и отвернулся в другую сторону. — Ты пьян, Дэвин. — Бла-бла-бла, ты пьян, Дэвин, ты не понимаешь, что делаешь, Дэвин, ты этого не хочешь, Дэвин. Да ну тебя, — Зак не видел его лица, но был уверен, что Оливер недовольно закатывает глаза. — Какой ты, оказывается, скучный, вот от кого, от кого, а от тебя не ожидал... — Оставь эти провокации для своих баб, окей? — с каким-то трудом озвучив эту фразу, Джонсон тяжело вздохнул, пытаясь игнорировать до сих пор не утихший трепет в груди. — Давай я просто отведу тебя домой. — Я не хочу домой, — замотал головой Дэвин, и, забыв о своей гордой стойке, пусть и в положении лежа, повернулся к нему вновь. — Там Энди, он... не любит, когда я нажираюсь...— И правильно делает, — тихо буркнул Зак себе под нос. — Ладно, не хочешь домой — можешь пойти ко мне. У меня нет ни одного из твоих братьев. М?Встретившись с тем же хмельным взглядом, он слегка улыбается и снова придвигается к нему, ожидая ответа. Почему-то сначала замешкавшись, Дэвин слабо покивал головой, принимая приглашение, а затем с помощью друга поднялся на ноги и безвольно повис на нем, держась рукой за его шею. Ноги Оливера слегка подогнулись, и теперь он был на одном уровне с Заком. Фронтмен заглянул в лицо друга с той же туманной улыбкой на губах. И его встречный взгляд — последнее, что он увидел, прежде чем упасть лицом на его плечо. Единственное, что спасло его от очередного за сегодняшний день столкновения с асфальтом — рука Джонсона, предусмотрительно придерживающая его за талию. — Да твою же ж мать, Дэвин... — на протяжном выдохе простонал Зак, остановившись и всмотревшись в лицо совсем внезапно и некстати вырубившегося друга. Он бы попытался привести его в чувства, но догадывался, что это не возымеет результата, и поэтому с обреченным вздохом перешел к оставшемуся варианту. Он и подумать не мог, что такой с виду худенький Дэвин окажется настолько тяжелым. И откуда только в этом тощем теле столько веса?.. Подхватив его максимально удобно для себя, Джонсон направлялся к проезжей части и думал о том, что Дэвин ему за это еще должен будет. Дэвин тем временем мирно сопел, уткнувшись лицом в его шею, а его волосы щекотали лицо экстрим-вокалиста. До каких-то пор все было хорошо...*** — А потом ты очнулся и заблевал меня и пол Уоррена, пока я нёс тебя домой, — со смешком подытожил Зак. — Потому что никто не хотел пускать тебя такого к себе в машину. — Все-таки умеешь подпортить момент, — с укоризной прошипел Дэвин и отодвинулся, вновь ложась головой на покрывало. — Как и ты, — с прежней безразличной улыбкой парировал Зак, отсылаясь к тому же дню. — Потом ты стонал, плакал и говорил, что больше никогда не будешь пить. Никогда не говори ?никогда?, Дэвин. Это для тебя. Дэвин бросил на него очередной испепеляющий взгляд и уставился в небо, демонстрируя обиду одним лишь выражением лица. Не обращая особого внимания, Джонсон перевел взгляд туда же, затягиваясь наполовину истлевшим косяком. — А что было потом? — вскоре вновь нарушил тишину по-прежнему безмятежный голос Оливера. — Ты помнишь, что было потом? Коротко покосившись на него, Зак усмехнулся: — Почему-то мне кажется, что ты сам ничего не помнишь, а сейчас пытаешься освежить себе память. — Может тебе не кажется, — улыбнулся прежней лукавой улыбкой Дэвин. — Нет, я помню... Помню, что реально тогда перепил. Мне было плохо и страшно, и... Я не хотел оставаться один. — И поэтому ты попросил меня остаться с тобой, — продолжил Джонсон, слегка улыбнувшись. — Да. Я помню это.— А ты не отказал мне. — Как я мог отказать тебе... — печально вздохнул Зак. — Я видел, каково тебе, и не мог оставить тебя. Ты нуждался в ком-то. — В тебе, — невозмутимо поправил Дэвин. Зак снова бросил взгляд на него, все так же беззаботно залипающего в ночные облака, задаваясь лишь одним вопросом — зачем? Зачем он, блять, это делает?— Ага, — хмыкнул он, держа в голосе безразличие. — А наутро тебя уже не было. А потом... Потом все было как обычно, — он замолкает, надеясь услышать хоть что-нибудь, но Оливер тоже молчит. — Почему ты даже не сказал ничего? — А что я должен был сказать? — слишком резко после долгого молчания спросил Дэвин, когда Зак уже подумал, что он там уснул, как он любит — в самый неподходящий момент. — ?Слушай, Зак, так классно поцеловались вчера, а спать с тобой в обнимку вообще одно удовольствие, не хочешь повторить как-нибудь?? — он переводит на Джонсона взгляд с бесцветной ухмылкой, и тому снова непонятно, серьезно он или опять издевается. — Мне было стыдно. Стыдно, что я поцеловал тебя, когда ты этого, блять, не хотел, наверное, стыдно, что тебе пришлось тащить меня такого вот через весь город. Мне так было проще — думать, что ты тоже достаточно ужрался и ничего не помнишь. Хотя... Насчет того, что ты не хотел, я очень сильно сомневаюсь.— В смысле? — Я помню твой взгляд, — судя по виду, окончательно погрузившись в воспоминания, Дэвин приподнял уголок губ. — Никто не смотрел на меня так. — Как?— Так... так, будто доверил бы мне свою жизнь. Будто я — это всё, что нужно. Никто и никогда не смотрел на меня так. Даже самые отбитые фанатки. — И непонятно, похвалил или обосрал, — хмыкнул Зак, отводя взгляд в сторону. — Типичный Дэвин.— Нет... — он спешно мотнул головой. — Ничего плохого. От тебя это выглядело совсем иначе, — продолжая улыбаться своим непонятным мыслям, Дэвин на некоторое время замолчал, и вскоре улыбка сползла с его лица. — Ты всегда смотрел на меня так. А я… Я и не замечал никогда. Только потом уже это осознал. Правильно Энди говорит, что я никогда ничего не замечаю, пока меня носом не ткнуть. — Что правда, то правда… — отрешенно согласился Зак. — Почему ты сам мне ничего не сказал тогда? — А зачем? — спрашивает он, слегка сбивая Дэвина с толку вопросом в ответ на вопрос. — Что от этого изменилось бы? — Ну... Многое могло бы измениться, — задумчиво опустив брови, Оливер передернул плечами. — Например? Выпер бы меня из группы на три года раньше? — едкий вопрос слетает с языка сам собой, и Дэвин хмурится еще больше, выражая недовольство.— Быть пессимистом тебе не идёт, — на выдохе произносит он спустя пару секунд.— А тебе не идёт делать вид, что тебе на это всё не плевать. — А тебе, что тебе — да, — насмешливо хмыкнув, Оливер приподнял уголок губ в самонадеянной ухмылке. — Ну серьезно, почему бы не обсудить это, раз я настолько охуенно целуюсь, что ты меня аж полюбил? — Господи, Дэвин, поумерь чсв, — закатил глаза Джонсон.— А что, отрицать станешь? — его левая бровь иронично взметнулась вверх. — Я же не отрицаю, что поцелуй с тобой был лучшим в моей жизни. Когда-то Зак думал, что у него с Дэвином отличное взаимопонимание, какого не было ни у кого из группы, да и ни у кого в принципе. Но сейчас он вообще не понимает, чего Оливер пытается добиться, и, что самое главное, понятия не имеет, каковы его мотивы. В попытке понять он всматривается в самодовольно улыбающееся лицо, прилагая все силы на сохранение невозмутимого вида, но понимает только одно. Что их взаимопонимание прекратило существовать ровно тогда же, когда и дружба. — Ты достаточно дал понять, что мне тоже лучше об этом забыть, — вместо того, чтобы как-то комментировать его фразу, решает ответить на его вопрос Зак и закрыть уже эту тему, но сдержать в себе следующую фразу так и не смог. — Я не поэтому тебя полюбил. — А почему? — в голосе Дэвина зародилась нотка заинтересованности, и он повернулся на бок, устремляя взгляд из-под полуприкрытых век в его лицо. — Потому что ты всегда был со мной. Что бы ни происходило, — с небольшой паузой между предложениями произнес Зак, собравшись с мыслями. — Потому что ты не бросал меня. Посмотреть на Дэвина после столь откровенных слов, которые хоть и были лишь небольшой частью правды, он так и не решается. Оливер молчит — молчит после его фразы впервые за последние несколько минут, и это почему-то несколько напрягает Джонсона, еще пару минут назад хотевшего, чтобы он наконец-то заткнулся. Но приблизительно через минуту Дэвин вновь разрушает тишину так резко и ошеломляюще, как умеет только он. — Ты еще любишь меня? И ему наконец-то удается добиться своего — едва он закончил фразу, как старательно создаваемый Заком внутренний барьер стойкого безразличия начал разваливаться по кусочкам. Он буквально ощутил, как каменное выражение покидает его лицо без шанса на восстановление. Судя по довольной улыбке Оливера и вспыхнувшему огоньку в его же глазах, когда тот видит его ошарашенную физиономию, он и в самом деле добивался именно этого. — Серьезно, Дэвин, иди нахуй, — уже без улыбки сказал Зак, но Дэвин, кажется, никогда не воспримет его ?иди нахуй? всерьез. В ответ он лишь коварно улыбается и приподнимается на локте, опираясь виском на ладонь и сокращая расстояние между ними еще больше.— Ответь, и, считай, я уже там. Устало хмыкнув, Джонсон отвел в сторону взгляд и наткнулся им на зажимаемый до сих пор в пальцах косяк, про который он и забыть успел со всеми этими выходками Дэвина. Поднеся его к губам, он затянулся настолько сильно, что даже поморщился от неожиданной крепкости, а затем, медленно выдыхая дым, решился вновь посмотреть на Оливера.— Тебе нравится это, да? — негромко спросил он, наткнувшись на все тот же выжидательный, чуть прищуренный взгляд.— Нравится что? — полушепотом на выдохе спросил Дэвин, сократив расстояние еще на несколько сантиметров и мимолетно скользнув кончиком языка по губам. — Издеваться надо мной, — сглотнув, ответил Зак, невольно скользнув взглядом по губам почти нависшего над ним парня, и в ту же секунду отвел глаза в сторону, цепляясь взглядом за что угодно, лишь бы снова не возвращать к нему. Ему настолько некомфортно находиться под пристальным взглядом Дэвина и под самим Дэвином, что хочется попросить его отодвинуться, да и вообще отвернуться куда-нибудь, но говорить почему-то стало чертовски сложно. Как и дышать, и шевелиться.— Признаться честно... — выдержав паузу, тем же безмятежным тоном заговорил Дэвин. — Немного. — Ты неисправимый мудак, Оливер, — с печальным смешком все же отзывается Джонсон, наконец-то говоря ему то, что хотел сказать давно, но все не было повода, и в нервном рефлексе подносит к губам косяк, но затянуться не успевает — на полпути чужая рука ловко вынимает остаток от самокрутки из его пальцев. Вспыхнувшее внутри от такой наглости возмущение побеждает его, заставив повернуть голову и вопросительно воззриться на Дэвина. Но тот даже не шелохнулся, продолжая нависать над ним с той же наглой, вызывающей противоречивые чувства полуулыбкой.— Потому ты меня и любишь, не так ли?Эта фраза разом выбивает из него дух, но Зак собирается ему ответить. Ответить так, чтобы раз и навсегда охладить его пыл, чтобы он даже мысли больше не допускал такое говорить. Он даже выдавливает из себя как можно более пренебрежительный смешок, чтобы таким образом дать понять, что его ответ на этот самоуверенный выпад Оливера совсем не порадует. Но тут Дэвин обхватывает губами фильтр и затягивается, глядя ему в глаза каким-то потемневшим взглядом из-под ресниц, а затем тонкой, едва видимой струйкой выдыхает дым прямо в его приоткрытые губы, и в этот момент состояние Джонсона становится просто критическим. Нужно срочно что-то решать, потому что весь облик Оливера говорит о том, что на этом он останавливаться не собирается. Потому что он еще даже ничего не сделал, а Зака уже кроет, и непонятно, от чего — от косяка или от жара, исходящего от тела Дэвина, от внимательно рассматривающих его глаз, бездна в которых в очередной раз безжалостно затягивала его в себя, и приоткрытых губ в нескольких сантиметрах от его собственных. Джонсон сам не понимал причину, но надеялся на то, что Оливер-старший просто предпочитает качественную траву. — Я... — выдохнув вместе с этим спертый в груди воздух, Зак решается озвучить ускользающую от него мысль, и будь, что будет, но не успевает — Дэвин незамедлительно преодолевает и без того небольшое расстояние между ними и целует его в едва приоткрывшиеся губы. Всего лишь легкий поцелуй длиной в три секунды, словно просто захотел попробовать на вкус. Или просто заткнуть его. Плавно оторвавшись от губ Зака, Дэвин не спешил отстраняться, снова заглядывая ему в лицо в поисках чего-то, о чем знал только он сам. С его лица исчезло это малоприятное ехидное выражение, будто и не было его совсем, как и демонического огонька в глазах, что теперь смотрели на него с той завораживающей теплотой, проникающей в самую душу. Словно бы кто-то сверху решил вновь воспроизвести тот день пять лет назад, когда этот взгляд впервые сделал с Заком что-то невообразимое. Что-то сдерживало тогда, что-то сдерживает сейчас, но все мысли разлетаются в разные стороны как от взрыва, когда он вновь ощущает на своих губах этот незабываемый сладковатый привкус с примесью марихуаны. Все сомнения, все останавливающие факторы становятся абсолютно никчемными по сравнению с неукротимым желанием взять от этого момента все, чего он не сделал в прошлый раз. И без того неустойчивый барьер разлетается на осколки, и Джонсон запускает ладонь в чуть спутавшиеся светлые волосы, решительно отвечая на поцелуй. Похоже, его взаимность стала внезапной для Оливера, и посему он опешил, а Зак, воспользовавшись его заминкой, сменил положение, перевернувшись вместе с ним на бок — почему-то находиться в его ?власти? ему было не слишком комфортно. От неожиданности Дэвин слабо ахнул, а Зак, вновь поймав влажные губы, возобновил на долю секунды прервавшийся поцелуй, притянув его к себе. И все же поцелуй с Дэвином нельзя сравнить с поцелуем с кем-либо еще. И дело даже не в том, что он круто целуется, хотя этого у него, надо признать, не отнять. Просто они словно чувствовали друг друга во всех смыслах, и такого не было ни с кем. Оба понимали, чего хочет другой, и оба хотели того же самого. Хотели снова и снова касаться губ друг друга, терзать их, кусать, в мимолетных перерывах улавливать прерывистые вдохи и выдохи и вновь сливаться в поцелуе, беспорядочно блуждать руками по телам друг друга, касаться холодными пальцами не прикрытых одеждой участков горячей кожи и никогда не прекращать этих попыток опробовать все стороны друг друга таким простым, но таким приятным способом. Но пришлось, когда губы уже в конец онемели, а дышать стало тяжело. Последнее короткое, но особенно волнующее соприкосновение губ, и они нехотя отрываются друг от друга, тяжело дыша от захлестнувших чувств. Встретившись взглядом с Заком, Дэвин расплылся в улыбке и спешно закрыл глаза, слегка опустив голову. Улыбается смущенно и так невинно, словно не целовал его всего несколько секунд назад так, будто с цепи сорвался. Даже спустя столько лет он не перестает удивлять. — Да, — вскоре, кивнув самому себе, негромко произнес Дэвин. — Такого у меня не было ни с кем. Определенно. — Ты хотел убедиться? — рассматривая мутным взглядом черты его лица, спросил Зак. — Я хотел испытать это еще раз. Слабо улыбнувшись в ответ, Джонсон скользнул напоследок пальцами по его щеке, наконец-то убирая с нее руку. Что-то подсказывало, что отстраниться от Оливера, наверное, тоже надо, но делать этого ему почему-то не хочется. Не хочется так быстро прекращать этот момент, которого вполне может больше и не быть, на что ему тонко намекнуло это ?еще раз?. Вроде бы вполне обычная фраза, но по какой-то причине она особенно врезалась в мозг. Означает ли это, что это и все, чего хотел Дэвин — просто поцеловать его еще раз, так как ничего не понял в первый? Наверное да, потому что выражение лица у него такое, будто он пробует что-то новое для себя и пытается понять, что от этого испытывает. И ощущения у него явно неопределенные. — Что будет дальше? — спустя минуту Зак с трудом выдавливает из себя вопрос, задать который так долго не хватало духу. Даже сейчас спросить это у Дэвина напрямую ему было слишком сложно, но теперь оттягивать этот момент нет никакого смысла. Легкая безмятежная улыбка медленно сползает с лица Оливера, делая его устремленный куда-то сквозь его плечо взгляд напряженным, а он сам молчит, замерев в одном положении, и это заранее дает понять, что ответ не обрадует. И точно. — Я не знаю, — негромко ответил он.Ну конечно. Кто бы сомневался. Ответ не удивляет, он вообще вполне предсказуемый, но внутри все равно что-то неминуемо обрывается, поселяя такую знакомую пустоту, что неумолимо поглощала все недавние теплые чувства. Достаточно прозрачное ?не знаю?, сквозь которое виднелось отчетливое ?ничего?. И на что он только, блять, надеялся? На признание в любви и обещание быть вместе до скончания веков? Какой же бред. Из груди самопроизвольно вырвался едва слышимый горький смешок, и Джонсон закрыл глаза, слабо мотнув головой. Снова увидел что-то, чего на самом деле нет и быть не может, снова поверил в это и снова облажался. Как только можно в свои двадцать шесть лет оставаться таким наивным мудаком? Даже сейчас он не хочет верить в то, что Дэвин просто игрался с ним, мысль о чем он каждый раз отгонял от себя подальше, и сейчас уже на автомате продолжает делать то же самое. Однако находиться с ним настолько близко невыносимо. Казалось бы, всего лишь небольшое усилие над собой, и больше не будет этого ощущения исходящего от чужого тела тепла, не будет страха открыть глаза и увидеть полный холодного безразличия взгляд, точно такой же, как тогда, год с лишним назад. Но сделать это усилие Зак тоже не мог. Он надеялся, что Дэвин сам отодвинется, когда ему надоест лежать с ним лицом к лицу. Но вскоре вместо долгожданного личного пространства он получает легкое, почти невесомое прикосновение руки к волосам, от которого дыхание сбивается со своего и без того неспокойного ритма, а тело в конец цепенеет, лишая его возможности хоть как-то отреагировать. Кое-как пересилив себя, просто для того, чтобы убедиться, что это ощущение не фантомное, он открывает глаза и тут же встречается со взглядом, устремленным в его лицо. Глаза Дэвина выглядели печальными и были полны какого-то сожаления, а сам он в самом деле неуверенно гладил его по голове. Только зачем? Пытается таким образом извиниться за то, что снова появился в его жизни и снова привязал его к себе, при этом не имея никакой конкретной цели, загладить в буквальном смысле свою вину? Вот только Заку не нужны его сожаления, а тем более — утешения. Было бы лучше, если бы он просто ничего из этого не делал и забыл о его существовании ровно в тот же момент, когда выгнал из группы. — Но сейчас... — едва слышно, будто сомневаясь, заговорил вскоре Дэвин. — Сейчас же все хорошо, да? — Да... Да, конечно, — отрешенно глядя куда-то мимо него, глухо пробормотал Джонсон. Ответить он должен был не этим. Совсем не этим, потому что он понятия не имеет, что означает ?хорошо? для Дэвина, и хорошо ли это для него. Но сказать что-то другое кажется непостижимо тяжелой задачей, он не знает, какие чувства это вызовет у него самого и насколько далеко все зайдет, а устраивать разборки на эмоциях — последнее дело. В очередной раз перемолоть все в себе кажется наилучшим вариантом из всех возможных. Но, может, он и в самом деле все неправильно понял? Пересиливая себя, он переводит взгляд на лицо Оливера. Тот затуманенным, почти бессмысленным взглядом смотрит куда-то за его плечо, машинально продолжая перебирать его волосы, и молчит. Эта картина ничуть не развеяла терзающих его изнутри вопросов и мыслей, и Зак, понимая, что так больше продолжаться не может, отваживается на один единственный вопрос. Тот, задать который казалось сложнее всего, но прямой и ясный ответ на который помог бы разобраться во всем этом дерьме хотя бы самую малость. — Почему ты выгнал меня из группы? Этот вопрос предсказуемо сбивает Дэвина с толку, и отвечать на него он явно не хочет. Он пару раз растерянно моргает, удрученно вздыхает и поджимает губы, вновь глядя мимо него. У Зака проносится мысль, что если он и на это ответит, что он не знает, то это просто его убьет. — Потому что я мудак, Зак, — после недолгого молчания безмятежным тоном отвечает Оливер с грустной улыбкой, которая испаряется спустя мгновение. — Я не знаю, за что ты меня любишь. Или, скорее всего, уже любил. Я привык не решать проблемы, а избавляться от них. — Выходит... Я для тебя проблема, — самостоятельно придя к выводу, ровным тоном озвучивает его Джонсон. — В какой-то степени, — неизменно спокойно соглашается Дэвин. — Но это ведь уже неважно, да? — наконец решив убрать от него руку, он скользнул пальцами по его щеке, тем самым заставив посмотреть на себя, и устремил взгляд ему в глаза. — Это все в прошлом. Ты так сам говорил. Теперь все может быть иначе... — А что изменилось? — Зак резко вскинул на него взгляд. — Раньше я был для тебя проблемой, сейчас ты сам не знаешь, для чего я тебе. Для чего я тебе, а, Дэвин? Внезапный прилив смелости стал неожиданным и даже пугающим для него самого, но он смотрит на своего собеседника в упор в ожидании ответа на самый главный вопрос. — Ты важен для меня, Зак, — просто отвечает Дэвин, глядя ему в глаза.Прозвучало это настолько искренне, что даже слишком. Искренне, но в то же время неуверенно — сразу же после своей фразы он стремительно отводит глаза и замолкает, а Зак тем временем жалеет о том, что вообще завел этот разговор — если до него он хотел ответов всего лишь на эти пару вопросов, то теперь ему не понятно ничего. Дэвин — гребаная загадка, для разгадки которой мало одного только логического подхода. Особенно при учете того, что в этой загадке логика отсутствует напрочь. Но он честно пытался на основании подкидываемых мозгом картинок из прошлого и настоящего сделать какой-то вывод и понять, что ему следует делать. Когда-то Дэвин со всей искренностью обещал, что не бросит его, и делал это неоднократно. Что вообще означает это его ?ты важен для меня?, и какова гарантия, что это помешает Оливеру так же избавиться от него, когда он снова сочтет его своей проблемой? Вслушиваясь в размеренный плеск волн, Зак улавливает взглядом слегка посветлевшее небо. И зачем-то же ведь Дэвин притащил его сюда. Зачем-то устроил это так называемое свидание, зачем-то пустился в воспоминания о прошлом с очевидной целью вызвать те же самые чувства, зачем-то поцеловал его. Зачем-то решил наладить с ним отношения, и весь месяц был настолько милым с ним, насколько только возможно при его порой совсем уж невыносимом характере. Он старался изо всех сил, что нельзя было не заметить. Не мог же он делать все это просто от нечего делать, ради разбавления своих серых будней? Вся эта неопределенность, а в особенности неопределенность Дэвина, сводила Зака с ума. Когда их взгляды снова пересекаются, Оливер натягивает улыбку, как ни в чем не бывало. Все та же теплая улыбка и проникновенный взгляд прямо в душу, и от этого сочетания сердце предательски таяло, вызывая желание просто забить на все — на прошлое, на будущее, и просто плыть по течению. Главное — с ним. ?Давай, доверься ему. Позволь ему сделать тебя своей сучкой, да, сделай это снова. Тебе ведь так давно не срали в душу, да, Заки?? Внутренний голос звучит издевательски, но в тот же момент предупреждающе, заставив досадно поморщиться. Ведь Зак и в самом деле хочет верить ему. Но точно не хочет позволить ему уничтожить себя во второй раз.— Слушай, Дэвин... Я не твоя сучка, — от абсурдности своей же фразы у него вырывается странный смешок. Оливер поворачивается к нему, удивленно приподнимая бровь. — Ты не можешь сначала выкинуть меня из своей жизни, а потом вернуть только потому, что ты так захотел. — Но я уже сделал это, — с легким смешком отвечает Дэвин, глядя на Зака из-под полуопущенных век. — Разве нет? Джонсон тихо хмыкнул, молча отводя взгляд от его полусонных, но вновь искрящихся самоуверенностью глаз в ночное небо. Он бы с радостью ответил ему, но что-то мешает, он и сам не знает что именно. Он не произнес этого вслух, но его ответ от этого ничуть не изменился. ?Нет, Дэвин. Нет?.*** Очередной их совместный восход нещадно проебан. Зак осознает это только когда просыпается от светящего прямо в лицо солнца и ощущения ускользающего от него тепла, за которым он тянулся во сне в бессознательной попытке удержать рядом с собой. После окончательного пробуждения становится понятно, что он снова спал в объятиях Дэвина, который, проснувшись на удивление в хорошем настроении, тепло улыбался ему, извиняясь за то, что разбудил, и шутил о том, что засыпать до восхода в ожидании него скоро станет их традицией. Джонсон через силу улыбается и кивает, после чего стремительно отводит взгляд, надеясь, что Оливер не заметил ничего странного в его поведении. И ведь правда не заметил — сразу же продолжил говорить обо всем подряд, даже не глядя в его сторону. Зак что-то отстраненно отвечает, помогая ему утрамбовывать покрывало в сумку, и в целом пытается вести себя как обычно, словно того разговора и не было. О том, что что-то необратимо изменилось, он пытается не думать даже сам и отгоняет эти мысли, как только может. Не время для них, поэтому он решает воспользоваться вчерашним советом Дэвина и наслаждаться моментом, пока это возможно. После этого решения все мысли магическим образом испаряются. И Зак просто чертовски этому рад. Они решили провести этот день наедине друг с другом. Точнее, так решил Дэвин, беззастенчиво развалившись на диванчике в гостиной Зака, когда они добрались до дома, тем самым довольно ясно дав понять, что покидать его он пока что не собирается. А Джонсон и не был против, услужливо принося другу пиво и располагаясь рядом с ним. Весь день он игнорирует звонки и сообщения с вопросами по типу ?где тебя носит?? от Криса, забивая на запланированную репетицию с группой. С этим он разберется, обязательно придумает что-нибудь, но не сейчас. Сейчас ему не до того. Дэвин понимающе улыбается с неизменной долей ехидности, когда он отклоняет очередной звонок, и двигается ближе, продолжая увлеченно рассуждать о возмутившей его ситуации в каком-то фильме, который фоном демонстрировал включенный телевизор. Зак почти не слушает, по большей части он просто наблюдает за ним, изредка печально улыбаясь своим появляющимся и тут же ускользающим мыслям. И даже сейчас Дэвин не возвращается к теме вчерашнего дня и ведет себя как обычно, будто ничего и не произошло. Для него вообще хоть что-то имеет какую-то значимость? Впрочем, какая уже разница.— Не хочу уезжать, — стоя позади Зака, пока тот курил, печально вздыхает Дэвин, на секунду поджимая губы, но тут же растягивает их в мечтательной улыбке. — У меня такая охуительная идея была, ты бы знал... Тебе бы точно понравилось. — Расскажешь? — с легкой улыбкой спрашивает Зак, выдыхая дым и переводя на него взгляд.Дэвин медленно качает головой в разные стороны, а улыбка его превращается в загадочную улыбку на одну сторону лица. — Не-а. Так будет неинтересно. Скорее всего, я еще воплощу ее. В следующий раз. Зак силой удерживает улыбку в попытках не задумываться над его последней фразой. — И что же это могло быть? Очередной ?романтик? при свете луны? — с усмешкой пытается отгадать он, на что Оливер отрицательно качает головой. — Попойка в баре для местных алкоголиков? — безмолвный ответ становится тем же, заставив его приподнять бровь. — Концерт группы какого-нибудь твоего дружка? — Не недооценивай меня, Закари, — наигранно оскорбившись, произнес Дэвин, быстро возвращая прежнюю ухмылку. — Так скажи, — чуть склонив голову, Джонсон, продолжая внимательно смотреть на него, тушит сигарету в пепельнице. — Удиви меня. Растянув улыбку шире и прикрыв глаза, Оливер помотал головой: — Не-а. Сухо усмехнувшись, Зак идет обратно в комнату, не сводя с друга взгляда, и Дэвин, лениво оттолкнувшись от стены, следует за ним. — Проводишь меня? — Не сегодня, — отрицательно мотнул головой Джонсон. — Ну... Ладно. Как хочешь, — немного замявшись, пожал плечами Оливер и на секунду окинул его подозрительным взглядом. — Хотя бы до двери проводи.Зак бросает взгляд на него, снова улыбающегося, но уже совсем не так, как прежде, допивает залпом свое пиво и идет к выходу из комнаты вместе с ним, намеренно медленно, уже ощущая, как внутри что-то содрогается и натягивается, подобно гитарной струне, готовой в любой момент лопнуть. Он облокачивается на стену, наблюдая за надевающим кроссовки Дэвином, и нервно сглатывает. Он не был готов к тому, что собирался сделать, и не хотел быть к этому готовым. А подготовиться следовало бы. И подготовить к этому заодно Дэвина, а не делать все абсолютно наоборот. Застегнув куртку и закинув сумку на плечо, Дэвин обращает свой взгляд на Зака, медленно подходит и, остановившись перед ним, слегка склоняет голову набок и смотрит на него с легкой улыбкой на губах. Под этим взглядом Джонсон еще больше теряется, но пытается не подавать виду и выпрямляется во весь рост, не прерывая молчаливого зрительного контакта. Оливер, впрочем, как и всегда не замечает его напряжения, а Зак догадывается по одному его взгляду, что он собирается сделать. И он не хочет этого, он молит всевозможные высшие силы, чтобы он этого не делал, потому что после этого все станет намного сложнее, но лишний раз убеждается, что никаких высших сил не существует, когда Дэвин обнимает его, притянув к себе за плечи. Ему ничего не остается, кроме как обнять его в ответ, неловко опустив ладонь на его спину. Хоть поцеловать не вздумал, и то хорошо. Хотя все правильно. Дэвин слишком трезвый, чтобы целовать его. — Я был рад увидеться с тобой, — с абсолютной искренностью произнес Оливер, наконец-то отстранившись. — Я тоже, — тихо и немного хрипло ответил Зак, буквально заставляя себя смотреть на него, а не куда-нибудь в пол. Дэвин тепло улыбается, на пару секунд сжимает его плечо и все-таки направляется к двери. Джонсон вскидывает взгляд уже на его спину и понимает — либо сейчас, либо никогда. Предательское ?А может лучше никогда?? он отгоняет куда подальше в тот же момент, когда оно начало зарождаться в голове. Так больше продолжаться не может. Он просто сойдет с ума от своих бесконечных мыслей, если не решит все прямо здесь и сейчас. — Дэвин, — его голос прозвучал слишком тихо, так, словно он позвал его с надеждой, что Оливер не услышит его — просто выйдет, уедет, и все останется как есть. И внутри действительно что-то надломилось, когда тот на мгновение замер, а затем прикрыл дверь и обернулся. — Если я попрошу тебя кое о чем... Ты сделаешь это для меня? — Конечно, Заки, — не раздумывая, отвечает Оливер и смотрит на него с какой-то странной, не свойственной ему покорностью. — Все что угодно. — Все что угодно... — негромко повторяет Зак, словно пробуя смысл этих слов на вкус. — Да, — тихо соглашается Дэвин и заглядывает ему прямо в глаза, после чего в его собственных уверенность сменяется беспокойством. В свое время Заку довелось изучить Дэвина досконально, и при желании он мог заметить любую, даже самую малейшую перемену в его настроении. Волнение в этих серо-голубых глазах усилилось, пока Дэвин смотрел в его глаза, словно в попытке самостоятельно считать с них, о чем он хочет его попросить. А Зак понимает, что не сможет озвучить эту свою просьбу, глядя в эти глаза. Джонсон отворачивается и тяжело вздыхает. Он не хочет это говорить, все внутри него протестует против этого, ему хочется сказать что-то совершенно противоположное, но другого выхода, кроме как запихнуть эти чувства куда-то очень глубоко и сделать это, просто не существует. Он должен. — Не приезжай ко мне больше, ладно? Интерес к реакции Дэвина пересиливает его, и он снова обращает на него взгляд. Оливер смотрит на него непонимающе и растерянно моргает. Его губы слабо дергаются в попытке издать какой-нибудь звук, но он слишком шокирован. Зак же чувствовал некое облегчение. Несмотря на некоторое сомнение в собственных силах, он смог сделать это. — В... В смысле? — ошарашено спросил Дэвин, как только дар речи вернулся к нему. — Что-то я сейчас вообще нихера не понял... С его губ срывается нервный смешок, и все мимолетное облегчение Джонсона моментально испарилось. Было ли оно вообще? — Ты все понял, — с трудом выдавливает из себя Зак слишком быстро, чтобы не успеть передумать, не обернуть все в шутку, усмехнувшись и с ироничной улыбкой сказав что-то вроде ?Что, повелся??. Дэвин, конечно, поверил бы. Рассерженно бы фыркнул, сказал как всегда, что у него отстойное чувство юмора, но испытал бы заметное облегчение. И все осталось бы без изменений. Может, такой вариант не так уж и плох? Но теперь нет смысла думать об этом. Начало конца положено. — Да почему?! — от улыбки, которая буквально пару минут назад озаряла лицо Оливера, не остается и следа, как и от других недавних эмоций — их сменили округлившиеся от искреннего недоумения и шока глаза, что в упор вглядывались в лицо Джонсона. — Что я сделал не так? Я... я думал, что у нас теперь все нормально... — Смотря что подразумевать под словом ?нормально?, — Зак улыбается ему, пытаясь придать своей улыбке непринужденный характер, но выходит скорее безжизненно, да и на улыбку совсем не похоже. — Не подумай, это не из-за того, что я все еще злюсь на тебя за то, что... Я не злюсь. Просто пойми, ты... Ты даже представить себе не можешь, каких усилий мне стоило вычеркнуть тебя из своей жизни тогда. И то, что происходит между нами сейчас... Я не могу так, понимаешь? Как же сложно формулировать мысли в более-менее доступные для понимания предложения, когда это так нужно. Зак не готовился к этому разговору, если честно, он вообще в глубине души надеялся, что до него не дойдет, что что-то изменится до этого момента, но за весь этот день ему стало понятно, что уже ничего не изменится. Дэвин честно пытается понять, что он пытается до него донести, это видно по нему, но еще видно, что он все равно ничего не понимает. Джонсон вдруг подумал о том, что должен был разобраться с ним одной четкой фразой, что обрубила бы все желание задавать какие-либо вопросы, как это однажды сделал сам Дэвин с ним. Но он не Дэвин. Он так не может. — Но ты ведь этого не хочешь... — хриплым полушепотом проговорил Оливер, подойдя к нему и пытаясь заглянуть в глаза, которые Зак, все еще не в силах смотреть на него, старательно отводил в сторону. — Откуда тебе знать, чего я хочу… — Но ты же любишь меня! — видимо совсем отчаявшись, воскликнул Дэвин, повысив голос. Эта фраза все же вынудила Джонсона поднять голову и заглянуть ему в лицо. Интересно, а он так же выглядел в тот момент, когда Оливер со всей решимостью херил всю его жизнь, при этом ни на секунду не задумываясь, каково ему от этого? Неестественная бледность, приоткрытый от растерянности рот, широко распахнутые глаза, в которых стоял шок, неверие и, кажется, слезы. Если Зак и видел его таким разбитым, то слишком давно. И видеть его таким даже сейчас было невыносимо больно, поэтому он опустил голову, на мгновение закрывая глаза и безуспешно сглатывая сухость в горле. — Я любил тебя. До того, как ты выгнал меня из группы, — не глядя на него, чуть хрипло произнес Зак. — Я реально не злюсь на тебя за это, но... Это всё в прошлом. Вообще всё. И ты тоже. Я не хочу больше думать о тебе, беспокоиться из-за тебя, любить тебя... — он тяжело вздыхает и все же поднимает уставший взгляд к чисто-серым, в один момент померкшим глазам, словно в них погасили свет. — Мне не нужна очередная порция боли, Дэвин. Я сыт ей по горло. — Я... Я хотел все исправить... — спустя несколько долгих секунд тихо произнес Дэвин, будто и не слышал его вовсе, а Джонсон непроизвольно морщится от дрожи в этом голосе. — Хотел, чтобы сейчас все было по-другому, почему... Почему ты раньше не сказал, что тебе это не нужно?..— Я тоже хотел этого, — глухо произнес он, чувствуя, как маска безразличия трещит по швам, а держать холод в голосе больше нет сил. — Но... Ничего не получится. Ты и сам это знаешь.И снова тишина. Короткая, всего лишь в несколько секунд, но по ощущениям — целая удушающая вечность. В итоге Дэвин все же отходит, но легче Заку, вопреки ожиданиям, от этого не становится.— Я понял тебя, — со внезапной, но до боли знакомой отстраненностью в голосе произнес наконец-то Оливер, после чего направился к двери. — Определись, что тебе нужно. Зак не собирался этого говорить, этого не было даже в мыслях, но слова сами слетели с губ, он и сам не понимал, зачем и как. Уже открыв дверь, Дэвин остановился и повернул голову в его сторону. На его лице, точно как в тот день, когда их пути разошлись впервые, не было совершенно никаких эмоций, но кое-что Джонсон все-таки заметил. Едва уловимую горькую ухмылку, в то же время пропитанную холодной гордостью, которой Оливер одарил его как раз перед тем, как выйти за дверь, словно показав этим все свое отношение и к нему, и к его фразе. Даже в такой ситуации он умудрился удержать лицо и продемонстрировать ?сучью? сущность, в очередной раз поразив Зака своей внутренней силой и стойкостью, о которых ему самому оставалось лишь мечтать. Или это всего-навсего защитная реакция? В любом случае, теперь это неважно. Дэвин справится — всегда справлялся. Вряд ли он вообще будет долго расстраиваться по этому поводу. А вот Зака накрыло чувством безвозвратной потери еще в тот момент, когда он услышал негромкий звук закрывающейся двери. Терять Дэвина второй раз, хоть на этот и по своей воле, оказалось еще тяжелее, чем в первый. ?Это правильно. Я все сделал правильно. Так и должно быть. Так все и должно быть?, — повторял он раз за разом у себя в голове, но ни это, ни осознание, что это действительно так, ни капли не помогало заполнить вмиг образовавшуюся пустоту внутри. Но прощаться с ним потом было бы еще хуже, а жить в напряженном ожидании момента, когда все закончится, подобно медленной смерти. Лучше отпустить его сейчас. Пока не стало слишком поздно.Тяжело вздохнув и почувствовав себя так, словно все это время не дышал вовсе, Зак оттолкнулся от стены и на ватных ногах поплелся в комнату, в которой недавно сидел со своим снова бывшим другом. Как оказалось, пустота поселилась не только в душе, но и в голове, и сейчас бы его не хватило на большее, чем блуждать рассеянным взглядом по пустым бутылкам на столике и смятому покрывалу на диване, на котором он вдруг заметил смятую вещь в углу, отличного от него черного цвета. Так же бездумно он подошел к дивану, поднял ту самую вещь и расправил ее. Ею оказалась толстовка Дэвина, о которой он вряд ли сейчас вспомнит, а если и вспомнит, то с еще меньшей вероятностью вернется за ней. Что делать с ?находкой? он и сам понятия не имел, поэтому так и продолжал стоять, сжимая ее в руках с невольной мыслью о том, что это и все, что осталось ему от Дэвина. С ней же он аккуратно сложил толстовку и повесил на спинку дивана, на случай, если ее владелец все-таки вернется за ней, после чего проследовал к окну. Сгущающиеся тучи, которых совсем недавно не было, и общая серость за окном только усугубляли чувство всепоглощающей безысходности. Но в высшую степень это чувство возвел неожиданно вышедший из подъезда Дэвин, который по идее должен был это сделать еще как минимум минуты три назад. И ему бы сейчас отойти, чтобы случайно не стать замеченным Оливером, но в затуманенном всем произошедшим разуме даже не проскользнуло такой идеи. Джонсон не мог видеть его лица, но судя по походке, был либо спокоен, либо так же лишен всех чувств, как и он. Ничего этого не предвещало, но, пройдя несколько шагов, Дэвин словно бы ощутил на себе его взгляд и остановился, поднимая лицо к его окну. Встретившись с ним взглядом, Зак жалеет, что не отошел. Такие же серые, как обстановка вокруг, глаза впиваются пронзительным взглядом в его лицо. Дэвин просто смотрит на него в течение нескольких секунд, а Заку не остается ничего, кроме как так же смотреть на него в ответ. Казалось, будто время остановило свой ход, и весь мир, включая неотрывно смотрящего на него Оливера, замер, но тот внезапно поджал губы и на секунду прикрыл глаза, после чего опустил голову и продолжил свой путь, ускорив шаг. А ведь казалось, что хуже быть не может. Может. — Я всё сделал правильно, — едва слышно говорит Зак сам себе в очередной раз. И в очередной раз сам себе не верит.