6. You can't really believe anything you're hearing, can you? (1/1)

Слишком резко жизнь сменила свое направление. В один момент она наполнилась новыми, но в то же время до боли знакомыми и такими родными сердцу красками. Это действительно произошло слишком неожиданно, и это настораживало, подсознательно заставляя ожидать какого-то подвоха — ведь жизнь всегда поворачивается одним местом, и отнюдь не лицом, но Зак не хотел думать об этом, не сейчас. Все проблемы, ранее казавшиеся неразрешимыми и всепоглощающими, разом померкли и отошли на второй план. А на первый снова вышел он. Тот, кто одним движением разрушил весь его устоявшийся мир и оставил умирать на его осколках, но теперь вернулся, одним лишь своим видом заставляя забыть про все обиды. Совсем недавно Джонсон и подумать не мог, что его охватит столько светлых чувств разом, стоит ему только увидеть у себя на пороге старого друга, чей образ теперь не резал глаза и был почти что привычным. Да, Дэвин тогда сдержал обещание и приехал уже спустя две недели, а Зак, окончательно наплевав на то, что хотя бы ради приличия должен держаться отстраненно, расплылся в искренней улыбке, едва увидев его, так же тепло улыбающегося ему и держащего в руке бутылку очередного крышесносного пойла. Как бы он ни пытался это отрицать, ему не хватало Дэвина. Не хватало этой улыбки, что становилась какой-то особенной, когда он смотрел на него, не хватало разговоров за просмотром очередного не особо интересующего их обоих ?шедевра? американского кинематографа, и просто не хватало его присутствия, что дарило ему ощущение безмятежности, тепла и комфорта. Если бы месяц назад кто-то сказал ему, что все эти чувства вернутся к нему вместе с Дэвином, этот кто-то был бы послан куда подальше, а перед этим знатно обложен матом. А теперь ему самому слабо верится, что еще месяц назад все было совсем иначе.Их отношения постепенно приходили в норму, чему не стали препятствием даже довольно редкие встречи и вечная занятость обоих. Больше не было неловкого молчания и висящего в воздухе напряжения. И пусть ничего не заходило дальше простых разговоров ни о чем и иногда совместного времяпровождения, теперь было гораздо лучше, чем раньше, когда Зак по собственной тупости верил каждому слуху о Дэвине. Вспоминать об этом ему до сих пор было так стыдно, что хотелось провалиться под землю и там распасться на миллионы атомов, но хорошо одно — все это оказалось неправдой. Ему больше не хотелось думать о том, правильно ли он поступает, не предает ли снова самого себя, а просто хотелось быть там, где хорошо. А хорошо ему, каким бы паршивым ни было это открытие, только там, где есть Дэвин. С его присутствием в жизни все каким-то волшебным образом становится лучше: и люди вокруг не так раздражают, и работа над новой музыкой лучше идет, да и вообще мир выглядит не таким отвратительно серым. Аура у него, что ли, хорошая, но, так или иначе, все тянулись к нему. Тянулся и Зак, которому было так легко утверждать, что он больше не хочет иметь ничего общего с Оливером, пока он его не видел. Сейчас же он только и находился в постоянном ожидании момента, когда подвернется удачное время для встречи, пусть и до сих пор не мог признаться в этом самому себе, и каждый раз, слыша рингтон своего телефона, с замиранием сердца выхватывал его из кармана и разочаровывался, видя не то имя. Но сегодня шанс увидеть то самое имя был значительно больше, чем обычно, поэтому Зак слегка вздрогнул, услышав давно приевшийся слуху звук уведомления, что заставил его отвлечься от неспешного редактирования звуковых дорожек и метнуть взгляд в сторону звука. Только один короткий сигнал, и только поэтому вокалист не рванул на всех парах к телефону, который заряжался на столе в паре метров от него. — Крис, подай телефон, — попросил он, протянув руку к сидящему ближе к требуемому предмету коллеге. — А самому жопу поднять? — даже не шелохнувшись, монотонно произнес Уоттс. — Тебе сложно? С выразительным вздохом Крис все-таки соизволил оторваться от чего-то очень занимательного в своем смартфоне и протянул руку к телефону Зака, отсоединяя его от провода. Вроде изначально он собирался просто передать его владельцу, но тут его взгляд уцепился за загоревшийся дисплей, и он настороженно сощурился, а его рука замерла на полпути, что заставило Джонсона пока что слегка напрячься. — С каких пор ты общаешься с, — еще раз демонстративно бросив взгляд на экран, он продолжил с неприязненной ноткой, — Дэвином? Хм, ?Дэвин?. Я думал, он записан у тебя как минимум ?мудак злоебучий?. — С чего ты взял, что это он? — игнорируя его высказывание, Зак снова тянет руку за телефоном, заметив, что коллега явно позабыл о его просьбе.— Имя не такое распространенное. Да и к тому же... Тут фотка, — хмыкнул Уоттс. Закатив глаза, Джонсон подался вперед и резковатым движением выдернул свой мобильник из руки друга. — И что это значит? Вы снова друзья? — Да... нет. Не знаю. Какая разница? — огрызнулся он под конец, надеясь, что разговор на том и закончится. Но не тут-то было. — Да никакой, просто... какого хрена? — тон Криса резко меняется, теперь в нем отчетливо слышится нотка возмущения. — Иногда я просто не понимаю тебя. Совсем. Как ты можешь так просто общаться с ним после всего этого? Это же его сообщениям ты улыбаешься с самого утра, не так ли? И как раз в этот момент, как по закону подлости, сообщение открылось, и Зак, взглянув на него, не сдержал смешка. В некотором смущении подняв глаза на друга, он встретился с его недоверчивым взглядом. — Что? — спросил он, приняв невозмутимый вид. — Картинка смешная. — А ситуация страшная, — с долей унылой иронии вздохнул Крис. — И что же там? Шутка про басистов?— Про трех вокалистов, — с сарказмом бросил Джонсон, вновь опуская взгляд в телефон.Крис замолчал, но намеренно неспешно набирающий короткое сообщение Зак почти физически ощущал на себе его пристальный взгляд. Вскоре растягивать время, набирая по букве в три секунды, стало невозможно, и он отправил сообщение, но от телефона не оторвался, продолжая в ожидании ответа бездумно пролистывать диалоги со слишком уж увлеченным видом, лишь бы подольше не возвращаться к разговору, которого, как он уже понял, не избежать. Но Дэвин имел свойство отвечать на сообщения только спустя гребаную вечность после получения, а терпеть на себе взгляд второго вокалиста было уже выше его сил. Заблокировав телефон, Джонсон поднял на него вопросительный взгляд. И точно. Взор Уоттса, как он и предполагал, был устремлен на него. — Объяснить не хочешь? — с готовностью спросил Крис. — Я должен что-то тебе объяснять? — выдавив усмешку, приподнял бровь Зак, в душе не теряя надежды, что Крис сам увидит все его нежелание что-либо объяснять и продолжать не станет. — Нет, просто интересно, — с ноткой вызова произнес Уоттс, ничуть не смутившись. — Сначала ты кроешь его на чем свет стоит, говоришь, что никогда и ни за что даже не заговоришь с ним, а теперь вы снова спелись? — Во-первых, мы не спелись, — вздохнул Джонсон, игнорируя скептический взгляд. — А во-вторых... Я что, должен ?крыть? его до конца своих дней? Как-то по-детски, не находишь?— Ну не знаю. Лично я думал, что так и будет. Он же, цитирую, насрал тебе в душу, разбил тебе сердце и уничтожил тебя. — Чего? — Зак в удивлении свел брови к переносице. — Я не говорил такого. — Да ну? — усмехнулся Крис. — Вспомни тот день, когда мы с тобой познакомились. Хотя вряд ли ты его вспомнишь, ты же был в полное дерьмо... ?Да еб твою ма-а-ать?, — стиснув зубы, протяжно простонал Зак про себя, хотя хотелось эту фразу заорать, возведя отчаянный взгляд к потолку, или даже прогроулить, под конец перейдя в истеричный скрим. Словами не передать, как он устал узнавать о своих пьяных выходках от третьих лиц. Но не успел он даже подумать о добровольном вступлении в группу анонимных алкоголиков, как Крис снова перетянул его внимание на себя. — Он кинул тебя, Зак, — ровным тоном произнес он, и Джонсон явственно ощутил, как что-то внутри тяжело опустилось вниз. — Выгнал тебя из группы. Просто за то... Да я даже не знаю, за что. И ты тоже не знаешь, так ведь? Он сделал это просто потому, что ему так захотелось. Я не хочу напоминать тебе об этом... — Но ты делаешь это, — мрачно выдавил из себя Зак, посмотрев в глаза друга, и опустил взгляд в пол. Крис, видимо, заметив по его лицу, что он малость перегнул, на несколько секунд замолчал.— Извини, — без прежнего порыва нехотя буркнул Уоттс. — Но о таком нельзя забывать. Если бы кто-то поступил так со мной, я бы... — Я — не ты, Крис, — Зак вновь поднял голову, устремляя пустой взгляд на коллегу по группе. — Ты не понимаешь меня, но я и не прошу тебя понимать меня. Вряд ли ты когда-нибудь сможешь. Ты просто не знаешь... всего...— Все, что нужно, я знаю, — пренебрежительно бросил Крис. — Нет, — решительно мотнул головой Джонсон, поморщившись. — Вот ты... Ты когда-нибудь чувствовал себя так, будто... — он ненадолго замолчал, подбирая слова, чтобы его мысль не прозвучала слишком неоднозначно. Крис и без того уже давно начал что-то подозревать. — Будто встретил своего человека? Бровь Криса медленно поползла вверх, и Зак понял, что подобрал слова недостаточно хорошо. Совсем не хорошо, но обратного пути все равно нет. — В смысле... Того, кто понимает тебя, как никто другой. Кто будто дополняет тебя. Свою... родственную душу, или вроде того, — он тяжело вздохнул, устав подбирать странные сравнения, что выходили как на подбор — одно хуже другого. — Того, с кем чувствуешь себя на своем месте. Уоттс, не сводя с него сканирующего взгляда, немного растерянно пожал плечами. — Кто б сомневался. Если бы ты встретил такого человека в своей жизни, ты бы вряд ли согласился так просто от него отказаться, — безрадостно улыбнулся Зак. — Мне хватило просто поговорить с ним. Тогда я просто шел домой... Ну, знаешь, как это бывает — вроде обычный день, как и все остальные, но тут что-то происходит и просто... переворачивает всю твою жизнь. У меня этим ?что-то? стали разборки за школой, — он усмехнулся и откинулся на спинку кресла, слегка прикрывая глаза. — Я тогда еще не был знаком с Дэвином. Так, видел иногда в школе. Все, что я о нем знал — что он младший брат моего одноклассника, и что он... не очень дружелюбный. Он мало с кем общался. Смотрел на всех как на говно... — Судя по твоей улыбочке, именно это тебя в нем и привлекло, — отстраненно бросил Крис. — Нет, — мотнул головой Джонсон, мгновенно возвращая прежнее выражение лица. — Меня не привлекало в нем ничего. Тогда нет… — слишком поздно осознав, что снова ляпнул лишнего, он на секунду осекся, но продолжил как ни в чем не бывало, надеясь, что его слушатель не обратил внимания на эту фразу. — Я и сам не знаю, почему я тогда вступился за него. То ли брата друга не мог бросить в беде, то ли хотелось хоть где-то выебнуться своими навыками карате, — он усмехнулся, делая недолгую паузу. Он сам не до конца понимал, зачем все это рассказывает, ведь Крис явно не из тех, кому интересна история их с Дэвином знакомства, да и в целом их история. Но сейчас, после своих нескромных доебов, Уоттс выглядел для Зака как самый заинтересованный в этом человек. — У нас почти не было ничего общего. Я интересовался одним, он — другим, но нам и без этого было круто. Он был одержим музыкой. Постоянно говорил о своей группе, о том, что поднимется и докажет всем, что чего-то стоит. Это благодаря ему я стал заниматься музыкой. Раньше я и не думал об этом.— В пятнадцать лет? — вдруг невпопад спросил Крис. — А? — немного опешил Зак.— Ты начал заниматься музыкой в пятнадцать лет. Я тогда угадал? — А... Ну да, — он апатично улыбнулся и после небольшой паузы, во время которой прикурил сигарету, продолжил. — Когда появился Дэвин... все изменилось. Жизнь с ног на голову перевернулась. Он стал моим лучшим другом, которого у меня не было. Помог мне найти себя и смысл жизни, которого у меня не было... Он слишком много значил для меня, — заканчивая, Джонсон уже не беспокоится о том, что подумает о нем Уоттс, и даже не обращает внимания на все тот же исполненный некого подозрения взгляд на себе. — Я никогда не ощущал себя на своем месте, Крис. До тех пор, пока не встретил его. Пока не оказался в его группе. Только там я чувствовал, что нахожусь там, где и должен находиться. Что все идет так, как надо. — То есть... Сейчас ты не чувствуешь себя так. Даже не спрашивает — утверждает, уцепившись лишь за последнюю, совершенно необдуманную фразу. Зак бросает взгляд на отстраненного вида друга и не знает, что ему на это ответить, и должен ли вообще что-то отвечать. Он и сам запутался в своих чувствах, а разгребать долго, сложно и нет желания. Как, в общем, и необходимости. — Понятно, — обреченно выдохнул в итоге Уоттс, так и не получив ответа. — Так и что ты собираешься делать с... ним?— Я не знаю, — устало выдохнул Зак вместе с сигаретным дымом. — Можешь считать меня ебанутым, тупым, каким хочешь, но я не могу так просто стереть его из своей жизни. Мы, блять, были лучшими друзьями с того самого момента, как вдвоем отбились от тех парней. Гребаных десять лет, Крис. За это время столько дерьма произошло, и мы всегда разгребали его вместе. Я и он. Вот об этом реально нельзя забыть. — Вот именно. Десять лет, — мрачно произнес Уоттс и сделал паузу, устремляя взгляд ему в глаза. — И он наплевал на эти десять лет. Легкая ностальгическая улыбка бесследно испаряется с лица Джонсона. Его рука механически подносит сигарету ко рту, и он крепко затягивается до самой глубины легких. Сигаретный дым обычно притупляет ненужные чувства, но сейчас он никак не справляется. — В любом случае... — голос прозвучал слишком безжизненно и хрипло, и он прочищает горло прежде чем продолжить. — Почему тебя так волнует, общаюсь я с ним или нет? Да, я знаю, тебе не нравится Дэвин... — Да мне насрать на твоего Дэвина, — пренебрежительно фыркнул Уоттс. — Но не на тебя. Может, я и не знаю его достаточно хорошо, может он и был весь такой из себя прекрасный, но ты мне дал понять, кем он стал. Этот кусок говна... — Не называй его так, — ровным, но в тот же момент предупреждающим тоном прерывает друга Зак, не глядя на него. — Да ты его похлеще называл! Джонсон переводит на него взгляд и замечает в его лице недоумение вперемешку с удивлением. Сам же он не меняется в лице и сохраняет абсолютно невозмутимый вид, произнося следующую фразу четко и внушительно, без доли стыда, смущения, или что там еще ожидал увидеть его коллега: — Ну и что? На этот непрошибаемый аргумент ответа у Криса не находится, и он, еще несколько секунд посмотрев на него тем же взглядом, устало вздохнул и отвел его в сторону. Зак сухо хмыкнул и взглянул на темный экран телефона, который за все это время не издал ни единого звука. В самом деле — что с того, что он когда-то там говорил про Дэвина? Он был зол, и он имел на это право в отличие от Криса, который знал Дэвина только из рассказов Зака, когда тот под действием алкоголя превращался в обиженного, преданного и брошенного подростка, который, ко всему прочему, не умеет контролировать свой язык. Уж у кого, но у Криса точно нет причин порицать Оливера. Ему он ничего не сделал.— Ты мой друг, Зак, — спустя минуту молчания серьезным тоном произнес Уоттс, оторвав Джонсона от задумчивого созерцания темного дисплея. — Я не хочу, чтобы ты вляпался с ним в какое-нибудь дерьмо, а потом опять страдал из-за него. Ему нельзя верить...— Слушай, Крис, — раздраженно выдохнул Зак, когда его порой кажущееся бесконечным терпение стало подходить к концу. — Я не маленький. Я сам могу о себе позаботиться, и мне не нужна ничья помощь. Если я и вляпаюсь с ним в дерьмо, это только мои проблемы. Не твои. Я не лезу в твои дела? Вот и ты в мои не лезь, ладно?Кажется, он хотел сказать что-то еще, но тут по помещению разнесся звук уведомления, и вниманием Джонсона снова завладел телефон. Палец слишком быстро заскользил по экрану, выводя графический ключ, и, обратив на это внимание, Зак на автомате бросил взгляд на своего коллегу. И, как назло, глаза Криса внимательно наблюдали за его действиями. Закончив с разблокировкой в более спокойном темпе, он прочел сообщение и положил телефон в карман, повернулся к ноутбуку, чтобы сохранить сегодняшние наработки, а после затушил полсигареты, поднялся со своего места и направился к выходу. — Ты куда? — предсказуемый вопрос вслед не заставил себя ждать.— Меня Дэвин ждет, — вот так просто, потому что скрывать что-то все равно больше нет смысла. Подойдя к двери, Зак приостановился и повернулся вполоборота к коллеге. — Ты... просто не знаешь его. Он лучше, чем ты думаешь. — Черт, чувак, да у тебя стокгольмский синдром, — без эмоций хмыкнул Крис, глядя тем же взглядом. Взглядом человека, который устал пытаться что-то объяснить.— Я в душе не ебу, что это такое, — с безразличным смешком ответил Джонсон.— Это ваши с Дэвином отношения. — Вряд ли это что-то хорошее, так что иди нахуй, — с короткой улыбкой произнес Зак, поворачивая дверную ручку. — И еще, Крис. Давай это будет наш последний разговор о нем? — Как скажешь. Но потом не говори, что я тебя не предупреждал. — Договорились, — кивнул он, а затем открыл дверь и в долю секунды покинул студию. Его никогда не волновало, что говорят люди. Он не нуждался ни в чьих советах и никогда их не просил, а если ему пытались впихнуть их насильно, он все равно делал так, как считал нужным сам. Его редко волновало чье-то мнение, а если оно противоречило его собственному — еще реже. Но пока он поднимается по лестнице, все мысли сами по себе возвращаются к этому разговору с Крисом, а то неприятное чувство внутри стремительно разрастается, требуя залить себя чем-нибудь покрепче и тем самым обезвредить, как какую-нибудь злосчастную инфекцию, случайным образом проникшую в организм. Зак не хотел этого признавать, но где-то в глубине подсознания он сам думал обо всем, что тщетно пытался донести до него друг. И теперь, когда он услышал это от кого-то помимо своего внутреннего голоса, эти мысли стали лезть наружу, грозясь заполонить собой все пространство его черепной коробки. А он не хочет больше об этом думать. Не хочет вспоминать, что однажды Дэвин бросил его, не хочет возвращаться в те времена, когда едва не доходил до нервного срыва при одном упоминании имени бывшего друга, и не хочет думать о том, что это в любой момент может повториться. Не хочет потому что... Почему?Зак останавливается посреди лестницы и, чувствуя себя идиотом, достает из кармана телефон, отработанным движением рисует графический ключ и набирает в поисковой строке название поставленного ему пару минут назад ?диагноза?, а после быстро скользит взглядом по всплывшим результатам. Слишком много текста для затуманенного в данный момент мозга, но в целом он уловил, в чем суть этого термина. Привязанность жертвы к своему мучителю. Выходит, Крис считает, что он... жертва Дэвина? Какой бред. Привязанность. Симпатия. Попытки оправдать ?агрессора? перед обществом. Травматическая связь... Больше всего из этого ему стало понятно, что Крис совершенно не понимает, о чем говорит. ?Тоже мне, психолог ебучий?, — с этой мыслью Зак раздраженно фыркнул и, закрыв вкладку, заблокировал телефон и вышел на улицу. Раздражение испаряется в какие-то жалкие доли секунды.Дэвин стоит, облокотившись на стену здания неподалеку, и с отрешенным выражением лица копается в телефоне. Осенний ветер ласково играется с его светлыми, отливающими серебристым при свете солнца волосами. Он нажимает кнопку блокировки и отчего-то тяжко вздыхает, устремляя безучастный взгляд вперед, но, уловив боковым зрением приближение Зака, поворачивает голову, и по его лицу вдруг расплывается широкая улыбка. С ней он идет к нему навстречу. Его улыбка настолько светлая, что Джонсону кажется, что ею можно было бы осветить целый квартал в темную ночь, но в этот раз он не улыбается ему в ответ. Просто потому, что не может. Дэвин раскидывает руки в стороны для приветственных объятий, и Зак, не раздумывая, молча обнимает его первым. Обнимает крепко и с таким порывом, какого не было, кажется, никогда. — Воу. Что-то новенькое, — с удивленным смешком произнес Дэвин, и Зак тут же ощутил, как крепкие руки парня обвивают его плечи, прижимая к себе и слегка покачивая из стороны в сторону. Хотя бы таким образом Джонсон хотел понять, что все не так плохо, как говорил ему Крис. И тяжелое чувство внутри действительно отступает, стоило ему оказаться в этих как всегда теплых и крепких объятиях. Отступает, но не до конца. — Как... Твои друзья? — без особой заинтересованности в звучащем как-то подавленно голосе спросил Зак, когда они отстранились друг от друга. — Да нормально, — безразлично пожал плечами Дэвин. — Что с ними станет. — Не знал, что у тебя есть друзья в Северной Каролине. — Теперь есть. У меня теперь много друзей, — он как-то вяло улыбается, глядя в сторону, а затем переводит взгляд на Зака. — Эй, ты чего такой грустный? — немного прищурив глаза, Дэвин настороженно вглядывается в его лицо. — Кто обидел? Кому бить ебало? По конец фразы он слегка улыбается, не убирая рук с плеч Зака. Теперь Джонсон улыбнулся ему в ответ в попытке скрыть свой ?грустный? вид за этой улыбкой.— А кому бы ты набил? — с усмешкой спрашивает он.— За тебя? — с деланной задумчивостью отведя взгляд, Дэвин улыбается шире, а затем резко поворачивается к нему. — Всему миру.От того, как он произнес это, Зак ощутил неожиданный прилив теплоты к нему. Не сдержавшись, он подался вперед и на несколько мгновений прижался головой к его плечу, не снимая улыбки, которую можно было бы интерпретировать как счастливую, если бы не его внутреннее состояние, которое оставляло желать лучшего. Реакция Дэвина на очередное за сегодняшний день проявление нежности с его стороны мало волновала Зака, он и не видел ее, но почти сразу ощутил, как тот запустил пальцы в его волосы, мягко трепля по голове. И Джонсону нравится это, он блаженно прикрывает глаза и подставляется под эти прикосновения, и ему глубоким образом наплевать, что после прыткой руки Дэвина у него на голове будет гребаный шухер. Но улыбка все равно медленно сползает с его лица, потому что в голове все еще звучат отголоски недавнего разговора, от которого он никак не может отвлечься. Потому что он понятия не имеет, как будет жить без вот таких вот моментов в случае, если его коллега по группе окажется прав, и однажды Оливер снова оставит его, как тогда, год с лишним назад, когда он совсем этого не ожидал. Прошло не так много времени с их ?примирения?, но Зак успел снова привязаться к нему, хоть и совершенно этого не хотел. Люди по сути своей глупые существа, и неважно, кто ты — взрослый или ребенок, парень или девушка, менеджер или музыкант. Все подвержены своим эмоциям и чувствам, все от них зависимы, как жертва от своего мучителя в этом пресловутом стокгольмском синдроме. А у него есть эти гребаные чувства к Дэвину Оливеру, и их, похоже, не вытравить уже ничем — ни временем, ни алкоголем, ни любыми предательствами с его стороны. Заку хочется посмотреть в его глаза и наконец-то разобраться во всем, ему хочется спросить, зачем он снова вошел в его жизнь и что он собирается делать дальше, ему хочется понять, что Дэвин чувствует по отношению к нему. Чувствует ли он вообще что-нибудь? Что, если сейчас он просто играется с ним, просто из-за того, что... ему скучно. В чем они были схожи, это в том, что они оба не переносят скуку. А Зак знает — Дэвину сейчас очень скучно. Именно из-за этого он цепляется за любое занятие — рассекает по разным странам, знакомится с новыми людьми, записывает фиты, даже в актеры его однажды потянуло. Что, если он — просто очередное развлечение Оливера, которое он забросит ровно в тот момент, когда надоест и это? Зак хочет знать, но у него все скручивается внутри, когда он смотрит на Дэвина и только думает о том, чтобы начать этот разговор, и он понимает, что ему страшно. Страшно, что все может закончиться даже раньше, чем Дэвин сам этого захочет.— Нет, с тобой определенно что-то не так, — звучащий неизменно мелодично голос мягко выдергивает его из мыслей, заставляя перевести расплывчатый взгляд на своего обладателя. Дэвин выглядит обеспокоенно, всматриваясь в его лицо.Зак в ответ слабо покачивает головой, опровергая его утверждение:— Все нормально, Дэвин. Я... просто устал, — он опустил голову и попытался отстраниться, но встать подальше ему снова не позволил Оливер, рука которого словно невзначай притянула его обратно за плечи, заставляя снова прижаться к нему. Ладонь Дэвина вновь потянулась к его волосам, на этот раз приглаживая их. Похоже, труды его руки, что так усердно ерошила их, не остались напрасны.— Тогда поехали отдыхать, — по-прежнему беззаботно улыбнулся Дэвин. — Я тут такое место нашел, готов поспорить, ты ни разу там не был. — Иногда мне кажется, что это я к тебе приезжаю, а не ты ко мне, — вновь приподняв уголки губ в улыбке, произнес Зак, посмотрев на него. — Постоянно таскаешь меня везде, показываешь какие-то места. Хотя, по идее, это должен делать я... — Ну, кто виноват, что ты кроме своей студии и ближайшего к дому бара нигде здесь не был, — усмехается Оливер. — А так ведь весьма неплохой штат. — Я был здесь везде. — Вот как раз и проверим. Погнали.Расположив поудобнее руку на плечах Зака, Дэвин повел его в сторону припаркованного на обочине автомобиля. Джонсон лишь слегка улыбнулся и тоже приобнял его за плечи, как когда-то раньше, по привычке немного склонив голову в его сторону, и отдался образовавшейся в голове блаженной пустоте, что позволила ему просто забить на все и наслаждаться моментом. И плевать, что это, скорее всего, ненадолго — рядом с Дэвином его перебрасывает из одного состояния в другое за считанные секунды. Но сейчас все мысли самопроизвольно неслись к глазам-хамелеонам, что смотрели на него с такой теплотой, к светлой улыбке, играющей на его губах, и крепко, но в то же время мягко сжимающей его плечо ладони. И самое паршивое то, что Зак никак не мог это контролировать.— Мы его потеряли, — с тяжелым прискорбным вздохом констатировал сам для себя Крис, наблюдая из окна, как его друг садится в машину, открыто и едва ли не заискивающе улыбаясь тому, кого он никогда не простит. И он, наверное, прав.