8. Порывы души (1/1)

Настроение после этого знакомства было приподнятое. У меня наконец был знакомый, не входящий в круг нашей семьи абсолютно никак, с которым мне было приятно общаться. Если бы я ещё могла подружиться с другими сотрудниками и ходить на обед с ними, было бы вообще прекрасно.Но моё настроение всё равно никак не позволяло забыть то, что наговорил Хёнбин. Я понимала, что если бы мне было наплевать на него, то эти слова так не засели бы у меня на дне сердце и разума. И когда он после встречи зашёл в кабинет как ни в чём ни бывало, мне хотелось швырнуть в него что-то. На самом деле, мне очень часть хотелось в него швырнуть что-то, и это меня настораживало?— во мне просыпались садистские наклонности, вернее, он их пробуждал. Я старалась на него вообще не обращать никакого внимания, потому что он не собирался извиняться, судя по всему, а значит, он не был достоин моего внимания. Но к обеду он всё же побеспокоил меня, когда увидел, что я начала собирать вещи в свою маленькую сумочку.—?Я сегодня обедаю без твоего отца. Один. Не хочешь со мной? —?спросил он, засунув руки в карманы брюк и сделав шаг на ?мою? зону.Ха, и ещё раз ха! С чего это вдруг он решил, что мне может захотеться есть в его обществе после того, что он тут на меня вылил? Я посмотрела на него, вкладывая в этот взгляд всё, что возможно не смогла донести своим молчанием и безразличием за эту пару часов.—?Я всё ещё пахну тем говном, которое ты вылил на меня утром, так что спасибо, но нет. Я сыта твоим обществом на сегодня,?— я показательно закинула ремень на плечо и направилась к выходу из своего мини-кабинета.Хёнбин нахмурился и резко схватил меня за руку, чуть выше локтя, останавливая прямо в проёме. Я кинула взгляд на его сомкнувшиеся пальцы, удерживающие меня как-то слегка, и снова для себя заметила, что мне не неприятно.—?Я не выливал на тебя ?дерьмо?, Су, я просто позволил себе сделать тебе замечание, чтобы ты учла его на будущее во избежание лишних проблем!—?В таком случае, и ты не пойми меня неправильно,?— резко перебила я его,?— но и без тебя мне в жизни хватает тех, кто делает замечание. А проблем я не смогу избежать, потому что ношу эту фамилию и являюсь не любимой наследницей семьи. Поэтому, если тебе нужен тот, кому можно делать замечания, я советую тебе обзавестись собакой. Или вон, можешь попытать счастье с Сохи. Я слышала, что она очень старалась, не понимаю, что тебя не устроило?Сарказм, злость и ещё много чего смешались во мне, иначе я бы точно такое спросить не смогла. Но сердце куда-то рухнуло, когда Хёнбин, всё ещё не отпуская моей руки, притянул ближе к себе.—?Меня не устроило то, что это была не ты, потому что меня тянет к тебе. Надеюсь, эту тему мы навсегда закрыли?Я буквально на щеке почувствовала все эти слова?— вот настолько близко. Возможно, если отмотать на пару секунд ранее, я бы не задала этот вопрос, чтобы не получать обезоруживающего ответа. Я была растеряна и не сразу даже поняла, что хватка Хёнбина значительно ослабла?— он больше не прижимал меня к себе. Я забегала глазами по помещению, словно, пытаясь собрать себя, и медленно сделала шаг в сторону, чтобы не показать своего волнения.—?Уж не знаю,?— снова подал голос Хёнбин стальным тоном,?— ты реально не понимаешь этого всего или прикидываешься, что не понимаешь,?— но тебе хотя бы иногда, правда, стоит сначала думать, а потом говорить.И очередная порция замечаний с его стороны.—?Предпочитаю тогда вообще не говорить. Приятного тебе аппетита,?— кинула я и в спешке вышла из кабинета.Неделя заканчивалась отвратительно. Единственной отдушиной было?— жаловаться в смсках Боми, но она отвечала мне через раз, потому что была занята своим парнем. А я смотрела в свой суп, который заказала в уже привычной кафешке, и мне совсем не хотелось есть. Когда была поменьше мне не хотелось есть из-за Сохи и вечных замечаний дедушки?— няня насильно заставляла поесть хоть что-то, стоя прямо над душой, в то время как мама была занята тем, чтобы быть любимой невесткой несмотря на то, что её ребенок накосячил. Если задуматься, наш дом?— это такой театр, как собственно и моё пребывание в этой компании. Я старалась стать тем, кем не хотела, но понимала, что всё равно стану. Я плыла против течения и у меня не было никаких шансов. Колокольчик над дверью кафе издал звук, и я с любопытством посмотрела туда. В помещение зашла шикарная Мирэ. Просто шикарная. Она с каждым днём нравилась мне всё больше, потому что моё первое впечатление о ней оказалось обманчивым. Мирэ относилась к своей работе ассистента серьёзно, и было видно, что она безупречна в ней. Она заметила меня сразу же и мило улыбнулась, а затем стала искать свободный столик. Свободных мест в это время уже не было, и я рукой указала ей на стул за моим столом. Я заметила неуверенность на её лице?— видимо, она взвешивала какие-то там за и против, а потом всё же решилась.—?Я не хочу доставлять вам неудобства,?— смущённо произнесла Мирэ, когда подошла к моему столику, и всё же приняла моё предложение.—?Для меня не будет никаких неудобств. Надеюсь, для тебя тоже. И может перестанешь обращаться ко мне на ?вы?? Насколько я слышала, в компании принято обращаться на ?ты? между сотрудниками. Да и к тому же, ты старше.—?Но вы не просто сотрудник, так что…—?Я просто человек, который помогает со стопкой бумаг в кабинете директора. Мне кажется, я самый-самый обычный сотрудник.Мирэ засмеялась. И смех даже у неё был такой приятный и заразительный. Мне очень сильно захотелось с ней подружиться. Пока Мирэ делала свой заказ, я продолжала водить ложкой в тарелке с супом?— настроение приподнялось от компании, но аппетит так и не появился.—?Мне кажется, вы…—?Ты!—?Хорошо, мне кажется, ты уже достаточно его намешала,?— хихикнув, указа Мирэ на мой суп.—?Я знаю, просто пытаюсь вызвать аппетит,?— я устало вздохнула и посмотрела в окно.Лето. Лучше бы я заранее сдала все экзамены и улетела в Лондон давно.—?Это, конечно, не моё дело, но… я не думаю, что он хочет делать тебе больно. Ты точно не та, кого он хочет обидеть, поверь мне.Я резко перевела взгляд на Мирэ, в глазах которой читалась искренность, или же это просто я, как всегда, хотела видеть вокруг только добрых людей. Где-то в области груди что-то сжалось из-за её слов, но этого было недостаточно.—?Тогда почему он постоянно это делает?—?Потому что ты ранимая, а он…Ну да, я ранимая.—?А он что? —?спросила я, а Мирэ сомкнула губы, словно передумала продолжать, а мне было очень интересно. —?Что? —?я не унималась.—?А он просто ревнует. Но я ничего не говорила, иначе меня уволят. Да и вообще, ты тоже меня можешь уволить.Мы обе засмеялись, хотя в какой-то мере это было обидно. Вот значит, как меня видели люди?— я могла уволить, даже не обладая таким правом? Или, по их мнению, раз я внучка президента, то я могла лишать работы людей, просто перебирая бумажки сидя в кабинете? Это было так глупо.Он просто ревнует. Ревнует. Господи. Это тоже было глупо. Я лишь спросила про Богома, а он ревнует? Ладно я, у которой эмоции через край, а он?— взрослый серьёзный человек и ревнует? Да и кого ревнует? Меня. Это было тысячу раз странно. Но мне срочно нужно было перестать об этом думать.—?У меня нет оснований тебя увольнять. Да и у него тоже, и ни у кого в принципе. Ты любишь свою работу и хорошо её выполняешь. Разве не это главное?—?Возможно, но не всегда наши взгляды сходятся со взглядами начальства. Но я рада, что такой человек, как ты, возможно займёт кресло директора в компании. Кстати, вы с госпожой Сохи совсем не похожи.Госпожа Сохи?— смешно до ужаса.—?Упаси боже,?— тут же фыркнула я, а Мирэ засмеялась. —?Она тут часто да бывала?Я заметила, как Мирэ скорчилась?— судя по всему, ей не нравилась моя кузина от слова совсем, и я не могла её в этом винить.—?Чаще чем нужно, если меня спросить. И за это меня тоже уволят.—?Однозначно!Мы снова рассмеялись, и мне стало так тепло на душе.—?Из-за неё уволили мою подружку, тоже ассистентку из отдела маркетинга?— она приготовила госпоже Сохи невкусный кофе, как та утверждала. Вы же росли вместе, как же так получается, что я вижу, как ты периодически вылетаешь из кабинета обиженная, а она сама может обидеть кого угодно?Я грустно улыбнулась, потому что сама часто над этим задумывалась.—?Няня рассказывала мне, что я очень похожа на свою покойную бабушку, которая обладала слишком мягким характером и не выдержала суровости дедушки, покинув его довольно рано.—?Я её очень понимаю.У Мирэ была способность таким лицом выдать реплику, что поневоле начинал смеяться. Наверное, поэтому у меня и аппетит разыгрался, и суп я доела в её тёплой и приятной компании. И, к слову, я даже не заметила, как быстро закончился обед, что было даже обидно.—?Мы можем пойти раздельно, чтобы нас не видели вместе, если что,?— выдала Мирэ, когда мы начали собираться, чтобы успеть до окончания обеда быть на местах.Я несколько секунд пыталась понять, серьёзна ли она, потому что звучало это как какое-то свидание втихушу.—?А зачем это можно узнать?—?Ну… внучка президента обедает с обычными работниками?— это как-то, в общем… Ну ты поняла.—?Нет, не поняла,?— честно ответила я. —?Если тебе некомфортно, пожалуйста, можем разделиться. Но мне совершенно наплевать, более того, я считаю такое мнение неправильным.Мирэ посмотрела на меня так, как если бы говорила ?ты такая ещё зеленая, но милая?. Я была против этих делений всей своей душой и телом. Я ни за что не хотела попадать под эти деления. Почему я должна была скрывать, что обедаю с сотрудником компании, который хороший, ответственный и приятный в общении? У нашей компании определённо были проблемы с корпоративной культурой, раз это считалось нормальным?— стыдиться.—?Тебе здесь будет сложно с таким характером.—?Пусть сложно будет остальным, а не мне. Мне прекрасно с таким характером живётся,?— пожала плечами я, а Мирэ улыбнулась и пропустила меня вперёд. Всё же мы решили идти вместе, что меня очень порадовало.В итоге я сдержала своё слово и не разговаривала с Хёнбином, но это было к лучшему, потому что в голове лишь крутилась его фраза, соответственно ни одной умной мысли у меня не было, чтобы озвучить, и я могла снова наговорить всякой бредятины. День медленно превратился в вечер полный молчания. Меня это не угнетало, но я видела, что Хёнбина немного. Я чувствовала его взгляды каждый раз, когда он замечал какое-то движение в моей стороне, но я не обращала на него внимание. Пять раз заходила Мирэ, чтобы занести американо без сахара (убиться можно) и все пять раз интересовалась не нужно ли мне что-нибудь, а мне было не нужно, потому что перед тем, как покинуть кафе, я запаслась большим стаканом капучино на кокосовом молоке, и до вечера эта порция кофе мне вполне хватила. Несколько раз Хёнбин выходил на встречи, несколько раз кого-то отчитывал по телефону и вообще был раздражённый. Когда Сонджэ приехал за мной, я быстренько собралась и, закрыв за собой дверь мини кабинета, направилась к выходу ни сказав ни слова.—?Вот так и уйдёшь?Мне пришлось остановиться и развернуться. Хёнбин, откинувшись на спинку кресла, крутил карандаш в руках, видимо для успокоения своего отвратительного настроения, и пристально на меня смотрел.—?А как мне уйти? Может, станцевать перед уходом? —?съязвила я, не сдержавшись.—?Тебе не обязательно сразу нападать, Су, я лишь задал простой вопрос.—?А я тоже задала простой вопрос!Хёнбину совершенно точно не нравилось, как построился этот диалог, поэтому он отложил карандаш и резко встал, а затем, медленно обойдя свой стол, начал подходить ко мне, что меня настораживало.—?Можно я уточню кое-что? Мы с тобой типа поссорились из-за парня из отдела безопасности, я правильно улавливаю эту тему?Поссорились из-за парня? Насколько глупо это звучало для меня, настолько серьёзно видимо для Хёнбина. Хотя, возможно он был прав. Пак Богом из отдела безопасности дал мне почувствовать какую-то капельку свободы, и мысль о том, что кто-то запрещал с этой капелькой свободы жить и общаться,?— очень сильно злила меня. Но та же самая реакция у меня была бы, скажи кто-нибудь, что я больше не могу обедать с Мирэ.—?Я тебе поясню эту тему. Мы не ссорились и не из-за парня из отдела безопасности. Ты позволил себе сделать мне замечание, которое я посчитала оскорбительным, поэтому я позволила себе не принять это замечание. А ввиду того, что ты не извинился за это оскорбительное замечание, я посчитала правильным избавить себя от твоего токсичного общества.Я выдохнула. Но по выражению Хёнбина можно было определить, что он не был впечатлён моей речью от слова совсем.—?А если покороче, то ты просто хочешь, чтобы я извинился? —?усмехнувшись спросил он с прищуром.—?В твоей вселенной это так просто? Задеть человека словами, а потом извиниться и всё, можно дальше жить спокойно и снова как-нибудь задеть, а потом снова извиниться. Нет, спасибо, зачем мне твои извинения, если при любом другом удобном случае, ты будешь тыкать моей никчёмностью, зависимостью от всех подряд, моим ненужным мнением и браком, которого к слову нет и не будет!—?Не будет? —?Хёнбин так странно удивился, словно я вчера ему дала согласие, и мы уже расписались. На его лице даже появилась еле заметная улыбка, типа я ещё и сказала что-то смешное.—?Не будет!Мой голос звучал уверенно. Глубоко перед собой я не отрицала, что моментами, вернее, очень часто моё сердце готово выпрыгнуть из груди и кожа покрывается мурашками, но я была уверена, что эти всё чувства я так остро воспринимала лишь потому, что они были впервые. Это как первые впечатления от Дисней Лэнда?— невероятные, но вполне спокойные во второй и третий раз. Не более того. То есть, скорее всего, будь на месте Хёнбина кто-то другой, я реагировала бы так же. Во всяком случае, я так полагала.—?То есть, в будущем не выйдешь за меня? —?спросил Хёнбин и сделал шаг ко мне, будто это как-то должно было повлиять на ответ.—?Нет! —?и от такой близости я всё равно не растерялась и с таким же вызовом смотрела ему в глаза, с каким и он.—?А если возьму?Даже если у меня были подготовлены ответы, то они мгновенно потеряли всякий смысл, потому что я совсем не была готова к такому вопросу.—?Больной! —?всё что я смогла сказать, вложив в это одно слово всё своё негодование и злость, а затем отскочила от него, чтобы побыстрее покинуть этот чёртов кабинет. Я не считала сей диалог здоровым и хотела его завершить как можно скорее, как собственно и этот ужасный день.Но сам день не собирался меня так просто отпускать, как и Хёнбин. Я даже не успела понять, в какой момент он резко схватил меня за руку, снова развернул к себе, притянул за затылок и накрыл мои губы поцелуем. Первым в моей жизни поцелуем. Так внезапно, нагло и уверенно. Меня словно резко оглушило. Странное чувство образовалась внизу живота, а кожа вся покрылась мурашками, вплоть до корней волос на голове. Сомкнутыми губами я ощущала, что Хёнбин хотел от меня другой реакции?— он хотел, чтобы я ответила ему, но сопротивление внутри меня не давало этого сделать. Я вообще ничего не могла сделать, я даже стука собственного сердца не слышала, что было бы логичным в такой ситуации. Я не знала, сколько секунд прошло, когда, зажмурив глаза, уперлась руками в его грудь и оттолкнула, приложив для этого немалые усилия. А потом последовала громкая пощёчина, звук которой разлетелся по всему кабинету.Хёнбин был ошарашен.Хотела ли я этот поцелуй? Я не знала. Я правда не знала. Меня кидало от одного чувства к другому, когда дело касалось Хёнбина, поэтому мне сложно было определить точно, чего я хотела или не хотела. Но пощёчина определённо была порывом моей души.Я тяжело дышала из-за злости, из-за неожиданности его поступка и от самого факта, что он сделал это без спроса. Во мне внезапно поднялась какая-то обида. Даже мой первый поцелуй был выбран за меня. Это не было трагедией, но это всё равно было моим личным и тем, что было для меня важно. К тому же, в нашей перепалке, и учитывая всё, что произошло между нами за этот день, целовать меня?— было не тем, чего я от него хотела. Кожа на щеке Хёнбина резко поменяла цвет, потому что залепила я от души. Прикрыв глаза и проведя руками по лицу, как он обычно это делал, он посмотрел на меня как-то по-другому. Виновато. Видимо ситуация наконец дошла до его сознания, и он понял, что я совсем не была рада его ?порыву души?.—?Я… извини. Я не должен был этого делать.Наверное, ему стоило вообще промолчать, потому что его голос и слова вызвали очередную волну ярости во мне, которую я не удержала.—?Я тебе игрушка, которую тебе передали в постоянное пользование, или что? Ты для этого это всё придумал? Посадил меня тут специально, чтобы держать при себе, издеваться, воспитывать, подавлять, следить за каждым шагом, заодно и отцу показать, как всё идёт гладко и по его желанию? —?я переходила на крик, и прекрасно это понимала, но не могла остановиться.—?Что за бред ты несёшь, Су? —?стальным тоном спросил Хёнбин, который сохранял спокойствие в отличие от меня. И это бесило тоже. —?Ты отлично знаешь, что всё не так. Не надо придумывать что-то, чтобы показать, как ты зла на меня. Поверь мне, я это ощутил в полной мере. И я ещё раз извиняюсь за это.—?Только за это? А за утреннее ты извиниться не хочешь?На самом деле эффект утра уже отошёл, а учитывая, какой спектр эмоций я испытала две минуты назад, то остальное меня мало волновало. Но я всё ещё помнила, как мне неприятны были его слова.—?За утреннее?— нет. Моё мнение касательно утреннего остаётся таким же, я его не поменял, нравится тебе это или нет.Я хотела влепить ему вторую пощёчину. Очень хотела.—?Тогда катись со своим извинением к чёрту! И работы этой с меня хватит.Меня ужасно трясло, когда я вылетала из его кабинета, а потом и слёзы к этому добавились, которые я в жизни не умела сдерживать. Хорошо, что не заплакала при нём. Слёзы были моей обычной реакцией на ситуацию, с которой я не могла справиться. Я ненавидела эту черту в себе, как и удивительную способность делать что-то, а потом думать. Мирэ, увидев моё состояние, сразу же подскочила и пошла за мной, пока я неслась к лифту. Я несколько раз нажимала на кнопку вызова дрожащей рукой и не могла себя никак успокоить, пока тёплая ладонь не легла мне на плечо.—?Иди сюда,?— ласково сказала Мирэ и неожиданно обняла меня. Я растерялась, но в тот же момент мне стало намного легче, и я была ей очень благодарна.—?Моя старшая сестра всегда без слов обнимает меня. Она психиатр, так что ей виднее.Возможно, и мне нужен был в жизни психиатр? Или просто старшая сестра, которая обняла бы, ведь Сохи провалила эту миссию с самого дня своего рождения. Будучи маленькой, когда я хотела полезть обниматься с кузиной, они толкала меня, стараясь всегда сделать больно и довести до слёз. У меня напрочь отсутствовало чувство самосохранения, потому что я всё равно продолжала к ней лезть играться, обниматься, любить, но до определённого возраста, в котором я поняла, что так делать больше не имеет смысла. Была правда Боми, но и она была рядом не всегда, а мама была слишком занята проявлением себя перед дедушкой, чтобы прикрыть его нелюбовь ко мне. А няня… да, няня была чудесна, но это другое. В доме полном людей я была одна, плачущая в углу своей комнаты и не понимающая, почему сестра, дядя, тётя и дедушка так жестоки.Иной раз действительно просто необходимо, чтобы кто-то обнял без слов. Что и делала Мирэ.—?Проводить тебя до машины? —?спросила она, отстранившись и заглянув мне в глаза, из которых уже перестали литься слёзы.—?Спасибо, я дойду,?— покачала я головой и быстро вытерла мокрые щёки. Мой лифт как раз в это время приехал. Мне даже было всё равно увидит ли кто меня такой заплаканной, в конце концов я больше не собиралась сюда приходить. —?Спасибо тебе,?— выдавив улыбку и поблагодарив Мирэ во второй раз, я зашла в лифт, где были ещё двое сотрудников компании, поспешно поклонившиеся нам с Мирэ и, конечно же, обратившие внимание на мой красный нос.Мирэ помахала мне рукой на прощание и заботливо улыбнулась.Вечер я провела у себя в комнате, переписываясь с Боми, потому что она осталась помогать с университетской библиотекой, но я почему-то не упоминала про то, что случилось. Сердце не лежало. Странным образом мне становилось всё сложнее и сложнее делиться, это ли от взросления? Мне всё больше хотелось остаться с собой и подумать. Например, подумать о том, зачем чёрт возьми, Хёнбин это сделал? Зачем он вообще делал что-то, из-за чего я думала о нём. Правильно ли я отреагировала? А я могла отреагировать иначе? А что было бы, ответь я на поцелуй? Правда, что было бы? Мама пару раз заглянула в комнату, но я сделала вид, что сплю. Было такое чувство, словно я боролась с чем-то, с чем борьба не имела никакого смысла. До меня ещё и дошло, что я не могла просто взять и не пойти в понедельник на работу, потому что это как-то надо было объяснить отцу. За ночь я проснулась раз пять, потому что просыпалась на каждый шелест листа за окном.Утром я получила смс от Боми о том, что после экзамена она придёт домой и проведёт время со мной, чем меня очень обрадовала. Мне нужна была чья-то позитивная энергетика, а она определённо была только у Боми. Спустившись вниз, я застала няню, которая сообщила, что дедушка поехал по делам, а мама с тётей Джуной пошли к общей знакомой на завтрак?— это означало собрание всех критиков элиты, к которой мама очень сильно старалась себя причислять. Если идти по рейтингу этой самой элиты, мама была невесткой третьей по счёту самой богатой семьи, и очень любила эти посиделки, потому что чувствовала своё превосходство над остальными. Эти её качества мне очень сильно не нравились, но она и не думала от них избавляться. На самом деле, сама мама была из бедной семьи?— мои дедушка и бабушка жили в маленьком домике на острове Чеджу и покинули мир, когда мне было два года. Я никогда их не знала, а мама о них редко рассказывала, объясняя это тем, что не хотела вспоминать ту нищету. По ней было видно, как сильно она ненавидела свою молодость до появления отца в её жизни, и видимо поэтому старалась изо всех сил быть хорошей невесткой.Ещё даже не позавтракав, я быстро надела чёрный купальник и в буквальном смысле кинулась в воду с разбега. Погода была чудесная, вода в бассейне была чудесная и всё было чудесно, если не вспоминать вчерашнее. Я не могла себе объяснить, какие именно чувства во мне смешались: смущение, страх, симпатия, ненависть. Абсолютно всё. От одной крайности к другой. Я даже потеряла счёт времени, столько провела его в бассейне и в разговорах со своим вторым ?я?. Вода и рисование?— вот, что меня успокаивало. Но ещё больше успокаивало вот так окунуться с головой в воду и сидеть там, пока не становилось совсем тяжело дышать. Резко вынырнув, я протёрла глаза и почувствовала запах свежезаваренного кофе. Няня знала все мои привычки и всегда ставила чашку кофе на столик возле плетёного дивана, где я не раз засыпала под солнцем. Я быстро вышла из бассейна и быстренько босиком пробежала по траве, ведущей к веранде, на ходу выжимая волосы, с которых стекала хлорированная вода.—?А ведь ещё пирожные обещала,?— усмехнулась я и сделала глоток горячего кофе. Но тотчас оплевалась, потому что он был без единой крупинки сахара. —?Что за…—?Это вообще-то мой.От страха маленькая чашка чуть было не выпала у меня из рук, но я быстро поставила её на стол и кинулась за большим полотенцем, висевшим на спинке кресла, чтобы прикрыться.Хёнбин стоял с совершенно невозмутимым видом, опираясь о колонну плечом и засунув руки в карманы чёрных брюк. На лице его была еле заметная улыбка и смотрел он так… что хотелось укутаться в полотенце поплотнее.—?Какого чёрта ты здесь с утра пораньше? —?меня начинало знобить от ветра, обдувающего голые ноги, но и от ситуации тоже.—?И тебе доброе утро, Су,?— усмехнулся Хёнбин и в пару шагов преодолел расстояние между нами, а я как всегда на автомате сделала тоже пару шагов назад. —?Твой отец сказал подождать его на веранде, а я попросил принести мне кофе.—?И давно ты здесь? —?поинтересовалась я, потому что няня меня не заметила под водой, видимо, иначе точно бы предупредила о нашем ?госте?.—?Скажем так, слышал, что тебе обещали пирожные,?— ответил Хёнбин, а потом взял свою чашку с отвратительным кофе, как я уже успела заметить, и сделал глоток. —?Отличный кофе.—?То есть ты стоял там всё это время? —?я начинала закипать от мысли, что он вот так стоял там и просто совершенно без всякого стыда рассматривал меня. Ну уж точно не облака на небе. —?Ты извращенец, а?—?Что прости? —?засмеялся Хёнбин, и было видно, что утра у него выдалось прекрасным, в отличие от моего. То есть для него были чем-то нормальным события вчерашнего и события сегодняшнего тоже. И смотрел он мне в глаза с какой-то ноткой игривости, что ли.—?То, что слышал, извращенец! —?ответила я в грубой манере, но это всё ещё веселило Хёнбина.—?А у тебя хобби такое?— без причины кидаться на меня? —?спросил он с прищуром, делая очередной глоток кофе.—?Без причины? Что прости? —?я не переставала возмущаться.—?То, что слышала,?— передразнил он меня.—?Эй, это вообще-то моя фишка!—?Теперь и моя.Повисло какое-то короткое молчание. Я пыталась понять, какой именно подтекст в эту фразу был вложен, потому что он там точно был, а Хёнбин с какой-то странной нежностью смотрел мне в глаза. А потом я почти поймала его, когда он перевёл взгляд на мои губы, вызывая новую волну воспоминаний о вчерашнем, и уже хотела было выдать очередную колкость, но отец закашлял, оповещая о своём присутствии. Я от страха ещё больше покрылась мурашками, а Хёнбин заметно выпрямился, хоть и сохранял невозмутимость.—?Дорогая, приведи себя в порядок, пожалуйста. А потом, если желаешь, сможешь присоединиться к нам,?— сказал отец, аккуратно положив несколько уже знакомых мне договоров на журнальный столик, такой же плетеный, как и остальная часть мебели летней веранды.—?Нет, спасибо, папа. Приятной вам работы.Я не показывала, как меня знобило, и очень быстрым шагом пошла в дом. Что за странное утро? Какого чёрта он снова здесь? Можно мне хотя бы день без его присутствия в жизни? Стоило мне зайти, как я столкнулась с Сохи, которая смотрела на меня готовая издеваться. Вот только её не хватало.—?Вечно строишь из себя, а сама не упускаешь возможности полезть к нему. Я совсем не удивлена.Правильно. Как я могла подумать, что тот случай мог что-либо изменить. Её изменить. Она лишь на короткое время отстала от меня со своим ядом, а теперь снова вернулась в себя. А я ведь даже хотела как-нибудь зайти к ней, проверить всё ли с ней хорошо, не интересуется ли она, что стало с теми двумя ублюдками. Я была наивной дурой.—?А я не удивлена, что мы вернулись туда, откуда начали. Действительно, это даже к лучшему, иначе я бы подумала, что ты заболела,?— я тяжело вздохнула, не желая далее продолжать этот разговор, но Сохи была другого мнения.—?Ты ведь не ожидала, что твоё желание помочь, могло изменить наши отношения? Ты всё ещё мешаешь мне здесь, в компании, везде. Я слышала ты там вовсю пытаешься обучаться. Молодец, пытайся дальше. Но, как видишь, твоей отец не уверен, что ты сможешь сделать что-то сама, поэтому единственный выход для тебя?— это стать подстилкой Хёнбину.Ожидать от Сохи человечности?— это как ожидать дождь во время засухи. Но в этот раз она чувствовала реальную угрозу из-за моего нахождения в компании, поэтому ни о каком дожде речи и быть не могло. Каждый раз я задавала себе вопрос ?почему??, но в ответ получала лишь очередную порцию её злости и ревности, а также желания причинить мне боль. Почему меня одну волновал тот факт, что наши отношения такие? Но не в этот момент. В этот момент меня уже не волновало ничего. Я просто со всей силы влепила ей пощёчину.—?А сама то? Разве дедушка не хотел тебя с ним свести? Видимо, дедушка в тебе тоже не очень уверен, да и ты сама тоже, раз из кожи вон лезла себя подложить.Я в ту же самую секунду почувствовала на правой щеке ответную пощёчину.—?Я из кожи вон лезла? Ты на себя посмотри. Всю жизнь ты только и делаешь, что пытаешься обратить на себя внимание всех. С самого детства так делала и продолжаешь сейчас. И на учёбу в Лондоне согласилась только потому, что знала, что это будет козырем в глазах дедушки и отца, разве нет? Я никогда не дам тебе быть гордостью этой фамилии!—?Клянусь, тебе надо лечиться! Подавись своей фамилией уже наконец. Эта ваша фамилия у меня уже везде сидит. Ни ты, ни дедушка никогда не поймёте, что счастье не в этой фамилии, чёрт возьми!—?Правда? Тогда у тебя есть прекрасная возможность найти счастье в другом месте, спрятаться за спиной Хёнбина от этого всего и свалить наконец!Так вышло, что на обоюдных пощёчинах ничего не закончилось. Наши крики разлетелись по дому, из-за чего няня прибежала в панике, что отец с Хёнбином могут услышать. Но было поздно, потому что крики наши стали ещё громче, когда мы с Сохи вцепились друг в друга и начали драться. Сначала нас пыталась разнять няня, но мы продолжали обзываться, кричать друга на друга, таскать за волосы и не обращать внимания на пожилую женщину. Злость затуманила мне рассудок, и со стороны я, наверное, ничем не отличалась от Сохи, характер которой всегда считала отвратительным. Всё прекратилось, когда нас резко друг от друга оттащили. Крепкие руки Хёнбина схватили меня чуть выше локтей, и он отвёл меня в сторону, а отец удерживал Сохи. Футболка на ней порвалась, волосы растрепались, а на мне толком даже одежды не было, потому что полотенце, которым я прикрывала свой купальник, давно было затоптано под нашими ногами.—?Совсем стыд потеряли? Что это вы тут устроили? —?прорычал отец, отчего я покрылась мурашками, да и Сохи испугалась не меньше.—?Она первая начала! —?в один голос крикнули мы с кузиной, всё ещё тяжело дыша, но так же одновременно порываясь снова вцепиться друг в друга. Так было и в детстве.—?Успокойся! —?холодно и тихо произнёс Хёнбин над моим ухом, немного дёрнув меня назад к себе.Только в этот момент до меня дошло насколько ситуация отвратительная и смущающая, учитывая мой вид и тот факт, что за спиной стоит не кто иной, как Хёнбин. Я резко повела двумя плечами, чтобы высвободиться из стальной хватки.—?Хорошо, отпусти. Я спокойна.Хёнбин уже во второй раз становился свидетелем какой-то нашей личной истории. Он медленно, словно убеждаясь, что я не вру, отпустил меня после моей просьбы. Я боялась даже встретиться с ним взглядом, да и с отцом тоже.—?Живо в комнаты. Обе!Голос отца был похож на гром в тишине большого дома. Мы с Сохи разбежались немедленно, каждая по своей комнате. Слава богу лестниц было две и комнаты наши находились в разных концах дома, иначе, наверное, мы бы спорили, кто первый воспользуется лестницей.Я сидела на кровати сравнительно в божеском виде после принятого прохладного душа, и смотрела на свои картины, висевшие по стене. Нервы мои уже успокоились, и я вообще уговорила себя не расстраиваться из-за слов Сохи, потому что она всегда говорила из зависти, ревности и других плохих чувств, которые хороший человек не должен был испытывать. Но ей всегда удавалось сказать что-то такое, что выводило меня из равновесия. Няня успела зайти один раз, принести мне горячий чай и нежно погладить по голове со словами ?моя девочка, не ведись на провокацию?. Моя ошибка была лишь в том, что я отнеслась к Сохи по-человечески. Вот и всё. Из раздумий вывел очередной стук в дверь.—?Заходи, няня, открыто,?— громко сказала я, а потом в комнату осторожно зашёл Хёнбин. Я занервничала. —?Я не в настроении сейчас ещё разводить с тобой ?диалоги?. Можешь выйти, пожалуйста? —?мой вопрос звучал скорее не как вопрос, а как требование.Сердце странным образом застучало от осознания того, что он находился в моей комнате. Да, он часто бывал в нашем доме, но в моей комнате?— никогда.Хёнбин проигнорировал мою просьбу-требование и всё равно зашёл в комнату, закрыв за собой дверь. На его лице не было ни единой эмоции, а я отвернулась к окну, чтобы показать своё нежелание сейчас разговаривать с ним.—?Я просто пришёл сказать, что… —?Хёнбин резко запнулся. Я вновь повернулся в его сторону, чтобы понять причину оборванной фразы. Его взгляд остановился на стене и он замер.Глаза его, полные, как мне показались, восхищения, жадно рассматривали бесконечное множество картин с изображением закатов. Картины были разных размеров: большие, средние и маленькие, но все висели в одинаковых рамках из красного дерева, что придавало им ещё более потрясающий вид. В половине из рисунков участвовало море или озеро, ведь я была уверена, что вода закатам подходила как ничто другое. Несколько моих картин с изображением природы также висели у родителей в комнате, хотя я была уверена, что это мои не самые лучшие работы.—?Пришёл сказать что? —?спросила я, однако внимание привлечь не вышло. Хёнбин совершенно точно потерялся в каком-то из закатов.—?Это безумно красиво,?— тихо произнёс он, рассматривая буквально каждую картину и подойдя ближе, чтобы обратить внимание на детали. Мне безусловно льстило это, но я не любила принимать похвалу, потому что зачастую просто не знала, что с ней делать.—?Спасибо,?— так же тихо ответила я, играясь в руках с завязочками своего джинсового комбинезона, потому что волнение во мне нарастало. Такое было чувство, будто я отдала кому-то свои картины на оценку, и оценка эта имела большое значение.—?Нарисуешь для меня?Даже сердце остановилось от такого странного вопроса. Боми часто просила для неё нарисовать, папа просил, но это всё было не то. Хорошо, что Хёнбин спросил это всё ещё стоя ко мне спиной, потому что я чувствовала, как горела моя кожа на щеках.—?Я… я не знаю. Если будет вдохновение.—?А что нужно сделать, чтобы оно было? —?Хёнбин резко развернулся ко мне, а я отвела быстро взгляд в сторону окна, чтобы он не подумал, что я всё это время рассматривала его.—?Ничего,?— пожала плечами я, устремив взгляд куда-то в небо, хотя мысленно всё ещё смотрела на него. —?Ни ты, ни я, никто ничего не может сделать для вдохновения. Ты ведь тоже рисуешь, ты должен знать.—?Я не рисую такое. Тем более, когда мне заказывают начертить проект, раздумывать не приходится.Я улыбнулась. Действительно.—?Тогда ты не поймёшь,?— я снова пожала плечами. Не имело смысла объяснять ему, сколько души было вложено в каждый рисунок, да и я не чувствовала, что это было нужно. Я встала с кровати и подошла к стене, засунув руки в задние карманы комбинезона. —?Если хочешь… можешь взять какую-нибудь. Ну, то есть, если правда хочешь. Ну, то есть, если тебе не нужно, не надо брать, потому что…—?Мне нужно,?— резко оборвал меня Хёнбин с еле заметной улыбкой, о которой свидетельствовала проявляющаяся ямочка на щеке. Он будто бы не показывал, но был рад, как маленький ребёнок. Это было так странно.Было странно, что ему правда было нужно.—?Ну… тогда выбери, какую хочешь.Если подумать, то за вчерашний день он не сделал мне ничего хорошего, и совершенно не заслужил моей картины. Но, если не думать, то я в принципе с детства всегда делилась со всеми чем можно было делиться. А сейчас, видя, как ему действительно понравились эти картины?— порывы моей души, мне не жалко было отдать ни одну. Возможно только за исключением одной…—?Вот эту. Можно?За исключением именно этой. Маленькая картина, висевшая посередине. Серое небо, которое начинало окрашиваться в персиковый цвет, а чем ближе оно опускалось к воде, тем сильнее играло на грани с красным цветом; отражение этих оттенков в синей воде, а где-то в глубине, на стыке садившегося солнца и моря был изображен одинокий корабль. Эта картина была моей любимой. Мысль о том, что я проснусь и не увижу её, делала мне как-то грустно на душе. Я могла бы нарисовать снова, да, но это уже не то. Я рисовала эту картину сидя на палубе корабля, на который меня взял отец, когда поехал в командировку, а я очень сильно просила взять меня с собой в сердце моря. Можно запомнить конкретные эмоции, но невозможно их испытать дважды.Хёнбин выбрал мой самый любимый закат.—?Можно.Это тоже был мой порыв души?— всё же отдать ему этот закат.