II. Dies diem docet (1/1)

Он находит на него время в любой день, какой ни называешь, и это всегда полноценная встреча, а не пятиминутный перекур между работой. Брат приводит его в ресторан, по которым не ходят студенты даже из богатых семей, выбирает столик у окна (окно — во всю стену, с видом на еще зеленые аллеи и реку, безмятежность и покой). У него мягкая улыбка и голос заботливый, но не обеспокоенный: Лань Чжаню это приятно. Брат дает понять, что доверяет ему и не волнуется за него, потому что Лань Чжань со всем справится.Сам Лань Чжань в этом совсем не уверен.Но это уже другой разговор.— Я угощаю, — говорит Лань Сичэнь так, будто это вообще нужно уточнять. Он всегда угощает и всегда говорит об этом так просто, словно оплачивает американо в дешевой придорожной забегаловке.Лань Чжань берет черную треску с мисо.Лань Сичэнь — бланкет из краба.Вино тоже выбирает Лань Сичэнь и к нему — мидии со сливками и трюфелем. Лань Чжань не пьет и ограничивается стаканом воды.— Как тебе первая неделя работы? — спрашивает Лань Сичэнь мимоходом, будто и сам не знает.Нет, на самом деле и правда не знает: они уже очень давно не общались полноценно, лишь изредка обмениваясь сообщениями разной степени важности и срочности (от простого пожелания доброго утра, которое должно настраивать на хороший день, до фотографий кроликов Лань Сичэня). Дядя тоже вряд ли рассказывал Лань Сичэню что-то хотя бы потому, что не был в курсе многого.Лань Чжань перебирает в уме всю сводку событий за неделю.Понедельник, первый день ординатуры. Лань Чжань уходит из клиники полностью измотанным и, едва переступив порог квартиры, валится с ног. Подняться снова его заставляет только внезапно вспыхнувшая на периферии сознания мысль, что надо покормить копошащуюся в клетке Бичэнь. Крольчиха недовольно сопит и смотрит на него укоризненно. Лань Чжань засыпает, позабыв и о медитации, и о йоге. Свернутый в рулон коврик стоит в углу комнаты очень несчастный.— Мгм. Нормально.Вторник, второй день ординатуры. На обходе на пару минут появляется Лань Цижэнь — ради того, чтобы ободряюще похлопать племянника по плечу, бросить грозный взгляд на доктора Вэя и тотчас скрыться. Ободряюще, но снисходительно — все равно что прямо сказать ?Набирайся опыта, Чжань-Чжань, но не слишком рьяно, потому что настоящая работа начнется, когда тебя возьмут наконец в отделение гинекологии?. Лань Чжань чувствует, как у него краснеют уши. Во время всего обхода он не смотрит на доктора Вэя ни разу, но в конце тот все равно находит повод докопаться.На обеде он занимает пустой столик, но к нему подсаживаются сами: так он узнает, что девушку, сидевшую рядом с ним накануне, зовут Хлоя, что она дочь известного пианиста и окончила музыкальную школу, что ее старшие братья играют в оркестре, а она захотела приносить пользу людям.Так он узнает, что фанат фастфуда на самом деле питается и нормальной едой тоже (ну или ее аналогом из столовой в клинике), что его зовут Джош, что он экстраверт и аудиал, что они с его девушкой познакомились на матче по бейсболу (или баскетболу?.. вряд ли Лань Сичэню важны такие мелочи, но Лань Чжань хмурится, пытаясь припомнить точно) и оба обожают спорт — все было бы супер, если бы еще мать девушки не была ?старой мегерой?, которая Джоша на дух не переносит.Так он узнает бразильянку Паолу, которая разорвала помолвку за неделю до свадьбы, которая не ест мясо, но пока еще не может отказаться от рыбы, которая носит аккуратные маленькие сережки с нефритами, которая почти не улыбается и смотрит на всех слегка сверху вниз, что иронично, потому что роста она весьма невысокого.Так он узнает Льюиса, и Адама, и Кэрис, и каждый из них говорит гораздо больше, чем Лань Чжань, справившийся с обедом быстрее всех и мучительно раздумывающий, стоит ли ему дожидаться других (или это будет навязчиво? нужно ли им вообще его общество?) или взять свой опустевший поднос и уйти (или это грубо? бестактно? а как ему с ними прощаться? какой смысл прощаться, если им еще несколько часов вместе работать?).— Познакомился с кем-то на работе? — спрашивает Лань Сичэнь мягко. Лань Чжань знает, что за этим вопросом скрывается невысказанное ?Нашел себе друзей?? и не может удержаться от того, чтобы нахмуриться.— Это работа, а не детский сад, — сдержанно отвечает он.— Когда ты так говоришь, то напоминаешь мне нашего дядю, не надо, — мягко журит его Лань Сичэнь.— Мгм.— Познакомился?— Можно и так сказать.Хлоя ходит за ним хвостиком, но Лань Чжаню все равно требуется несколько дней, чтобы это заметить. Льюис отпускает шутки, которые Лань Чжань должен понять — по крайней мере, Льюис явно ждет от него, что новый коллега поймет и посмеется, поэтому Лань Чжаню приходится вымученно улыбаться, хотя он и не понимает, что смешного в словах про какие-то орудия (еще и длинные!..) и проходящую мимо медсестру. Кэрис лажает на обходе, потому что неправильно отвечает на вопрос доктора Вэя по теории, и остается на ночное дежурство.— Интересно, кто же составит ей сегодня компанию? — приторно-сладким голосом и с вечно широкой улыбкой спрашивает доктор Вэй. Взгляд его скользит по ординаторам и останавливается на единственном, который на него не смотрит. — Решено, интерн Лань сегодня тоже дежурит!Лань Чжань сдержанно кивает.Начало дежурства совпадает с концом смены у медсестер, и его находит та, что накануне назвала его Белоснежкой.— Белоснежка! Сегодня ночью не удастся поспать, да, злая мачеха оставила тебя на дежурство? — с сочувственной улыбкой спрашивает она. Без формы она кажется чужеродным элементом в клинике.— Мгм.— Да ладно, не дуйся, доктор Вэй на самом деле совсем не такой грозный, каким хочет казаться. Точнее, он вообще не грозный, этого никто не должен знать, но все, тем не менее, знают. Меня зовут Мянь-Мянь, кстати.— Лань Чжань, — откликается тот несмело.Мянь-Мянь протягивает руку, и он ее пожимает. Это непривычно.— Не показывай ему, что его шутки тебя задевают, не засыпай в комнате отдыха дольше, чем на полчаса, — тяжело будет просыпаться, и не пей кофе из автоматов в коридоре, там живут тараканы.— Тара…— Ну, может и не живут, без понятия. Но я слышала, что они любят обитать в кофейных автоматах, да.Лань Чжань и не собирался брать там кофе, но благодарит ее. Мянь-Мянь желает ему удачного дежурства и улыбается так, что немного напоминает брата.Среда, третий день ординатуры. Лань Чжань клюет носом, он не привык спать урывками и мало, не привык спать, когда за дверью — шум и гам, не привык срываться по пейджеру. К середине ночи он даже задумывается о том, чтобы правда выпить кофе в автомате, но мысли о тараканах теперь с ним неотступно.На третий день он все еще не смотрит на доктора Вэя, а доктор Вэй подкрадывается к нему со спины, когда он заполняет истории болезни. От неожиданности Лань Чжань вздрагивает, и доктор Вэй хохочет, а затем отчитывает за медлительность. Лань Чжань не отвечает ничего, и разговор заходит в тупик, не начавшись. Доктор Вэй уходит, больше не смеясь.Лань Чжань не знает, как проклинать, но, если бы знал, проклял бы день, когда выбрал — за него выбрали — стезю врача.Еще — себя за то, что смотрит вслед уходящему доктору и не может оторвать глаз.Лань Цижэнь, в свое время взявший над ним с братом опеку, всегда старался оберегать племянников от плохого влияния и до сих пор проявляет излишнее рвение.Лань Чжань невольно задумывается, не попадает ли под понятие ?плохого влияния? и Вэй Ин.Он абсолютно невыносим: ребячится и подкалывает. Подкалывает всех ординаторов, а порой и врачей, более мягко обходится только с Мянь-Мянь, потому что, Лань Чжань уверен, той палец в рот не клади, подкалывает насмешливо и свысока, но Лань Чжаню все равно кажется, что эта участь касается только его.Четверг, четвертый день ординатуры. Вэй Ин заходит в палату к пациенту, которого Лань Чжань как раз опрашивает, берет под локоть и отстраняет. Насмешливо бросает:— Девочка моя, оставь это профессионалу, — и Лань Чжань молча мнется, будто провинившийся ученик, которого в наказание поставили в угол.Пациент — один из спонсоров клиники, и Лань Чжань еще не успевает приступить к осмотру.Ждет, что Вэй Ин будет вести себя прилично хотя бы со спонсором — он похож на сотню других подобных спонсоров, оплативших клинике новое оборудование, или палаты, или еще буквально что угодно.Лань Чжань играл с ними в теннис, в гольф, односложно, но предельно вежливо отвечал на их вопросы на званых ужинах, которые устраивал Лань Цижэнь или на которые того звали с племянниками. Лань Чжань дружил с их сыновьями и дочерьми — если это вообще можно называть дружбой, скорее вынужденным общением, потому что так решили их семьи. Когда восьмилетнего Лань Чжаня впервые представили дочери очередной крупной шишки от мира медицины и отправили их вдвоем играть в сад, тот страдал до самого вечера. В историях, которыми он зачитывался, так начинались браки по договоренности между монаршими особами. Лань Чжань был твердо уверен, что подобная судьба ждет и его. Лань Сичэнь сидел на краю его кровати и успокаивающе гладил младшего брата по спине до тех пор, пока не добился от него хоть какого-то ответа на вопрос ?Что случилось??, а потом не сдержал смеха.И Лань Чжань — Лань Чжань, который теперь ординатор, который окончил с отличными оценками престижный университет, который отлично подает в теннисе и так же отлично отбивает, но порой намеренно поддается дядиным знакомым, Лань Чжань, который в восемь лет боится быть повенчанным с девочкой, а к восемнадцати понимает, что девочки мало интересны ему в целом, — Лань Чжань ждет, когда доктор Вэй начнет лебезить перед спонсором так же, как все остальные. Если не лебезить, то хотя бы — держать при себе свои шутки.Вэй Ин не делает ни того, ни другого.Он поддразнивает пациента и позволяет себе все те же шутки, что и всегда, а затем, за пределами палаты, насмехается еще и над Лань Чжанем.— …людей, больных людей, а не ходячие кошельки, запомнила это, девочка моя?— Я не девочка, — холодно откликается Лань Чжань.— Мне мало интересны твои попытки разобраться в своем гендере, Белоснежка, марш работать!Вэй Ин говорит так, будто правда веселится, поддевая ординатора.Лань Чжань поднимает на него взгляд, только когда доктор Вэй уходит по коридору. Его ждут еще несколько пациентов, но Лань Чжань с ужасом понимает, что мысли его витают далеко от болезней.Пятница, пятый день ординатуры. На обходе Лань Цижэнь сдержанно хвалит племянника, верно отвечающего на все его (довольно сложные) вопросы, — сдержанно, но все же хвалит. Когда он уходит, Лань Чжань слышит от кого-то из врачей шепотки: несколько лет назад здесь же ординатуру проходил старший племянник главврача, Лань Сичэнь, которого с искренним восхищением прозвали юным нефритом медицины.— Видно, природа не обделила обоих молодых людей талантами, — шепчет один из врачей, и Лань Чжань, не сдержавшись, оборачивается. Разговоры смолкают, и ему становится неожиданно неловко, будто это он сам сплетничает о других.Люди слишком сложны, если мыслить о них в таких категориях.С физиологией проще. Гораздо проще.Приходят результаты анализов нескольких пациентов — все они утешительные. Лань Чжань сообщает им об этом, и стоящий над душой доктор Вэй заламывает руки и восклицает:— Ох, извини, из-за твоей скорбной мины я подумал, что все очень-очень плохо, но вот анализы говорят об обратном, неужели нельзя не создавать у пациентов всем своим видом впечатление, что они завтра умрут?— Мгм.На обеде другие ординаторы зовут его ?Лань?, и ему приходится оторваться от салата, чтобы кратко объяснить, почему обращаться так — некорректно, нет, Чжань — тоже некорректно. Джош оказывается фанатом к-попа и припоминает, что ?у китайцев какие-то заморочки на всей этой хуйне с именами?.— Можно и так сказать. Мгм.Джош смеется и гадает, ?есть ли еще более замороченные фишки с именами?.— Ономастика древних римлян была, мягко говоря, своеобразна, — осмеливается сказать Лань Чжань.Все за столом замолкают.Лань Чжань опускает взгляд и решает провести в молчании остаток жизни.Это его первая мысль.Вторая — о Боже, они хоть linguam latinam знают?Третья — а к доктору Вэю они обращаются тоже периодически неправильно? Будь Лань Чжань верующим христианином, он бы попросил Господа пощадить их души, потому что доктор Вэй — колючий, язвительный, насмешливый доктор Вэй, доктор Вэй с широкой ухмылкой и острыми, как иглы, словами, доктор Вэй со звонким, немного ребячливым голосом, доктор Вэй в белом халате поверх черной рубашки, застегнутой не на все пуговицы, невозможно красивый, нет, в принципе невозможный доктор Вэй — не пощадит.Лань Чжаню малодушно хочется улыбнуться, но он не улыбается никогда.День заканчивается неожиданно быстро: должно быть, доктор Вэй считает, что это неправильно. Когда все ординаторы уже расходятся — Лань Чжань выжидает специально, чтобы не выходить вместе с ними, чтобы не показывать машину, которую не может себе позволить ни один начинающий специалист, — доктор Вэй ловит его в дверях. Берет (фамильярно) за плечи (пальцы сильные и сжимают крепко), ведет в палату к одному из пациентов.— Ты же не думал, девочка моя, что складываешь с себя полномочия врача вместе с формой? — насмешливо поддевает его доктор Вэй, когда они выходят из палаты.— Мгм.Брату приходится повторить вопрос трижды, прежде чем Лань Чжань поднимает на него рассеянный взгляд. До него долго доходит тот факт, что он задумался и все прослушал.— Так как тебе руководитель ординатуры?— Доктор Вэй, — машинально произносит его имя Лань Чжань.Брат вопросительно приподнимает брови.— Должно быть, поступил в больницу уже после моего ухода.— Мгм.— Ну так?..— Мгм?— Как он тебе, Чжань-Чжань?Он улыбается невыносимо широко и дразняще, в его голосе преобладают лишь насмешливые интонации, его пальцы изящны, но сильны, верхняя пуговица рубашки вечно расстегнута, он небрежен во всем, кроме медицины. И никогда не сможет уважать племянника главврача Лань.Лань Чжань хотел бы никогда его не знать.Вместо ответа он кивает.Брат подзывает официантку и берет его любимое мороженое.┈───?───┈Вэй Ин берет наугад фисташковое мороженое, и девушка смеется:— Мое любимое!Они выпили пополам десять шотов, и он шутит, что пришло время для сладкого. Девушка смотрит с мягкой спокойной улыбкой, и Вэй Ин вдруг начинает чувствовать себя так нелепо, что сводит все к шутке. Будто изначально говорил именно о сладком в прямом смысле. Чтобы скрыть неловкость, запихивает в рот сразу целую ложку мороженого, и язык сводит от холода.— …А ты точно врач? — скептически спрашивает девушка, наблюдая, как кривится лицо Вэй Ина.— Дипфомифованный!Она оглядывает его с ног до головы, словно прикидывает, стоит ли тратить на такого идиота свое время. Последние пару часов они провели довольно неплохо, но то, что может последовать дальше, требует больше моральных и физических ресурсов. Вэй Ин прикусывает язык, чтобы не пошутить, что он не ждет и даже не хочет от девушки никаких обязательств.Проблема в том, что язык он все еще не чувствует.— К тебе или ко мне? — спрашивает она все так же мягко и смотрит немного сверху вниз.Смотрит, хотя бы смотрит — этот дурацкий племянник Лань Цижэня не смотрит на него вообще.— Ко мне.Дурацкий мальчишка с каменным лицом и хмурым взглядом, будто находиться подле доктора Вэя для него — пытка…Девушка сама вызывает такси. Он не замечает, как пролетает дорога до дома, потому что она целует его будто в последний раз в жизни.…С манерой вечно отводить глаза вниз и в сторону, только бы не пересекаться ими с доктором Вэем. Идиотски безукоризненно выполняющий абсолютно все, что от него требуется…Затем открывается дверца, и девушка выталкивает его на тротуар, но почему-то не выходит следом, а снисходительно (и этим страшно напоминает и Вэнь Цин, и Мянь-Мянь разом, чем раздражает его) говорит:— Я не сплю с теми, чье сердце и так уже занято. Разберись в своих чувствах, малыш. И не благодари за бесплатную поездку до дома.…Но так и не взглянувший на доктора Вэя.