4. Месть, предательство и тьма (1/1)

Генри Фицрой, пытаясь скрыть волнение, прислушивался к шумам и шорохам перелеска, где укрылись его люди. Со времени смерти его младшего брата Джеральда прошло уже почти три года , а леди Фицрой все никак не могла смириться с потерей своего любимого младшего сына. И не так давно вернувшийся из Европы Генри Фицрой, одержимый идеей борьбы с сатаной и его приспешниками, прославившийся большим, чем у монахов, рвением в истреблении колдунов и ведьм, застал мать погружающейся в молчаливое, тихое безумие. Она все время молчала, единственное, что иногда произносили ее бледные губы, было ?черная ведьма забрала моего мальчика?. И Генри решил мстить. Однако его изощренный ум не поддался ослеплению мести – он умел ждать и умел рассчитывать, ему не хотелось быть обвиненным в самосуде, как-никак барон Монтгомери пользовался большим влиянием. Он изучал, искал, докапывался…И вот сегодня все должно было свершиться - у Генри неожиданно нашелся союзник…… Они уже почти доехали до Желтых камней, где Хук обещал Алисе лисью нору с лисятами. Неожиданно дляГисфрида и Рудольфа Хук одной рукой схватил под уздцы кобылку Алисы, а второй приставил конец меча к груди девочки.

- И ни чи-чирк, господа рыцари! – угрожающе промычал он. Из-за кустов показались воины в кольчугах. Скоро Гисфрида и Рудольфа с закрученными за спиной руками уже вели трое солдат,Алисе, правда, разрешили остаться в седле, однако один из кольчужных воинов быстро надел ей на шею какую-то ладанку на серебряной цепочке. Ее Корри вел под уздцы Хук. Алиса сторожко озиралась – сейчас она чувствовала себя свободной, несмотря на плен: темное нечто отступило, хотя от ладанки чувствовался раздражающий жар на коже. И это ее состояние свободы немедленно передалось Рудольфу – он словно проснулся. И почему это еще совсем недавно он был так очарован Алисой, что он нашел в этой девчонке?

- Позовите вашего господина! – стараясь придать голосу властность, обратился Рудольф к одному из воинов. На сюрко солдата не видно было гербов, оно было простым и серым, но Рудольф догадывался, что за нападением стоит кто-то из владетельных господ.- Я слушаю вас, сэр Рудольф Карантэн, - увидели пленники рыцаря в шлеме с закрытым забралом.

- Я готов заплатить выкуп, какой соблаговолит назначить ваша милость, - сказал Рудольф.- Мне не нужны ваши деньги, сэр рыцарь. Еще менее мне нужны вы сами, - низкий, с оттяжкой в хрип голос не вязался с отнюдь не могучей фигурой говорившего. В его интонациях было что-то от читающего проповедь церковнослужителя.По знаку рыцаря солдаты развязали руки Рудольфа и Гисфрида.- Вы можете возвратиться в Торкилстон и передать барону Монтгомери, который вот-вот должен вернуться, что я пришлю ему весть о судьбе его дочери.

- Соблаговолите назвать ваше имя, сэр рыцарь, - Рудольф удивился спокойному ровному, без малейших следов заикания, голосу Гисфрида.

- В этом нет нужды. Я пришлю к барону моего человека. Идите, пока я не передумал – это в особенности касается вас, сэр Гисфрид де Борн, - рыцарь пристально смотрел на молодых людей, и они видели, как настороженно горят его глаза сквозь прорезь забрала.

- Но милорд, договор-то был совсем другой! – коренастый солдат подскочил к рыцарю.- Идите! – не обращая на него внимания, повторил рыцарь.Рудольф, торопливо поклонившись, быстро пошел, почти побежал по тропинке, мимо молча расступившихся солдат. Гисфрид проводил его глазами и натолкнулся на ненависть в глазах солдата-предателя – направленную на него. Вспомнился Ившем и руки королевских солдат по локоть в крови, в крови тех, кого они добивали – у королевских солдат были такие же пустые, ненавидящие глаза. И собственный заячий страх, сжавший сердце.- Я не могу покинуть мою госпожу совсем одну, - тихо сказал Гисфрид, стараясь загнать подальше этот подползающий липкий страх. - Я подожду господина барона вместе с ней.

Коренастый Хук, стоящий рядом с рыцарем, выразительно хохотнул.

- Я ценю вашу верность, сэр Гисфрид, - вздохнув, проговорил рыцарь, - но, боюсь, вы не знаете, на чью сторону сейчас встаете. Эта девушка одержима злом. Мне потребовалось немало времени и усилий, чтоб проникнуть в эту тайну, и даже теперь я не знаю всего до конца. Несомненно одно – она зло, древнее зло, выпущенное наружу - это зло убило моего брата.Алиса, которую все более мучило удушье и головокружение, попыталась снять висящую на ее шее ладанку, но пристально следящий за ней солдат схватил ее за руки и сдернул с седла. Испуганная Корри рванулась в сторону и скрылась за деревьями, прежде чем кто-либо догадался ее поймать.- Зри! – рявкнул рыцарь, также не сводивший глаз с девочки, которую солдат вытолкнул сейчас вперед, прямо перед Гисфридом. - Зри, как ведьма пытается сбросить ладанку с частицами мощей святого Фомы! Святые мощи жгут ее как огнем.- Ей плохо, она еще ребенок! – Гисфрид пытался вырваться, но двое солдат повисли на его руках. - Что вы делаете?- Он уже под ее властью, - пробормотал рыцарь, словно про себя. И громко произнес, обращаясь к коренастому: - Он твой, Хук!

Неожиданно Гисфрид пронзительно свистнул. Его вороной Кроу, до сих пор ведший себя спокойно, взвился и опрокинул державшего его солдата. Вырвавшись, конь заметался между солдатами, пытаясь прорваться к хозяину.- Домой, домой, Кроу! – закричал Гисфрид. Его уже валили наземь, скручивали руки, но он успел увидеть черный силуэт Кроу, скрывавшегося за деревьями.***

- Что вы говорите? – леди Марианна всплеснула руками. - Мы не можем оставить замок без защиты! Если я пошлю солдат искать леди Алису, Торкилстон останется совершенно незащищенным. Да и откуда вы знаете, что на них напали разбойники?- Миледи, - почтительно склонился Эгберт, - конь начальника стражи прибежал в замок. Я знаю эту тварь, она не бросила бы хозяина. Стало быть, с милордом Гисфридом случилась беда, а раз с ним случилась беда – стало быть, и с остальными также.- Их захватил знатный рыцарь, - в зал вошел сэр Рудольф – грязный и пыльный, он прошел полдороги пешком, а потом встретил едущего в сторону Торкилстона бродячего певца верхом на заморенной скотинке странной ярко-рыжей масти.Вот на этом-то великолепном скакуне Рудольф и добрался до Торкилстона.- И этот благородный рыцарь обещал написать господину барону о судьбе его дочери. А один из солдат стражи оказался предателем, так что, думаю, сэр Гисфрид тоже замешан в это дело. Не может быть, чтоб он ничего не знал о своих подчиненных.Не думаю, чтобы столь благородный рыцарь причинил леди Алисе какую-нибудь обиду. Скорее всего, он в доле с де Борном, они договорились поделить выкуп, который потребуют у милорда барона.Рудольф говорил торопливо, смотря прямо в лицо своей госпоже и стараясь не встречаться взглядом с Эгбертом. Леди Марианна улыбнулась – Рудольф смотрел на нее прежними преданными глазами, и Алиса, Алиса исчезла из замка!- Я напишу шерифу, - сказала она, - а до тех пор я запрещаю кому-либо заниматься розыском моей дочери. Этим вы только навредите ей.Эгберт, ничего не ответив, поклонился и вышел.- Я стосковался по вам, госпожа, - жарко шепнул Рудольф, вплотную подойдя к баронессе и обнимая ее…***

- Не собирается хозяйка дочь и сэра Гисфрида спасать, - с порога заявил Эгберт столпившимся в караульном помещении солдатам. - Что делать будем, братцы?- Милорда Гисфрида бы выручить, - нерешительно подал голос Мэтью, командир отряда арбалетчиков.- Оно нам надо? – послышался чей-то голос. - Суров он больно!- Цыц! – прикрикнул Эгберт. - А как при покойном милорде Ательстане одной кашей питались – забыли, пока он с бароном да с дочкой его день-деньской по полям-пескам скакал? А как боялись высунуться на милю от замка из-за разбойничков – тож забыли? Как без щитов да как стадо баранов на врага господина барона шли, а? Снова туды хотите? Да милорд Гисфрид из нашего стада солдат сделал, солдат, настоящих! А порка – он и не порол вовсе, всего-то четыре раза да за дело, да эдак, без злости, без сердца. И не нравилось ему это, сам вон и не брался.- Верно, оно верно! – раздались вразнобой сразу с десяток голосов.- И за нашего брата он всегда горой вставал, неужто и это позабыли? Когда милорд Ательстан был начальником стражи – жаровней в караульню не допросишься, так и мерзли. И не со зла ить, а так, милорд все забывали. А милорд Гисфрид сразу же и про жаровни подумал, и про кормежку – потому что сам солдатом был, и по всему видать, и голод, и холод терпел, даром что рыцарь.

- Так вот что - Эдгар, ты у нас самый скорый, бери своего гнедого и духом скачи к милорду Годфри Уорчестеру, это друг нашего господина барона. Передашь ему, что миледи баронесса в отчаянии, умоляет спасти ее дочь. И скажешь, что поехали леди Алиса со слугами в сторону Желтых камней. Так мне милорд Гисфрид утром говорил и… Холера бы его побери, как же я об этом-то не подумал?

Эгберт с размаху хлопнул себя по лбу, попав как раз по переносью шлема, и даже зашипел от боли.- Ведь Уилл, Уилл Хук-то с ними отправился! Ведь его братец двоюродный был с теми разбойничками, которых мы изловили. Я давно милорда Гисфрида про то предупреждал, да он, видать… - Эгберт махнул рукой.- Скачи быстрее, Эдгар. Да к тем пещерам веди, где мы разбойников брали. И мы туда же двинем.Чернявый молодой солдат опрометью кинулся к дверям.

***

Алиса, сжавшись в комок, сидела у старого пенька. Коренастый Хук подошел к Гисфриду, которого доволокли до пещеры, избивая по пути, а сейчас сорвали кольчугу и верхнюю одежду и привязали за вздернутые вверх руки к молодой осинке. И подтянули так, что молодому человеку пришлось стоять почти на цыпочках, несмотря на высокий рост.- Ты ведь был палачом в Линкольне? – услышала Алиса голос рыцаря. Его люди расположились на отдых, горел костер. Часть солдат рыцарь отослал, шепнув какое-то поручение. Остальные с интересом подошли к осинке. Туда же пришел и сам рыцарь. - Вот и покажи свое искусство.Алиса впервые видела Гисфрида без кольчуги и сюрко. Мальчишка, вспомнила она слова Эгберта в день ее приезда. В одной камизе и портах, босой, с растрепанными светлыми волосами, начальник стражи действительно оказался совсем молодым, особенно рядом с закованным в бригандину рыцарем. Он, верно, даже младше Рудольфа, подумала Алиса. Но во взгляде, брошенном наГисфрида Хуком, Алиса явственно почуяла страх, дикий страх. Чего мог бояться это здоровенный детина в связанном безоружном парне?

- У меня времени-то многонько, - явно подбадривая и взвинчивая себя, проговорил Хук. - А тут ни ты, ни она, – он дернул подбородком в сторону Алисы, - никому не надобны. Мне тебя, норманн, милорд в откуп отдал - чтобы, значить, я тебе за родственничка мово попомнил, тобою изловленного да вместе с веселыми ребятами вздернутого в Йорке.

- Ты трус, - тихо сказал Гисфрид. - А среди разбойников я трусов не припомню.Ух, как завертелся, чуть ли не завыл по-волчьи Хук – Алиса, смотрящая расширившимися от испуга глазами на эту сцену, сейчас подумала, что он похож на тех безумных жутких бродяг-дервишей, которых она видела на Востоке. Один из солдат по знаку рыцаря подал Хуку длинный кожаный батог. Тот, явно обретя большую уверенность, взвесил в руке толстую рукоятку.Алиса в упор смотрела на Гисфрида. Тот, видно, почувствовал ее взгляд – во вспыхнувших синим глазах она уловила почти извиняющееся выражение. ?Не смотри? - произнесли разбитые губы.- Эть! – хрюкнул Хук, нанося первый удар. Гисфрид чуть заметно вздрогнул. Палач бил с оттяжкой, и кнут полосовал спину юноши, и камиза скоро покрылась кровавыми полосами. Но от начальника стражи замка Торкилстон никто не услышал ни единого звука.

- Дашь голос! - расстервенился Хук. - Дашь! – он принялся полысать со всего плеча, уже не заботясь о красоте движений, о зрителях, о том, чтобы Гисфрид подольше продержался в сознании, он бил уже почти наослеп – в надежде услышать если не мольбу о пощаде, то хотя бы стон, хоть тень звука.Алиса словно во сне смотрела, как обвисло на веревках тело и бессильно склонилась голова с упавшими на лицо светлыми волосами. Как солдат плеснул на его лицо водой, и вода розоватыми от крови потеками закапала на землю.?… да как в четыре удара на тот свет отправить? - вспомнила Алиса слышанные ею слова Хука. И в ней проснулась ярость – дикая и темная. Алиса, уже не заботясь о вновь обретенной свободе, преодолевая жжение и тошноту, сняла с шеи ладанку. Сейчас на нее никто не обращал внимания.Всполох, шипение и шелестение – Алиса почувствовала, как наполнявшая ее тьма вырывается наружу… Она слышала вопль рыцаря ?Ведьма!?, но уже не видела, как клубы сгустившейся тьмы, вырвавшись из нее, поглотили Хука, рыцаря и его солдат.