2 (1/1)

Нельзя сказать, что времяпровождение с отцом давалось Марграет тяжело. Это, скорее, отец чувствовал себя неуютно, оставаясь с дочерью надолго. Оливер Крофф был полноватым мужчиной с кудрявыми светлыми волосами, которые еще не взяла седина. У него было круглое лицо, маленькие глаза темно-зеленого цвета, и, несмотря на некоторые еще недостатки во внешности, в совокупности мужчина выглядел очень даже симпатично. Оливер был одним из тех чернокнижников-консерваторов со стажем, кто фанатично поклоняется Темному Владыке и ежемесячно приносит ему жертвы в виде животных. К счастью, у Маргарет была еще и мать, живущая на противоположной от бывшего мужа стороне Гриндейла. Если уж отец работал в магазине бытовых товаров, Элизабет Коннор, в прошлом Крофф, лишний раз не рвалась контактировать со смертными. Она спокойно сидела у себя в особняке, готовила косметику по уходу за кожей, на продаже которой за последние лет пятнадцать заработала состояние, и толкала в интернете. Иногда Маргарет, развлекаясь, представляет, какая реакция была бы у этих людей, узнай они, из чего на самом деле вся эта косметика сделана. Так или иначе, на большую часть выходных Крофф любила оставаться именно у Элизабет, хотя к Оливеру заходила обязательно. – Рета, – так всегда называла её мать, когда была в хорошем настроении, – на следующей неделе останешься на все выходные у отца. – Что? Почему? – Она не была расстроена, вовсе нет. Но интереса ради. – Меня не будет в Гриндейле, надо самой доставить некоторые заказы. – Постой, – Маргарет на секунду задумалась. – Но ведь на следующей неделе отца тоже в городе не будет. Может, я тогда могу остаться у тебя одна? – Нет, дорогая, не можешь, – Элизабет, проходя мимо дочери, коротко чмокнула её в лоб. – Зная тебя, я рисковать не хочу. – Даже обидно. – Но ведь правда, – Маргарет пожимает плечами, вздохнув. Дом матери, как и отца, напичкан зельями, ингредиентами к ним, книгами заклинаний и кучей еще ведьминских штук, с которыми младшую Крофф наедине оставлять нельзя. – В таком случае, останешься в академии. Не велика проблема. – Ладно. Я пойду к Сидни, – кинула напоследок Маргарет, а после резко встала со стула, взяла телефон и направилась на задний двор. Двери небольшой деревянной пристройки со скрипом открылись. Прямо у стены, даже без загона, стояла большая черная лошадь, опустив морду в поилку. Услышав скрежет петель, она подняла глаза за Маргарет, заржала, растрепала длинную гриву, а после подошла к хозяйке. Крофф с усмешкой притянула руки к фамильяру, погладив по голове, шее. – Тебя в академии точно не спрячешь, – констатировала факт девушка, после чего Сидни фыркнула, словно с недовольством подтверждая ее слова. – Не хочешь прогуляться? *** Сабрина странно посещала школу Незримых искусств. Стараясь совместить и жизнь смертной, и ведьмы, она училась еще и в средней школе Гриндейла. Три дня – колдовство, два – математика, потом наоборот. Точнее, колдовство она пока не изучала, ведь головоломку отца разгадать пока не удалось. Маргарет повезло больше. Как бы ей не хотелось находиться подальше от некоторых людей, почти на всех уроках в академии она сидела с удовольствием. Кроме тех, которые прогуливала. Закинув ногу на ногу под столом и подтянув темно-серые чулки, Крофф глянула на часы. Звонок с урока прозвенел через несколько минут, и ведьма, взяв сумку, поспешно вышла из класса. В результате чего впечаталась в спину Йена Девиса. С ним у Маргарет, вроде, демонология и латынь вместе. Чернокнижник изумленно вкинул брови, томно следя за тем, как девушка поднимает с пола вещи. – А если бы вышла спокойно, то могла бы и не уронить, – ухмыльнувшись, произносит он. Крофф сводит брови, томно вздыхая. – Да, спасибо за совет, – она поправляет волосы, саркастически кивает, а после идет вдоль по коридору в сторону другого кабинета. Только вот до ушей доносится топот Йена, явно её догоняющего. ?Этого еще не хватало?, – проносится в голове девушки, когда чернокнижник уже почти перегоняет её, а дальше идет рядом. – Как дела, Маргарет? – Она не спешит отвечать, делая вид, словно не слышит парня. – Ой, да ладно тебе. Поговори с одноклассником. – О чем с тобой говорить, Йен? О длине моей юбки или глубине декольте? – Крофф фыркает, продолжая идти. – Ну, конкретно с тобой мы можем поговорить о длине твоих чулок, – он скалится, а после становится перед ведьмой, перегораживая ей путь к кабинету. – Ладно тебе, Маргарет. Она несколько секунд смотрела на парня, а после, откровенно дав понять, что ей общение с ним не интересно, обошла и пошла дальше. – Знаешь, – произносит он негромко, но Крофф слышит. – Я где-то когда-то слышал, что ты потеряла девственность еще перед Темными крестинами, – Маргарет останавливается. Что, прости? Откуда у него, дьявол побери, такая информация? – Интересно, кто распускает такие гнусные слухи? – Его голос звучит фальшиво-сладко, вызывает ощущение, словно ногтями проходятся по доске для мела. – Наверное, тот же человек, – она разворачивается, делает несколько шагов к ухмыляющемуся Девису. Достал. Чертов ублюдок. Решил нападать? Готовься защищаться, – кто нашептал на ушко, что самый ярый гомофоб в академии, – она коснулась его плеча, подтягиваясь к уху, чтобы никто не слышал. Йен, услышав первую часть фразы, заметно напрягся, улыбка пропала с его лица, уступив поджатым губам, – летом спал, – она нашептывает с улыбкой. Победной улыбкой, – со смертным парнем. Чернокнижник отталкивает Маргарет, глядя на неё с неподдельной дикостью и шоком. Он сам выдает себя, хотя явно вот-вот начнет говорить, оправдываться, что это не правда. – Херня это, – как она и могла подумать. – Не сомневаюсь, – сладко произносит Крофф. – Как и слух обо мне. Мои крестины были бы большой проблемой, если бы я не была девственницей до них. И, могу поспорить, эта новость всем была бы известна. Какой скандал! – Маргарет ухмыляется. – Но даже если так, то ты поздно опомнился. С крестин, как никак, прошло уже порядка пятнадцати лет. – Кто тебе сказал такое обо мне? – Он словно прослушал все изречения Маргарет. – Я его убью нахер. – Думаешь, я помню? – Она вскидывает брови. – До меня все слухи доходят в последнюю очередь. – Я бы знал, если такое бы ходило по академии! Если такое говорили обо мне! – Он был в ярости. Йен пытался показать, что он в ярости из-за слухов. Но Маргарет знала, что он в ярости от того, что эти слухи – правда. – Ох, Девис, – она подошла к двери в кабинет. – Это ведь о тебе. Логично, что ты узнаешь в последнюю очередь. Она вошла в помещение, кинув вещи на последнюю парту, а после села на одно из мест, довольно потянувшись. Йен прошел мимо кабинета, явно решив этот урок пропустить. Что ж, Маргарет лучше. Ученики медленно стали наполнять кабинет, о чем-то тихо бубня между собой. Крофф прикрыла глаза, в надежде, что её не потревожат вплоть до конца урока. Но она, несколько минут спустя, почувствовала тело, приземлившееся на соседний стул. – А недавно свято мне доказывала, что изменилась. Она свела брови, подняла веки, и раздраженно уставилась на Николаса, повернувшегося к ней. В его взгляде не было удивления, раздражения, лишь какая-то насмешка и чувство победы: он был прав. – Что? – Я слышал вашу беседу с Йеном, – его вещи лежат возле парты. Секунда – и звенит звонок на урок, прикрываются двери. Все, Маргарет Крофф, ты в плену на 45 минут. – Это другое, – раздраженно шепчет она, встав с места, приветствуя учителя. – Он мерзкий тип. И он заслужил это. – Ты всерьез взялась за старое? – Они сели за парты, а Ник, стоило преподавателю отвернуться, вновь обратился к Маргарет с ухмылкой. – У каждого свое хобби? Так ты говорила? Будь её воля, то сбежала бы от Скрэтча подальше. На соседнюю парту, к примеру. Маргарет не распускает слухи (причем правдивые, прошу заметить) без веской на то причины. Больше не распускает, по крайней мере. – Уж кто, а ты не имеешь права меня упрекать, – шипит она в ответ, откидываясь на спинку стула. – Быть может, когда все узнают подробности его личной жизни, он перестанет быть таком мудаком. – Что он тебе вообще сделал? – Ник время от времени поглядывал на учителя, но та явно особо на задние парты внимания не обращала. Маргарет, казалось, испуганно глянула на Скрэтча, а потом отвернулась. – Маргарет? – Сводит брови он. – Он упомянул мои крестины, – твердо шепчет девушка, обращая внимание на доску, словно написанное там – наиинтереснейшая информация, которую ей довелось читать. – Что? Имеешь в виду… – Да, Ник, – отвечает она, покосившись на парня. – Понятия не имею, откуда у него эта информация, – та информация, которую знают лишь пять человек, один из которых в могиле, два – родители, а оставшиеся – смотрят друг на друга прожигающим взглядом. – Но я выясню. И превращу жизнь того, кто это сказал, в ад, – резкость и твердость в ее голосе порой Николаса даже пугали. Он, не задавая никаких вопросов больше, отвернулся, сводя брови. Идей, откуда Йен мог взять эту информацию, у него не было. И пусть Крофф выражала спокойствие и уверенность, он чувствовал, как все её тело и все мысли напряжены до предела. И ему, почему-то, это напряжение передавалось. Он был единственным человеком в её кругу общения (если его сейчас таковым можно назвать), кому Крофф, еще во время отношений, рассказала то, что никто вообще знать не должен. Хотя, попросите сейчас Маргарет выбрать человека, которому она бы доверила секрет, девушка по-прежнему выбрала бы Скрэтча. Пусть и ненавидит его всей душой. – Я знаю, что ты могла подумать, – в конце урока, когда звонок был заглушен топотом учеников, обратился к Крофф Ник. Она глянула на чернокнижника недоумевающе. – Но это не я рассказал ему. Ох, как бы Маргарет хотела, чтобы это был он. Чтобы была причина возненавидеть Скрэтча еще больше. Чтобы была причина отомстить ему за все и сразу. – Я знаю, что это был не ты, – утверждающе кивает девушка. – Вот так просто поверишь моим словам? – На его губах легкая, еле заметная ухмылка, в голосе проскакивает недоумение. Он хмурится, не понимая. Он ожидал, что Крофф серьезно посчитает его ?предателем?, если так можно назвать. Но вместо этого в её голосе он слышит уверенность. – Я знаю тебя, Ник, – с каким-то упреком звучат эти слова. Маргарет берет в руку сумку, – так что я уверена, что это был не ты. Какими бы наши отношения не были, ты бы так не поступил, – она обошла парту, став перед Скрэтчем на секунду. – Даже со мной. Нику как-то чертовски неприятно стало от её слов. Маргарет уверенно вышла из кабинета, а вот он, сжав в руках вещи, раздраженно свел брови. Это она себя унизила? Через несколько часов Йену Девису действительно казалось, что все давным-давно знают о его летних похождениях. И ведь ему не пришло в голову, что именно Маргарет в начале дня распустила этот слух. Ведь логичнее предположить, что это какая-нибудь Пруденс, или кто-нибудь из другой ?элиты? академии. Куда там. Никому в голову не пришло, что это была Крофф. Один только Скрэтч как-то неоднозначно смотрел на Девиса, косясь при этом на Маргарет. Мнимо, сам того не понимая, он встал на сторону девушки. Ведь Йен и правда был тем еще козлиной. Предмет перешептываний даже забыл о Крофф и её проблемах, потому что был полностью сосредоточен на своих, теперь витающих по коридорам здания, от ученика к ученику. Маргарет довольно ухмыльнулась, сидя на ступеньках, ведущих на второй этаж академии. У каждого свои хобби и таланты. И эта ведьма, видимо, сноровку за десять лет не растеряла. *** В академии Сабрина появилась лишь через четыре дня. На разгар обсуждения Йена Девиса она не попала, а жаль. Зрелище было стоящие. Правда, через несколько дней все утихомирилось, лишь отдельные кадры продолжают подкалывать чернокнижника. Но в академии Незримых искусств слухи быстро теряют свою актуальность, насколько бы интересными они ни были. Спеллман, конечно, не забывает спросить у Николаса, не произошло ли что-нибудь интересное в её отсутствие. Скрэтч, после нескольких секунд размышления, все же рассказывает Сабрине последнюю новость, но то, что её пустила Маргарет, решает умолчать. Сам не понимает, почему. Ведь Спеллман, узнай, что новая знакомая занимается сплетничеством, наверняка не захотела бы с ней иметь дело. Сам ведь в день, когда отдал ведьме дневник её отца, дал ей напутствие держаться с Крофф осторожнее. Пусть и не объяснил тогда, почему. – Как головоломка? – Перевел он тему. Скорее для самого себя. Слишком много Маргарет в его голове. – Пока не разгадала, но я близка, – довольно произносит Спеллман. – Ты говорил, что мой отец был твоим учителем? – Да, – Ник кивает, идя рядом с Сабриной. – Маргарет тоже была знакома с моим отцом, она сказала, что он ей чуть ли не жизнь спас, – дьявол тебя дери, Спеллман. Я с тобой тут говорю, чтобы забить мысли чем-то кроме этой Крофф, а ты еще умудряешься в нашей беседе упомянуть её. – Не знаешь, каким образом? – Нет, – качает головой чернокнижник. Лгать он умел. Хотя, много ли умений надо, чтобы просто отрицательно ответить. – А почему вы расстались? Да что ж ты не уймешься, а, Спеллман? Почему ты не спросишь меня о том, могу я принести еще дневник твоего отца, или о демонах, да о чем, мать вашу, угодно. – Ник? – Что? – Он вскидывает брови. – А… – Много вопросов? Не хочешь – не отвечай, – Сабрина останавливается у кабинета, где будет урок. – Долгая история, на самом деле, – со сладкой, характерной ему улыбкой произносит Ник, опираясь плечом на стену. – Она говорила, что Пруденс тебя увела, – ведьма ухмыляется, не злобно, а скорее допытливо. Она словно знает правду, но хочет услышать её от Скрэтча. Он усмехается, на мгновение опустив голову. – Можно и так сказать, – а после смотрит по сторонам, как-то отреченно, старается избегать взгляда Сабрины. Словно ему стыдно. – Странные сестры меня околдовали, если можно так сказать. И я ублажал их. – Всех троих? – Сабрина изумленно вскидывает брови, ожидая от Скрэтча ответ, но он лишь коротко кивает, глядя на свои ноги все с той же ухмылкой. – А что Маргарет? – А Маргарет, когда Пруденс и её свите надоело и они сняли заклятие, меня возненавидела. Она считала, что раз чары подействовали, то я её не любил, – признается Ник. Что уж скрывать, тем более события десятилетней давности. – А ты любил? – Вдруг задает вопрос девушка. Ник смотрит на Спеллман секунд пять молча, разглядывая миловидные черты лица, узкие плечи и тонкие пальцы, сжимающие у груди тетрадь. – Нет, – после легко отвечает он. Так легко, даже кажется, что Нику абсолютно плевать. Но от этого короткого слова из трех букв становится чертовски мерзко, холодно, словно у горла металлический нож, не дающий сглотнуть. Только вот не понятно: от того ли, что ему за самого себя противно, или от того, что сама их сущность – Ника, Маргарет, да хоть той же Пруденс – просто не подразумевает под собой такое понятие, как любовь. Не подразумевает ведь, чернокнижник был уверен. Сабрина еще несколько секунд смотрит на Скрэтча. В её глазах какое-то разочарование, которое она старается не выдавать. Нельзя сказать, что ей стал противен Ник, или что находиться с ним стало как-то мерзко. Скорее, теперь она поняла причину подобного отношения Маргарет к парню, к Странным сестрам. От неловкого молчания, бессмысленного рассматривания друг друга их спас звонок на урок. Сабрина молча улыбнулась, после прошла в кабинет, а Ник, посмотрев ей в спину, направился в свой. Успев прийти до учителя, Скрэтч сел за последнюю парту, незаметно оглядев класс. Крофф нигде не было. А раз её нет до звонка, то она не придет и вовсе. Снова прогуливает. Оно и к лучшему. Может, хоть на этом уроке её образ не будет назойливо маячить перед глазами, а её имя не будет встревать и переплетаться с каждой мыслью, возникнувшей в голове.