6 (1/1)

В начале была тьма и сладковатый аромат маття. Итаро представил чайные плантации – как на картинках – утром, когда роса скапливается на листочках. Горные склоны походили на зелёную лестницу, мокрую от дождя, и молодой человек хотел промчаться по лужам, подняв брызги живительной влаги. Это место воплощало крепкое здоровье, цветущую жизнь, пьянящую свободу и страстную молодость. Итаро желал остаться здесь навечно, пусть даже знал, что оно – всего лишь плод его воображения. Грёзы молодого человека не разбивались о действительность каменных джунглей мира-улья. Пусть чаще всего вокруг серые стены, но здесь и сейчас – в собственной квартире во время чайной церемонии – Итаро был счастливейшим человеком на свете.Он сделал глоток. Терпкий и тягучий напиток наполнил теплом, но не расслабил. Итаро заварил крепкий чай, чтобы тот бодрил.Молодой человек открыл глаза.Он стоял на коленях перед подносом с принадлежностями для приготовления чая. Каждый инструмент лежал на своём месте, любая деталь в комнате находилась именно там, где надо. Плясал огонь в фуре, булькала вода в тягаме, а в тясане застряли мельчайшие кусочки сухих листьев.Мизуки была здесь. Сидела напротив, склонив голову. Она покрыла лицо белилами, слегка подвела чёрной тушью брови и бледно-розовой помадой губы. Теперь она носила благородной томэсодэ. Носила знак синдиката. И, как надеялся Итаро, носила его ребёнка.Молодой человек не смог скрыть улыбки. По телу прошли мурашки, но не те, что появляются в мгновения, когда человека охватывает страх. Итаро предвкушал счастье. Казалось, достаточно сбросить одежду, ветер подхватит и унесёт тебя вдаль.С лёгкостью и изяществом Итаро приступил к следующей части церемонии, благо вода в котле достигла необходимой температуры. Итаро наполнил чаши, а потом положил в заварочный чайник горсть благоухающих листьев. Подождал несколько мгновений и перелил остывшую воду из чашек обратно. Ещё раз наполнил чашки. Готово.Итаро сделал небольшой глоток, а потом взял с тарелки кусочек зеленого ёкана. Пастила была плотной и сладковатой, именно такой, какая она и должна быть.– Спасибо, Мизуки. Твоё лакомство можно подать даже господину Игараси. А старик знает толк в сладостях.Девушка никак не ответила на похвалу, но её уши порозовели, как и, наверное, щёки, скрытые слоем белил.Итаро, удерживая чашку в левой руке, прикоснулся к супруге, взял её ладонь.– Что случилось, милая? Ты сегодня... молчалива.Мизуки подняла взгляд. Итаро заметил на ресницах слёзы. Он не успел подхватить капельку, и та оставила на щеке девушки чёрную линию. Мизуки достала из тамото платочек и привела себя в порядок. Сказала:– Мне… мне кажется, что я сейчас проснусь… Проснусь, а тебя... не будет рядом. И вообще тебя не будет.Итаро поднялся, обошёл низкий столик, сел рядом с любимой и обнял её.– Цени мгновенье. Кто знает будущее? Мгновенье счастья, – прочитал он.– Но если…– Ну и что?! – усмехнулся Итаро и поцеловал супругу в копну волос, льющихся с головы.Мизуки отстранилась и посмотрела на мужа недоверчиво.– Если всё-таки мы проснёмся, – сказал Итаро, – то нельзя терять времени. Пусть этот сон будет самым сладким, – на этот раз Итаро поцеловал Мизуки в губы.Они посидели ещё некоторое время, прижимаясь друг к другу. Итаро гладил Мизуки по волосам, а она схватила его так сильно, словно жертва кораблекрушения спасательный круг.– Люблю, – прошептала Мизуки.– Люблю, – ответил Итаро.Видение закончилось.Напротив Итаро стоял чужак, отказывающийся умирать. Он дожидался, когда мастер клинка очнётся. Некрон протянул руку и жестом пригласил Итаро продолжить.Мастер клинка посмотрел на врага. Тот сохранил на новом теле все шрамы, оставленные Итаро: согнутые рога, полосы на горле и шее. Теперь чужак вооружился боевой косой и как никогда напоминал олицетворение смерти, распространённое во многих человеческих культурах.– Значит... пора, – произнёс Итаро.Чужак кивнул.Мастер клинка приготовился к бою – удерживал клинок у пояса, направив вершину на лицо противника. Напоследок Итаро прочёл, тепло улыбнувшись:– Пожил хорошо Я любил и был любим. Мизуки, скоро...