Глава 2 (1/1)

Он ненавидел стук в дверь. Он предпочитал не реагировать на него. Однажды, он уже открыл кое-кому дверь и было чертовски тяжело заставить эту заразу исчезнуть. Больше он не будет никого впускать. С него хватит. Он перевернулся на кушетке свесил руку и почувствовал на коже слабое дуновение горячего воздуха. Если бы дом не отапливался он не смог бы жить здесь. Стук повторился. Спустив одну ногу, он дотронулся носком до пола. Отвратительная погода. Отвратительный стук. Отвратительный человек, которого приспичило стучаться. Мерзкое чувство кошачьих какашек во рту. Горячее левое ухо, которое он каким-то образом отлежал. Чем еще обрадует его это утро? Он мельком взглянул на часы – начало одиннадцатого. Такая рань. Дверь открывалась вовнутрь. Он оперся на дерево и взглянул сквозь стекла очков на двоих незнакомцев. Ухо дернулось. Он мог поклясться, что почувствовал, что его левое ухо повело. Он прижал к нему руку. - Мистер Рейни, здравствуйте! Так приятно познакомится с вами! – женщина протянула ему руку, и он легко пожал ее пухлые пальцы. – Мы Хоттоны, совсем недавно купили коттедж почти напротив вашего, - женщина махнула рукой в сторону озера. Морт не увидел никакого коттеджа, но вежливо кивнул. Ее муж стоял позади, а теперь втиснулся и вложил свою узкую сухую ладонь в руку Морта. Он пожал и ее. Рукопожатия он вообще раздавал, как пряники. - Простите, что пришлось побеспокоили вас, нам правда очень жаль, вы спали, но у нас случилась беда, - улыбающиеся лицо женщины как-то не передавало того, что у нее могла случиться беда. Он спал, потому что живет в Тэшморе у озера, и он разведен, он может спать хоть все двенадцать часов. - Наш ?бьюик? сломался, и мы подумали, что уж было застряли здесь в снегопад без провизии, но потом Тонни вспомнил про вас и мы решили заглянуть, вдруг, вы сможете нам помочь. Понимаете, вы ведь единственный наш сосед. Хоттоны, Тонни. Морт подумал, что в этой семье слишком много сдвоенных букв. И это было не правда. Он не был единственным. Помимо него здесь утыкано порядка двадцати коттеджей, правда, все они летние… У женщины было очень нефактурное лицо, а такие лица он не запоминал. Зато она была сплошь увита дешевыми побрякушками, и это показалось ему интересным. Это был настоящий типаж городской жительницы, которая наконец уговорила мужа купить дом где-то в глуши, подальше от суматохи города. Как когда-то он уговорил Эми или это она его уговорила. - Мистер Рейни, мы можем воспользоваться вашей машиной? Мы вернем ее с полным баком, - заверил его мистер Хоттон. На вид ему было крепко под шестьдесят, он не прикладывался к бутылке, его лицо прорезала всего пару желобов-морщин, и он не верил, что писатель даст машину. Это читалось по лицу. Этот Тонни только и ждал, когда он обнимет свою пунцовую от знакомства с писателем жену и скажет, что такие сытые засранцы никогда не помогают простым людям и они гордо удаляться в свой купленный на честным трудом заработанные деньги коттедж. - Хорошо, конечно. Я только отыщу ключи, - Морт вежливо оставил дверь слегка приоткрытой и исчез в доме. Он знал, что ключи, как и всегда, лежат в коробке, но ему нужно было время. Бегом он взобрался по деревянной лестнице и схватил свой блокнот в мягком, кожаном переплете. Подарок Эми. Очень старый ее подарок, которым он никогда не пользовался. Он открыл его на первой странице и размашисто записал: ?Хоттоны – новые соседи. Отдал машину в одиннадцать утра, пятого января сего года?. После с шумом скатился с лестницы и подцепил брелок от Тундры. Машина тяжелая и надежная. Она ему не подходит, почти все японские машины ему не подходили. Он протянул брелок с ключами Хоттонам. - Должен предупредить, ее слегка заносит на поворотах и ветровое стекло приходится протирать вручную. Тонни Хоттон с удивлением принял ключи и уважительно покосился за угол, где была припаркована Тойота-Тундра. Его жена выразила восторг, она горячо поблагодарила его снова крепко стиснув его пальцы. ?Популярный писатель одолжил им свою машину, просто потому, что они соседи?, - вот что она должна думать. На деле он просто хотел поскорее лечь спать и иметь веский повод никуда не выезжать хотя бы пару дней. И утереть нос мистеру Хоттону, потому, что тот подумал про него дурно. Он вернулся в дом и даже не посмотрел в окно, хотя был уверен, что они ждут, когда его лицо покажется из-под занавески и они смогут ему помахать. Пришлось сделать запись, на случай если вдруг появится мерзкий голосок, тогда он сможет заткнуть его, сказав, что прекрасно помнит, что и как было. Морт решил теперь все записывать. Вести что-то вроде дневника. Он тщательно вымыл руки с мылом и обсушил их об воздух. Оказывается, полотенца не появляются из ниоткуда, оказывается их надо где-то брать. Где-то в доме должен существовать Великий склад полотенец и он, Морт, о нем не знает. О нем знала Эми. Потому что при ней, в доме всегда все было. Все было и все имело место. А теперь ничего не складывалось, полотенца не находились, одежда не гладилась (хрен с ней, с одеждой), соленые орешки не появлялись на его столе, кофе не варилось, в доме ничем не пахло. В доме пахло только Мортом и псиной. Он снова завалился на кушетку, подсунул под шею и голову по подушке и закрыл глаза. Хоттоны. Хот-тоны. Она – пухленькая сарделька из колбасного ряда, с накрашенными глазами спаниеля и таким же влажным взглядом, в ее голове существует лишь зачаток разума и вероятно, она читала его романы, он – сухопарый мужлан с узкими ладонями и предубеждениями против популярных писателей. Внезапно Морту расхотелось спать. Он почувствовал, что День настал. День, когда он должен заняться своей жизнью. Это чувство запульсировало в нем так же остро, как в то утро, когда черенок лопаты возводил посевы кукурузы. Посевной сезон. Высокие и упругие стебли кукурузы, такие же упругие и высокие, какими были груди Эми, такие же сильные и такие же лживые. Лживая кукуруза. Он отмахнулся от тихого голоса, это вздор, кукуруза не может быть лживой. В прошлый раз, когда сон слетел с него он написал новый роман. Может не такой изящный и продуманный как остальные, но его имя снова замелькало в книжных, он получил приглашение на радио и пару благодарных писем. Его агент был доволен. Его агент считал, что у Морта кризис. Слава Богу он не догадался использовать, как аргумент нервный срыв. А еще Морт получил чек. Была одна проблема. Проблема, из-за которой голосок мог прорезаться вновь. Морту было нечем себя занять. То есть было чем, но это того не стоило. А тут еще он отдал свою машину каким-то проходимцам. Может они вовсе и не его соседи, чего он развесил уши, как дурак. Он ведь не видел коттеджа, вполне возможно, что его вообще не существовало. Он вышел на крыльцо прямо в домашнем халате и старых тапочках Эми. Нашел их в кладовке. Машины за углом не было. Пес, которого он назвал Рио выскочил следом за ним, наверное, решив, что ему полагается прогулка. Виляя хвостом, он подталкивал его к озеру. - Ладно, парень, идем, - сказал он псу накидывая ветровку. – Но ты будешь хорошим мальчиком и не будешь бросаться на прохожих. Пес тявкнул и устремился вперед. Он знал, что хозяин, как всегда, несет какую-то околесицу и с ним лучше соглашаться. Утопая в мягком снежке Морт пошлепал за ним. Они блуждали по кругу, натыкаясь на собственные следы, пару раз Морт кидал псу шишки и получал обслюнявленные побеги обратно. Он забрасывал их далеко и из груди вырывался пар. Пару раз Морт даже решился ступить на замороженную гладь озера. В центре, достаточно далеко блестела темная вода, но по краям озеро сковал слой льда. Оно промерзло почти до дна и Морт, в своих старых тапочках, поскальзываясь прошел вперед. Он подумал, что случиться, если лед под ним все же треснет и он провалиться, может он выберется, а может не будет и пытаться. Конечно, инстинкты будут толкать его на борьбу, но он слишком долго был беспечен и весел. Он не надевает зимнюю куртку, гуляет в снег в одних тапочках, если он подхватит пневмонию, то даже не добираться до больницы. Он не захочет. К тому же он ведь ненавидит врачей. Он медленно опустился на колени и потрогал лед рукой. Рио предусмотрительно бегал на берегу. В случае беды он сможет привлечь внимание, подумал Морт. Он вспомнил как привез в больницу Эми. Как ждал у дверей в кабинет. Как сновали люди по коридору, как пара человек узнали его, но не решились подойти, хотя тогда он опубликовал всего один свой роман и не претендовал на всемирную известность. Он помнил, что волосы закрывали ему глаза, потому что Эми никак не могла уговорить его подстричься. Он не знал ничего о том, что происходит с Эми. Он не знал какого это, потерять часть. И они никогда не говорили о выкидыше после. Он даже не мог понять, что это часть его биографии, что это произошло с его семьей, которую он построил сам, а потом сам потерял. Противный голосок не показывался. Противный голосок ничего не говорил об Эми и кукурузе. О старом шерифе, и Греге, о Томе, о Тэде. Он заставил их исчезнуть. Он сделал Бац. И они все пропали. Его жизнь осталась с ним. А их не было. Никто больше не звонил по телефону, никто больше не присылал бумаг. Морт лег на лед и распластался на нем, словно приклеившиеся муха. Лед холодил затылок. Морт вспомнил, что полицейские были очень обеспокоены. Они, как охотничьи собаки, обезумели и с их пасти стекали слюни, потому что они знали, что напали на верный след, вот только вцепиться в него они не могли. Могли только щелкать своими острющими зубами. Они могли кидать в него словами. Они могли смотреть на него обвинительно. Но они не могли обвинить его. У них ничего не было. Может Эми была у него, а может нет. Может Тэд поехал за ней, а может и нет. Они не могли схватить его за руку и заставить рассказать, потому что он не мальчишка и потому что он почетный гражданин. И он все еще популярный писатель. Хоттоны вернули машину на следующий день, когда Морт с увлечённым отупением играл с Рио на ковре, он как раз разлегся на теплом ворсе турецкого ковра и гонял по полу скатанный из хлеба шарик. Ветчину они с Рио разъели раньше. Морт вдруг подумал, что роман дался ему очень просто. Тот, который он закончил и тот, что вновь удержал его звание ?модного писателя?. У него больше не было красивого дома. Не было красавицы жены. Но у него было пять романов и один рассказ. И еще Тэшмор. И еще одна собачья душа в виде Рио. У Рио кстати оказался дар укоризненного взгляда. Ради Рио он бросил курить. Когда в дверь постучали Морт сразу понял, что это Хоттоны. Они успели смертельно надоесть ему. Он не хотел вновь услышать эту мерзкую манеру растягивать гласные в словах, почему все южане так делают, у них, что от жары плавиться рот? Он открыл дверь резче чем хотел, и увидел только Тонни. Он переминался с ноги на ногу, в его руке был зажат брелок. ?Очень вовремя? - подумал Морт, теперь он может съездить в магазин, теперь он не забудет о том, что надо купить собачий корм. - Мистер Рейни, - у Тонни была полувопросительная интонация. – Спасибо, что выручили мистер Рейни, - он протянул ему ключи и слегка улыбнулся. - Можете называть меня Морт, мы же соседи. - Да, точно, спасибо еще раз, мистер Рейни, то есть Морт, - Тонни сошел с крыльца и когда писатель собирался закрыть дверь, вновь окликнул его. Хоттоны приглашали его на ужин. Это было мило, что и сказал Морт прежде чем захлопнуть дверь. ?Надеюсь этот чурбан понял, что я не приду?, - подумал Морт и снова улегся на пол. Рио лизнул его в щеку. Хлебный шарик исчез, и писатель погрузился в послеутренний сон. Вялый и тягомотный. Он открыл глаза в пять, когда в доме стемнело. Рио спал под боком и Морт тряхнул головой стараясь согнать остатки дурного сна. Он вспомнил, что врач уверил его что так много спать вполне естественно в его ситуации. Чтобы встать у него ушло добрые полчаса. Около шести, шатаясь по дому он забрел на кухню и со стоном проверил холодильник. Пусто. Нет даже колы. Холодная кола остудила бы желудок, но ее не было. Он вспомнил, что собирался поехать в магазин, но сейчас, конечно, было уже поздно. В начале седьмого Морт переоделся. Натянул свежую майку, надел рубашку и даже сменил домашние брюки на лесные. Почти такие же, но без дырок. Он свистнул Рио, потрепал его за ухом, и накинув ветровку направился обходить озеро. Где-то к середине он увидел свет. Там действительно был коттедж. Меньше, чем у него, скорее домик лесника, но добротный, деревянный с припаркованным ?бьюиком?. Он постучал в дверь и отступил. Дверь ему открыла миссис Хоттон, она расцвела в улыбке и пригласила его внутрь. В доме не было прихожей, он бросил ветровку на скамью и сняв башмаки остался в серых носках. Тонни поприветствовал его из гостиной, по телевизору как раз показывали бейсбол. Морта тошнило от спортивных игр. - Как хорошо, что вы пришли, мистер Рейни, - защебетала женщина, усаживая его за стол. - Морт, пожалуйста. И я спасибо за приглашение, я бы не пришел, но у меня пуст холодильник. Она рассмеялась. Она сочла его остроумным. Миссис Хоттон боготворила писателей, особенно таких вежливых, как Морт, хотя он всего лишь сказал правду. Она вытерла руки о передник и сняла его, ее полная фигура, обтянутая платьем, была слишком велика для столь маленького жилища. ?Я попал к гномикам, в сказочный домик, сказочных гномиков-мясоедов?, - оценил обстановку Морт. На столе было расставлено четыре прибора, а еды приготовлено вдвое больше. Его желудок заурчал. Миссис Хоттон скрылась на кухне по дороге прикрикнув на мужа, чтобы тот заканчивал с бейсболом. Тайна четвертой персоны раскрылась, когда со второго этажа нехотя спустилась девушка. Дочь Хоттонов. Он раскрыл рот, чтобы поприветствовать и даже поднялся из-за стола, но увидев его она покраснела. - Привет, я мистер Рейни, Морт Рейни, - он снова опустился на стул. Она легко пересекла расстояния от лестницы до него и поглядывая на кухню быстро склонилась к его уху. - Мистер Рейни, пожалуйста не говорите маме, что вы подвозили меня до мотеля, пожалуйста, - ее горячий, живой шепот обдал его ухо. Он слегка отодвинул голову, чтобы разглядеть ее. Ее смятый доллар все еще лежал в кармане его фланелевой рубашке. - Хорошо, я и не собирался, - заверил он ее также шепотом. – Но за это, принеси мне колы, будь так добра. Она распрямилась и скрылась на кухне, он увидел, что она заулыбалась. Спустя минуту в его руках была прохладная баночка, содержимое которой успокоило желудок. Хоттоны болтали без умолку, пока он набивал живот. Морт отвык от того, какой обильной и сытной бывает домашняя еда. Что на свете вообще все еще существовала такая еда. Он поглощал ее со скоростью машины-робота. Как и всякой хозяйки это делало комплимент миссис Хоттон. Тонни, осоловев от вина, рассказывал спортивные новинки, его не заботило то, что Морт не интересовался ни спортом, ни новостями. Ханна, так звали дочь Хоттонов сидела, поджав под себя одну ногу и подперев голову руками перебрасывалась репликами то с отцом, то с матерью, она больше не боялась, что ее маленький секрет раскроется. Родители считали ее паинькой, она была их любимицей. - А где ваша жена, мистер Рейни? – спросила она. Морт подумал, что ей не подходит имя. Он бы никогда не назвал такую девушку – Ханной. Это имя простит ее. - У меня нет жены. Точнее она была, когда-то очень давно. А сейчас я разведен. Или вдовец, - получилось не слишком красиво, за столом возникла неловкая тишина. - Ваша жена умерла? – с непосредственностью подростка поинтересовалась Ханна. - Я не знаю, так считает полиция. Морт наелся достаточно для того, чтобы почувствовать ремень брюк. Значит пора закругляться. Ханна посмотрела на него сочувственно. Миссис Хоттон предложила завернуть ему с собой сырный пирог. От пирога он отнекиваться не стал и в итоге вернулся домой с двумя увесистыми свёртками еды. Миссис Хоттон считала, что все писатели недоедают. Хоть в чем-то она была права. Лежа дома на кушетке и слушая, как Рио приканчивает пирог Морт погрузился в ночную дрему. Ему снился сад, где Эми возделывала свои цветы. Лианы с толстыми стеблями, которые оплели ее ноги и голые руки. Они душили ее, и он ничего не мог с этим поделать. Он подумал: так тебе и надо, маленькая Эми. Ты обманула меня, и я не стану тебе помогать. Я могу, но я не стану.