Глава десятая, в которой Алиса ищет спички (1/1)

Белоснежной кобыле Рыцаря граф явно не нравился: она то и дело норовила сбросить его с седла, то резко останавливаясь без всякой на то команды, то слишком круто поворачивая на дороге. Спустя четверть часа неровной езды граф совершенно выбился из сил и охрип от окриков.— Вот, полюбуйтесь, господин, — довольно зашептал преследовавший его голос, — сами вы всё еще ни на что не годитесь. Ну и куда вы без меня?..— Замолчи! — крикнул он, прижимая ступни к жестким бокам лошади. — А ты пошла!.. Ты что вздумала...Кобыла преспокойно остановилась и опустила морду к ручью, жадно глотая воду. Граф устало положил голову на ее могучую шею. — Это из-за того, что я Черный король, а ты принадлежишь Белой фигуре? — пробормотал он.— Это из-за того, что вы пошли против правил шахматной игры, — с готовностью подсказал голос. — Так ну же, господин, душа моя, будьте смелее — раз уж решились играть...— Оставь меня в покое.Кобыла напилась и, подгоняемая его властными окриками, с горем пополам доставила его прямиком до кучи из валежника. Здесь обрывалась еле просматриваемая сквозь траву тропа. За валежником начиналась темная чаща. — Возвращайся домой, — сказал граф, спрыгивая на землю. Кобыла развернулась и радостно ускакала прочь. Когда сияние ее фигуры померкло вдали, граф обернулся к валежнику и начал карабкаться. Неподалеку шумела река — та самая, по которой он сплавлялся вместе с Белой королевой. Граф перебрался через валежник, слегка оцарапав ладони, и двинулся на шелест воды.Река потемнела, стала шире и тягучее. А еще ему показалось, что теперь ее течение направляется в обратную сторону. Граф уже не удивлялся ничему. Его вело чутье, от которого словно прибавилось и сил в собственных ногах. От мыслей о том, что ему предстоит сделать, когда он доберется до Королевского замка, сильно колотилось сердце. И вообще он как будто немного терял рассудок.— Да, разумеется, — сказал он вслух, чтобы себя приободрить, — в здравом уме никто не сможет с такой легкостью нарушать правила.В этот раз замок показался ему еще мрачнее, чем в прошлый раз; у него выросло два дополнительных крыла, что придавало всему строению теперь довольно грозный вид. Граф против своей воли ощущал нечто сродни сострадания к тому, насколько запущенным и разваливающимся он выглядел. — Мне жаль, — сказал он, положив ладонь на закопченную каменную кладку. — С трудом верится, что ты такой нужен кому-то вроде него. Эта эстетика мне недоступна.Граф вошел под своды. Стекла в окнах дребезжали от ветра, а надписей на полу и стенах только прибавилось:?Не наступи!?, ?Беги и прячься!?, ?Не делай еще хуже!?.?Береги?.Грохнули входные двери. Вздрогнув, граф прижался к оплетенной высохшим вьюном колонне. На резную черно-белую плитку, поднимая длинные одеяния, вбежала хихикающая Белая королева. За широкий пояс ее был заткнут сияющий меч, который, откровенно говоря, был слишком похож на чудовищную косу, чтобы оставались еще хоть какие-то сомнения. — Ах, а ведь я предупреждал Алису, что не надо наступать грязным сапогом на свою душу! — вырвалось у него восклицание.Тут же раздался длинный свист. Графа отбросило к стене ледяным порывом. Да и вовремя — потому что пол весь вдруг оказался осыпанным осколками разбитого высокого окна. Граф осторожно попятился к пустому черному камину, во все глаза глядя на Черную королеву, которая опускалась, планируя в воздухе, как изящный черный зонтик. Каблуки ее стукнули о пол, и она выпрямилась напротив улыбающейся Белой королевы.— А вы всё прибываете и прибываете, Ваше Величество!.. Нет, ты когда-нибудь научишься заходить через дверь, а не как и куда попало?.. Это же просто неприлично, дорогуша! — весело сказала та и вздохнула, перекидывая волну белых волос на одно плечо. Черная королева слегка поклонилась и летучей мышью бросилась на нее. Послышался звон сошедшихся клинков.Графу не было дела до их битвы. Он уже это видел, кроме того — ну разве не нелепость сражаться за одни только разрушающиеся своды и заброшенные комнаты, по которым гуляет ветер. Нет — он с трудом и раздражением, но собирал всё то, что в принципе могло гореть. Собирал, периодически спотыкаясь и падая на колени, держался за стены. От схватки двух королев несчастный замок весь затрясся и закачался, а окна всё осыпались и осыпались лопнувшим стеклом. Ветер леденил руки, но граф был упорен и настойчив: он таскал приносимый ветром хворост, старые газеты, сухие коричневые листья и обрывки чьих-то писем. Ножки стульев и столов. Когда костер был, наконец, собран, граф зашарил по шкафам в поисках спичек, но ему попадалась только всякая чушь вроде сломанных солдатиков, старых мягких игрушек и шестеренок из разбитых часов. Он обессиленно припал к стене и постоял так несколько минут, прикрыв глаза и слушая шум глупой битвы рядом с собой.— Сиэль, — позвал он, вслепую протягивая руку. — Сиэль!..Дрожавшие пальцы обхватила теплая ладонь. Граф открыл глаза и увидел своего двойника. Тот улыбался. На его волосах сиял жемчужный венец. — Держи, — прошептал он, протягивая бумажный коробок. Граф благодарно кивнул.Горящая спичка упала на ворох старых газет и сухого летнего пуха. Резвая искра побежала, сжирая листья, затрепетали края исписанной бумаги, охваченные пламенем. Жар уже подобрался прямо к ногам графа — и только тогда он очнулся и отскочил в сторону.— Уйдем отсюда...— Да, убежим...— Домой — туда, где всё началось.— Туда, где всё началось!Граф и его двойник, он же его близнец, он же Белая пешка, он же Белый король, он же Сиэль Фантомхайв, держась за руки, поспешили к выходу, стараясь не попадать под траекторию движений сражающихся, под брызги стекла и обваливающиеся балки (старый замок горел удивительно быстро). Королевы что-то кричали им вслед, но они их не слушали, продолжая просто выбираться наружу.А выбравшись, скатились вместе по мокрому от прошедшего дождя склону. К берегу была прибита небольшая лодка. Как раз для двоих.