Глава девятая, в которой Алиса становится причиной предательства (1/1)

Экипаж сильно качало под ветром, а косые удары дождя его будто бы еще больше потряхивали. Спутники графа были молчаливы и строги, и в определенном смысле это даже радовало: ему необходимо было хотя бы ненадолго остаться наедине со своими мыслями, оказавшись вне безумного гомона всех тех существ, которых он успел повстречать.В небе загрохотало сильнее прежнего. Кони испуганно заржали. Карету вдруг сильно наклонило в сторону, и граф отлетел бы к окну, если бы его не успел подхватить за локоть Белый слон.— Держитесь, Ваше Величество, — с насмешливой заботой сказал он и посмотрел на своего спутника Ладью.— Видимо, у нас проблемы.— У нас определенно проблемы, без всякого видимо.— Следует ли обнажить шпаги?— А поможет ли обнажение шпаг?В следующий миг полумрак кареты осветила белая вспышка молнии; она словно ударила прямо по самой крыше. Раздался ужасный грохот. Железо всхлипнуло и прогнулось. Резкий зигзаг серебра и жестокий звон ослепили и оглушили графа.— Предатель, — прохрипел Белая ладья, держась за поверженную вспышкой руку, и уставился на графа. — За тобой.— За тобой остался должок, мальчик, — Слон схватился за красное мокнущее пятно на животе и печально уронил подбородок на грудь.Едва граф вновь обрел способность слышать и видеть в полной мере, перед ним предстало чужое лицо, а точнее — опущенное забрало в потеках дождя. Кончик шпаги упирался ему в шею, прямо в бьющийся за кожей пульс.— Подними руки и выходи, — глухо велел голос. Граф сопротивляться и не думал. Глупо делать что-то такое, когда тебя держат на мушке. — Идем, — бросил его ?спаситель?, слегка толкнув в спину. Граф с трудом балансировал на размытой до жидкой грязи дороги, а голос его спутника доносился сквозь шумную пелену.— Кто ты? — повернулся он.— Белый рыцарь. Не отставай!Ему больше не угрожали, а попросту тащили, обхватив рукой в жесткой кожаной перчатке за запястье. Ледяная вода заливалась за бессмысленно пышный воротник, и граф жалел о том, что не оснащен такой же защитой от непогоды, как Белый рыцарь. — Ты же белая фигура, — крикнул граф, но профиль Рыцаря не дрогнул, — ради чего ты меня спас?— Я предатель, — очень спокойно ответил Рыцарь, — предавал не раз и предам еще.Они добрались до чрезвычайно широкого и старого дерева. Белый рыцарь потрогал кору странным ищущим жестом и вдруг дернул за какой-то нарост. Открылась небольшая дверь. Пригнув голову, Рыцарь зашел внутрь и поманил графа рукой.— Переодевайся, — немного скованно велел Рыцарь, когда они зашли в небольшую круглую комнатку с очагом, где весело и сильно горел огонь. — Вот, — он держал в руках длинную простую рубаху и такие же незамысловатые брюки.Едва граф взялся за петли на своей напрочь вымокшей одежде, Белый рыцарь сразу ушел за очаг, скрывшись за тонкой высокой ширмочкой. Графа это растрогало почти до улыбки. Он слышал лязг доспехов, а потом и Рыцарь сам, легко шагая, вновь показался ему на глаза. — Взгляни-ка, — Рыцарь провел пальцем по свободной ткани его рубашки, обрисовывая вышитые серебряной нитью маленькие звезды, — раньше эта одежда была без рисунков. Фокус!Граф схватил Рыцаря за тонкое холодное запястье.— Я вспомнил имя, — пробормотал он, глядя во все глаза.Сняв латы, Рыцарь предстал перед ним девочкой, почти девушкой, одетой в шелковое белое платье нежного отлива. Длинные развившиеся волосы тяжело ложились на плечи, а глаза под пушистыми ресницами казались совсем темными. — Фокус! Но зачем ты солгал мне? — Губы задрожали, она поспешно отвернулась и шагнула к полке на стене, что-то принимаясь там усиленно искать. Зазвенело стекло пузырьков и склянок.— Было бы хуже, если бы не солгал.— Никто не знает, как могло быть, и я тоже не знаю, — она вернулась и, пряча глаза, произнесла: — Дай мне руку. У тебя кровь. Извини — ты поранился об осколки стекла, которое я разбила, когда вытаскивала тебя из кареты.Граф даже не заметил. Он поднял рукав и вытянул руку перед собой. Действительно — неглубокая, но длинная царапина ниже локтя кровоточила. Она принялась обрабатывать ее, аккуратно держа другой рукой за запястье. Подождала, пока мазь немного впитается, и неторопливо наложила белый бинт. — Что ты собираешься делать? — спросила она, не поднимая лица.Граф поднес раскрытую ладонь к глазам, посмотрел сквозь пальцы на лицо, которое он, конечно, прекрасно помнил. Ему было всё еще слегка обидно из-за того ее предательства, но такие вещи имеют обыкновение обесцениваться, когда человек, когда-то предавший, приводит тебя в теплую комнату посреди дождливой непогоды и обрабатывает твои раны живительным бальзамом. — Я не знаю, — ответил он наконец, — наверное, мне надо вернуться.Она подошла к окошку, отодвинула легкую занавеску, поглядела туда и сказала:— Тучи рассеиваются. Пережди немного здесь. Мне надо покинуть это место, чтобы не возникало вопросов. Мой Оруженосец приготовит для тебя лошадь, а ты отправляйся куда тебе нужно.— Я действительно Черный король?..— Это не мой сон. Откуда мне знать.Граф помолчал, глядя на нее в ее незримой вуали печали, понимая, что должен ощущать вину. Он ощущал разве что только тепло от очага. — Мне жаль. Спасибо...Она вдруг улыбнулась и приложила палец к губам.— Тсс. Не надо здесь лжи, — произнесла она.— Взаимно, — он ответил на улыбку и подошел к ней. Она была чуть выше. Граф взял ее за руку, поднес ее к губам и оставил на коже быстрый поцелуй. Она кивнула и отошла. Накинула серый плащ с капюшоном.Обернулась уже на пороге.— Я хочу, чтобы ты выжил, — призналась она и толкнула дверь.Та хлопнула по проему с особенного рода отчаянием, немного книжным, как в поэмах о любви. В горячем воздухе звенело его непроизнесенное, но истинное имя, а под верхний слой бинта был вложен клочок бумаги; граф вынул его и узнал тот листочек, который забрал у него Белая пешка.Его имя было перечеркнуто длинной полосой, а под ним внизу было выведено:?ьного тирог енимак в?. Он положил листочек в глубокий карман брюк и тоже подошел к окну, высматривать солнце, которое должно было показаться из-за туч.