Глава четырнадцатая, в которой всё идёт по чужому плану (1/2)

…Я — магия, а всё, что не я — песня… Лабиринт возник, но он уже не был лабиринтом. Осталось всего две двери. Его вели по извилистым узким коридорам, и Фенрис не был уверен, что смог бы самостоятельно найти путь назад. Двухуровневые подвалы дворца магистра были отведены под лаборатории. Множество больших и маленьких комнат, заставленных столами, перегонными установками, жаровнями. По мнению Фенриса, здесь должен был стоять непереносимый смрад несуществующих в природе веществ, но воздух был чистый, свежий. Если не считать лириумных испарений… ?Даже дышишь магией,? — подумал Фенрис. В просторном яркоосвещённом зале было много народу. Ученики магистра, все шестеро, изучали схему, начерченную на огромном, в человеческий рост, листе бумаги. В дальнем углу, скованные цепью, толпились рабы — дети, одноногий мужчина и слепая женщина. В причине их пребывания здесь сомневаться не приходилось. Фенрис вдруг осознал, как повезло им с Вараньей просто вырасти. На подставках стояли чаши с лириумным зельем. Фенриса провели к центру зала, к невысокому каменному столу, застеленному грубой белой тканью. — Раздевайся донага и ложись на живот, — приказал магистр. Фенрис подчинился. В рот ему сунули деревянный брусок и связали так, что нельзя было пошевелиться. Раб-писарь окунул в чернильницу тонкую кисть и принялся рисовать на теле Фенриса. От этих прикосновений по коже пробегали мурашки. Дети хныкали, а ученики Данариуса разбирали их по одному в руки, словно апельсины. Кто-то подманивал и врал, что всё будет хорошо, но дети чувствовали правду и дрожали, забившись в угол. Взрослые не сопротивлялись, но в юных эльфах неистово билась жизнь, не желающая отдаваться в руки магов. Фенрис со злостью наблюдал за вознёй в конце зала, ненавидя себя за бессилие. Пожалуй, будь он вооружён и свободен, удалось бы убить пару-тройку магов прежде, чем его испепелят. От этих мыслей Фенриса отвлёк тихий металлический звон — ученик, специализировавшийся на целительстве, взбалтывал в прозрачной пробирке, резко пахнувшей спиртом, иглы. Раб-писарь поднёс ему чашу с лириумом.

Когда смоченная в лириуме игла вонзилась в кожу под лопаткой, Фенрис заорал. Последним, что он увидел, прежде чем провалиться в беспамятство, было веснушчатое личико большеглазой девочки с чёрными косичками, по шее которой скользнул ритуальный нож. Мне понадобилось время, чтобы отойти от увиденного. Картины памяти Лито в большинстве своём были трагичными, но то ли я ожесточилась за годы наёмничества, то ли сам Лито редко питал сочувствие к их героям, однако мало что ранило меня так же сильно, как это видение. Я снова стояла в лабиринте, и прямо передо мной сияла последняя дверь. Я сделала шаг к ней. Неожиданно двигаться стало сложно, будто я пыталась пройти сквозь кисель. — Нет! Тень выплюнула меня в объятия Лито. Он прижался лицом к моей шее. Нас обоих трясло. — Что-то не так? И… как ты меня вытащил? — выдавила я. — Не знаю. Но я… почувствовал… что должен это сделать. — Но почему?! Осталась всего одна дверь. Последняя! Ты получил бы контроль, и ни один демон… Лито прервал меня, прикоснувшись пальцем к моим губам. — Я… я знаю… Быть может, мысль об этом поможет мне противостоять демонам. Но некоторые двери должны оставаться закрытыми, Айрин.*** Только после появления на свет Пауля я в полной мере осознала истинные масштабы своей бестолковости. Не знаю, как справлялась с материнством Мерриль, но для меня помощь Ораны оказалась поистине неоценимой. Я оказалась плохой матерью — бесконечные дела не позволяли мне уделять должного внимания сыну. За день набегавшись по городу с неизменной пачкой неизменно срочнейших и противоречащих друг другу поручений от Мередит и Орсино, которые, разумеется, нельзя было препоручить никому другому, я не находила в себе сил вскакивать с кровати по первому крику Пауля. Мне было стыдно и обидно. Пожалуй, без поддержки родных, и главным образом Лито, я бы не просто разочаровалась в себе, но перестала бы видеть в мире что бы то ни было хорошее. Радовало лишь то, что Пауль оказался на редкость смышлённым мальчишкой и развивался не по дням, а по часам. К полутора годам он уже прекрасно разговаривал короткими предложениями, причём с подачи Лито и Мерриль, зачастую на эльфийском, тевинтерском или кунарийском языках. Алия, которая была на десять месяцев старше, вообще предпочитала эльфийский, а вот остальные языки, кроме общего Вольной Марки, категорически игнорировала. Волей-неволей, мне приходилось соответствовать и медленно, неловким кувырком, скатываться в полиглотство.

Киркволл, казалось, органически не мог существовать в покое. Ещё не до конца оправившийся от восстания кунари, город был встревожен всё нарастающим трением между магами и храмовниками. За последний год объём контрабанды лириума вырос в четыре раза. Орсино требовал свобод, словно желая добить Мередит, положившую немало сил на борьбу с подпольем. Да, киркволльский Круг был одним из наиболее строгих — наши маги не могли, скажем, гулять по городу, как было позволено магам Вал Руайо. Однако я успела лично пообщаться с несколькими Старшими Чародеями, наставниками и учениками, и знала, что большинство обитателей Казематов находят условия жизни вполне приемлемыми и комфортными. Талантливым магам позволялось даже ездить по обмену в другие Круги. Но Орсино давил. Более того, из Каземат начали пропадать маги, иногда их филактерии оказывались разбитыми, иногда гасли. Первый Чародей винил храмовников, храмовники — магов. И Мередит начинала сдавать позиции. Она стала нервной, под глазами залегли круги, да и морщин поприбавилось. Я всё никак не могла взять в толк, что же внезапно случилось с этими двумя, столько лет существовавшими в мире и согласии. Они перебрасывались мной словно дети мячиком. Если прежде я с радостью помогала храмовникам, то теперь я хотела одного — чтобы меня оставили в покое. Мередит же толковала моё недовольство по-своему — ей мерещилось, что теперь моя симпатия оказалась на стороне Орсино. На деле же мои тёплые чувства к магам и отступникам в частности достигли апогея в момент, когда эти светлые головы додумались устроить покушение на Карвера дабы завоевать моё расположение. Разумеется, благодаря всеосведомлённости Варрика у них ничего не получилось, и заговорщики бросились клятвенно уверять меня и сэра Траска в том, что Карвера хотели только похитить, да и то лишь затем, чтобы сказать спасибо. Мы препроводили их в Казематы. Кстати, так мы выяснили, что Андерс не только не контролировал подполье, но даже не имел понятия о некоторых его кластерах. Ситуация всё накалялась. Чтобы получить хоть небольшую передышку, если только мне предлагали взяться за дело, требующее на несколько дней вылезти за пределы Киркволла, я хваталась за него обоими руками, оставляя Пауля на Орану и Мерриль. Однажды я даже сбежала на светский приём к герцогу де Монфору, очередной раз доказав, что среди знати мне не место. Вот и теперь, едва дождавшись прихода Элувиесты, отправившись разбираться с очередной бедой в Костяной Яме, я планировала сделать большой крюк и завернуть в лагерь долийцев по просьбе аристократа из Антивы. К моему удивлению, за нами увязались Андерс, неожиданно решивший податься в спелеологи, и Изабелла, с большим подозрением отнёсшаяся к моему рассказу об антиванце.*** В лагере долийцев нас встретил громогласный, но вполне дружелюбный лай мабари. На шкуре немолодого уже пса красовался замысловатый узор синей краской, в котором можно было угадать изображения рогалика, торта и конфет. Мабари придирчиво обнюхал меня и Лито, а Изабелле и Андерсу ткнулся носом в ладонь. — Я тебя помню, малыш, — усмехнулась Изабелла, потрепав пса за холку. — Это же… — изумлённо начал Андерс, но тут дверь соседней хижины распахнулась, и на свет вышла высокая поджарая женщина примерно одного со мной возраста, на её скулах красовались звёзды с тремя ломаными лучами, — АЛЕКС КУСЛАНД! — прогромыхал дух, не позволив отступнику закончить фразу. — Справедливость! — лёгкой походкой женщина приблизилась к Сосуду, хозяйским движением притянув его за шею и припав к губам. — Сколько лет я хотела это сделать, — усмехнулась она, отстраняясь. — Твоё новое тело гораздо привлекательнее прежнего. В глазах её, однако, при этом не отразилось восторга — они были холодны и безжизненны. Я внутренне содрогнулась, возможно, только теперь полностью осознав фетиш Лито. Вполне ожидаемо видеть такие глаза на лице мага крови, наёмного убийцы, сумасшедшего, наконец, но совершенно противоестественно — у молодой женщины, взыскавшей преданность и восхищение множества людей и предпринимающей попытки выразить эмоции. Героиня Ферелдена оказалась чудовищем. Изабелла вилась вокруг Алекс, прикасаясь и прижимаясь к ней многим чаще, чем просто старая подруга. Кусланд ответных действий не совершала, однако и против не была. Андерс смотрел на них с нескрываемыми неодобрением и обидой. А я недоумевала. Разумеется, я слышала о распущенности командора Серых Стражей, вот только выглядела она не развратной девицей, а стальным солдатом, повидавшим столько смертей, что разучился улыбаться. Я вспомнила рассказ Натаниэля, и удивилась, как близко это внешнее первое впечатление оказалось к действительности. — Антиванские Вороны, — произнесла Кусланд. — Мы имели случай обезглавить несколько их ячеек. Признаться, меня удивляет их упорство — эти бессмысленные догонялки всегда заканчиваются одинаково. На сей раз, правда, им удалось отрезать меня от моих информаторов, а я не люблю нырять в город, не зная, чего ожидать от его людей. С Порождениями Тьмы проще — они прямолинейны, даже Архитектор. Либо хотят тебя убить, во чтобы то ни стало, либо не хотят. Я пожала плечами.

— Ты могла воспользоваться сетью Варрика, как в прошлый раз. — Мои интересы лежат в иной сфере, — покачала головой Алекс. — Прошлый раз Варрик потребовался мне только для того, чтобы связаться с тобой. Где тебя искать, я знала. К слову, я предполагала, что Нунцио попытается нанять тебя. Правда, не знала, согласишься ли. — А как вы договорились с эльфами? — Этот клан сохранил дружбу с Серыми Стражами. Насколько мне известно, прошлый командор искал здесь рекрутов перед Остагаром. Кусланд была странной. Она говорила прямо и просто, но взвешенно и словно совсем незаинтересованно в разговоре. Я подумала, что эта женщина привыкла открывать рот только по делу. Мне казалось, что она много старше меня, хотя на деле была младше на год. Я видела в ней ум, превосходящий мой, хитрость, расчётливость и умение плести интриги. Без видимых на то причин, где-то в глубине души Алекс Кусланд мне не нравилась. Искомый нами убийца явился перед закатом в сопровождении молодых охотников и с трофейным молодым оленем. Эльфы перебрасывались шутками, словно старые приятели. Предоставив разбираться с дичью охотникам, убийца помахал нам через окно и только после этого вошёл в хижину. — Полагаю, моя командор меня уже представила, Зевран Аранай к вашим услугам. Если бы я знал, что за моей головой отправят такую красотку, не стал бы утруждать вас путешествием в такую даль. Лито хмыкнул и собственнически притянул меня к себе. — Дохлый номер, дорогой, — засмеялась Изабелла, повисая у Зеврана на шее. — Эта птица другой породы. — Но это не повод забывать о любезности, — усмехнулся Зевран. — Кстати, пташки мои, знаете ли вы, что за вами тащился хвост? Когда мы возвращались с охоты, едва не наткнулись на воронье гнездо.*** Иногда мне хотелось остановиться и спросить: ?Зачем вы идёте с нами?? В компании Натаниэля и Эрны я чувствовала себя комфортно, с Кусланд и Зевраном — нет. То есть Ворон оказался вполне замечательным малым, но вот Алекс… Алекс казалась мне словно ненастоящей, искуственной. Неживой. Она ничему не удивлялась, не злилась, не улыбалась, и даже усмешка её была какой-то горькой, будто направленной на себя. Её просьбы неизменно звучали как приказы, но всегда были столь разумны, что глупо было их не выполнять. А ещё она почти не задавала вопросов. Впрочем, Изабелла её обществу радовалась. Даже ночевала в их с Зевраном палатке. Шахты в Костяной Яме были заброшены как минимум месяц, причём люди ушли разом, в один миг, побросав всё, что можно было бросить. Кирки валялись в грязи, уже начали ржаветь, их ручки размокли. Навес покосился. В тележки для руды нанесло мусора, многие из них рассохлись и треснули. Мабари вытащил откуда-то заплесневелую куртку. Замечательно, что Хьюберт решил сообщить мне о ?сложностях? только теперь. — Что могло вселить такой ужас в людей, повидавших гигантских пауков? — ни к кому в частности не обращаясь, спросила я. — Дракон, например, — сказала Кусланд. — Прислушайся. Слышишь писк? — Птенцы? — нахмурился Лито. — Я знаю только одно животное, птенцов которого можно услышать за милю. А звук идёт вон из того карьера, — Алекс махнула рукой, показывая направление. — У Коржика слух лучше, чем у людей, — пояснила она, почесав пса за ухом. — Кажется, я знаю, что ты сейчас предложишь… — Андерс с опаской покосился на Кусланд, та не обратила на него внимания. — На дракона нужно идти со свежими силами. Предлагаю отложить встречу с ним до завтра. Я озадачено ковырнула землю лезвием посоха. — Ты действительно хочешь поохотиться на дракона? — А ты допустишь, чтобы он спокойно растил потомство возле твоего города? — Но у драконов чудовищная сопротивляемость к магии. Мы с Андерсом будем почти бесполезны. В прошлый раз мне только чудом удалось забить дракону в пасть сосульку, и Варрик его тогда ослепил на один глаз. Не факт, что нам так же повезёт с этим, тем более, что даже лука нет. Кусланд терпеливо покачала головой. — Ваша задача — отвлечь зверя и ставить щиты против его огня. Остальное я беру на себя. — И скольких же драконов ты убила? — поинтересовался Лито. — Четырёх высших, если считать Архидемона и ведьму-оборотня Флеметт, — ответила Алекс таким тоном, будто говорила о погоде. Зевран гордо усмехнулся. — Мелких было больше. — Кстати, она ещё не считает за дракона астрального призрака, на которого мы наткнулись на болоте… — грустно добавил Андерс. — И если мы начнём возражать, то можем нарваться на лекцию об опасности драконов и их анатомии… И Справедливость считает, что это справедливо… — Но Флеметт вполне себе жива, — робко заметила я. Алекс встрепенулась и вперилась в меня пытливым взглядом. — Да? Я это предполагала, но как? Кусланд потребовала рассказать ей о встрече с ведьмой Диких Земель, а затем и многое другое. Мне мерещилось, что моя ценность в глазах командора Серых Стражей неожиданно возросла после упоминания Флеметт.

*** — Нужно заставить его сесть! — прокричала Алекс, уходя с линии огня. Она двигалась быстрее, чем Изабелла, и не менее точно, чем Лито. В достаточно узком ущелье летящий дракон был серьёзной угрозой, с другой стороны, маневрировать ему было сложно. Позаимствовав у Лито магии, я подняла с земли влагу от недавнего дождя, и огромный высший дракон врезался в ледяную стену. Стена разбилась, не причинив зверю особого вреда, но потеряв ориентацию, он задел крылом скалы ущелья и кубарем скатился по склону, вызвав небольшую лавину.

— Андерс! — крикнула Кусланд. Но отступник не нуждался в указаниях — он уже привёл в действие чары ускорения, и Героиня Ферелдена сорвалась с места со скоростью стрелы. Такие чары не могли продержаться долго, однако цель была достигнута — пока дракон выбирался из каменного завала, Алекс оказалась рядом с ним, в её руке молниеносно сверкнул меч, и зверь взвыл от боли, хлопая по воздуху распоротым крылом. Алекс ловко ушла в сторону от удара хвостом, но на этом действие чар кончилось. Андерс тяжело дышал, его волосы взмокли от пота. — В этом она вся, — выдавил маг. — Пан или пропал. Если первый удар не удастся, второго может не быть. К счастью, она всегда попадает. Мы ринулись на помощь Кусланд. Дракон гневно хлестал хвостом и готовился вновь изрыгнуть пламя, его горло уже клокотало. Теперь Алекс двигалась обманчиво-медленно, готовясь в любой момент отпрыгнуть в сторону. Я швырнула в ящерицу огненный шар, но это не произвело никакого эффекта. На путающегося под ногами Зеврана дракон тоже не пожелал обратить внимания. Зверь ударил широкой струёй полукругом, отрезая Кусланд от нас. Она увернулась, но огонь ринулся следом. Когда пламя уже лизало ей пятки, дракон вдруг взревел и взвился на дыбы. На левом его плече, держась за вбитые в шкуру по рукоять кинжалы, повис Зевран. Правая передняя лапа была распорота до локтя ударом Лито. Эльфы в один миг отпрянули от дракона, а я сгустила вокруг него облако тьмы, давая мужчинам время на второй удар. Но когда мрак рассеялся, я не поверила своим глазам: используя кинжалы Зеврана как ледорубы, по шее неистово трясущей головой ящерицы-переростка карабкалась Алекс. — Уберите от меня хвост! — крикнула она, с трудом уворачиваясь от этого гигантского шипастого хлыста. Недолго думая, я уронила на хвост дракона ледяную глыбу. Лито, отвлекая внимание зверя на себя, выскочил прямо перед ним, размахивая мечом. Дракон с шумом втянул воздух и замер на мгновение, а потом огненный поток столкнулся с непробиваемым магическим щитом. Усиливая напор, животное прижало голову к земле, и в этом заключалась его большая ошибка — воспользовавшись мгновением, Алекс скользнула по шее, выхватила меч и под углом загнала его между пластинами в то место, где хребет соединяется с черепом. Меч шёл туго, сначала только наполовину, но Кусланд надавила, и когда дракон содрогнулся, мягко соскочила на землю. Она даже не выглядела гордой. — Нужно будет срезать шкуру. А Бодан наверняка найдёт покупателя для кости.*** Кусланд появилась как-то слишком вовремя для того, чтобы это можно было счесть случайностью. Едва вернувшись в город, мы наткнулись на вещавшего с трибуны перед толпой Первого Чародея. По лицу Мередит, стоявшей прямо перед ним, было видно, что она еле сдерживается, чтобы не приказать храмовникам утащить этого бедного-угнетённого обнаглевшего мага в Казематы за шкирку. — И часто у вас так? — поинтересовался Зевран. Иногда мне казалось, что он озвучивает вопросы, на деле принадлежавшие Кусланд. — Впервые. Кажется, на сей раз Орсино перегнул палку… — Ты не вмешаешься? — спросила Кусланд, ниже опуская на лицо капюшон плаща. Я пожала плечами. Я понятия не имела, чем могла помочь в данной ситуации. Алекс склонила голову набок, как бы говоря, что уж она-то не пустила дело на самотёк.

— Наслышана о твоих способностях, но я не оратор, — вздохнув, я набросила на себя иллюзию, чтобы скрыть походную одежду, и, протиснувшись через толпу, влезла на трибуну. Люди почему-то вечно замечали меня только после того, как я пройду мимо них. — Первый Чародей, что вы здесь устроили? Я прекрасно знаю, как обстоят дела в Круге, и по собственному опыту могу сказать, что на свободе ничуть не легче. Особенно если постоянно приходится решать проблемы… Орсино наградил меня ледяным взглядом, я инстинктивно поставила защиту. — Вы не в курсе последних событий, Защитница. Пропала одна из учениц, судя по филактерии, она мертва. А храмовники делают вид, что ничего об этом не знают! — Мы ведём расследование! — вспылила Мередит. — Мои люди прочесали крепость снизу доверху и не нашли не только тела, но и просто зацепок! Если это Вы организовали побег… — Не говорите ерунды! Неужели Вам мало было допроса учеников?! Я ошарашено уставилась на Рыцаря-Командора. — Мередит, Вы пытали учеников? — Конечно, нет! Их просто расспросили поодиночке! — возмутилась храмовница. — К тому же, это не относится к делу! Учеников застали в закрытой складской секции. Есть основания полагать, что практиковались в запрещённой магии! Мне подумалось, что этот спор может продолжаться до бесконечности, а Орсино в обычной своей манере будет перескакивать с темы на тему. К счастью, кто-то послал за Владычицей Церкви Эльтиной.*** — Доброе утро, — Зевран, сладко потягиваясь, присоединился к завтраку. – Алекс ещё не вернулась? Мои брови полезли на лоб от изумления. — А где она? — С Андерсом. — Что? — я застыла, забыв о пироге, который подносила ко рту. Ворон хихикнул. Видно, моя физиономия отлично его позабавила. — Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Это же… — меня передёрнуло.

Нет, я не осуждала поведения Кусланд — такая разношёрстная компания, как собравшаяся вокруг меня, любого очень быстро отучит от привычки нести свой устав в чужую церковь. Но мысль о том, что я также могла бы прикасаться к кому-либо кроме Лито, вызывала резкое отторжение, почти отвращение. То, что когда-то давно, в прошлой жизни, я мечтала об Андерсе, теперь казалось чудовищной ошибкой. А если вспомнить о мальчишке из Денерима и эльфёнке Атенриль… ох! Я отчаянно сжала руку любимого. Если бы только можно было всё забыть, исправить, единственно и безраздельно принадлежать только Лито… Зевран понимающе хмыкнул. На миг его взгляд погрустнел, но ворон тут же продолжил в своей обычной манере. — Мой командор прекрасна, опасна, умна и развратна. Великолепное сочетание, не находишь?

— Как по мне, она похожа на демона. Ворон встрепенулся. — Демон или святая, это две стороны одной медали, — тихо ответил Зевран.*** Подвальная дверь хлопнула, и, прежде чем я успела этому удивиться, в комнату вошла Кусланд. — Хоук, мне нужно с тобой поговорить. — Ты… вернулась через подземный ход? Бодан не говорил, что дал тебе ключ. Алекс молча продемонстрировала связку сильверитовых отмычек. Ну, конечно, кто бы сомневался. — Расскажи мне о поведении Андерса в последнее время, — она бесцеремонно присела на стол, скрестив ноги. — Ну… Он стал нервным, не переносит храмовников, даже маголюбивых. Даже на Карвера смотрит косо. Осунулся. Кажется, у него развивается паранойя.

Кусланд поджала губы, мгновенно приобретя сходство с каким-то грозным деревянным идолом. — Я прислала сюда Хоу, потому что он единственный мог оценить состояние Андерса. По мнению Натаниэля, Справедливость слишком легко одерживал верх уже тогда. Сегодня я увидела на теле Андерса следы Скверны. В моей крови этой дряни в два раза больше, я прошла Посвящение на год раньше, но на мне нет ни пятнышка.

— Так ты действительно провела с ним ночь… Алекс отмахнулась. — Пришлось потрудиться, чтобы этого добиться. И я нашла это, — Героиня Ферелдена вынула из-за пазухи стопку немного мятых бумаг и протянула мне. — Ты украла его бумаги?! — Не говори ерунды. Это копии. — Когда ты успела всё это переписать? — я изумлённо перебирала листы. Это были переписки с мятежниками, карты клоаки, формы заклинаний, рецепты каких-то зелий… Кусланд криво усмехнулась. — Мои маги не сидят без дела. Копировальные чары, — она продемонстрировала мешочек с дымчато-голубым порошком. — Я хочу, чтобы ты разобралась с тем, что здесь есть магического. Серый Страж не должен быть замешан в подготовке к восстанию. — За этим ты здесь? — я отложила бумаги и выжидающе смотрела на Алекс. Мне не нравилась идея влезать в личные дела старого друга, но, похоже, у меня не было выбора. Интересы Стражей и интересы Киркволла отныне тесно переплелись. — Не только. Вороны действительно почти достали Зеврана. Кроме того, до меня дошли слухи, что… — она встрепенулась и ткнула мне в грудь указательным пальцем. — В полдень пойдёшь со мной! Оденься неброско. — Почему ты распоряжаешься мной? Я не подчиняюсь тебе. Я не испытывала какого бы то ни было раздражения. В конце концов, я могла отказать ей в помощи в любой момент. Но с её стороны такое поведение было… странно? — Хочу помочь тебе завести полезное знакомство, — ответила Кусланд.*** — Не высовывайся, — приказала Кусланд. Я вжалась в стену, осторожно выглядывая из-за угла переулка. Проходящие по главной улице люди в нашу сторону даже не смотрели. С площади у Крепости Наместника на улицу свернул подозрительный человек в плаще с капюшоном. Алекс жестом велела мне убрать нос, и сама прижалась к стене. Некоторое время она стояла так, но в тот миг, когда мужчина в плаще поравнялся с нами, она резко выскочила на улицу, схватила его за руку и втянула в переулок. Мужчина в плаще среагировал молниеносно, замахнувшись мечом плашмя в колено нападавшего, но Алекс перехватила удар клинком и свела в сторону. Едва увидев лицо своей похитительницы, мужчина удивлённо воскликнул: — Что ты здесь делаешь? — Я тебя хотела спросить о том же! — Кусланд бесцеремонно стащила с головы похищенного капюшон, и я ойкнула. Это лицо, но обрамлённое длинными золотыми прядями, а не под непослушным ёжиком светло-рыжих волос, я уже видела прежде, ещё в Лотеринге — на портретах короля Кайлана. — Знакомься, Хоук. Алистер Тейрин, король Ферелдена. Очень глупый король, потому что умный не стал бы скрываться под плащом с капюшоном в ясный солнечный день, — руша все правила этикета, провозгласила Алекс. — Алистер, это Айрин Хоук, Защитница Киркволла. — Омм… Эм… На лице короля отразились те же самые эмоции, которые испытывала я: недоумение, изумление, смущение и растерянность. Мы одновременно поклонились друг другу, едва не стукнувшись лбами. Кусланд мученически прикрыла глаза рукой.