Глава тринадцатая, в которой эльф обретает имя (2/2)

— Магистр щедр, — мать приняла кошель левой рукой, укладывая в узел. Тогда Фенрис заметил, что в правой она сжимает маленький свёрток старой и выцветшей, но некогда явно дорогой ткани, расшитой, и, судя по всему, прежде насыщенно-зелёной. — Что это? Он хотел взять свёрток, но мать только крепче сжала пальцы, замешкавшись и явно раздумывая, отдавать ли. В конце концов она сама развернула ткань, на ладони продемонстрировав Фенрису небольшой квадратный амулет, судя по всему, из коры, с вырезанным на нём стилизованным ястребом с распростёртыми крыльями. Борозды, изображавшие птицу, были залиты красной эмалью. — Эта вещь передавалась в нашем роде из поколения в поколение, — вздохнула мать, — но кому она принадлежала вначале, мне неизвестно. Мне её передал отец, как и ему — его отец, заставив поклясться, что наденет её только тот его потомок, кто сможет освободиться. Ты купил нам свободу, но… я не ощущаю в себе право надеть это. Фенрис задумчиво разглядывал амулет, тонкую цепочку из тусклого неопределённого метала, нетронутую ржавчиной. Эмаль была будто новой, ни единой трещинки. Кора отливала серебристо-голубым цветом и выглядела необычайно гладкой и прочной. Фенрис не решился взять амулет в руки. Вместо этого он осторожно прикрыл его тканью и мягко сжал ладонь матери. — Быть может, когда-нибудь. Во всяком случае, ты можешь передать его Варанье, когда она станет достаточно взрослой, — он поцеловал мать в щёку и крепко обнял. — Прощай, мама. Постарайся не связываться с магами. И ты, сестра. Надеюсь, на свободе вас ждёт счастливая жизнь. Варанья, громко шмыгнув носом, уткнулась ему в грудь. Уходил Фенрис быстро, боясь обернуться, остановиться. Старая эльфийка, волочащая за собой два пустых ведра, прошамкала ему вслед: ?Откупился от семьи, а сам будет спать на пуховой перине и есть досыта.? Лито не сдержался и побежал.*** ?Это конец света! Как, архидемон побери, это могло случиться?! Ох, я же ещё так молода! Почему, почему это случилось со мной?! Конечно, этого следовало ожидать, учитывая, сколько мы… Демоны, ну почему обязательно это?! Почему нельзя вместо этого, к примеру, завоевать Тевинтер?!? — примерно такие мысли роились в моей голове, пока я, не в силах сидеть на месте, металась по дому, дожидаясь возвращения Фенриса. Наконец дверная дверь хлопнула. — Фенрис! — едва не рыдая, я повисла у него на шее, совершенно не заботясь о том, что мой домашний наряд промокает насквозь. — Что случилось? — любимый бережно поцеловал меня в лоб, поставил на пол и обеспокоенно заглянул в глаза. — Я беременна! — в отчаянии я до крови закусила губу и, тяжело дыша, уставилась в пол. Молчание затянулось. Молчание длилось так долго, что за это время в Киркволле мог погостить новый отряд кунари. Молчание пугало. — Ты… не хочешь этого ребёнка? — наконец отстранённо произнёс Фенрис. Я очень давно не слышала у него такого бесстрастного голоса. Этот короткий вопрос заставил мой мир подпрыгнуть, перевернуться и с грохотом опуститься на прежнее место. Я, конечно, думала когда-нибудь завести детей, но это ?когда-нибудь? всегда представлялось очень далёкой датой, не имеющей никакого отношения к настоящему… А сейчас… ну… у нас ведь уже есть Алия, два маленьких ребёнка в доме — это перебор! Да и потом, серьёзно, какая из меня мать? Мерриль куда как больше подходит на эту роль, она милая домашняя девочка, а я… я наёмница! Пусть и почитаемая всем городом… — Айрин? — Фенрис пальцем приподнял мой подбородок, заставляя меня смотреть в глаза.

Тысячу лет тому назад я научилась видеть сквозь его маски. И теперь я видела страх, боль и тоску, которые сдерживало лишь неверие, что я могу ответить утвердительно.

И правда, почему я так всполошилась? Медленно выдохнув, я снова отвела взгляд. — Я… Просто… Я думала, сначала мы заведём кошку…

Фенрис тихо рассмеялся и поцеловал меня в губы. — Ты же понимаешь, что этот ребёнок будет магом? — Мы справимся, Айрин.*** Фенрис попросил связать его с Фейнриэлем. Это было ещё более странно от того, что любимый наотрез отказывался отвечать, зачем ему понадобился сновидец. Причины такой скрытности тревожили моё воображение, однако я знала, что когда придёт время, он сам мне всё расскажет.*** Мерриль предпочитала заниматься дочерью самостоятельно, лишь изредка перепоручая Оране бдеть у колыбели мирно сопящей малышки. Неожиданные изменения поведения lethallan не укрылись ни от кого из домочадцев. Всего за несколько дней она стала нервной, издёрганной, и вдруг едва ли не заперлась в подвале. Видно было, что от этого её удерживала только необходимость заботиться об Алие. Я теперь заглядывала в подвал нечасто — Фенрис наотрез отказывался тренировать меня так же, как прежде, аргументируя это тем, что я, ни в чём не знающая меры, могу повредить ребёнку. Любимый вообще стал в последнее время аномально, даже неадекватно заботливым. Я постучала в тяжёлую дверь, запертую изнутри. — Мерриль, можно? В чём дело? Некоторое время за дверью были различимы беспокойные лёгкие шаги туда-сюда. Потом в замке повернулся ключ, и lethallan выскользнула на свет через узкую щель, будто пытаясь прикрыть что-то спиной, и виновато уставилась на свои ботинки. — Айрин… Я должна тебе кое-что сказать… У нас в подвале… демон. Фенрис прореагировал на известие необычайно спокойно, чем немало меня озадачил. Он лишь помрачнел, нахмурился и махнул рукой, веля продолжать. — Это тот самый демон, который убил Хранительницу и едва не уничтожил мой клан! Прошу тебя, Фенрис, ты должен понять! Его по-прежнему притягивал Eluvian, и я связала их… — Погоди минутку, — перебила я. — Ты привязала к зеркалу демона, который хотел через это зеркало завладеть твоим телом? О чём ты думала?! Мерриль неуверенно кивнула, а затем твёрдо посмотрела мне в глаза. — Я должна была рискнуть. Я не могу допустить, чтобы этот демон угрожал Алие. Фенрис поднялся из кресла и прошёлся по комнате. На лице его отражалась короткая внутренняя борьба. — Она права, Айрин. Только в одном ошиблась: демона притягивал не артефакт, а я. Вновь спускаясь в подвал, ведомая за руку Фенрисом, я перебирала в уме сцены прошлого. Казалось, совсем недавно я впервые увидела этого эльфа, такого озлобленного и запуганного; совсем недавно по моей вине погибли храмовники, пришедшие в церковь за Андерсом; совсем недавно я едва не испепелила Мерриль огненным шаром, когда она порезала вены — более боясь не её, а собственных промахов. Мы действительно изменились, все мы. Разве можно было представить, что магоненавистник добровольно согласится помочь малефикару, чтобы защитить семью?

Впрочем… разве не это он сделал много лет назад? Тень демона колыхалась в стекле Eluvian’а, то и дело прогоняя по нему рябь. Заключённый в могущественном артефакте, демон не мог вселиться даже в стул. Когда сила хлынула в меня, сквозь меня, и песня лириума — стройная, складная, прекрасная — захлестнула сознание, мои мысли были о Фенрисе. Внутренний свет, всегда переполнявший меня, подстёгнутый лириумом, многократно усилился, угрожая вырваться наружу, разорвать грудную клетку. Я уже видела воронкообразную форму заклинания, и сил мне хватило бы на десяток таких. У демона не было шансов.*** Фенрис положил передо мной вскрытый конверт. Я вопросительно взглянула на любимого. Письма внутри не было. Зато были имена получателя и отправителя: ?Лито?, ?от Вараньи?. — Так вот зачем тебе нужен был Фейнриэль… Фенрис кивнул. — Она пишет, что хочет приехать. Через три недели после письма. — Заложив за спину руки, он отвернулся к окну. — Ты не выглядишь обрадованным, — осторожно заметила я. — Ты боишься встретиться с ней? Неопределённое мотание головой было мне ответом. — Да. Нет. Я хочу этого, хотя не знаю, что ей скажу. Я боюсь другого. Она работает служанкой в доме магистра. Возможно, кто-то видел моё письмо или это. Я задумчиво закусила губу. Опасения Фенриса были небезосновательны. Данариус, потеряв любимую игрушку, наверняка поднял на уши весь Тевинтер. Хоть уже и прошло несколько лет, кто-нибудь, да вспомнит имя беглеца. — И ты, предполагая это, дал ей свой адрес? — Не говори ерунды. Мой знакомый отправил письмо из Маркхама, а ответ я просил прислать Варрику. Ясно. Чем-чем, а глупостью мой мужчина никогда не отличался. Кто же будет бегать за ним по всей Вольной Марке? А вот личная встреча — это уже опасно. — А… мать? — Мертва.

— И… каков наш план действий? Фенрис напряжённо потёр лоб, потом развернулся, подошёл ко мне и поцеловал в затылок. — А вот здесь я надеюсь на твою изобретательность.*** В ?Висельнике? было немногим меньше людей, чем обычно. Я угадывала смутную связь этого факта с засевшими за столиком возле двери громилами, бросавшими на Варрика по-собачьи преданные взгляды. Отсев нежелательной публики производился донельзя просто: один из громил начинал приставать к посетителю с предложением сыграть в ножички после пяти кружек эля, а приятель не слишком старательно его успокаивал.

В комнате Варрика я воплощала в жизнь результат своих трёхнедельных трудов, обвязывая Андерса раскрашенной верёвкой с повязанными на ней цветными ленточками. — Красные узлы наполняешь полностью, жёлтые — на три четверти, зелёные — наполовину, синие — на треть. — И как я только на это согласился, — удручённо качал головой Андерс. — Мне это тоже интересно, — заверила его я. — Но я ОЧЕНЬ признательна тебе за помощь. Всё, готово. Можешь наполнять, я поправлю по ходу дела. Отступник горестно вздохнул, и вместо него передо мной начал появляться Фенрис. Правда, несколько кривой — руки были слишком длинными, ноги слишком толстыми, нос съехал на бок, подбородок уплыл куда-то назад…

— Так… — Я передвинула несколько ленточек. — И вот эдак. — И заменила несколько на другие цвета. Теперь иллюзия была почти неотличима от оригинала. Во всяком случае, для тех, кто видел настоящего Фенриса не чаще раза в год… — Только держись подальше от людей и мебели, а то часть доспеха может застрять в столе, или наоборот, заденешь кого-нибудь чем-нибудь невидимым… — А разве это не придаст реалистичности? — притворно удивился Андерс. Я щёлкнула его по носу и занялась Фенрисом. Творить личину отступника для меня оказалось в разы сложнее, даже учитывая, сколько времени я потратила на тренировку. Возможно, у меня получилось бы и лучше, если бы меня не отвлекали недовольная физиономия любимого и комментарии Андерса из серии ?Так вот, Хоук, каким ты меня видишь?!?, но результат походил на оригинал как двоюродный брат. Впрочем, он хотя бы выглядел живым, а не ростовой куклой, как мои первые эксперименты.

Конечно, разумнее было бы предоставить Фенрису самостоятельно держать форму, а его личину навесить, скажем, на Карвера, и не светить лишний раз магией… но, зная любимого, в самый ответственный момент затея могла полететь к гарлокам из-за импульсивной вспышки лириума. Потому вместе с иллюзией я накладывала на Фенриса ещё и экранирующие чары. Фендерс оказался довольно хорошим и терпеливым актёром, но уже начал недовольно поглядывать то на меня, то на Анриса, когда на пороге ?Висельника? обозначилась тонкая фигурка рыжей эльфийки, походившей на Фенриса так же, как одна капля воды походит на другую. Она на мгновение застыла в дверях и уверенным шагом направилась к Фендерсу.

— Она не похожа на служанку, — напряжённо прошептал Анрис. И это была правда. Даже наша Орана, всеми любимая, ставшая почти членом семьи и давно уже не прячущая взгляд, никогда не держала голову столь горделиво. Да и простая одежда для путешествий сидела на Варанье как чужая. К лицу эльфийки прилипла неживая улыбка. — Лито… Фендерс уставился на неё с недоумением, а я хлопнула себя по лбу, потому что стоило подумать и довести до его сведения истинное имя Фенриса. — Эээм… Варанья? — Ты меня не помнишь? — Признаться, смутно… — поморщился Фендерс. Далее их разговор происходил ровно так, как обычно проходит знакомство двух людей, знающих друг о друге только имя. Постепенно с лица Вараньи слезла улыбка, уступив место грустному разочарованию. Анрис рядом со мной всё больше проявлял нетерпение, и когда он уже начал вставать, чтобы вмешаться, двери ?Висельника? вновь распахнулись, и вошёл человек, которого я слишком много раз видела в воспоминаниях Фенриса. Мимолётной мыслью я только теперь, рядом с эльфами, заметила, что уши его заострены, как у Фейнриэля и Алии. Варанья медленно встала и обернулась к Данариусу. Что она ему говорила, я не слышала, потому что Анрис бросился к бывшему хозяину, несмотря на мои попытки его удержать. Волна энергии отшвырнула Данариуса на стол, Варанья просто упала на пол. Иллюзия лопнула, разлетелась в дребезги. Глядя на это, Фендерс, фыркнув, снова стал Андерсом и принялся сдирать с себя разноцветную верёвку с ленточками с таким видом, будто происходящее рядом его ни на грош не волновало.

Фенрис полыхал клеймами, в руке его возник огненный шар.

Синий. Варанья попятилась к стене. Данариус, ещё не оправившийся от удара, пристально смотрел на этот шар, словно забыв о самом беглеце. — Я гений… — шептал он одними губами. — Я гений, гений! Фенрис нахмурился. — Это было целью эксперимента? — Нет. Только то, чем ты был, и ещё… то, что было до этого. Убьёшь меня, Волчонок? — магистр прямо, без страха, посмотрел в глаза своему бывшему рабу, которого уже не считал собственностью. — Ты ведь сам об этом просил, у нас была честная сделка. Твоя сестра свободна, она моя ученица. — Вы сделали меня марионеткой. В цену не входили чужие жизни. Я никак не могла ожидать, что Фенрис станет разговаривать с Данариусом… почтительно? Даже ненависть и превосходство в силе не перечеркнули его уважения к этому человеку. — Ах, да, Воины Тумана… Ты же понимаешь, Волчонок, что я не мог оставить свидетелей.

— Понимаю, — Фенрис вжал в грудь магистру огненный шар. — А я не могу оставить Вас, — сказал он падающему телу. Глухой удар тела о пол и более звонкий — посоха, вывели меня из оцепенения, и я, наконец, услышала, что на улице идёт бой. Громилы, сидевшие возле двери, куда-то исчезли. Часть посетителей — тоже, но большинство во все глаза пялилось на Фенриса. — А ты!.. — Фенрис грозно шагнул к сестре, которая так и стояла у стены, не выступив ни в защиту учителя, ни ради помощи брату. — Фенрис! — я обеспокоенно бросилась к нему, но он остановил меня жестом. — Уходи, Варанья. Пока я не передумал, — он повернулся к магессе спиной. — Лито! Прости меня! Не думай, что я вовсе не благодарна тебе за свободу. Да, я осталась с Данариусом, но куда же мне было деваться, когда проявился дар? — она сунула руку в сумку, прикреплённую к поясу, и достала оттуда свёрток. — Вот. Мама, умирая, велела передать это тебе, если ты сможешь сохранить свободу. Фенрис принял свёрток, развернул и изменился в лице. Он держал свёрток так, словно в нём заключалось настоящее сокровище. Потом он снова посмотрел на сестру, уже более благосклонно.

— Спасибо, Варанья. — Мама никогда не надевала его. Она говорила, что носить его может только свободный эльф, — магесса грустно усмехнулась. — Как видишь, Лито, я так и не осмелилась его надеть. Он твой. Никакой магической силой не обладает, я проверяла. Просто древняя безделушка. Варанья прошла к двери неуверенно, словно утратив всю свою гордость, и там снова обернулась. — Я возвращаюсь в Тевинтер. Скорее всего, ты больше не захочешь меня знать, но если я когда-нибудь понадоблюсь тебе… Я сделаю для тебя всё, что смогу. Прощай, Лито, — она вышла, из ?Висельника? и из жизни Фенриса. В таверне уже полным ходом шла уборка. Вернувшиеся громилы Варрика куда-то протащили с улицы тела тевинтерцев, прихватив по дороге магистра, а Нора надраивала полы. Оперативность, с которой это выполнялось, навела меня на мысль, что потасовки с летальным исходом здесь были далеко не редкостью. Я взяла любимого за руку. — Фенрис, пойдём домой. Здесь нам больше нечего делать. — Да-да, идите отсюда. Мне нужно работать, — неожиданно образовавшийся рядом Варрик замахал руками, оттесняя нас к выходу. — Завтра обсудим это происшествие.

Но эльф, к моему удивлению, сначала повернулся к Андерсу: — Благодарю за помощь, Одержимый, — кивнул он. У отступника от изумления отвисла челюсть, но он быстро взял себя в руки. — Я делал это ради Хоук. Фенрис обнял меня за талию, и мы удалились.*** Вечером следующего дня вся компания собралась в нашей гостиной. Вообще-то, этого легко можно было избежать, но амулет матери Фенриса оказался гораздо интереснее, чем выглядел на первый взгляд. На кусочке железной коры с одной стороны был изображён ястреб, а с другой витиеватым эльфийским письмом значилось: Atreidiel. — Итак, слушайте, — восторженно вещала я друзьям. — Варанья сказала, что в этой штуке магии нет, но… — Но на самом деле есть! — перебила Мерриль, едва не искрясь от энтузиазма. — Это древний амулет Arlathan’а! Варанья не смогла ничего увидеть, потому что здесь эльфийская магия! — Вообще-то, она тоже эльф, — скептически заметил Андерс. Мерриль отчаянно замотала головой. — Эльф, которого обучали тевинтерцы. Она знать не знала о нашей магии, передающейся от Хранителя к Хранителю. Так вот, владельца этого амулета принимает Лес! — эльфийка упёрлась ручками в стол, приподнялась в кресле, и обвела всех таким восторженным взглядом, будто ожидала, что они немедленно попадают в обморок от восхищения. Но этого не произошло. Вместо этого на лицах друзей отразилось разной степени недоумение. — Маргаритка, могу тебя заверить, что мы об эльфийской магии знаем не больше Вараньи, — заметил Варрик, увлечённо сюсюкавший с Алиёй, которую держал на коленях. Малышка всё пыталась засунуть в рот кольца его ожерелья. Мерриль немного смутилась. — Ну… В общем, Лес начинает заботиться об эльфе, который носит этот амулет. Скрывает следы, приводит охотника к добыче, собирателя — к ягодам и грибам, защищает от нападения хищников, усыпляет сильванов.

— Мечта разбойника, — ухмыльнулась Изабелла, но сразу спохватилась. — Ну, или долийца, конечно. — Да, lethallan, эти люди не разделяют нашей страсти к артефактам, — вздохнула я, прижимаясь к плечу Фенриса. — И как они вообще оказались нашими друзьями? Но есть ещё кое-что интересное. Сегодня мне снился Фейнриэль, и я попросила его узнать, кому принадлежит имя на обороте амулета. Не знаю, что у него за связи с духами, но к утру он уже нашёл ответ. Итак, внимание! Atreidiel — имя клана, родоначальником которого был один из первых Хранителей Arlathan’а Atrei, чьим прямым потомком является Фенрис!

На этот раз эффект был достигнут. Варрик, Авелин, Карвер, Изабелла и Андерс, все как один с выражением глубочайшего шока на лице уставились на меня, потом на невозмутимо ухмыляющегося Фенриса и снова на меня, словно ожидая, что я сейчас закричу: ?Шутка!?. Но я, довольная, продолжила: — Клан Atreidiel много веков скрывался в глубинах лесов, отчасти благодаря этому амулету, пока семнадцать поколений назад младшая дочь Хранителя не угодила в лапы тевинтерцев. Когда эльфы попытались её вызволить, то половина клана оказалась порабощена, включая Хранителя, а Первый — убит. В тот день Хранитель снял амулет, наказав передавать его из поколения в поколение, но не надевать, пока его потомок не обретёт свободу. Фенрис обнял меня, и моя способность связно говорить куда-то испарилась — каждый раз, стоило мне получить хоть толику его ласки, желание раствориться в любимом мгновенно одерживало верх над всеми другими. Когда-то давно, в прошлой жизни, когда моё тело ещё не знало его рук, мне казалась смешной сама мысль о том, что человеком можно повелевать прикосновением. А потом оказалось, что когда я рвала и метала в гневе на что-то, или, наоборот, была расстроена до слёз, стоило Фенрису взять меня за руку или легко провести по волосам, все проблемы теряли значение, и я усмирялась. — Отпусти меня. Я не могу рассказывать, когда ты меня держишь, — возмущённо прошептала я на ухо любимому, но он только крепче прижал меня к себе и продолжил сам: — Причину этого завещания мы узнали раньше, чем всю историю. Как только я надел амулет, у меня возникло навязчивое желание отправиться на север. Так действуют талисманы Пути. Мы думаем, что это дополнительное заклинание на амулет наложил порабощённый Хранитель, чтобы дать потомкам возможность восстановить свои знания. Невозможно объяснить иначе, чем древней магией, тот факт, что заклинание продержалось долгое время и на большом расстоянии от места создания артефакта.

Физиономия Андерса приняла раздосадованное и недовольное выражение, как бывало всегда, стоило Фенрису заговорить о магии. Варрик называл сие явление профессиональной ревностью, и, похоже, это было наиболее точное определение из всех возможных. — И когда же вы отправляетесь в путешествие? — оживилась Изабелла. — Мой корабль всегда в вашем распоряжении! Фенрис усмехнулся. — Не скоро. Айрин беременна, — он поцеловал меня в макушку, от чего я расплылась в блаженной улыбке. — Да и с маленькими детьми путешествовать несподручно. Мерриль и Карвер, разумеется, отправятся с нами. Но пока что наследию предков придётся подождать. — А что означает птица? — поинтересовалась Авелин. — Символ моего рода. Герб, я полагаю, — снова усмехнулся эльф. — Ястреб к ястребу. Не иначе, это судьба! — хохотнул Варрик. — Ну что же, друг, теперь ты обзавёлся родословной, завидной для любого эльфа. Нужно ли нам начать звать тебя Лито Атрейдиэль? — Мне кажется, убив Данариуса, глупо продолжать носить кличку, которую он тебе дал, — ввернула я. — Мне, конечно, всё равно, каким именем тебя называть. Скорее, это вопрос почтения предков. — Я подумаю над этим, — усмехнулся потомок древних Хранителей.