4 глава. (1/1)

Так незаметно наступил вечер второго дня их общего увлекательного путешествия, за время которого шикарный круизный лайнер, благополучно миновав все возможные опасные препятствия, вышел в открытый океан. Теперь, вокруг, ?Титаника? простиралась загадочная Атлантика. Что его ожидало впереди, никто не знал. Все занимались своими обычными делами. Так и Российская Императорская семья. Они весело плескались в приятной тёплой воде бассейна, интерьер которого напоминал купальню во дворце восточного правителя. Она была украшена растительными изразцами. По её периметру расставлены фарфоровые кувшины с зеленью. В воздухе витал мягкий аромат свежей хвои. Освещение было лёгкое и приглушённое. Тихое журчание воды смешивалось со звонким смехом царственных особ. В эти счастливые минуты, они ничем не отличались от детей простых смертных. Русская Венценосная семья была так же беззаботна. Что нельзя было сказать о юной спутнице Российского Государя. Она не принимала участия в их веселье, а сидела на деревянном шезлонге, немного в стороне и вела тихую душевную беседу с подругой и наставницей, княжной Натальей Берестовой, сидящей на соседнем шезлонге.--Вижу, что тебя что-то очень сильно мучает, дорогая Оленька! Скажи мне правду, уж не повинен ли в твоих душевных переживаниях наш капитан?—участливо осведомилась молодая княжна, усмотрев своим чутким взглядом отрешённость юной подопечной во всех её движениях и жестах. Даже сейчас Ольга не смотрела на подругу. Её потерянный взгляд был направлен на изящные пальцы рук, нервно теребящие серебристо-перламутровый гипюр шифонового платья цвета сирени. Из трепетной груди юной девушки вырвался печальный вздох. Она плавно подняла на заботливую подругу блестящие от слёз бирюзовые глаза.--Я люблю его, Наташенька, а он любит меня, но из-за того, что мы находимся в разных общественных слоях, нам приходится скрывать друг от друга свою любовь, а это, поверь мне, крайне не просто!—поделилась с подругой юная Великая княжна. В её приятном мелодичном голосе ощущалось столько невыносимой тоски и отчаяния, что внимательная Наташа не смогла отнестись к невыносимому любовному страданию подруги с ледяным безразличием. Она сочувственно вздохнула и, заботливо накрыв её руки в белоснежных гипюровых перчатках своими руками, успокоила. При этом на её очаровательном лице засияла искренняя доброжелательная улыбка.--Послушай, Оленька! Мы, сейчас, отдыхаем в круизе на прекраснейшем корабле! Это означает, что Вы с нашим дорогим капитаном, можете забыть обо всех правилах и протоколах! Любите друг друга и ни о чём не думайте!—дружески посоветовала девушке главная фрейлина, и, видя немой вопрос, в котором заключалось искреннее беспокойство о Государе и Его детях, заверила:--Об Их Императорских Высочествах и о Его Императорском Величестве не беспокойся. Они всё поймут, да и, если честно, им уже, давно, известно о вашей с капитаном страстной любви! Ольга, ненадолго, погрузилась в глубокую задумчивость, затем повеселела, и, грациозно поднявшись с шезлонга, словно окрылённая, помчалась в каюту, желая переодеться к романтическому свиданию. Немного позже, стоя в гостиной своих апартаментов перед большим овальным зеркалом в золотой раме и в мягком освещении восковых свечей, источающих розовый аромат, которые были вставлены в золотые канделябры, юная великая княжна Ольга Фёдоровна проводила последние приготовления к своему романтическому свиданию с капитаном Смитом. Она была одета в великолепное платье турецкой султанши времён Роксоланы, выполненное из тончайшего шёлка мятного цвета с преобладанием органзы, которая имела частый растительный рисунок, вышитый серебряными и золотыми нитями с инкрустацией бриллиантов и изумрудов. Оно переливалось всеми цветами радуги. Находящиеся возле своей госпожи фрейлины Юлия Волынская и Наталья Берестова, плавно расчёсывали шикарные распущенные густые и, отливающие золотом, волнистые длинные пряди серебряным гребнем и вплетали в них бриллиантовые и жемчужные нити. Ольга, достойно, оценила их работу, и, одобрительно кивнув, распорядилась:--А теперь, проводите меня к Эдварду так, как провожали наложниц на хальвет к турецкому султану во времена великолепной Хюррем. Фрейлины поняли госпожу и обещали выполнить её просьбу. Никто из них даже и не догадывался, насколько сильно, внутренне, нервничала юная девушка. Она уже начала было раздумывать о том, правильно ли она сделала, что назначила капитану Эдварду Смиту свидание. Только понимая, что пути назад уже нет, нервно вздохнула, и, быстро помолившись перед, стоявшей, рядом, на тумбочке, иконе с изображением Пресвятой Девы Марии, пошла, сопровождаемая двумя преданными фрейлинами и охранниками, на романтическое свидание к капитану. Капитан Эдвард Смит терпеливо ждал юную девушку, стоя у золотых старинных часов, на площадке великолепной лестницы, перила которой были выполнены из красного дерева и покрыты защитным лаком, а ступеньки из розового мрамора с золотыми наконечниками. Над его головой возвышался великолепный огромный стеклянный купол, встроенный в кованную железную решётку с позолотой и освещённый мягкой подсветкой лампами дневного света, благодаря которым, создавалась видимость, словно купол парит в воздухе. Капитан сделал вечерний обход шикарного круизного лайнера ?Титаник?, внимательно выслушав рапорты всех своих подчинённых и, теперь, ему ни что не мешало, окунуться в приятные волны этого дивного вечера. Он приветливо улыбался и почтительно здоровался с, проходящими мимо него, пассажирами первого класса. В эту самую минуту, к нему мягкой поступью осторожной мышки, грациозно подошла Ольга, сопровождаемая фрейлинами-охранницами и охранниками. Её соблазнительные алые губы расплылись в ласковой улыбке, излучающей глубокое душевное тепло. В ясных бирюзовых глазах читалась искренняя нежность.--Эдвард!—тихо и, как бы на выдохе, позвала его девушка, из-за чего трепетное сердце капитана учащённо забилось. Он, как ему казалось, нежно вздохнул и, плавно обернувшись, одарил её взаимной ласковой улыбкой и галантно взял себе под руку со словами:--Сегодня, на удивление, прекрасная ночь! Не хотите ли, прогуляться вместе со мной по палубе под звёздами!? Ольга понимала, что он мог и не спрашивать её об этом, ведь она, всё равно не отказала бы ему, в этом романтическом предложении.--Эдвард, вы же знаете, что с вами я готова плыть, хоть на край света, не зависимо от погоды!—выдохнула Ольга, выйдя с ним под руку на палубу. На них, мгновенно, пахнуло вечерней прохладой, из-за чего девушка поёжилась от холода. Капитан не растерялся и, сняв с себя тёплое офицерское пальто, заботливо, накинул его на изящные плечи очаровательной спутницы со словами:--Здесь прохладно и немного ветрено, а вам, Ольга, ни в коем случае, нельзя простужаться! Ведь Вы носите под своим трепетным сердцем будущее Российской Империи! Девушка сильнее укуталась в его тёплое драповое пальто и с глубокой душевной искренностью поблагодарила за заботу. Капитан Смит повёл себя, в отношении неё не только как очень внимательный и галантный кавалер, но и как искренний романтик. Он, увлечённо рассказывал девушке о звёздах и о том, какая из них какому созвездию, либо спутнику принадлежит. Ольга слушала его затаив дыхание и не смея, высказать собственное мнение, хотя и из последних сил сдерживала себя. Так за приятным душевным разговором, капитан со своей очаровательной юной спутницей не заметили, как дошли до шлюпбалок, к которым прочно прикреплены лодки. Их было ровно столько, чтобы в случае серьёзной аварии, можно спасти две трети всех, находящихся на борту, людей.--Не понимаю, зачем Российскому Государю Императору понадобилось загромождать палубу на, и без того, надёжном корабле! Ведь теперь весь вид на океан закрыт!—донёсся до влюблённой пары недовольное высказывание Исмея. Он прогуливался по палубе под руку с какой-то дамой, которая понимала его сетования и тоже негодовала по поводу, чрезмерно, загруженной палубы. Ольга иронично фыркнула на эти их бессмысленные возмущения, но почувствовав душевное напряжение галантного спутника, не медля ни минуты, крепко взяла его за руку и вместе с ним укрылась в расщелине между двумя, стоявшими друг напротив друга, шлюпками.--Мы в надёжном месте, Эдвард! Нас здесь не найдёт ни только Исмей, но и никто другой!—со вздохом глубокого облегчения объявила избраннику юная девушка. Она стояла напротив него и зачарованно смотрела в бездонные серые омуты его ласковых и, всегда добрых глаз. Они манили её к нежным глубинам души, лишали воли и кружили голову. Душа девушки замирала, а трепетное сердце бешено колотилось в груди. Ольга чувствовала, что, вот, сейчас, она со своим ласковым возлюбленным воссоединятся в жарком долгом поцелуе. Ольга даже не замечала того, как дерзкий морской ветер развевал их одежду. Девушка, словно, заворожённая не смела даже, шелохнуться. Что касается самого капитана—он немного отдышался, не в силах поверить в то, что отважился, противостоять Исмею из-за чего ему было, одновременно: и смешно, и страшно. Единственное, что он понимал так это, если бы ни моральная поддержка юной русской красавицы, стоявшей сейчас, напротив него, ему было бы так и не решиться на мятеж. Капитан глубоко погрузился в свои мысленные размышления о смысле жизни, но, почувствовав, с какой ловкостью, девушка игриво пропускала между тонкими пальцами обеих рук его шёлковый чёрный галстук с золотой запонкой, очнулся и весь затрепетал от нежности. Только соблазнительница не остановилась на этом. Заметив краем глаза приближение Исмея, она решительно притянула капитана к себе и заключила его мужественную шею в кольцо заботливых рук. Её соблазнительные, пахнувшие сладким ароматом спелой садовой клубники, алые губы накрыли тёплые мягкие губы избранника. Он, инстинктивно, обхватил изящный стройный стан девушки сильными руками и отдался на волю чувств. Ольга не разочаровала его. Её поцелуи были нежными, словно самый тончайший шёлк и долгими, как бесконечная дорога. В них она вкладывала всю свою трепетную душу. Капитан ощутил это чутким сердцем, в котором было много любви. Он осторожно накрыл руки юной девушки сильными мужественными руками, и, опустив их вниз, легонько сжал. Она почувствовала приятное тепло. Ольга ещё пребывала в романтическом забытьи, пока ни услышала, донёсшийся откуда-то издалека, тихий бархатистый голос избранника. Он плавно и крайне осторожно вернул её с небес на этот прекрасный корабль.--Ольга, если мы не остановимся, то сами знаете, где можем оказаться!—легонько отстраняясь от неё, шутливо проговорил капитан Смит, заворожено играя роскошными золотистыми спиральными локонами юной девушки, что доставило ей головокружительное удовольствие. Капитан почувствовал это и добродушно заулыбался, а его ласковые серые глаза засветились лёгким озорством, из-за чего девушка, смущённо отведя бирюзовые, как небо в ясную погоду, глаза, скромно ему улыбнулась и робко призналась, не смея смотреть на него:--А я была бы, даже, не против! Это прозвучало искренне и словно на выдохе. Капитан бережно взял её за, изящно очерченный, подбородок и, слегка приподняв двумя своими пальцами, внимательно всмотрелся в бирюзовые омуты изучающим взглядом, затем ласково погладил по бархатистым щекам и, наконец, с умилением произнёс:--Ольга, Вы удивительная юная девушка! Я не устаю восхищаться Вами и повторять то, как сильно повезло Его Императорскому Величеству в том, раз у него есть такая спутница! Девушка оказалась глубоко тронута его искренними словами, но, собравшись с мыслями, чарующе улыбнулась и откровенно продолжила за него:--Вы только забыли сказать о том, дорогой Эдвард, что эта спутница любит вас преданно и нежно! Капитан больше ничего ей не сказал. Вместо этого, он трепетно вздохнул, и, накрыв, зовущие к бескрайнему морю головокружительных наслаждений, сладкие, как спелые ягоды клубники, алые губы юной девушки своими мягкими тёплыми губами, принялся целовать их страстно, пылко и, одновременно, очень нежно. Ольга самозабвенно отвечала на каждый его жаркий поцелуй с взаимным трепетом, и, не обращая внимания на плеск лёгких волн за бортом, окатывающие влюблённую пару приятными прохладными брызгами, пока они оба ни услышали, доносящиеся откуда-то из глубин мраморного ресторана волнующие их нежные души, мелодии вальсов известных иностранных композиторов. Это означало лишь одно, что любовникам пора завершить их нежное романтическое свидание, ведь время постепенно близится к ужину, на который уже собираются пассажиры всех трёх классов.--Как же не хочется расставаться и возвращаться в императорские апартаменты!—печально вздыхая, поделилась с возлюбленным юная девушка. Она легонько отстранилась от него, но продолжала заворожено смотреть в его ласковые серые глаза. Он ласково потрепал её золотистые кудри и с оттенком лёгкой философии вразумительно произнёс:--Ольга, не всегда приходится делать то, что нам нравится! Чаще всего, обстоятельства требуют от нас иного, и это, порой, бывает непосильным и даже безрадостным! Нельзя забывать о том, что не всё позволено Юпитеру, как и простому смертному! Девушка согласилась с ним и позволила ему, проводить её до апартаментов, где в просторной светлой гостиной Император Николай увлечённо читал, одетым в простые гипюровые сиреневые платья, Великим княжнам приключенческий роман о пиратах. Они, внимательно слушая его, сидели на мягких, обитых лилового цвета бархатом, диване и кресле, которые были выполнены из слоновой кости и украшены сусальным золотом. Цесаревич Алексей возился на ковре с игрушечной железной дорогой. Все терпеливо ждали возвращения Великой княжны Ольги Фёдоровны с вечернего обхода их шикарного корабля, который она совершала в сопровождении капитана и его офицеров, по крайней мере им хотелось так думать. Мягкое освещение комнаты составляли включенные хрустальные бра и, вставленные в серебряные канделябры, восковые свечи, источающие приятный ягодный аромат. Ждать пришлось не долго. Вскоре до музыкального слуха Великой княжны Ирины Александровны донёсся из коридора, весьма, душевный разговор капитана и Ольги Фёдоровны. Девушка незаметно от всех домашних, грациозно встала с дивана, и, поправляя юбку изящного платья, бесшумно вышла на встречу к кузине, но никак не думала, что станет свидетельницей пикантной и романтической сцены. Разговор капитана и Ольги носил, весьма деликатный характер. Они держались за руки и смотрели друг на друга так, как только это могут делать влюблённые. Их голоса дрожали от трепетного душевного волнения. Казалось ещё немного, и они начнут пылко целоваться. Наблюдая за ними, Ирина Александровна почувствовала себя, крайне не уютно. Она даже залилась румянцем смущения. Девушка впервые в жизни увидела то, как выглядит настоящая жаркая и, способная беспощадно сокрушить все преграды и, одновременно, такая нежная и трепетная любовь. Великая княжна ещё находилась в приятном забытьи от увиденного, пока ни услышала прощальные слова капитана, обращённые к её очаровательной кузине.--Ну, что же, Ольга, мне пора идти в радиорубку! Вдруг, там появились сообщения об изменениях в погоде, о которых меня просил известить Государь!—мягко проговорил он, ласково гладя, пребывающую в мире нежных грёз, юную избранницу по бархатистым щекам. Она трепетно вздохнула и, отпуская его, чуть слышно проговорила:--Да, конечно. Можете идти, милый Эдвард! Ольга вышла из своей романтической мечтательности, затем вернула ему пальто и внимательно проследила за тем, как он накинул его себе на руку. После чего, капитан почтительно откланялся и уже хотел покинуть территорию семьи Российского Государя, как его окликнула, опомнившаяся, Великая княжна Ирина Александровна:--Капитан Смит, простите меня за то, что задерживаю вас! Только с вами хотел о чём-то поговорить мой венценосный дядя, Государь Император Николай Александрович! Он ждёт вас в гостиной! Капитан остановился, и плавно обернувшись, вернулся, почтительно поздоровался с очаровательной юной племянницей Российского Государя и чинно прошёл в просторную гостиную, где отдыхала Венценосная семья. Ирина внимательно проследила за ним, мысленно про себя отметив, что он, независимо, от почтенного возраста очень хорош собой, статен, обходителен и сосредоточен на своих прямых обязанностях, как и положено настоящему морскому офицеру, патриоту своего дела. Её блуждающий взгляд остановился на кузине, Великой княжне Ольге, которая почувствовав себя, крайне неуютно от того, что случайной свидетельницей проявления их с Эдвардом нежных чувств, стала, слывшая заядлой сплетницей, племянница Государя. Она мгновенно покинула коридор и грациозно вошла в императорские апартаменты. Ольга словно почувствовала, нависшую над её хрупким счастьем, опасность. Девушка даже и не догадывалась о том, что настоящая опасность исходит ни от Ирины Александровны, а от барона Джона Браэртона, которому захотелось жестоко отомстить юной и, видевшей, наперёд, каждый его шаг, девушке. Ему захотелось, склонить к поддержке директора круизной компании ?Белая звезда? Исмея, потерявшего контроль над офицерами ?Титаника?. Барон не сомневался в том, что тот сам жаждет проучить их. Оставалось только подговорить его, помочь ему, организовать теракт на корабле и утопить его. Мужчины встретились в курительной комнате, выполненной из, покрытого защитным лаком, красного дерева, мозаичным паркетом, витражными окнами, плетённой из бамбука мебелью и, расставленными всюду, декоративными пальмами. Мягкое освещение просторной залы составляло лишь, горящие в серебряных светильниках, лампы, которые стояли в центре каждого стола. В мраморном камине тихо потрескивали дрова, разнося и обволакивая просторное пространство приятным ароматом хвои. Стоявший возле него, Исмей смотрел на огонь и, медленно потягивая вино из хрустального бокала, думал о том, как вернуть себе былое влияние над офицерами и обслуживающим персоналом. Его взгляд был туманным и мрачным. В эту самую минуту, золотые старинные часы пробили семь раз.--Чтобы вернуть себе уважение черни, необходима акция устрашения!—словно прочитав его потаённые мысли, участливо проговорил, бесшумно приблизившись к директору-распорядителю, барон Джон Браэртон. Исмей, заинтересованный дельным предложением внимательного собеседника, медленно обернулся и, заинтригованно смотря на него пристальным взглядом, спросил:--А, что вы подразумеваете под этой акцией, уважаемый барон? Джон выдержал короткую паузу, во время которой успел выкурить дорогую итальянскую сигару, после чего, не желая ничего скрывать, легкомысленно ответил, как бы отмахнувшись:--Всего-навсего, на днях, утопить ?Титаник?! Только для этого мне понадобиться ваша помощь, Брюс! Исмей был глубоко шокирован таким заявлением собеседника, но понимая, какими опасными для пассажиров могут быть последствия, уже захотел отказаться от, предложенной ему бароном, коварной авантюры. Только любопытство оказалось так велико, что он не удержался и спросил:--А что будет требоваться от меня? Джон ждал этого вопроса и ввёл заинтригованного собеседника в свой план, рассказав все детали. Исмей заинтересовался, но его мучило одно сомнение, о чём он и поспешил расспросить внимательного барона:--Это конечно. Только, вдруг, капитан мне помешает открыть комнату с взрывчаткой? Ведь, та, кажется, под его личным контролем, не говоря уже о том, что ключ от неё находится у него. Джон призадумался, ненадолго, после чего поспешил успокоить своего товарища по коварному плану, сказав лишь одно:--Тогда моим ребятам ничего другого не останется, как ликвидировать эту проблему! Он давно уже у нас приговорён к смерти! Осталось только осуществить задуманное! Ни сегодня-завтра, мы устраним главную помеху, а тело сожжём в котле! Только я, пока ещё не решил, как мы убьём его: может быть, отравим, может, задушим подушкой, когда тот будет спать, или прирежем ножом, предварительно подкараулив за углом, когда он станет возвращаться с очередного обхода по кораблю! Исмей весь поёжился от, представленного его воображением, картиной страшной расправой над командиром этого прекрасного корабля. Ему искренне не хотелось пачкать руки в крови безвинных людей.--Я, пожалуй, подумаю на досуге о вашем плане, уважаемый барон!—наконец, проговорил он, выйдя из своей мрачной задумчивости. Его до сих пор передёргивало от отвращения. Барон не стал больше мучить собеседника. Вместо этого, он чинной походкой покинул курительную комнату и направился к своим подчинённым, чтобы обсудить с ними план действий по устранению капитана и дальнейшему подрыву прекрасного корабля. Исмей проводил собеседника ошарашенным взглядом, и, налив себе ещё один бокал игристого крепкого вина, залпом осушил его, желая тем самым забыться. Внимательно выслушав доклад капитана о, проведённом им, обходе их шикарного корабля, Российский Император Николай решил серьёзно поговорить с приятным собеседником о другом, более важном деле, чем круиз. Мужчины удобно сидели в мягких бархатных креслах напротив мраморного камина и лениво потягивали дорогие сигары. Их мысли были мрачнее самой грозной тучи, а в ясных глазах отражалось, затейливо танцующее, медное пламя, которое плавно обволакивало и постепенно заполняло светлую, очень уютную комнату, исходящим от него приятным теплом, тем самым делая её домашней.--Как вам, наверное, известно, дорогой адмирал, вы теперь главная цель наших общих врагов. Они ни перед чем не остановятся, пока ни убьют вас! Поэтому, вы должны перестать прогуливаться по кораблю в одиночестве! Для регулярных обходов, берите себе в сопровождение: либо кого-нибудь из помощников, либо представителей охраны моей семьи! Дверь в каюту постоянно закрывайте, особенно, перед тем, как ложиться спать, но самое главное—будьте внимательны к тому, что едите или пьёте! Там может быть подсыпан, либо подлит яд! Возле вас постоянно должен находиться дегустатор! Лучше пусть он станет жертвой яда!—вразумительно проговорил император, призывая своего новоиспеченного адмирала не забывать о собственной безопасности. Тот был глубоко потрясён искренним беспокойством Государя за его жизнь. Он, конечно, хорошо понимал, что жестокий барон Джон Браэртон не успокоится, пока ни убьёт его.-- Быть искренне преданным Британской и Российской Империям—дело опасное!—горько пошутил капитан, стараясь, сохранить невозмутимость, хотя это и было, крайне, непросто. Николай ничего ему не сказал. Он лишь сочувственно улыбнулся, и, бесшумно встав с кресла, мягко подошёл к, сидящему в глубокой растерянности, адмиралу, подбадривая, похлопал его по плечу и вышел из своих апартаментов, решив пойти к детям и помочь им в их сборах на торжественный ужин в главном ресторане для пассажиров первого класса, который был выполнен в итальянском стиле и из белого мрамора. Капитан так глубоко погрузился в мрачные мысли о своей, висящей на тонком волоске, жизни, что даже не услышал того, как за Государем закрылась дверь. Он горестно вздохнул и потерянно спросил в тишину:--И, что же мне делать? Как долго изображать из себя, загнанного охотниками в ловушку, зверя? Ему искренне не нравилось его нынешнее положение, но и совсем не хотелось, пасть от рук жестоких убийц и уж, тем-более оказаться, в итоге, в раскалённой докрасна, пароходной топке. Лучше уж, погибнуть в морской катастрофе, как полагается морскому офицеру.--Поступайте так, как советует вам Государь, а он плохого, никогда, не посоветует! Вам необходимо продержаться, хотя бы до того момента, пока ?Титаник? ни отбудет в Россию, дорогой Эдвард!—услышал он, донёсшийся до него откуда-то из глубины просторной гостиной, тихий приятный голос юной венценосной возлюбленной. Она сидела в, обитом лиловым бархатом, кресле из слоновой кости с украшением сусального золота, за небольшим столом, который расположен у окна с гардинами из сиреневого бархата и золотого газа. Девушка сосредоточенно раскладывала гадальный пасъянс из карт-таро. Она была одета в роскошное вечернее атласное платье с длинным шлейфом и рукавами три-четверти цвета персикового йогурта, обшитое серебряным кружевом по спирали в несколько рядов с бахромой по краям и пышным воланом на груди. Золотистые длинные волосы собраны в два пышных хвоста и закручены в тоненькие трубочки. На лбу переливалась всеми цветами радужного спектра бриллиантовая нить с хризолитами и аметистами, как и великолепное колье на лебединой шее. Девушка стала свидетельницей, весьма, непростого разговора дорогих её сердцу мужчин не случайно. Вернее, она сама была его особняком и, в течение него, делала несколько раскладов. Только карты выдавали один и тот же результат. Даже сейчас они говорили о, нависшей над капитаном, смертельной опасности. Это беспокоило юную девушку и заставляло нервничать. Изящные руки в белоснежных лайковых перчатках дрожали, словно листья на ветру, что не укрылось от заботливого взгляда самого виновника её душевных переживаний. Он вышел из глубокой задумчивости и, мягко приблизившись к ней, бесшумно встал позади неё и аккуратно принялся массировать ей плечи и лебединую шею, тем самым помогая, расслабиться. Ольга инстинктивно закрыла глаза и расслабилась, чувствуя, как под его умелыми заботливыми руками её, измученное бесконечными переживаниями, тело постепенно наполняется приятным теплом и благодатью. Она даже благодарственно вздохнула. Ей стало так хорошо, что хотелось мурлыкать, подобно разомлевшей от ласк хозяина, кошке. Вмиг, забылись все печали.--Ах, милый Эдвард, вы настоящий волшебник!—довольно улыбаясь, нежно выдохнула юная девушка. Она открыла бирюзовые, как небо в ясную и безоблачную погоду, глаза, в которых читалось столько искренней любви, что она могла быть сравнима по глубине и размерам только с Мировым океаном. Капитан, немного смущённый её откровенностью, скромно проговорил:--Для меня большая честь, сделать Вам приятное, Ваше Императорское Высочество! Это мой служебный долг сделать так, чтобы пассажирам было хорошо и комфортно на моём корабле! Говоря эти, очень искренние слова, он отчаянно старался держаться с ней отстранённо, учтиво, и, не выходя за рамки приличия. Только это было, крайне, нелегко. Ведь капитан любил юную девушку пламенно и нежно. Ему безумно хотелось, заключить её в свои крепкие заботливые объятия и самозабвенно целовать, пахнувшие пьянящим ароматом лесных ягод и пышущие здоровьем, алые губы, пока они не забудутся сладким сном, лёжа в жарких объятиях друг друга на шёлковых простынях мягкой постели, утомлённые головокружительной страстью.-- Знали бы вы, как мне тоже этого хочется!—словно подслушав его запретные мысли, тяжело вздохнула Ольга. она грациозно встала с кресла, медленно подошла к избраннику и очень нежно обняла за шею тонкими пальчиками изящных рук и принялась ласково гладить, из-за чего он весь затрепетал. Полные взаимной обжигающей страстью, взгляды возлюбленных встретились и надолго задержались друг на друге. Их сердца бешено заколотились, а очаровательные лица залились румянцем неподдельного смущения. Заботливые сильные руки капитана осторожно и нежно накрыли руки юной девушки, скрытые под плотной гладкой тканью атласных перчаток, из-за чего она невольно вздрогнула от неожиданности. Собравшись с мыслями и понимая, что она напрасно заволновалась, Ольга постепенно расслабилась и, доверившись нежным чувствам, трепетно вздохнула.--Моя маленькая принцесса, что же ты со мной делаешь!—ласково прошептал ей на ушко капитан, слегка пощекотав её своим тёплым мягким дыханием, из-за чего по стройному телу и по нежной атласной девичьей коже побежали приятные мурашки. Душа замерла, когда мягкие тёплые губы избранника прикоснулись к мочке уха, и, осторожно взяв в тёплый плен рта, легонько прикусили ровными крепкими белоснежными зубами, а затем облизали влажным бархатистым языком. Ощущение от столь смелой ласки оказалось таким острым, что Ольгу пробила сладостная дрожь. Она даже тихо начала постанывать от, испытываемого ею, наслаждения.--Это Божественно!—выдохнула девушка, чувствуя, как страсть приятной тёплой волной начинает накатывать на неё и затягивать в море головокружительного удовольствия, но это было только начало. Видя, что его ухаживания вызывают в юной избраннице неописуемый восторг, капитан продолжил, поднимать её на вершины немыслимого блаженства. Без его внимания ни осталось и другое ушко девушки, которое постигла та же приятная участь, что и первое. Следующими на очереди стали, терпеливо ожидающие своего часа, сладкие, как ягодный нектар, её соблазнительные алые губы. Капитан Смит крайне бережно накрыл их своими тёплыми мягкими губами и из желания узнать, соответствует ли аромат вкусу, легонько облизал их влажным бархатистым языком. У девушки голова пошла кругом от, испытываемого ею, острого ощущения. Она сильнее прильнула к надёжной, как самая крепкая скала, трепетной груди заботливого избранника. Её нежные, словно розовые лепестки, алые губы инстинктивно откликнулись на его ласковый, возбуждающий самые смелые и порочные желания, зов с взаимным душевным трепетом. Девушка благоговейно впустила избранника во влажную тёплую пещеру своего рта. Он принял приглашение, и, плавно заполнив её собой, с наслаждением стал исследовать сладостные глубины и творить самые настоящие чудеса.--Не хочу идти на ужин!—неожиданно передумав, решительно проговорила юная девушка в перерыве между их жаркими поцелуями. Она ещё находилась в мире романтических грёз. Её пронзительный взгляд глубокого обожания был направлен на избранника, а сказанные только что слова, напоминали крик души. Они были такими искренними, что не оставили равнодушным, заботливо сжимающего девушку в крепких объятиях, капитана. Он добродушно усмехнулся и, ласково перебирая между пальцев свободной руки спиральные золотистые локоны очаровательной юной возлюбленной, с лёгким юмором спросил:--И что же Вам хочется, Ольга? Она застенчиво ему улыбнулась, и, потупив бирюзовые, как небо в ясную погоду, глаза, скромно, но при этом мечтательно выдохнула: -- Всего-навсего, оказаться вместе с вами, дорогой Эдвард, на шёлковых простынях мягкой постели и, чтобы от ваших головокружительных ласк с крепкими объятиями, мне хотелось мурлыкать от удовольствия, подобно, разомлевшей, кошке! Капитан оказался смущён смелыми откровениями юной девушки. Мысли в его голове спутались, из-за чего он не знал, как ему выразить свои чувства по отношению к ней. Здравый смысл покинул его, а разум молчал. Зато Ольга не растерялась. Она уверенно прильнула к мягким тёплым губам возлюбленного и принялась самозабвенно целовать их, страстно, решительно и пламенно.-- Ольга, Вы самая настоящая жаркая гурия! От Вас у меня голова кружится, и мысли путаются, но при всём при этом, Вы остаётесь очень нежной и обворожительной!—не переставая, восхищаться ею, признался капитан. Он легонько высвободился из объятий юной возлюбленной, но ещё с огромной нежностью сжимал её изящные руки в белоснежных лайковых перчатках в своих заботливых крепких мужских руках. Его взгляд был полон глубокой любви к ней. В эту самую минуту с позволения императорской охраны, в просторную гостиную вошёл радист Филиппс. Он почтительно поздоровался с Великой княжной и, обменявшись приветственным рукопожатием с капитаном, передал ему, поступившее пару минут, тому назад, самое первое предупреждение об айсбергах.--Эдвард, что там?—обеспокоенно осведомилась юная девушка, внимательно проследив за тем, как капитан решительно развернул радиограмму и сосредоточенно прочёл её содержимое. При этом его очаровательное морщинистое лицо приобрело глубокую душевную серьёзность.--Это всего лишь предупреждение о сложной ледовой обстановке, в которую мы войдём через пару дней! Только Вам не о чем беспокоиться, Ольга! Мы идём на, вполне, допустимой для круиза скорости!—вспомнив о присутствии юной Великой княжны, приветливо улыбаясь, успокоил её капитан и дал распоряжение молодому радисту, вывесить предупреждение на самом видном месте доски с объявлениями, расположенной в главном салоне для пассажиров первого класса. Он не учёл одного, что невольными свидетелями их делового разговора стали, вернувшиеся в гостиную, Российский Император Николай вместе с детьми и племянницей. Государь одобрил решение капитана, относительно предупреждения о, приближающейся сложной ледовой обстановке и принятых им мер предосторожности, но, всё равно решил, переговорить обо всех нюансах со старшими офицерами, лично. --Ну, что же! Раз капитан говорит, что у него всё под контролем, нам остаётся только расслабиться и наслаждаться круизом!—одобрительно заключил Император, и, галантно взяв Великую княжну Ольгу Фёдоровну себе под руку, и, обменявшись с ней парой ласковых фраз и весёлой улыбкой, чинной поступью и в сопровождении детей пошёл в ресторан на ужин. Капитан замыкал их шествие, время от времени поддерживая светскую беседу с Российским Государем. Не желая светиться и ставить себя под подозрение, мистер Исмей отправил в капитанскую каюту искать ключи от трюма, где хранятся ящики с взрывчаткой хорошенькую шестнадцатилетнюю фрейлину Великой княжны Ольги Фёдоровны Иоганну Снежинскую.--Если тебя поймают, скажешь, что просто искала серёжку своей госпожи, которую та потеряла во время одной из жарких ночей с капитаном!—как можно тише и настороженно озираясь по сторонам, объяснил он ей. Они стояли посреди, залитого ярким светом от, включенных ламп дневного света, коридора, где были расположены каюты офицеров, на расстеленной на деревянном ламинированном паркете, красной ковровой дорожке с длинным ворсом. Объяснять долго Исмею не пришлось. Юная черноволосая и с голубыми глазами Иоганна, хотя и чувствовала, что обыскивать чужую каюту, которая, к тому же принадлежит мужчине, являвшемуся главным офицером этого великолепного круизного корабля, крайне не хорошо, всё же не смогла устоять перед психологическим напором директора пароходной компании ?Белая звезда?.--Хорошо! Я, конечно, ничего вам не обещаю, но попытаюсь, отыскать то, что вы у меня просите, хотя видит Господь Бог, мне это совсем не нравится!—уступая проговорила юная девушка, и, легонько придерживая юбку парчового василькового вечернего платья, покорно вошла в капитанскую каюту. Исмей внимательно проследил за тем, как за её хрупкой стройной фигурой закрылась резная деревянная дверь, и, выждав немного, важной походкой пошёл в ресторан. Оказавшись внутри, девушка, первым делом, рванула к письменному столу с, разбросанными на нём: книгами, навигационными бумагами, картами и вычислительными приборами. Она активно принялась перебирать их и увлечённо просматривать каждую из вещей, не учтя одного, что в каюте царит кромешная темнота. Лишь только яркие отсветы ночных огней, включённых на самых верхних палубах, попадали в офицерскую каюту, словно лунная тропа и тем самым, создавая её скудное освещение.--Ну, где же вы их храните, сэр?!—начиная терять терпение, нервно проговорила в темноту юная фрейлина, при этом не забывая, настороженно прислушиваться к звукам и голосам, доносящимся со шлюпочной палубы и коридора. Так ничего и не найдя на столе, девушка перешла к ящикам, но и они, пока не приносили ей нужного результата. Только она не теряла надежду на удачный исход её стараниям. Продолжая увлечённо заниматься поиском, девушка даже и не догадывалась о том, что все действия напрасны. Ведь желанный ключ уже несколько минут, как находится в сейфе Государя Императора. Он забрал его у капитана перед самым ужином, считая, что для жизни того, так будет намного безопаснее. Зато сама Иоганна Снежинская лишилась бдительности, забыв запереть за собой дверь на ключ, чем и поплатилась за свою беспечность. Она была разоблачена, внезапно появившимися в каюте капитана, Корделлой с родственниками, работающими на ?Титанике? стюардами и официантами. Тем временем, плавно и грациозно спускаясь по, прикреплённым к деревянным лакированным ступенькам золотыми наконечниками, ковровой дорожке с пёстрым рисунком, капитан, хотя и отчаянно старался доброжелательно и искренне улыбаться весёлым шуткам Российского Государя, но в душе ему было невыносимо тяжело и больно видеть свою прекрасную юную возлюбленную в обществе более влиятельного конкурента, чем он сам, и отчётливо понимать, что не имеет на неё никаких прав. Думая об этом, капитан, как ни пытался скрыть от всех свои истинные чувства, печально вздохнул и отстал от Венценосной семьи, задержавшись на ступеньке и облокотившись о лакированное деревянное перило с решёткой из кованного металла, который был украшен сусальным золотом. Только, чтобы никто из, проходящих мимо него, пассажиров не понял, что с ним происходит, капитану приходилось приветливо им улыбаться и почтительно здороваться. Он считал, что им не зачем знать о том, какие бури бушуют в его трепетной душе. К счастью они все были на столько увлечены своими развлечениями, что так ничего и не заметили. Что нельзя было сказать о виновнице его любовных мук. Она тихо обмолвилась парой любезных фраз с Николаем, во время чего заверила его в том, что присоединится к нему и детям позже. Он поверил ей и попросил не задерживаться. После чего, девушка внимательно проследила за тем, как он, продолжая весело разговаривать с детьми, вошёл в ресторан, озаряемый ярким дневным светом ламп, находящихся в огромных хрустальных люстрах. Он игриво распадался на множество разноцветных огоньков и плавно рассеивался по всему великолепному залу с мраморными колоннами, отражая теневые очертания в виде растительных узоров. Выждав немного, Ольга мягко и беззвучно вернулась к, одиноко стоявшему на ступеньках и пребывающему в глубокой задумчивости, капитану и с искренней душевной нежностью прижалась к его, внушающей уверенность и защиту, груди. Он весь затрепетал, чувствуя, как бешено, колотится сердце. Сильные руки его инстинктивно потянулись и принялись ласково гладить шелковистые золотистые, переливающиеся всеми цветами радуги, спиральные локоны девушки, ощущая их приятную мягкость и вдыхая душистый ягодный аромат, исходящий от них. Он кружил ему голову и заставлял, забыть обо всех горестях. ?Это настоящее безумие! Господь, что же я делаю!??--мысленно взывал о благоразумии капитан, но мягкие тёплые губы желали немедленного нежного воссоединения с алыми и сладкими, как садовая клубника, губами юной избранницы, чувствуя её взаимное рвение, хотя она и отчаянно пыталась сохранить в себе остатки самообладания. Только все старания оказались тщестными. Девушка сдалась, и, отдавшись жгучему желанию, сама пленила мягкие тёплые губы избранника своими нежными и трепетными, словно розовые лепестки, губами. Капитан Смит не ожидал этого и слегка вздрогнул, но повинуясь древнему инстинкту, с удовольствием откликнулся на трепетный душевный зов избранницы. Он жарко целовал её алые губы, подобно, умирающему от жажды, путнику, заблудившемуся в знойной пустыне. Капитан: то жадно посасывал их, то с наслаждением и упоением облизывал, как долгоиграющую конфету, тем самым пробуждая в девушке сладостное желание. Оно поднималось откуда-то из самых недр еётрепетной души совсем, как лава из жерла вулкана, готового вот-вот взорваться. Её изящные руки в белоснежных лайковых перчатках осторожно накрыли его сильные руки и легонько сжали пальцы, из-за чего капитан затрепетал от приятных ощущений. В эту самую минуту к ним плавно и беззвучно спустилась Корделла, одетая в бархатное платье рубинового цвета времён древних скандинавов и норвежских завоевателей с золотой вышивкой, которую дополняли бриллианты и рубины с преобладанием шёлковой бахромы, расположенной по краям окантовки на декольте и сбореных рукавах длиной три-четверти. Её белокурые, почти снежно-белые роскошные волосы были подобраны к верху в модную причёску, украшенную золотой тиарой. Молодая ирландка понимала, что весьма специфический наряд, покажется другим vip-пассажирам странным, но её это мало волновало. Ведь Корделла одевалась так, как ей самой нравилось. Её беспокоило другое, на страже чего она и стояла вместе с родственниками из своего клана. За этим Делла и спустилась в главный салон для пассажиров первого класса. Её ничто и никто не мог поколебать, но пикантная сцена, свидетельницей которой она стала, заставила слегка смутиться и растеряться, но ненадолго.--Я, конечно, глубоко и искренне извиняюсь за то, что вынуждена прервать ваше романтическое общение. Только у нас произошло ЧП государственной важности!—собравшись с мыслями и приводя любовников в чувства, отрезвляюще обратилась к ним Корделла, обращая тем самым на себя их внимание, предварительно громко прокашляв в золотистую шёлковую жаккардовую перчатку. Заметив её присутствие и понимая, что они выбрали не то место, где им можно предаться нежности, капитан и юная Ольга почувствовали себя, крайне неловко. Их очаровательные лица налились румянцем лёгкого смущения. Они потупились и принялись улыбаться друг другу так, словно нашкодившие и застигнутые на месте преступления гимназистка с гардемарином. Их бархатистые щёки полыхали каким-то невидимым огнём. Но, сумев, привести мысли в порядок, не говоря уже о бешеном сердцебиении, которое им удалось немного утихомирить, хотя это и было, крайне нелегко, капитан заговорил от имени себя и юной прекрасной возлюбленной. Она ещё находилась в лёгком замешательстве.--А, что случилось такого экстраординарного и срочного, раз это не может подождать до окончания торжественного ужина, на который мы с Её Императорским Высочеством, как раз направлялись?—встревожено осведомился он своим привычным спокойным приветливым бархатистым голосом, от тихого звучания которого нежная душа Ольги трепетала и замирала. Корделла, поначалу, хотела иронично усмехнуться и заметить: ?Я вижу, как вы направлялись ужинать!?, но понимая, что легко может напороться на очередную взбучку венценосной юной госпожи, из-за того, что вмешивается не в своё дело, уняла душевный порыв и, как бы невзначай, легкомысленно ответила: --У нас возникли проблемы с мистером Исмеем, перешедшим на сторону наших с вами общих врагов, сэр! Своим признанием, Корделла ожидала, увидеть глубокое потрясение на приятном доброжелательном морщинистом лице капитана Смита. Только, к её разочарованию, он даже и не удивился этому, словно ожидал от директора круизной компании ?Белая звезда? подобную подлость уже давно.--А, что именно он натворил такого, раз мы с Ольгой Фёдоровной должны обязательно вмешаться?—заинтересованно задал их с юной княжной ирландской собеседнице очередной вопрос капитан, всё тем же, спокойным тоном.--Ничего! Всего-навсего, обыскивал вашу каюту, прибегнув к помощи, подосланной им к вам, наивной дурочки, Иоганны Снежинской, которая пыталась, найти ключ от комнаты, куда, по вашему приказанию были убраны деревянные ящики с взрывчаткой, сэр!—подыгрывая ему, легкомысленно отмахнулась Корделла и внимательно посмотрела на, пришедшую в себя, но ещё нервно обмахивающуюся блестящим ажурным веером, Ольгу Фёдоровну. Она была потрясена предательством фрейлины, активным и усердным допросом которой ещё занимались представители стаи-лугару Деллы. Великая княжна хорошо понимала, что за предательство Британской и Российской короне несчастная девушка должна быть казнена. Только ей не хотелось брать на себя этот грех и пачкать руки в крови, сбившейся с пути девицы. Ведь это могло пагубно сказаться на жизни Наследника Российского Престола, которого Великая княжна бережно носила под сердцем. Только Корделла вместе с родственниками нетерпеливо ждали её распоряжений, относительно дальнейшей судьбы графини Снежинской. Это заставило девушку обменяться задумчивым взглядом с капитаном. Ей необходимо было его одобрение, и она его получила.--Сообщите о случившемся инциденте Его Императорскому Величеству! Пусть он сам решает судьбу несчастной девушки! Мне же, необходимо заниматься его детьми!—наконец, распорядилась Великая княжна, высказывая их общее с капитаном мнение, и под руку с ним чинно прошла в белоснежный мраморный зал Итальянского ресторана. Корделла проводила их негодующим и немного разочарованным взглядом, но признавая, что против высочайшего повеления ей не пойти, покорилась, хотя это и претило её собственному желанию, жестоко покарать предательницу. Она выждала немного, и, тяжело вздохнув, направилась к Государю Императору.