Часть 3 (1/1)

Снимаясь со стоянки, молчали. После благополучно пережитой ночи и тепла костра, после разудалистой бравады над поверженным хищником новая потеря словно выбила у них землю из-под ног. В очередной раз. А в сознание, словно клинком, всё глубже врезалась мысль, что волки – далеко не единственная угроза их жалким, беззащитным жизням. Холод. Буран. Голод. Они вместе прикончат всю команду, не оставив людям ни шанса на спасение. С такими мыслями каждый новый шаг по занесённому снегом лесу давался втрое тяжелее.Вдруг слуха бурильщиков достиг далёкий шум – приглушённый рокот, перекаты и звуки падающей воды. Где-то впереди бежала река! А на любой реке, если идти вниз по течению, рано или поздно обязательно встретишь какой-нибудь посёлок, жилую стоянку или, на худой конец, сторожку лесника или охотничий домик. И четверо мужчин резво заторопились в сторону шума, из последних сил отчаянно цепляясь за призрачно блеснувшую надежду.Они вышли к реке довольно быстро, и их радость умерилась настолько же быстро, насколько и всколыхнулась некоторое время назад. От реки их отделял отвесный обрыв высотой несколько десятков метров. Судьбы слово играла с ними, то даря проблеск мнимой надежды, то жестоко отнимая.Оттоуэй боялся не меньше остальных, его сердце так же уходило в пятки при виде оскаленных волчьих клыков и замирало у самого горла, когда он с командой оказывался в очередной западне. Но истинное мужество состоит не в том, чтобы не испугаться лика неизвестности или смерти, а в том, чтобы, несмотря на этот парализующий волю страх, продолжать, не впадая в панику и не теряя рассудка, твёрдо идти к своей цели. Бояться, но не позволять страху контролировать тебя. И Оттоуэй упрямо шёл вперёд и вел за собой группу, редеющую с каждым новым рассветом и слабеющую с каждым часом.Вот и сейчас, когда его подопечные уже в который раз готовы были отчаяться окончательно, Оттоуэй принял совершенно безумное, но – если по-хорошему – совершенно безальтернативное решение. Форсировать реку прямо здесь. Ведь на поиск пригодной переправы могло уйти много дней, которых у них не было. Да и на противоположном берегу был шанс оторваться от волков. Стрелок стал прикидывать оставшееся у них снаряжение – верёвки, ремни безопасности с самолёта, обрывки тряпья и одежды. ?Либо волки, либо те деревья?, - кивнул он на противоположный берег реки. Там стояли крепкие ели, ростом едва не достигавшие высоты их скального уступа.Один конец импровизированного каната закрепили на дереве недалеко от края обрыва, а другой – вручили одному из мужчин. Дороги назад уже не было, и он, прошептав что-то себе под нос, взял разбег и ухнул с обрыва в пустоту. Мгновения тянулись, словно вечность, но вскоре трое на краю ледяной скалы сквозь грохот воды внизу услышали откуда-то из кроны елей с противоположного берега: ?Я живой!?Один за другим переправлялись они по натянутому канату. Обмерзшие ботинки скользили, задеревеневшие от холода и усталости мышцы не слушались, а от высоты перехватывало дух. …Оттоуэй уже спускался с дерева на землю, когда верёвка дернулась и оборвалась, а их четвёртый товарищ, перебиравшийся последним и застрявший на половине пути, на всей скорости летел раскрытой грудью в густой ельник, прямо на острые метровые сучья.Волки подоспели в тот же миг – они словно поджидали, когда очередная попытка несчастных спастись увенчается неудачей. Оставшиеся трое даже не успели понять, стоило ли спешить, чтобы пытаться отгонять волков, или для их товарища всё и так уже было кончено.А над рекой клубился холодный туман, искристый снег серебрился на крутом обрыве, вековые ели неподвижно стояли, величаво раскинув пушистые лапы, и лишь снежное одеяние их было кое-где слегка потревожено непрошеными гостями.