Часть 2 (1/1)

Глава IXС отвратительным писком мимо прошмыгнула усатая соседка. Громким шипением парень отогнал её от своей растерзанной культи. Пульсирующая боль в которой не давала забыться сном и стать добычей крыс или кого похуже. Эти-то хоть живые... Алексей пошевелился и немного переменил положение затёкшего тела. Если честно - помогло не очень: ноги всё также упирались в округлую жестяную стенку этой "трубы", задница онемела от столь продолжительного сидения в воде, не хотелось думать, насколько грязной... Со свистящим шорохом воздух вырвался из будто содранных внутри лёгких и пошевелил переломанные рёбра. Только не застонать, только не застонать... Над головой раздались мерные шаги. Чёрт возьми, засекли, ну и слух у этих тварей! Парень напрягся, готовясь в любую секунду бежать или защищаться, здоровая левая рука инстинктивно сжала ствол снайперской винтовки, которая за эти проклятых полтора года стала до боли родной. Алексей закрыл глаза, бесполезные в здешнем кромешном мраке и весь обратился в слух и нюх. К счастью, подобраться к нему возможно только с одной стороны - с той же, откуда он забрался сюда сам, да и то, не наделать при этом ни малейшего шума не получится даже у мортенхейльмовских орлов, которые, кстати сказать, всегда несли с собой неповторимое трупное амбре, различать которое в городском смоге их "могильщики" умели ещё на дальних подступах или не выживали... Вместе с оглушительным грохотом на голову парня лавиной посыпалась земля вперемешку с кусками бетона и обломками стальной арматуры, его раскрыли и решили похоронить, похоронить заживо. Здесь. Не дождётесь, уроды! Лёшка рванулся вниз, нечеловеческим усилием воли заставив себя выдернуть ногу из-под куска чего-то, по ощущениям похожего на сомкнувшуюся крокодилью пасть. Кажется, кость не выдержала и хрустнула. Трещина? Перелом? Всего лишь вывих? Разбираться с этим не было времени. На кону его жизнь. Прихрамывая и подволакивая изуродованную конечность, он мчался, ориентируясь лишь по памяти и невероятным чудом избегая ежесекундной опасности налететь на тут и там торчавшие из стен отогнутые штыри стальных балок. Его преследователям, ясное дело, не представлявшим никакой угрозы, мёртвое не дохнет. Резким прыжком парень выбросил себя на поверхность через открытые канализационный люк и понял, что погиб - его сразу взяли на мушку несколько упырей: один, напоминавший стальной стелет, увитый толстым и длинным позвоночным столбом с ошмётками гнилого мяса, свисавшими уродцу чуть не до пят, и двое других, по-видимому,более "свежих", только что сшитых и ещё не обстрелянных, а потому не научившихся справляться с "могильщиками". Оставалось только прорываться через них. Всё происходило в течение долей секунды. Решение. Действие. Упасть. Перекатом под ноги. Несколько пуль всё же оцарапали кожу, но лишь бы не были отравленными. Не сумевшие сориентироваться новоиспечённые кеглями попадали на выщербленный асфальт, а их юркая жертва метнулась вперёд и за угол. Скелет зацокал следом. У мёртвого есть один существенный недостаток, господин Мортел - живое быстрее соображает, особенно если это деватово отродье... Если бы у него были здоровы обе руки и ноги, он обязательно попытался бы подняться наверх и скрыться от зомбарей там, на самой границе мортенхейльмовских владений. Выше нельзя, над макушкой Чёрного Обелиска воздух прочёсывают правительственные вертолёты и даже парочка специально для него выписанных Призраков. Он наделал много шуму на этой вшивой планетке, да, ему есть чем гордиться, ибо ловят его уже две корпорации из трёх. В узком промежутке между двумя домами справа промелькнула белая тень, показавшаяся парню огромной, чем-то вроде мифического йети. Таких тварей он ещё не видел, и хрен знает, на что они способны. Кажется, она хочет его опередить и отрезать путь. Не выйдет, ублюдок, и прежде чем смог успеть взвесить все За и Против, Алексей рванулся в раскрытую дверь подъезда одного из многочисленных здешних нежилых домов. В городских боях он привык доверять своей интуиции. Вот и теперь решил затеряться в одной из пустых разворованных квартир. Спрятаться и пересидеть, зализать раны, а потом найти своих и вместе решить, что делать. Лёшка на предельно возможной скорости дохромал до восьмого этажа и забежал в первую попавшуюся дверь, после чего начал в панике метаться в поисках того, чем бы можно было завалить вход, чего-то крупного, но на лестнице слышался неумолимо приближающийся топот, к счастью, одной пары ног, а значит, их обладателя можно будет уложить одним счастливым выстрелом. Алексей замер, спрятавшись за косяк, стрелять, в случае чего, он может и с одной руки, левой. Шаги на лестнице также затихли. "А ты умнее, чем кажешься...", по лицу проползла кривая ухмылка. Сейчас чьи нервы окажутся крепче, в своих Лёшка был уверен. Едва слышный хруст песка под ногой. "Вот ты где," - парень бесшумно повернулся и встал напротив входа, готовясь укокошить преследователя, но вдруг что-то пошло не так, и вместо груды рыхлого гнилого мяса, кое-как наверченного на стальной костяк, на него рванула гладкая и обтекаемая снежно-белая кукла из пластика, по крайней мере, так показалось в первый момент, миллисекундного замешательства оказалось достаточно, чтобы дать противнику преимущество, а потом громадная лапища рванула оружие из его дрогнувших рук, не боясь получить заряд свинца прямо в грудь, и, кажется, получила. Лёшке удалось пару раз нажать на курок, прежде чем боль в отрываемых пальцах стала настолько невыносимой, что пришлось их разжать и бежать в глубину квартиры. А раненый (?) бугай затопал следом. Алексей подлетел к зияющем выбитыми стёклами окну и оказался меж двух огней: сзади этот пластиковый колосс, впереди восемь этажей свободного полёта, а внизу свободное пространство, вроде...В качестве парашюта - оторванная кисть правой руки и изуродованная бетоном левая нога. Нехай пропадать, живым не дамся. И с этой отчаянной мыслью парнишка ринулся в полёт, возможно, последний в своей жизни. Адское приземление. Темнота, вошедшая в глаза подобно раскалённым наконечникам копий...***Полоски, полоски, полоски в глазах...Длинные бурые расплывчатые полоски, всё сужающиеся и сужающиеся, вместе с заново обретаемой способностью моргать превращающиеся в тонкие и несгибаемые железные прутья. Он заперт. Он в клетке. Здоровой рукой и ногами привязан к какому-то шесту позади него. Алексей скосил глаза вниз и увидел то, что привело его в сознание: мелкий гниловатый урод, похожий на изборождённого старческими морщинами младенца, росточком едва достававший ему до колена, своей коричневой ручкой сделал ему инъекцию какой-то розовой дряни в бедро. Алексей попытался хотя бы плюнуть ему на голову от бессильной ярости, но мышцы туго скрутила волнообразная судорога, и тело само собой против воли выпрямилось, вытянувшись в струнку насколько это было возможно, насколько это позволяли стягивавшие его члены цепи. И увидел прямо перед собой Его. Верховного Некроманта. Разодетый в вышитый золотыми галунами чёрного цвета плащ, увенчанный широким стоячим воротником, подпиравшим голову его хозяина, в белоснежной блузке с пышным накрахмаленным жабо, слегка стянутой чуть ниже груди тесёмками накинутого сверху плаща, в широких штанах и тёмно-коричневых замшевых сапожках, также отделанные по голенищу тусклыми золотистыми позументами, перед ним, что твой Граф Дракула, стоял Хозяин Мортенхейльма Эрлих Мортел. Короткие зачёсанные назад белые волосы, белоснежная, словно искусственная кожа, несколько глубоких морщин, пролегавших через высокий лоб, безжизненные чёрные гипнотические глаза и натянутая на губы ухмылка, из-под которой только что не вылазят острия клычков, чтобы сделать образ каноничным. Такие же белые руки с длинными костлявыми пальцами оканчивались перламутровыми ногтями, своей длиной отчаянной просившими отныне звать их исключительно когтями, были сложены в замок на груди. Кажется, Морт боится. Даже сейчас. Боится его пойманного и связанного, искалеченного и накачанного ядовитой дрянью. Он боится. Алексей сглотнул непослушным и перекрученным болью горлом и попытался добавить в свой надтреснутый голос как можно больше издёвки:- Здравствуй, крыса склеповская...Тонкие губы Эрлиха лишь чуть вздрогнули и скривились, он пытается держать себя в руках, после чего Некромант сделал несколько шагов вперёд и подошёл вплотную к разделявшей их решётке, словно желая получше рассмотреть легендарного Химеру, как Алексея звали боевые товарищи и враги, звали за исключительную силу, скорость, ловкость, живучесть и отчаянную ярость в борьбе с мортенхейльмовской нежитью. Такое прозвище нужно ещё заслужить, и Алексей заслуживал, в полной мере заслуживал. Потому и до сих пор не был убит, он нужен Эрлиху живым, пока. Пока его тело под страшными пытками не выдаст все свои секреты. Он удивителен, он уникален, и хозяин Мёртвой Зоны это понимает, слишком хорошо понимает, потому держит его здесь, вместо того, чтобы уже давно распилить на части и здоровые органы продать по баснословной цене кучке жалких горожан, пророщенных всевозможными опухолями из-за вредных и радиоактивных производств, что держит их Владыка, а выпотрошенную оболочку использовать как обёртку для нового Зомбя, пока она не истлеет и не истреплется прямо на своём новом хозяине...- Здравствуй, малышшшшш... - из дышащего смрадом рта наконец-то выползло что-то осмысленное, - вот ты и мой, наконец-то...Я так ждал этого. - Эрлихом почему-то овладела исключительная говорливость, совершенно не свойственная этому мрачному типу. Чёртова Крайс не допускает его в лавразийскую зону, держит здесь, на каких-то жалких паре десятков квадратных километров, наделяя лишь объедками с барского стола и не гнушаясь лишний раз продемонстрировать, кто здесь настоящий хозяин. Но теперь всё будет по-другому, он, Эрлих, поймал девата, поймал, потратив на него несколько сотен своих лучших солдат!...Но дело того стоило. Холодные пальцы словно хищные змеи обвили стальные прутья решётки. Другая рука нажала на кнопку, и невидимая дверь раскрылась за счёт того. что несколько железных штырей беззвучно ушло в пол. Аккуратный замшевый сапожок приготовился переступить разделявшую их невидимую черту и оказаться по другую сторону клетки, неся своего Хозяина к пленнику. Но тут внезапно вырос один из его молчаливых помощников, длинный, худой и бледный истукан, похожий на ожившую покрытую изморозью жердь, и таким же глухим и безжизненным голосом прогудел:- Господин Мортел! Вас вызывают. Немедленно. Наши конкуренты. И настоятельно требуют прекратить любое проводимое Вами действие, иначе они грозятся начать штурм. Здание оцеплено... - последние слова он договаривал уже без маленького переговорника, который его Хозяин вырвал из задубелых рук слуги поспешно вышел в ним в другой Зал, словно надеясь ещё о чём-то договориться и боясь, что пленник узнает, что к борьбе за его жизнь подключились очень серьёзные силы...****Через полчаса изнемогающего от невыносимого напряжения всех мышц Алексея отвязали от ставшего для него позорным шеста, и, сделали очередную инъекцию, от которой он тут же весь обвис что безвольная тряпичная кукла. А сильные руки преследовавшего "йети" подхватили его как кутёнка поперёк туловища и отнесли в маленький реанимационный фургончик с лучистым фиолетово-белым шаром, красовавшимся на боку. Всё кончено, до него добралась Крайс, всё кончено...Руки и ноги безвольно болтались в воздухе. Громила втащил свою добычу внутрь и свалил на кушетку. Над парнем склонились несколько бородатых незнакомых физиономий, подробности которых разобрать не удалось, - веки непреодолимо слипались, кажется, кроме миорелаксирующего второе зелье обладало ещё и усыпляющим эффектом. Последним, что выцепило его гаснущее сознание были несколько фраз какого-то горбоносого очкастого блондина:- Кисть оторвана...Будем пришивать? Хозяину его нужно предъявить целеньким...***...Онемевшая рука конвульсивно сжала что-то мягкое, из раскрывшихся губ вылетел тихий измученный стон, потом рядом с ухом раздалось слегка плаксивое и встревоженное бормотание:- Всё в порядке, миленький...Всё в порядке...До боли знакомый голос, до боли...Свет, хлынувший нестерпимым потоком под такие было слипшиеся и вместе с тем уютные веки, причинил этой боли достаточно. Алексей задышал часто, громко и глубоко, после чего попытался по привычке протереть глаза пальцами правой руки и чуть не выворотил их с корнями - рука ничего не чувствовала и вместе и тем как взбесилась, налившись дьявольской силой.- Стой, стой, стой...Этой ручкой не надо ничего трогать... - Он ощутил тепло чужой ладони на локте, после чего заботливый собеседник мягко отвёл его обезумевшую конечность от чуть было не пострадавших глаз и осторожно уложил её вдоль туловища. Больше не пытаясь шевелить злосчастной частью, парень приподнялся, опираясь лишь на левую руку и наконец-то смог немного приоткрыть глаза, увидев перед собой смутные очертания знакомого лица, сейчас оно чуть осунулось и пожелтело, по щекам бежали слёзы радости, падая на зелёную больничную робу и запутываясь в тёмных вьющихся волосах.- Отец... - прохрипел Алексей. - Ты здесь? Тебе всё рассказали?...Нет...нет... Он попытался было перевернуться на живот, чтобы спрятаться от очевидности, зарыться лицом в подушку, как маленький ребёнок, он, такой беспомощный сейчас... В неудачно повернувшейся правой кисти снова что-то хрустнуло и запульсировало тугой болью. Воздух прорезал визгливый голосок:- Я же сказал вам следить за ним! Следить - это значит, следить, чтобы он не дёргался, не делал резких движений и вообще ничего не делал сам! только лежал тихо!- Да, да, господин Плейон, простите, я упустил его...Тем временем, тоненькое сероватое одеяло окончательно выскользнуло из негнущихся пальцев изувеченного парня и упало на пол, явив всем его худое тело, тут и там изрезанное глубокими и широкими шрамами, словно земля бороздами и оврагами. Теперь их выскоблили, сделав ещё глубже и смазали жёлтым дезинфицирующем раствором, сделав ещё страшнее. Мучительный стыд захлестнул Алексея, обвившись вокруг горла жёсткой кожаной удавкой, стыд от того, что отец сейчас видит его в таком состоянии. Боже мой, до чего он докатился...Словно почуяв это, блондинистый очкарик решил максимально садистски усилить, углубить и расширить его страдания:- Вы можете с полным правом стыдиться или гордиться своим сыном, уважаемый... Для один он - герой, а для других - преступник, находящийся во всепланетном розыске... С одной стороны, он за время своей разудалой "деятельности" в нижнем отделе Трущоб, причинил огромнейший ущерб корпорации Эрлиха Мортела Мортенхейльм, с другой он же, косвенно, причинил не менее серьёзный ущерб и нам...Знаете, во сколько обошёлся Крайс его выкуп?!Карна приподнялся и раскрыл было рот, чтобы возразить, поблагодарить или снова извиниться, но мягкий и чуть тягучий голос зазвучал откуда-то со стороны изголовья лёшиной кровати:- Мистер Плейон, спасибо Вам за Вашу работу. Вы можете быть свободны. Дальше мы сами.С плохо скрываемым раздражением, мистер Плейон подчинился и развернувшись на каблуках ушёл, унеся с собой все свои финансовые соображения. А окончательно поднявшийся на ноги Карна молитвенно сложил перед собой ладони и в смиренном поклоне вошедшему произнёс:- Благодарю тебя...Ты вернул мне сына вновь...- Не стоит, не стоит...Я не мог позволить, чтобы с ним что-то произошло- Отец, я прошу вас, не унижайтесь! - и прежде чем Карна успел сурово цыкнуть на встрявшего в разговор Алексея, тот поймал его руку и поднёс к своим губам, - Отец, я того не стою...- Стоишь, сынок, - прошептал садясь рядом измотанный отец. Ему ещё столько надо было сказать Лёше! С одной стороны, рассказать, что мама очень хотела тоже приехать сюда, она умоляла мужа взять её с собой, но он категорически запретил ей и поехал один. Всего пару месяцев назад она вновь разрешилась малышом, Вашишем, и если сейчас она увидит своего первенца в таком состоянии, у неё может пропасть молоко, жизненно-необходимое его брату. Потому Карна решил ехать один, сперва пусть Лёшку как следует подлатают, а уж потом он заберёт его с собой в Хастинапур и больше никуда не отпустит. Хватит, набегался дурачок...С другой стороны за эти два с небольшим года в их семье столько всего изменилось, и неизвестно, как его теперь уже второй сын воспримет эти перемены.А из тьмы на них неподвижно глазел белоснежный киборг, который выследил и поймал Химеру...Глава XЛёшка лежал на спине и от нечего делать в который раз изучал изразцовый потолок, который уже мог бы нарисовать с закрытыми глазами, но мысли его были далеко. Мысли растекались, концентрируясь в основном в прошлом, слегка омывая настоящее и лишь краешками касаясь будущего, которое, если честно, виделось - никак. Он вспоминал, как расставшись с Анной не находил себе места, как метался сперва по Нофолоту, ставшему для него пустым и мертвым Градом Смерти, Градом Смерти его любви, потом его занесло в киберзону, а потом, потом он узнал про Трущобы и ринулся туда, ища забвения, деятельности, опасности и борьбы. Он присоединился к повстанцам, практически, секте, которая объявила владельца Мортенхейльма Эрлиха Мортела исчадием Ада, наместником Сатаны и воплощением Мирового Зла вообще. Строго говоря, - не без оснований, потому что его владения считались одним из самых малопригодных мест для жизни, ибо туда стекался криминализованный, опустившийся сброд со всей Геи, потому буйно цвели наркоторговля, причём наиболее опасными наркотиками и стимуляторами, как-то Чёрная Нефть, сильнейший мутаген, производство которого было жёстко регламентировано государством; незаконная торговля органами, работорговля и т.д. Надо сказать, что Эрлих никак не пресекал все эти творящиеся на его территории бесчинства, более того, выдача населению кредитов под залог органов, наличие опаснейших производств, превративших это место в радиоактивную помойку, а также массовое клепание зомби-солдат были официальной политикой корпорации Мортенхейльм, потому врагов у неё было много, а Лёше было всё равно, на ком сорвать злость, горе и обиду. Но постепенно его соратников становилось всё меньше, кого переловили, кого убили, а его вот на блюдечке с голубой каёмочкой отдали любящему папочке, перевязав розовой ленточкой... Правая рука непроизвольно сжала шёлковое покрывало. Немного опомнившись, Алексей разжал пальцы и медленно поднёс её к глазам - шрамы потихоньку разглаживались, швы рассасывались, но всё же, наспех подобранная искусственная кожа была на пару тонов светлее его собственной, да и сознание факта, что теперь он немного киборг отдавалось неприятной прохладой в груди. Парень перевернулся на живот и стал следить за медленно ползущим по полу солнечным лучом. Такой же одинокий здесь, в этом громадном дворце, как и он, везде... Он всегда был каким-то не таким, он не знает, как вести себя с ними, с другими... Ещё в больнице отец не отходил от него - готовил к новой жизни, объяснял, рассказывал, что было, когда его не было, не было два года. Через несколько месяцев после его окончательного, как казалось тогда, ухода из дома, всё семейство Карны переехало в Хастинапур. В Нофолоте ничего не держало, а старший сын Вришакету, много раз слёзно просил родных приехать к нему, и потом стал одним из первых, с кем познакомился Алексей - смирный, даже забитый парень, со сварливой, но красивой женой и маленьким сынишкой, Шоном... Видно было, что он безумно рад, хотя бы призрачной поддержке новообретённой семьи, отца, младших братьев, и что ему теперь не придётся в одиночку противостоять пятерым дядьям, из которых один другого краше, и их инфернальной жёнушке. От одного вида которой у Лёши все внутренности скрутились в тугой узел, а её глаза, словно изнутри подсвеченные адским пламенем преисподней, долго чудились ему в тёмных углах. Алексей знал, что у него никогда не повернётся язык назвать ЭТУ матерью, только - в лучшем случае, мачехой, про себя...Чем они опоили, чем запугали беднягу-отца, что он женился на ней? Плюс недавно ещё одна безумная девка, кажется, из царства Каши, объявила всем, что если величайший из героев, сын Сурьи и старший принц династии Куру на ней не женится, она немедленно войдёт в огонь, и уже разложила кострище... Как же её звали? Суттанайна, принцесса Суттанайна, чтоб её... А мама страдает...Такие вот, блин, перемены, а ещё братья подросли, вошли в силу и заколосились ниватакавачевскими панцирями, а у него так ничего и не выросло, и даже намёков нет. Он прятал от всех и даже от себя свои отчаянные попытки что-то найти, нащупать, что-то более твёрдое, чем остальная кожа, что докажет его принадлежность к семье, но ничего не находилось, и Лёша впадал в отчаяние, и бежать теперь некуда - если он высунется за границы лавразийской зоны, его немедленно сцапают многочисленные охотники за головами, шпионы и наёмники Мортела, который, сочтя себя оскорблённым, не поскупился назначить награду за пойманного Химеру, не важно, живого или мёртвого, целого или по частям...А ещё дети, дети для которых родной отец стал чужим. Четырёхлетняя дочка почти и не помнит его - слишком мала была, когда он уходил, с сыном он пытался отыскать общий язык, но всё без толку, мальчик закрывается и уходит в себя, возможно, думает, что отец его предал, а отец сам не знает, как ему жить, отец сам был ребёнком, когда ты у него родился, малыш...Слёзы катились по щекам, скапливаясь в ложбинке подушки под подбородком... Чуть слышно запиликал телефончик, который Лёшка украдкой смог протащить в этот свой персональный АдГлава XIЭто были его друзья по повстанческим будням - Сиплый и Отто, которые каким-то чудом смогли выскользнуть из кольца облавы и пробраться сюда, в дворцовый сад, где и засели в одном из укромных уголков, дожидаючись его. Алексей быстрым движением смахнул с век набежавшую влагу, он никому не позволит жалеть себя и видеть в нём размазню. Потом несколько раз вздохнул, собираясь с мыслями и встал, на ходу набрасывая на весь свой облик маску деланной развязности и пофигизма. Как обычно, выйдя из покоев он испугал парочку дворцовых прислужниц, не вовремя попавшихся ему на пути. Отец и мать столько раз просили его заменить драные джинсы и полупрозрачную белую рубашку, через которую зловещим тёмным пятном во всю спину просвечивала его давняя татуировка, на привычные всем здесь дхоти и ангаваштрам, но Лёша каждый раз упрямо отказывался, ему казалось, что хотя бы одежда должна отличать его от остальных, а так же служить знаком его особости и сигналом о том, что он не покорился здешним нравам. За то время, что он провёл в Хастинапурском дворце, ему удалось изучить и запомнить местные тайные ходы и выходы, потому сейчас он смог без особого труда выскользнуть в сад и добраться до условленного места, не привлекая к себе ненужного внимания. Дружбаны, узрев слегка отъевшегося и поздоровевшего Химеру радостно загоготали и тут же продемонстрировали ему припасённую ими для такого случая "горючку". Парень аж присвистнул, прикинув в уме градус пойла и то его количество, что сегодня вольётся в каждую глотку. После обычных приветствий и объятий, Лёша уселся к ним под куст прямо на траву и завязалась весёлая беседа, какая только может быть между давними боевыми товарищами, вспоминали и свои былые подвиги и победы, делились планами на будущее, и "вот когда залижем раны - Мортенхейльму зададим!", а так же описывали своё текущее состоянии, ну и пили-матерились во всю глотку, разумеется, надеясь, что в этом заросшем углу их никто не сможет достать. Из их рассказов Алексей узнал, что корпорация Мортела после их поимки и депортации возвела вокруг своих владений защитный купол, через который, как поговаривали, микроб не пройдёт, не то что Химера. Лёшка хохотал и грозится снести всё нахрен вместе со всеми их куполами, как вдруг над самым ухом раздался отвратительный женский визг:- Что вы здесь делаете?! Кто позволил вам?!Парень икнул и поднял мутные от алкоголя глаза в сторону источника крика и увидел то, от чего хмель вышел ровно на половину: расплывчатое красное пятно. Вторая жена его отца. Драупади. Каким-то образом прочухала, что он тут делает, и решила обломать кайф, или ей донесли. Второе вероятнее. Лёша приподнялся на ватных ногах и неотчётливо пробулькал:- Эээ, мы...нич-чего...После чего в мгновенье ока его левое ухо оказалось объято адским пламенем.- Да вы тут пьяны! - казалось, казалось, из её и без того жуткой морды вот-вот прорежется клюв гарпии.В следующий момент Лёша, если честно, сам не понял, что сделал, но чокнутая баба завизжала на границе с ультразвуком:- Ты...Ты ударил меня!!!!Как ты посмел?! Поднять руку на собственную мать!..- Вы...Вы мне...не мать...Моя мама - ВрушалиНо бешеная фурия уже разворачивалась и не слушала его:- Тебя ждёт страшное наказание, вот увидишь, нечестивец... - голос переходил в змеиное шипение, и Алексей был готов поклясться, что видел мелькание её тонкого и раздвоенного языка меж заострившихся мелких зубов.Ведьма, сопровождаемая целым сонмом запуганных ею прислужниц отправилась назад, скорее всего, за дворцовой охраной. В пропитанном алкоголем мозгу Лёшки возникли картины подземелья, решёток и кандалов, в которые эта тварь непременно захочет его упрятать, потому ещё толком не обретя способность соображать, парень начал быстро пинать своих осоловелых дружков:- Быстрее, быстрее отсюда, быстрее, валите, я сказал...Те медленно завозились, а приближающийся к ним топот нескольких десятков ног придал им ощутимое ускорение. Как и ожидалось, на борьбу за трезвость дочь Друпады собрала целый взвод солдат. Чтобы задержать их и спасти друзей, Алексей очертя голову бросился в атаку. В итоге небольшой потасовки один-с-голыми-руками против примерно пятнадцати вооружённых мужланов он был скручен и с разбитыми губами и вывихнутой ключицей доставлен в зал собраний. Куда, несмотря на поздний час уже успели явиться всклокоченный отец, в расширившихся глазах которого читался неподдельный ужас, заспанный дедушка Бхишма и правящий император Юдхиштхира, так и не успевший нацепить на себя половину положенных по статусу регалий. В дальнейшем обещали подтянуться остальные дядья и родичи, жаждущие крови нечестивого старшего сына Карны. Прокурором, обвинителем, и чувствуется, окончательным судьёй здесь выступала, как и ожидалось, сама потерпевшая. Она, не поскупившись щедро добавить от себя ярких красок, расписала, как обнаружила его, Лёшку, буквально лежащим у неё на дороге в столь непотребном состоянии, и при малейшей попытке усовестить его и призвать к порядку этот негодяй осмелился ударить её, свою мать и царицу! В доказательство истинности своих обвинений она протянула ко всем собравшимся свою правую руку, на которой вспух неглубокий, но длинный рубец... Только тут до Лёшки дошло, что собственно случилось: она своими длиннющими красными когтями вцепилась ему в ухо, вероятно, надеясь отвести его к отцу, чтобы тот задал сыночку хорошую трёпку, а он чисто инстинктивно стряхнул её когтистую лапищу с себя, и видимо, спьяну не рассчитал силу и траекторию движения - один из многочисленных браслетов каким-то образом разодрал её не по годам изнеженную кожу. Глубоко вздохнув, парень открыл рот, чтобы изложить свою версию событий, но увидев на себе потемневший и полубезумный взгляд Карны понял, что говорить бесполезно, его всё равно никто не будет слушать. Подтверждая его догадку, отец немедленно выступил вперёд и срывающимся голосом произнёс:- Вы правы. Мой сын несомненно виновен. И я сам немедленно накажу его за этот грех!... - последнее сын Сурьи буквально выкрикнул, и прежде чем все собравшиеся отреагировали, он уже схватил бедного Лёшу за руку и поволок в одни из боковых покоев. По дороге Алексей упал и, кажется, подвернул ногу, несильно, но ощутимо. Втащив его в полутьму маленькой комнатушки, Карна рывком заставил его встать на ноги, заглянул в лицо и внезапно ударил в солнечное сплетение. Парень зашёлся в немом крике после чего полетел лицом на маленький гостевой диванчик. Из-за вспыхнувшей и затопившей сознание боли не расслышав, что отец приказал одному из дежуривших слуг...- Раздевайся...Снимай рубашку. - отрывистые команды красными пятнами загорались в сознании, непослушными пальцами Лёша расстегнул несколько пуговиц, после чего страшная сила отцовской ярости сорвала с него одежду.- Все выйдете отсюда...- быстрый топот, хлопок закрывающихся дверей. Они остались одни. Сын и отец. Израненная жертва и её палач. Лёша попытался было развернуться лицом к Карне, чтобы как-то объясниться, но вместо обычно такого ласкового и участливого родительского голоса услышал ледяной приказ:- Лежать!... как собаке. А потом пришла боль, страшная, прожигающая до костей, сдирающая кожу со спины и боков, хлеставшая по незащищённому затылку и плечам, похоже, это лошадиный кнут... Сколько было ударов, Лёшка не смог бы сосчитать даже если от этого бы зависела его жизнь. Ему лишь казалось, что гигантский кожаный язык вот-вот пролижет его до самых внутренностей, вот уже словно бы торчат наружу кости, сейчас он потеряет сознание, он уже перестаёт чувствовать, видеть, слышать, дышать, его тело будто истончается и испаряется....Как вдруг тихий-тихий всхлип, что показался ему громче самого страшного грохота привёл его в чувство:- Прости...Прости меня, сынок...Лёша, прости...Если когда-нибудь сможешь, прости... Я...я испугался твоего поступка, я испугался что всё вновь повторится, испугался за остальных своих детей...прости, я...я не знаю, что нашло...Карна ожидал чего угодно: что сын ему не ответит, что Алексей больше никогда не заговорит с ним, что он проклянёт его и его сыновей, но только не того, что произошло сейчас. Слабые и холодные пальцы едва ощутимо сомкнулись на его кисти, и в следующий момент влажные от крови губы старшего сына поцеловали руку, только что причинившие ему столько невыносимой боли:- Это ты меня прости, я подвёл тебя, отец...Я подвёл всех, как всегда.,.. Карна беспомощно плюхнулся в головах у сына и закрыл лицо окровавленными руками, его плечи мелко-мелко дрожали, он беззвучно рыдал. Лёшка с трудом подвинулся чуть в перёд и попытался заглянуть ему в лицо, с губ слетел тихий стон. Отец порывисто опустил руки и свистящим шёпотом спросил:- Встать сможешь?Вместо ответа Лёша лишь смог неуверенно кивнуть. После чего бережно поддерживаемый, был поднят на ноги под непрерывный горячий шёпот:- Сейчас, сейчас всё закончится, потерпи, потерпи ещё немного, сынок, потерпи....Он осторожно взял Алексея под руку и медленно повёл к выходу. При первых двух шагах парню показалось, что его сейчас вырвет, он порывисто согнулся пополам и почувствовал, что внутри что-то оборвалось, в глазах потемнело. В себя он пришёл уже на полу, в дрожащих и родных объятиях. Они вновь поднялись и в этот раз благополучно доковыляли до выхода. Яркий свет прошёлся по глазам словно новый удар плётки. Алексей зажмурился и позволил отцу вести его, ослепшего, дальше. А когда вновь смог открыть глаза, то мир вокруг зарябил и закружился от обилия пестроты и ярких пятен - кажется, здесь собрался весь их род.Карна отступил от него на пару шагов и срывающимся и дрожащим голосом крикнул, что так будет с каждым в его семье, кто осмелится нарушить дхарму и поднять руку на женщину, тем более, на Драупади...Лёша, весь утопая в сжигающем его тело пламени боли, не мог толком расслышать его слова. Все душевные и физические силы уходили только на то, чтобы стоять прямо, демонстрируя царственному собранию свою растерзанную спину - доказательство совершившегося над ним справедливого суда...После речи его отца зал погрузился в звенящее безмолвие, кажется, подобного никто не ожидал, а большинство даже шокированы подобной скоростью и жестокостью расправы над юношей. Тишину первым нарушил всё тот же змеиный голосок:- Но я имела в виду не это... не настолько...кажется, ему сейчас нужен лекарь...С этими словами из толпы выделилось оранжевое пятнышко и по-кошачьи на мягких лапах проползло к нему:- Не нужно никого звать, я сам его вылечу. - Елейный голосок в самой сердцевине был пропитан ядом. Ядавская лиса снова решила запустить свои когти в тело их семьи, как было когда-то... и словно подтверждая лёшины опасения, самый зловещий из родичей промурчал растерзанному и трепещущему от непереносимой душевной боли отцу:- Ну зачем же ты так сурово? Мальчик недавно здесь, не знает наших обычаев...правда, Лёша? Пойдём со мной, сынок...Больше всего на свете Лёшке хотелось вырваться из этих лживых сетей и острых когтей, но опасаясь снова накликать беду на всю их несчастную семью, парень с тоской покорился, лучше пусть он погубит его, его одного, хватит всем из-за него страдать...Жуткое создание вновь привело его на место недавней экзекуции, словно наслаждаясь висящим в воздухе запахом свежепролитой крови и непроизвольным трепетом жертвы. После чего вновь приказало ему лечь на живот и закрыть глаза, что Лёшка покорно исполнил. Первое прикосновение чужих ладоней буквально заставило его взвиться как на дыбе, но потом пришло облегчение. Постепенно боль уплывала, а измотанное сознание заполнялось тихим и синеватым комариным звоном, который то отплывал, то накатывал, подобно океанскому прибою, постепенно отмывая себе от Лёшки кусочек за кусочком... Неизвестно. чем бы закончилось для парня это лечение, если бы звон не прорезал хорошо знакомый голос, такой нежданный здесь:- А ну отойди! Хватит, насмерть залечишь а то...С шипением кобры, упустившей свою долгожданную добычу, инфернальный знахарь медленно поднялся и растворился в стоявшей по углам тьме, высасывавший душу звон уполз за ним следом. Лёшка с наконец-то пришедшим ощущением полного покоя и защищённости в душе схватился за знакомую руку и сразу же крепко заснул. Кажется, тот же голос громко отчитывал его отца за случившееся, но Алексей не имел силы, чтобы проснуться и сказать хоть что-то в его защиту.Глава XIIУтром его вновь разбудили какие-то хлопки и неясные восклицания. Сон долго не хотел отпускать Лёшу из мягкой, но цепкой хватки, а когда наконец парень смог приоткрыть глаза, то его взору предстала следующая картина: из дверей торчала растрёпанная голова его отца, а мама Врушали прилагала все силы, чтобы только не дать ему войти. Сперва Лёшка было метнулся на помощь к терпящему притеснения родителю, но был остановлен прикосновением другой сильной руки - это сидящий рядом Крис взял его за плечо и негромко проурчал:- Не вмешивайся...Милые бранятся - только тешатся.На его голос обернулась раскрасневшаяся Врушали и немедленно бросилась к своему сыночку с причитаниями и заготовленными слезами. После долгих объятий и поцелуев, она метнулась в другу часть комнаты за заранее припасённой для Лёши едой. Отец, тем временем тихо просочился вовнутрь, прихватив с собой пару старших сыновей для подмоги. Заметившая их Врушали сжала в меткой руке снаряд - кувшин с водой для омовения, но её занесённую руку остановил Крис:- Хватит! Теперь ты хочешь и мужа покалечить?!Врушали лишь хмыкнула ему в ответ и вновь подбежала к Лёше с подносом, она кормила своего уже взрослого сына из рук, словно тот был ещё совсем маленьким, и не могла налюбоваться, нарадоваться на него, ведь ещё вчера она пережила безумный ужас, видя своего мальчика растерзанным, израненным и не имея возможности даже подойти к нему, омыть его раны...Лёшка же, всё также лёжа на животе, тихо жевал рис, лепёшки, фрукты и пытался поймать на себе взгляд отца, но тот каждый раз стыдливо и как-то растерянно отворачивался. В конце концов явно не выдержавшая пытки молчанием Врушали выпалила:- Отдайте ему! Сейчас же! Вы никуда не поедите! Вы даже не подойдёте теперь к нашему сыну!Кажется, мама вновь готова заплакать. В сердце Алексея закралась догадка, почему... Он резво соскользнул с постели и сдавленным голосом произнёс:- Мама, здесь есть зеркало? В полный рост? Пожалуйста, мне нужно себя увидеть, сейчас же...Из глаз Врушали брызнули долго сдерживаемые слёзы:- Нет, милый, нет...не нужно...Потом, сейчас покушай, отдохни...Ты ведь так недавно приехал к нам, - Она обвила его руками и прижала его голову к своей груди. Лёша обнял её в ответ. Несколько минут они простояли так, практически не шевелясь, просто наслаждаясь теплом и близостью друг друга, потом Лёша всё же осторожно высвободился из маминых объятий и решительно отправился на поиски зеркала. Врушали вновь схватила его за руку.- Он всё равно узнает. Не важно, сейчас или потом. Врушали метнула на Криса испепеляющий взгляд, словно он один был виноват во всех бедах их семьи. Лёшка тем временем добрался до зеркала и попытался рассмотреть себя, повернув голову через плечо, получалось плохо, честно говоря, потому он подошёл сперва к маме, потом к отцу. Врушали лишь отёрла рукой слёзы, Карна молча отвернулся.... Один Крис, как-то неопределённо мыркнув, протянул парню маленькое мутное зеркальце в оловянной оправе...В принципе, Алексей этого ждал, и ни на что другое не надеялся, но всё же реальность оказалась гаденькой, как подскользнуться на мокром полу: его спина была абсолютно белой и чистой. Белой. И чистой. Долго и протяжно вздохнув, он произнёс:- Мама, отец...Я еду в Нофолот....Сегодня же, сейчас...Простите, мне это необходимо...Отец поднял голову и шагнул вперёд:- Лёш, я поеду с тобой!...Лёшка хотел было возразить, но заметил в руке Карны беловатый кусок пластика. Всё ясно. Они готовились ещё пока он спал. Из-за этого и поссорились, видимо...Ну что ж - вместе, так вместе!***Карна отложил глянцевый журнальчик, испещрённый совершенно безумными на его взгляд издевательствами над телом, и, вытянув ноги, откинулся на спинку мягкого кресла из искусственной кожи. За окном совсем как в тот, первый раз, мириадами разноцветных огней переливался Нофолот. Сын Сурьи осторожно поднял со столика чашку, так, чтобы не звякнуть о маленькое, но пронзительно-звонкое фарфоровое блюдце и сделал ещё глоток остывшего чая. С мелиссой. Говорят, должно успокаивать, но что-то пока не чувствуется. Он вновь до предела напряг слух и на границе восприятия разобрал тоненькое-тоненькое жужжание и дыхание. Дыхание двух людей - того жирного амбала и его драгоценного Лалита. Мальчик сейчас спит, а на его нежную белую спинку слой за слоем вновь ложится чёрная краска, затекая ему под кожу и навек застывая там, образуя Чёрный Крест, тот же самый, который его отец недавно вместе с кожей содрал с тела Лёши... Карна с ненавистью глянул на свои руки, ему до сих пор казалось, что они хранят запах родной крови, а в мелких морщинках ладоней эта кровь словно собралась и застыла, вцепившись в мельчайшие бугорки и впадинки его плоти. Он порывисто вздохнул и откинул голову на спинку кресла. Ну и пускай! пусть ему собственная совесть постоянно напоминает о том, что он сотворил...не важно, что говорят другие, он сам никогда не простит себе боли, причинённой своему ребёнку. Карна закрыл глаза ладонью, под которой снова и снова свистела плеть, удар за ударом вновь сдирая с них обоих кожу и мясо, оголяя до самых костей, чёрных крестообразных завитых и переплетённых друг с другой костей...Карна беззвучно вскрикнул и проснулся. Снова тот же самый кошмар, лучше не спать, пока они не закончат. И вместо успокаивающего чая бодрящий кофе. Бесшумно поднявшись, сын Сурьи на цыпочках отправился на поиски автомата. Но замер на пороге: а вдруг что-то пойдёт не так, пока его не будет рядом? Ведь Лалит не сможет даже закричать, не сможет подать никакого знака, он вообще ничего не почувствует из-за той дряни, что Карну уговорили потихоньку подмешать мальчику в чай?... Они говорили - это обезболит, это усыпит, зачем Лалиту вновь целую ночь страдать и мучиться под иглой в полном сознании? Так ведь лучше, правда, правда? Но голос разума прошептал в ответ: "А здесь ты чем ему поможешь? Ты даже не видишь, что они с ним делают. Только слышишь. Дыхание и жужжание. Два дыхания и одно жужжание". Карна вздрогнул всем телом и шагнул за порог. Его сын сильный, он справится, как и его отец.***Жиденький и тусклый рассвет словно преобразился и воссиял ста тысячью красок, когда из душной и маленькой комнатушки, пошатываясь на дрожащих нетвёрдых ногах, медленно выбрался Лалит. Его Лёшенька. На глаза Карны навернулись слёзы, и он поспешно отвернулся. Не стоит сейчас, всё закончилось и хвала...богам? или одному осьминогоподобному Древнему? Который как всегда подхватил его семью на грани падения?... Ладно, сейчас самое важное его сын. Быстрыми шагами Карна подошёл к Алексею и крепко, но бережно, не касаясь травмированной спины, обнял мальчика. Они вместе, всё хорошо. Тихо поцеловать его в тёмную макушку и отвести на стоящий в углу диванчик, пусть там ещё отдохнёт перед обратной дорогой. "А его сын совсем светловолосый, надо же, от мамы перенял"... Усевшийся Леша устало, но благодарно улыбнулся отцу и исподволь начал говорить:- Отец, знаешь, пока я спал, мне снился удивительно чудесный сон: такие же кресты, что теперь у меня на спине, но гораздо больше, золотые, сияющие...Они своим небесным светом звали меня к себе...Карна не успел по-настоящему испугаться и осознать тревожное значение этого видения, как Лёша встал и решительно добавил:- Я знаю, где это...Я поеду туда, сейчас. Ты, Вы если хотите, возвращайтесь, чтобы мама и братья не волновались....- Я поеду с тобой куда угодно, даже в ваше христианское святилище.***Он вновь не молился, просто сидел на грубо сколоченной скамье позади всех и смотрел на сомкнувшееся перед ним колыщущееся чёрное море ряс. В одной из них его сын. Трудно сказать, в какой именно и где . От обволакивающего всё вокруг запаха курящегося ладана в голове всё плыло и подёргивалось непроницаемым туманом. Хотелось прямо здесь свернуться клубком и уснуть, уснуть навсегда под суровыми взглядами их бесчисленных святых...Он сегодня уже ел их пищу, а значит, осквернился, предал своего Лучезарного отца ради предавшегося другому Богу сына. "Ну и пускай" - вновь ответил внутренний голос, если этот новый Бог лучше защитит его Алексея. Карна в который раз попытался сформулировать в мыслях обращение к этому суровому и безымянному, не имеющему ни облика, ни постоянных атрибутов и места жительства Творцу, он так хотел по-своему попросить его о защите и помощи не только для Лёши, но и для всей их семьи, но в сознании вновь всё смазалось и перепуталось, казалось, что слова цепляются друг за дружку и отказываются выстраиваться в осмысленную фразу. Сын Сурьи даже не заметил, когда именно закончилась служба и его за руку повели куда-то. Лёша говорил, что ему надо переодеться, ему надо отдохнуть, а сам он пойдёт крыть крышу на одном из строящихся рядом амбаров, а отец, то есть он, Карна, пускай пока отдохнёт, и т.д. надо сказать, что все обращённые к нему уговоры доходили до Карны как через толщу воды, наверняка он понял только одно: его сын куда-то собирается уходить, а он клятвенно обещал Врушали, что не оставит его, будет защищать до последней капли крови, крови...Хватит крови....Карна нечленораздельно, словно во сне, промычал, что пойдёт с ним, со своим Лёшей. Его сын и поддерживавший Карну под руку высокий старичок тревожно переглянулись, но возражать не стали. После чего Лёша вышел, а они вдвоём остались в маленькой и ярко освещённой масляной лампадкой келье. Смирный и худенький дедок начал рыться в каких-то крупных и тёмных кованных сундуках, похожих на гротескные гробы, а изнемогающий Карна тем временем бессильно опустился на скрипнувшую пружинами кровать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем хозяин гробов наконец разогнулся и принёс сыну Сурьи две охапки рыхлой земли, на поверку оказавшихся тёмно-синими побитыми молью подштанниками и таким же местами погрызенном свитером. Не без чужой помощи Карна облачился во всё это и наконец-то выбрался на свежий воздух. Словно впервые проснулся за весь день. В голове воцарилась относительная ясность. Тело перестало падать и сгибаться под собственным весом. "Ночь ведь скоро! Чего они строиться решили?" - это была, кажется, первая адекватная мысль за сегодня. Сын Сурьи выпрямился, набрал в грудь освежающего вечернего воздуха и отыскал глазами Лёшу, вот он, на противоположной стороне от ржавой железной лестницы, приставленной к светлому бревенчатому срубу большой избы. "Надо помочь, отблагодарить за еду и будущий ночлег". С этим решением Карна выдохнул и полез ко всем наверх.Поначалу работа шла, ему дали молоток и гвозди, подробно объяснили, где и как забивать, но потом ему вдруг показалось, что кто-то незримый коснулся его руки. Сын Солнца вздрогнул, поднял глаза и увидел там Его. Сияющая колесница уходила за горизонт. Лучезарный простирал к нему руки и звал в немом крике. Казалось, если душа сына настолько зачерствела и не ответит на отцовский зов, пресветлый лик Сурьи навсегда почернеет. Нет, этого нельзя допустить, и Карна протянул свою руку к нему: "Отец, нет, не уходи, я слышу Тебя..." И вот уже они вместе, счастливый и сияющий Бог и его сын мчатся на колеснице. Сурья снимает с головы солнечный венец и, улыбаясь, протягивает его Карне. Одна часть души которого хочет отказаться, твердит, что он не достоин такого подарка, а другая категорически приказывает взять, ибо от величайших даров не отказываются из малодушия. И вот уже горящая и переливчатая корона ложится ему на руки, приветствуя нового хозяина всё большим и большим сиянием, всё большим и большим, всё большим и большим. Вот оно уже проникает в глаза через закрытые веки, вот уже проникает в кровь через целую кожу. "Больно, папа, больно..." И внезапно ледяным водопадом льётся откуда-то сверху на голову.Но остальные видели совсем другое - как не менее странный отец этого странного парня засмотрелся куда-то вдаль и будто заснул с открытыми глазами, на дне которых плескалось золотое море, не из этих краёв. А потом так же тихо и молча сорвался и полетел вниз, на землю. К счастью, двое сидевших рядом монахов чудом Господним успели среагировать и поймать его за внезапно ослабевшие руки. Как они потом рассказывали, ну не может быть у живого человека таких горячих рук, ну никак не может быть! И задержали его падение. Не смогли лишь уберечь от неведомо каким колдовством расправившего свою коварную шляпку гвоздя, который и разодрал бедняге правую руку от кисти до локтя. Широкий и глубокий порез оросил свежие доски и брёвна горячей и светлой кровью. Но, к удивлению всех присутствующих, так и не привёл этого Карну в чувство. Пришлось вчетвером бережно опускать его на землю и там долго отливать ледяной водой из колодца, потом вдвоём вести на перевязку...Как Карна узнает потом, в тот же вечер Алексей имел длительную аудиенцию с настоятелем монастыря. О чём они говорили и сколько Лёша поведал ему о своей семье в действительности - никому не известно. Но вернувшись в келью к по-прежнему лежащему без памяти отцу, Алексей твёрдой рукой сложил вещи в сумку и приготовился уезжать завтра же домой, в Хастинапур. Первым же поездом, потом на автомобиле, потом их подберёт колесница с проверенными людьми Криса в качестве возничих. Будем считать, что его не благословили на уход в монашество из-за престарелых родителей и маленьких детей. Будем считать так, так легче.***Уже в поезде оклемавшийся Карна гладил по волосам своего заснувшего у него на коленях сына и тихо улыбался. Он так хорошо выспался в христианском святилище, только вот где порезался, непонятно...***Утром следующего дня в покои, где вся семья Карны наконец-то собралась и решила в кои-то веки спокойно позавтракать, вбежала взмыленная служанка и заикаясь сообщила, что царица Драупади ожидает своего супруга и его второго сына у себя, вот прям немедленно ожидает, ага... Врушали тихо ойкнула и выронила из пальцев мягкий кусочек спелого банана, которым только что хотела покормить маленького Сатьясену. Озадаченный Лёшка хмуро глянул на отца, как бы спрашивая: "Меня же позавчера только наказывали, ей ещё хочется?" Карна глубоко вздохнул и взял жену за испачканную ладонь, взглядом пообещав бороться за сына до конца в случае чего, после кивком головы велел парню вставать и отправляться. Следом поднялся сам, и, критически оглядев Алексея, в раздумьях произнёс, больше обращаясь к жене:- Может, ему переодеться? - Джинсы и рубашка на самом деле от долгой носки теряли презентабельный вид, да и не по дхарме сии шмотки. Но уже чуть не плачущая из-за их медлительности даси вновь молитвенно сложила руки перед грудью и простонала:- Госпожа уже ждёт.Карна кивнул и непроизвольно сжал кулак, "пишач бы пожрал твою госпожу" - так и говорили его потемневшие глаза. День начался плохо. Зря не остались хоть на некоторое время в монастыре, но тут другие дети, внуки и их тоже бросать негоже. Он взял Лёшку за руку и повёл за собой, если что он его не оставит, он так решил.***Перед обшитыми узорчатыми листами из красного золота дверьми Карна и его сын непроизвольно приостановились, после чего отец взял Лёшу за плечи и мягко повернул к себе:- Лёш, ты же взрослый, всё понимаешь...Если вдруг - ну извинись ты перед ней лишний раз! Ведь не убудет... - в голосе сына Сурьи слышались такие же умоляющие нотки. как и в голосе той забитой служанки. Алексей глубоко вздохнул и постарался ответить как можно более обнадёживающе:- Да. отец, я всё понимаю, я не подведу Вас на этот раз, не беспокойтесь...После чего Карна вновь глубоко вздохнул и негромко постучал. Не дожидаясь какого-либо ответа с той стороны, они вошли. Покои Драупади могли поразить своей роскошеством своего убранства, обилием золота, драгоценных камней, красного, оранжевого и золотых цветов, считавшихся признаками высшей власти и довольства. Переступая порог и оглядываясь, Лёшка с лёгким уколом куда-то в солнечное сплетение осознал, что те несколько комнат, что занимает его мама с детьми и женатый старший брат, были намного, намного, намного скромнее... И тот, кто не знает, ЧТО свило гнездо меж этого великолепия, мог бы восхититься или позавидовать, но только не он. В нос ударил запах терпких и будто пережжёных благовоний. Но где же сама хозяйка этой берлоги? Из-за повсеместного блеска, сверкания и дымного тумана, он не сразу заметил красное пятно в центре. При их появлении оно поднялось и приняло человеческие очертания. Драупади довольно быстро подошла к ним и сложила руки в приветствии:- Намасте, свами...Карна довольно сухо, вовсе не так как маме, процедил:- Намасте...Лёшка решил, что лучшего момента может не быть и вместо приветствия картинно растянулся на полу:- О, матушка, простите меня за то оскорбление... - Слова шли не от сердца и больше походили на плохую клоунаду, но этой твари так и надо, с лёгким злорадством думал он. - Я...я не сержусь...давайте поговорим об этом в другой раз, - голос дочери Друпады был неуверенным и местами откровенно фальшивым, а ещё, вероятно, она не ждала извинений и готовилась к чему-то другому. Алексей поднялся и взглянул ей в лицо - натянутая, словно криво приклеенная, улыбка, пустые и тёмные глаза. Нда, ваша попытка быть радушной не засчитана, матушка... с каждым мгновением она больше казалась парню всё более неестественной, словно деревянная марионетка в руках неумелого кукловода. А все её слова словно плохо выученная роль.- Я приглашаю вас позавтракать со мной... - Драупади вновь удивительно нелепым движением указала им на почти незаметный в клубах дыма стол с какой-то пёстрой снедью, наваленной горами, как куча ёлочных игрушек. Но её планам опять помешали - на этот раз ребёнок, выскочивший откуда-то из-под балдахина громадной кровати, стоявшей в неразличимой глубине гигантского зала, больше похожего на тронный. Как показалось Алексею на первый взгляд, мальчик лет примерно двух-трёх, слегка пухленький. Он проворно подбежал к ним, но на ближних подступах словно сдулся под испепеляющим взглядом Драупади и последний метр преодолел буквально ползком, на четвереньках. Он приблизился к Карне и едва слышно пропищал:- Благословите, отец...Ещё толком не поняв смысл его слов, Лёша почувствовал, словно крепкая стальная лапа сжала его горло так, что аж дыхание не могло пройти вовнутрь. Карна же, отстранённо, будто в трансе, произнёс:- Сынок, познакомься, это твой младший брат, Рависуна..."Младший брат...Младший. Брат. У них есть дети...Боже, какой же я был дурак!" - Лёшка едва не заехал себе по лбу с размаху, но вместо этого бросив короткий взгляд на отца и успев за него получить разрешение, подхватил малыша на руки и стал легонько качать его:- А кто это такой хорошенький, а, кто такой хорошенький?... - Он старался представлять на месте Рависуны собственного сынишку и делать так, чтобы ему понравилось. Но вместо весёлого смеха поймал на себе ошалевший, даже испуганный взгляд мальчонки. И застыл, пронзённый жуткой догадкой: они что, до этого никогда не брали его на руки?! Инфернальная мамаша воспользовалась замешательством и не очень-то нежно выхватила из его рук бедного Рависуну и вновь повторила как заведённая кукла:- Пойдёмте завтракать... - С этими абсолютно не вязавшимися с ситуацией словами она поставила сына на пол и легонько подтолкнула его обратно в сторону своего великанского ложаЛёшка. поддавшись порыву, решился высказаться:- А Рависуна с нами не позавтракает?- Он уже ел, пойдёмте...Драупади развернулась и механически проковыляла к "столу". Возмущению Алексея не было предела, он обернулся к отцу и уже готов был воскликнуть: "Она вообще живая, нет?!" Но слова застряли в горле, если ему снова ввалят плетей мальчонке это не поможет, тут надо действовать тоньше... Поэтому он молча проследовал за отцом, сел и приготовился кушать, но взгляд его неотрывно следил за маленькой фигуркой, скрытой за полупрозрачным пологом исполинской кровати его матери...***Сам "завтрак" длился ужасно долго и ужасно...нелепо, что ли...Лёшка не смог бы подобрать более внятного определения этой отвратительной трапезе, но чувствовал, что теперь очень долго не сможет по утрам даже думать о еде. Драупади в рамках своей "миссии доброй воли" во всю пыталась "налаживать" отношения с "сыном". Она изъявила желание покормить Лёшу из своих рук, тот картинно и церемонно рассыпался в благодарностях под удручённым взглядом отца, которому, конечно же, кусок в горло не лез, и закрыв глаза и стараясь даже не думать о том, чем его сейчас будут кормить, проглотил несколько кусочков из августейших рук императрицы. Надо сказать, не такая уж гадость, а вполне съедобно, но по пути в рот фурия умудрилась довольно чувствительно расцарапать ему губы...Что ж, он взрослый мужик, а бедный Рависуна такую заботушку с рождения терпит, удивительно, как жив до сих пор остался...После "завтрака" неведомо откуда вылезшие служанки быстро убрали стол с почти нетронутыми яствами, и Алексей надеялся на скорый конец экзекуции, но пунцовая ведьма настояла на продолжении их невероятно тёплого и родственного общения, она так по-матерински, на её, разумеется. взгляд, положила лёшину голову к себе на колени, и начала своими острыми, длинными, словно деревянными пальцами шариться в его волосах. "Всё познаётся в сравнении...милая, милая мамочка! Прости меня, дурака, я не знал, КАК мне с тобой повезло..." Глава XIIIВ этот вечер далеко за полночь в маленьких покоях, выделенных Лёше, не гасли огни - ведь сегодня впервые он отважился взять к себе на ночь Иустину и Матфея, которых, конечно же, уже давно никто не звал именами, данными при крещении, теперь его дети носили языческие имена Илашрути и Мадхукара, привычные для обитателей этого дворца. Ещё один маленький шажок назад, ещё одна уступка, а ведь когда-то он так надеялся всё изменить, хотя бы в своей жизни! Но теперь, кажется, поздно: дети выросли, привыкли ко всей индусской мишуре, а главное - они счастливы и довольны, бабушка с дедушкой подарили им столько любви и заботы, сколько, возможно, не смогли бы их слишком юные родители. Лёша во всю старался наверстать упущенное и играл с малышами, не замечая времени, но где-то в глубине сознания свербила и грызла мысль: не наведут его ли собственные дочь и сын на идею, что делать с бедным братом Рависуной? Как вырвать его из лап огненной ведьмы?А когда, наконец, он решил-таки уложить обоих спать, то в наступившей тишине уловил тихое шкрябанье за дверью. Младшая Илашрути испуганно прижалась к Мадхукаре:- Кажется, там ветала...Отец хмыкнул и пошёл вперёд:- Ну щас я этого веталу за шкирку и в печку!...С общей кровати донёсся робкий смех. Алексей решительно распахнул двери, и понял, что чуть не зашиб того, о ком думал сегодня весь день: полными слёз глазёнками на него взирал младший сводный братишка:- Я...я не ветала, не надо в печку...Мама меня и так...Он не договорил, Лёшка быстро взял его на руки и втащил в комнату, усадив к собственным малышам. Кажется, те заинтересовались и потянулись к дяде, который, по иронии судьбы был гораздо младше их. Дети быстро сходятся, удовлетворённо заметил наконец-то начавший исполнять родительские обязанности Алексей. ***А вот у его матери, Врушали, в этот день всё валилось из рук. Охваченная страхом за старшего сына, она сегодня, по её собственному мнению, из рук вон плохо заботилась об остальных - накричала на дочь, забыла вовремя покормить Сатьясену, теперь вот самый маленький Вашиш никак не хотел засыпать, чего с ним отродясь не бывало, ни укачивания, ни почти часовое ношение на руках - ничего не помогало: ребёнок надрывно плакал и плакал. Чуть позднее к бесплодным попыткам жены подключился сам Карна, измотанный пятой бессонной ночью подряд, он едва хлопал красными глазами, стараясь не упасть прямо в колыбель к сынишке. Кажется, его состояние передалось малышу, во всяком случае, он хотя бы затих. Но сердце матери стучало всё тревожнее и тревожнее, события последних дней представали перед мысленным взором женщины во всё более мрачных тонах, и везде она видела тревожные и угрожающие знаки. Потому, когда Вашиш наконец-то дал родителям передохнуть, она, вместо того чтобы поблагодарить мужи и лечь спать, мучимая всё разгорающимся недобрым предчувствием, молча выскользнула из их покоев и отправилась к Алексею. Как она сама себе объясняла по дороге, чтобы узнать, не нужно ли им чего, ведь Лёшка первую ночь с детьми, смог ли успокоить, смог ли уложить и т.п. Лучик света, выбивавшийся из-за дверей, неприятно резанул её по сердцу: "Надо же, до сих пор не спят...Не случилось ли чего?" Врушали осторожно и бесшумно приоткрыла одну створку, да так и застыла на пороге - ей показалось, что вокруг разом исчез весь воздух, а сама она лишилась власти над собственным телом. Лёшка приподнял голову:- Мама? Вы?Чуть хриплый голос сына словно сорвал с неё невидимые оковы. Врушали, как ураган, ворвалась к нему в комнату и схватила с кровати Чудовище, угрожавшее жизни её ребёнка:- Что. Он. Делает. Здесь. В такой. Час. - голос напоминал лязганье мечей.Лёшка торопливо встал и забормотал:- Мама, я всё объясню...Рависуна сам пришёл, ему было плохо, он не мог заснуть...Мама, куда же Вы?- Такому маленькому ребёнку не место в такое время где попало, тем более, с тобой...Дав сыну понять, что разговор окончен, Врушали почти бегом выскочила в коридор.Алексей обречённо плюхнулся на кровать. Блестящие от переполнявших их слёз, глазёнки...Возможно, это последний раз, когда его брата коснулось живое существо. Неспроста он так нежно прижался к уносящей его прочь старшей матери...***Поворот, поворот, ещё поворот, теперь прямо. Она так редко бывает в этой части дворца, что в темноте легко могла заблудиться, тем более, в таком страхе. Но вот смутно знакомые двери, громадные, словно ворота в ад. Кромешности которым добавляли выскакивающие из-под них всполохи красного света, слишком красные для обыкновенного огня. Значит, Она не спит. Одной дрожащей рукой она постучала, другой, немеющей от тяжести испуганно, как перед неминуемой казнью, замершего тельца, она удерживала беззвучно плачущего малыша, и гнала от себя картинки, всплывавшие в её распалённом воображении, одна другой страшнее...Кажется, слишком тихо, внутри её никто не слышит. Женщина вновь подняла руку, но двери резко распахнулись,и её обдало жаром как из кузницы. На пороге стояла императрица, словно видение из самого нижнего круга Нараки - подсвеченная сзади бликами Пекла, с растрёпанными и спутанными волосами, пустыми и безумными чёрными глазами. Конвульсивным движением Врушали прижала к себе Рависуну, ей хотелось только одного - бежать, бежать как можно дальше, но...Но она должна пересилить себя! Запинаясь и путаясь в словах, первая жена Карны пролепетала:- О, махарани, Ваш сын заблудился, я нашла его в неподобающем для него месте... Дворец так велик, в нём так легко... - Ребёнок что есть сил цеплялся за её шею и никак не хотел идти на руки к родной матери. Кажется, Драупади была вовсе не удивлена и не огорчена этим. Не торопясь, словно ненужную безделушку, она небрежно взяла сына за руку и кивком головы, словно прислужницу, отпустила Врушали. Когда двери закрылись, сердце бедной женщины сковал ещё больший страх, казалось, что окутавшая её ледяная тьма словно толстая и длинная игла, вошла в душу и выпустила туда яд. Будто она только что своими руками принесла мальчишку в жертву чему-то ужасному, кровожадному. Женщина порывисто развернулась и бросилась бежать, но постепенно замедляла шаг и успокаивала сама себя: "Она всё сделала правильно. Место маленького сына рядом с матерью, какой бы она не была. Такова его дхарма....А не со сводным братом, тем более, таким приблудным, как её Лёшка, к тому же, захваченным совершенно нетрадиционными для них религиозными взглядами..."Вернувшись в свои покои, она первым делом бросила быстрый взгляд на колыбельку Вашиша - спит, как и её муж. Значит, тем более, она поступила совершенно правильно, защитив такого глупого и простодушного Лёшу. Почувствовав навалившуюся на всё её существо невероятную усталость, Врушали разделась и тихо-тихо легла в постель. Но кажется, она было недостаточно аккуратна - так как её появление разбудило Карну. Расслабленный и тёплый со сна, он потянулся к ней и нежно прильнул сзади, сильные руки сомкнулись на чуть вздрогнувшем животе и начали осторожно ласкать, спускаясь всё ниже и ниже. Сам Карна, порывисто дыша, зарылся лицом в её густые волосы и теперь едва ощутимо целовал шею, касаясь трепещущим и влажным языком. С лёгким стоном Врушали перевернулась на спину, давая супругу простор для дальнейших ласк. Да, он знает, как ей нравится...поцелуи переместились на грудь и живот...И хотя внешне, на физиологическом уровне всё проходило прекрасно, как всегда, в глубине её души зловещим чёрным букетом распускались тревога и страх, чувство вины и стыд, - неизвестно, перед кем...Муж ей так доверяет, он даже не спросил, куда она ходила в такой час, а она, она ему не расскажет, что только что сделала с его сыном... сделала с сыном...с его сыном... она ничего плохого не сделала! Она сделала это ради Алексея!Кажется, Карна заметил, что в этот раз всё произошло как-то механически, без души...Возможно, он думает, что она до сих пор обижена на него за расправу над сыном. Ладно, пусть будет так, зато Лёшке теперь ничто не угрожает...***Рано утром проснувшийся Алексей хотел было выйти по неотложному делу, но тихое поскуливание под слишком резко открывшейся дверью заставило его вздрогнуть и тихо ахнуть: свернувшийся калачиком Рависуна, как бездомный щенок, явно провёл здесь целую ночь!...Глава IVЧерез несколько дней Врушали стояла, спрятавшись за разросшимися стволами молодого баньяна, и с тревогой смотрела на небольшую группу людей, расположившихся в центре парка. Единственный взрослый мужчина, облачённый в истрёпанные джинсы и посеревшую рубашку, присел на резную скамеечку слоновой кости. Казалось, что он, утомлённый своими обязанностями, задремал и не видит того, что происходит с его подопечными. А происходило следующее: двое маленьких детишек, девочка и мальчик, испуганно жались друг к другу, напротив них стоял ещё один, чуть младше, зарёванный и испуганный. А четвёртый, серовато-синий, крепко удерживал его за руку, не пуская к остальным. Возле них кучкой лежали отобранные игрушки...Врушали тяжело вздохнула и удалилась. Проблему нужно как-то решать, и чем скорее, тем лучше, пока Лёшка не психанул и не прибил серовато-серое Исчадие. А ведь когда-то она так верила его отцу! И вот теперь его сынуля, Раджвасвами, по прямому приказу своего отца, не иначе, терроризирует семью её сына, отнимает у малышей еду, игрушки, иногда даже воду...Но больше всего мать боялась того, что Алексей вот-вот взорвётся и попытается применить к маленькому засранцу силу. Ах, если бы удалось отправить обратно к матери этого бхутово Рависуну! Из-за которого столько бед...Сегодня же она прикажет своей снохе Моуле ненадолго оставить Шона и посидеть с Мадхукарой и Илашрути.***Во время, когда после обеда не только дворец, а вся природа погрузилась в сонное оцепенение, она собрала небольшой семейный совет, надеясь, что сейчас минимальна возможность того, что их подслушают...- Лёша, я прошу тебя, заклинаю всем святым, что у тебя есть, сын мой, отступись от него! Ты не поможешь брату, - речь была заготовлена заранее, но тем не менее, Врушали удалось произнести её проникновенно и даже пустить слезу.- Мама, я, я говорил Вам, я не могу так поступить! Он показывал мне свои шрамы и ожоги через всю спину...Эта...эта ведьма снова его на жаровню положит! - голос Лёшки сорвался на крик...- Я говорил с Драупади, сынок, она сказала, что так пытается пробудить его сиддхи, по совету Кри...- И долго она будет измываться над ним, Отец?! Мама, Вы же знаете, он и подослал к нам своего поганца, чтобы сделать мою жизнь и жизни моих детей похожими на ад, чтобы я отступился от бедного брата!Врушали тихо села и закрыла лицо руками, нет, он упрям как и его отец, он не отступит...И хотя у неё была одна безумная идея, насчёт того, как помочь всем в этой ситуации, но она понимала, что одной ей не справиться.Когда через несколько минут она собралась с силами и тихим голосом изложила свой план двум мужчинам, казалось, что кроме своего прерывистого дыхания, Врушали больше не услышит звуков вообще. Прошло несколько тяжких минут. Карна всё так же, не двигаясь, с потемневшим лицом молча смотрел не неё исподлобья, Лёшка казался не таким застывшим, но изумлённым её смелостью не меньше, чем отец. Медленно вставая, её муж произнёс металлическим голосом:- Милая, у тебя есть другой план?...Нет? Тогда беги!...Кажется, он слишком серьёзно воспринял её слова. Лёшка не удержался и прыснул в кулак, рискуя навлечь на себя гнев такого скорого на расправу Карны. "А мама молодец, и похоже, ситуация наладится, правда отцу, как всегда, придётся сделать самую "грязную работу" за всех"***А ещё через пару дней. вечером, все трое собирали Карну как на войну, словно латные поручи, надевая на него браслеты, как кольчугу - громоздкие нагрудные украшения [хаара(у)], не хватало только поднимающих боевой дух воина речей. Лёшка не мог до конца подавить рвущийся из груди глумливый смешок - "А папа пошёл на дракона! Точнее, на драконшу, огромную, злобную, огнедышащую драконшу...Так, спокойно, он делает это ради всех" чтобы немного проветриться, парень вышел из комнаты приготовлений в коридор и застал там Лилавати, подкупленную ими личную служанку Драупади. Она смотрела на него испуганным и воспалённым взглядом. "Это всё от едкого дыма, их госпожа убивает своих слуг и подданных. Всех вокруг. Ничего, если всё пройдёт успешно, он найдёт способ выдернуть бедную девочку из адских лап Панчали"Не успел он сказать ей ничего ободряющего, как двери открылись, и оттуда, побрякивая навешанным на него золотом и распространяя вокруг себя аромат цветочных гирлянд, вышел Карна. Он даже надел корону, которую в обычной жизни так редко носил. На лице сына Сурьи застыла мрачная решимость сделать ЭТО и покончить. И забыть. Навсегда...Заметивший тяжкое состояние родителя Алексей решил было подбодрить его, вышло на редкость неуклюже:- Отец, Вы прекрасно выглядите! - прозвучало как издёвка. Лёшка заметил свою ошибку и осёкся.- Лучше ничего не говори, сынок, - голос Карны больше походил на шипение разъярённого удава. Потом он сконцентрировал недобро сощуренный взгляд на вжавшейся в стену служанки и прошелестел:- Я очень надеюсь, что ты ничего не напутала, даси, - девушка икнула и мелко-мелко закивала. Немного успокоившийся Карна глубоко вздохнул и медленно отправился вглубь коридора в направлении покоев своей инфернальной жёнушки, по пути один раз даже слегка пошатнувшись.Лёшка, открыв рот, бросил обеспокоенный взгляд на вышедшую проводить мужа Врушали: "Он же не пил? Для храбрости?"Мама наконец-то дала волю тщательно сдерживаемым во время подготовки и сборов слезам. Она будет молиться за любимого. И...ей тяжело делить его с другой...даже если эта другая - императрица...***Рано утром проснувшаяся с первым лучом солнца Панчали медленно и величественно поднялась со своего золотого ложа, укрытого бесценными простынями красного шёлка, и тихо прошествовала к огромному, во весь рост зеркалу возле её туалетного столика. Мысль позвать служанку была немедленно отметена, как назойливое насекомое. Она боялась, боялась раньше срока разбудить его - вошедшее к ней Солнце. Лучи Сурьи упали на её полуодетую фигуру и окрасили кожу в горячий розоватый цвет. Драупади томно взглянула на себя в зеркало и ненадолго замерла от восхищения, потом осторожно опустилась на украшенную драгоценными камнями резную табуретку красного дерева и, взяв щётку для волос, несколько раз небрежно и неумело попыталась самостоятельно расчесать свои иссиня-чёрные волосы. Надо сказать, что получилось не очень, но сегодня Императрица была слишком довольна, чтобы огорчаться по таким пустякам. Она бережно положила бесполезный в её руках предмет и вновь уставилась в зеркало. Потом провела пальцем по правой щеке и нежной шее, тонкие губы расплылись в улыбке. Надо же...Столько лет прошло, а она всё не стареет, её красота, рождённая от жертвенного огня, не увядает, она как и раньше божественно прекрасна! И как ловко прибрала к рукам шестого мужа! Ведь старший среди пандавов без ума от неё настолько, что недавно чуть не убил одного из своих сыновей, рождённого от той шудрянки...Императрица едва не засмеялась и бросила взгляд на роскошную кровать, где утопая в атласных покрывалах, спало её Солнце. Тревога крохотной иголочкой уколола её шершавую душу: как это она сразу его не разглядела? тогда, на сваямваре? и почему? Где были её глаза? Только дочь Друпады хотела вспомнить этот далёкий момент своей жизни, как на её сознание словно упало громоздкое синее ватное одеяло. Мысли переплелись и спутались, растворившись во внезапно захватившей всё её естество похоти. Совершенно не важно, что было ТОГДА...теперь-то она своего не упустит, и словно гибкая тигрица, нет, пантера, возжелавшая любви со львом, она прыгнула к Нему и начала покрывать хищными поцелуями мощный торс***А где-то через четыре месяца Лёшка готовился к отъезду. Всё получилось как нельзя лучше. Драупади вновь беременна, и под предлогом, что ей нельзя сейчас утомляться, мама заберёт Рависуну к себе, правда, ему самому придётся уехать. Надолго. Обратно в Нофолот. Крис поможет ему устроиться в институт, всё образуется, со временем...Глава XV...Они уже несколько часов лежали на влажной, поросшей длинным и шелковистым мхом почве и, честно говоря, задолбались ждать. Они - это грязный и исхудавший за время принудительных странствий Алексей и его друзья - шутник, балагур и ехидный толстячок Свен и его чуть более пропорциональная сестра Дара. Оба увешанные всевозможными амулетами, кажется, из всех доступных материалов и религий, и оба татуированные по самое небалуйся десятками молитв и заклинаний. У Свена, кстати, места на теле больше, потому он находился в более привилегированном положении, нежели его сестра. Хотя по-началу Лёшка не мог относиться к закидонам этой парочки без изрядной доли юмора и скептицизма, но со временем вынужден был признать - да, помогает, особенно, в таком деле, как сегодняшнее. В которой раз по кругу прошла чашка с горячим чаем из единственного на троих термоса, и пока она дошла до нашего героя, то животворящая влага успела порядком подостыть, и и бултыхалась только на донышке. Парень чертыхнулся и в который раз пообещал себе завязывать со всей этой экспедиционной хернёй, тем более, они так никого и не обнаружили, скоро ночь, и надо будет убираться отсюда, чтоб не стать добычей болотных гадов. Лёшка взглянул на небо и снова в ровном белом мареве облаков не увидел ни единого признака Солнца - что утро, что день, что вечер - в этой хлюпающей дыре всё едино. Потом он потянулся, расправляя затёкшие члены и, ухватившись руками за склизкие выступы черного камня, служившего им укрытием, слегка приподнялся и оглядел окрестности. Хммм, видимость заметно ухудшилась, или виной всему наползающий туман? Тут же он почувствовал у себя на бедре крепкую короткопалую руку Свена, которая что есть силы тянула его вниз. Первой мыслью Лёшки, ещё до того, как он опустил на друга глаза, было: он что, увяз, что ли? Но потом, увидев его Страшные Глаза, которые тот изо всех сил демонстрировал другу, а также старательные кивки куда-то вправо, всё это заставило сына Карны медленно выдохнуть и плавно спуститься вниз по камню. Обменявшись парой жестов, Дара молча протянула ему испачканный в тине бинокль. Преодолевая лёгкую брезгливость, парень таки взял его и прижал к глазам, в следующее мгновение чуть не вскрикнув от радости - да, они дождались! Примерно метрах в двухстах ковыляла смутно различимая процессия. Лёшка едва слышно, словно дуновение ветра, выдохнул:- Ибиты...К ним приближалась цепочка небольших лягушкоподобных прямоходящих существ, с полупрозрачной кожей травянисто-зелёного цвета. Они шли на слабеньких согнутых ногах, пошатываясь и слегка подпрыгивая при ходьбе. Видно было, что их конечности не приспособлены для переноски их рыхлых и водянистых тел по суше. Ибит, шедший во главе процессии, самый крупный и тёмный, с покрытой многочисленными складками и бородавками мордой, был небрежно замотан в какую-то отвратительную даже на вид ткань, казавшуюся свалянной из покрывающей всё вокруг тины. В руках он нёс каменное блюдо с несколькими серыми то ли углями, то ли мелкими округлыми камушками на донышке. Беззвучный кортеж, тем временем, остановился прямо напротив их укрытия и расположился для проведения своего обряда. Свен вынул камеру, Дара должна была следить за окрестностями, Лёшка же крепко сжимал в руке непромокаемый спичечный коробок и факел, на случай того, что рыхлотелые их засекут и не захотят отпускать подобру-поздорову. Нет, жертв никто не хотел, просто эти ребята не любят яркий свет и тепло, а уж их сочетание тем более должно было загнать жабонят под воду.Тем временем,. ибиты, кажется, начали то, ради чего все они, включая людей, собрались здесь. Облачённый в тину жрец приподнялся на задних лапках как только мог, из-за чего казалось, что его ножонки-спички вот-вот подогнутся под весом массивной влажной тушей, и она, словно студень растечётся поверх поломанных хрящевых конечностей. На вытянутых руках он держал блюдо и, по-видимому, предлагал его мутному озеру, раскинувшемуся впереди. К тому же, угольки начали испускать слабенький голубоватый дымок и довольно едкий сернистый запах, доходящий даже до укрывшихся за камнем ловцов древностей. Глаза и дыхательные пути разъедало... Если так продолжится долго, то они вынуждены будут бежать отсюда, спасая собственное здоровье. Остальные ибиты встали сзади своего предводителя и начали хаотично подпрыгивать, так же протягивая руки к озеру. Всё происходило в абсолютной тишине, что добавляло действу психоделичности и также не слабо давило на психику. Кстати, возможно, дым от угольков тоже оказывал своё психотропное влияние. Лёшка последовал примеру друзей и стал дышать через рот, так хотя бы воняло меньше. Прошло пять, потом десять, потом пятнадцать минут. Ибиты продолжали прыгать, их "шеф", казалось, присох к месту и окаменел в столь неудобной для бочкообразной амфибии, позе. Если в ближайшие полчаса ничего не изменится, значит, у них ничего не получилось, и надо отсюда валить, - только Лёшка хотел поделиться этим соображением с напарниками, как стоячая озёрная вода с тихим плеском разошлась, и в синеватую от дыма хмарь вылезла громадная туша. Бокруг. Он ответил на призыв своих адептов. Так, сейчас не мешкая ни минуты, гуськом, быстро и тихо, не привлекая к себе внимание впавших в религиозный экстаз земноводных, вылезти из-за камня и ползком и мелкими перебежками туда, в пещеру, что словно рукотворный грот, сложенный из массивных, покрытых живописными лишайниками, булыжников, нависшей аркой укрывает правую часть топкого озера. Они должны успеть закончить, пока его хозяин принимает подношения. Все трое устремились к одной из стен, возле которой заранее был подкопан лаз, и быстро-быстро нырнули туда. И надо же было такому случиться, что обжора-Свен в нём таки застрял! О чём оповестил окрестности утробным протяжным мычанием, словно обожравшийся болотной травы бык. Крепким ударом кулака в жирное складчатое брюхо Алексей заставил дурака заткнуться, затем они вдвоём с Дарой принялись что есть сил тащить его за ноги вниз, после пяти минут нечеловеческих усилий, на них обрушилась дружеская туша вместе с комьями влажной земли, увесистыми булыжниками и вонючими разросшимися корнями. Все трое закашлялись, а обезумевший от боли и испытанного ужаса толстяк попёр на Лёшку с кулаками, после короткой потасовки его удалось усмирить. Кажется, Даре их идея перестала казаться такой уж заманчивой, и девушка тихо предложила всем убраться из подземелья восвояси. Чёрт с ними, с водяными рунами...Всё равно они только что устроили маленькое землетрясение, которое чуткие амфибии, не могли не заметить не смотря на всю экзальтацию. В ответ Свен просто взвился:- И ради того, чтобы с пустыми руками убраться прочь, вы чуть ноги мне не выдернули, дебилы?! К тому же, - он захлебнулся и трясущимися руками поднял свой балахон, обнажив несколько глубоких и свежих царапин, которые получил в процессе "затягивания"- Так, ребят, как бы там ни было, Дара права, надо выбираться. Лезь обратно через подкоп не вижу смысла - слишком велика вероятность того, что нас уже ждут наверху...Здесь недалеко должен быть естественный выход, просто пройти немного дальше. Свен вздохнул, словно приготовленный на убой боров, но всё же послушался большинства. После чего они, друг за дружкой отправились к выходу. Под ногами чавкала вода, местами доходившая горе-искателям до колена, местами же опускавшаяся до уровня щиколоток. С потолка густыми, тёмными и лохматыми пучками свисали водоросли. Из-за огромной влажности их факел затух, пришлось перейти на холодный фонарный свет. Лёшка шёл впереди, прощупывая дорогу, следом двигалась Дара, пыхтящий же Свен или свин, что в данной ситуации шло ему гораздо больше, замыкал их небольшую процессию. Лёшка светил и смотрел только вперёд, лишь иногда окидывая мощным лучом стены, только для того, чтобы не пропустить какой-нибудь природный лаз на поверхность. Любопытная же Дара наоборот то и дело отвлекалась то на одно, то на другое, и её постоянно приходилось окликать и возвращать в строй. "Баба на воде - к беде!" Ох, не зря шептал Лёхе внутренний голос и он не ошибся: в какой-то момент деваха пропала из поля зрения обоих, а потом, как только парни, не сговариваясь, метнулись на отблеск её фонаря, пещера огласилась громким визгом:- Нашла, нашла!...Матерясь, чертыхаясь и едва не ломая ноги, её брат и друг, топоча, бежали к ней и...вывалились в огромный зал, потолок которого терялся в неразличимой тьме. Округлые стены напоминали внутреннее пространство гигантского, окаменевшего ещё в незапамятные времена, пузыря. В центре же, издевательски напоминая глумливую пародию на христианский аналой, возвышалось нечто, напоминавшее каменный гнойник - образование примерно в половину человеческого роста, стоящее на относительно тонкой ножкой и с округлым расширением наверху. Но Дару привлёк не он, а значительная боковая ниша, из которой шло холодное жёлто-красное свечение. Парни ввалились туда, намереваясь дать дурной девке хорошую трёпку, но так и застыли с раскрытыми ртами: она стояла на коленях перед грудой плоских камней, величиной с ладонь, на каждом из них были высечены замысловатые знаки. Некоторые просто светились, некоторые же левитировали и медленно плавали в воздухе, иногда чуть сталкиваясь друг с другом в своём вечном танце, от чего на пол сыпались крохотные разноцветные искорки.Водные руны! Они нашли что искали! Гнев мгновенно уступил место безграничному счастью и благодарности! Выхватив из рюкзаков вместительные холщёвые мешки, Свен и Лёшка немедленно начали наполнять их этими сокровищами, и, увлеклись настолько, что не заметили, шлёпающей поступи беды. А когда рядом раздалось сдавленное шипение Дары, девушка словно поднималась вверх, растянутая на невидимых верёвках, её руки судорожно дёргались, пытаясь схватить воздух, глаза вываливались из орбит, широко открытый рот не мог хлебнуть ни единой молекулы воздуха, хрупкая шея, словно в нечеловеческих тисках деформировалась всё больше и больше, - лишь тогда они остановились, но было уже поздно. На них глядели, светясь холодным немигающе-жёлтым светом две потусторонние звезды. Глаза разъярённого Бокруга. Они осквернили его Храм, его Святилище, и гибель нечестивцев будет ужасной. Кажется, к предсмертным хрипам задыхающейся Дары примешался звук лопающихся связок в её горле. Агонизирующее тело девушки поднималось всё выше и выше, руки и ноги растягивались всё сильнее и сильнее, неестественно удлиняясь и истончаясь при этом, казалось, что кости плеча, локтя и кисти давно уже с хрустом вышли из положенных им природой суставов, вместе их держит только трещащая кожа. Но и она вот-вот разорвётся, пролив на головы парней кровавый дождь возмездия. Лёшка и Свен стояли не шевелясь. И хоть надо было немедленно бежать, спасая хотя бы свои жизни, но никто не мог даже пошевелиться - жёлтые глаза пили обоих, вот из тьмы выступила блестящая и твёрдая голова их обладателя, вот уже горловые отростки Бокруга, словно подвижные металлические прутья, алчно скребут камни. В мертвеющем сознании Алексея пронеслась одна-единственная, последняя, и совершенно идиотская мысль, которую он только мог себе представить: "Он высекает Новые Руны"А когда их гибель стала такой обязательной и неизбежно-предопределённой, то с потолка c несколькими ритмичными хлопками свалилось нечто белое, и, достигнув пола, развернулось в гладкую поверхность, произнесшую лишь одно:- Оставь...их...***Сейчас они втроём страдают от безделья в запертой комнате без окон. Они это Лёшка, раздражённый, но тем не менее, по-прежнему болтливый Свен и безмолвная Дара, только несколько часов назад вышедшая из комы, а до того буквально сшитая из лоскутков лучшими врачами "Крайс". Трудно сказать, понимает ли она то, что ей говорят, осознаёт ли, где она, и что всё закончилось. Обнажённая, под тонким покрывалом, она лежит на спине и неподвижными широко раскрытыми глазами смотрит в потолок. Каждый сустав её истерзанного тела, от пальцев ног до подбородка обмотан хрящеватой полупрозрачной восстановительной тканью, из-за чего сейчас она напоминает студенисто-инопланетное нечто, но девушке до этого нет никакого дела. На неё всего четыре дня назад обрушилась вся мощь Великого Бокруга и лишь стараниями необычайно продвинутой медицины Геи в её теле ещё теплится жизнь. Впрочем, хорошо ли, плохо ли, - пока говорить рано, Дара стала здоровым овощем, она сама дышит, глотает, моргает, но не больше того...Лампы дневного света круглосуточно заливали всё своим режущим, сушащим излучением, которое, казалось, убивает наповал не то что микробов и клопов, а разрезает напополам мышей и отправляет в нокаут кошек. Их скомканные постели лежат на полу, несмотря на жару, абсолютно сухие, им сделали уколы, чтобы они не потели, кожа казалась горячей и воспалённой, а хуже всего то, что сохли слизистые и хотелось пить. Воды, воды, ну пожалуйста, воды.. Но было нельзя, как прорычал сразу после их позорного возвращения трясущийся Крис, прижимая к телу порванное крыло: "Вам не то что пить, прикасаться или видеть, вам лучше даже не думать сейчас о воде, иначе Бокруг вас вновь учует...." После чего, развернулся и ушёл в неизвестном направлении, поручив ребят заботам своих спецов, и те постарались на славу. Заперли их в крохотной комнатушке, сперва двоих, потом к ним присоединилась вновь собранная Дара, включили сушащие лампы, принесли им сухой хлеб, чипсы, шоколадные батончики и...и внезапно сладкие соки. Это можно, да, а воду - нет. Сначала их предстоящее заключение казалось парням курортом, но потом они осознали истинную ценность Воды, простой, чистой воды, о которой нельзя даже думать, иначе к ним придёт Великий Древний Ящер и закончит начатое...С хрипом, Лёшка скатился с матраса и потянулся за очередным пакетом гранатового сока. Он знал, что не поможет, что через пять минут жажда навалится с новой силой, но хотя бы пять минут, хотя бы отсрочить эту пытку. И, разлив и расплескав нетвёрдой рукой половину сладкой рубиновой влаги, жадно прильнул губами к пластиковому стаканчику. Из стены бесшумно выплыло листовидное полупрозрачное создание и своим куцым хвостом аккуратно всё затёрло. Когда "дежурный" с чувством выполненного долга удалился, Свен сухо откашлялся и прохрипел:- Лёх, я вот чего не понимаю: вы ж ниватакавачи, вы почти родня с ибитами, так какого хрена он так взъелся на нас?!Алексей просто выдохнул и молча отвернулся к стенке. При других обстоятельствах он бы обязательно начистил этому придурку изрядно похудевшее и пожелтевшее рыло, но сейчас был слишком слаб, чтобы даже как следует разозлиться. "Подумать только, двуногих тритонов в родню записал"... Но слова напарника почему-то въелись глубоко в сознание, чтобы вернуться в кошмаре:Зернистая колыхающаяся безграничная мгла вокруг, зёрнышки неприятно скребут его нежную кожу, сухо и чешется, но зёрнышки повсюду, только Он своими приходом разгоняет их и делает им приятно и влажно. Однажды их Бог заболотит всю землю, и они будут владеть миром. Он кожей чует ликование сородичей. Благословенно вспучилась вода, из которой, словно две золотые луны, показались Его глаза, сияющее неземное тело, и Высекающие руны отростки помогали ему выходить на поверхность за дарами. Но сейчас, сейчас у Него прекрасное настроение, и Он зовётся всех поиграть в глубину тёмных вод, его Зов так сладостен, особенно для юного Ибита. самого юного среди всех, который недавно ещё не был Ибитом, но теперь стал им, и никто не помешает ему насладиться любовью и игрой своего Господина. Он делает шаг в воду, потом ещё и ещё, от внедряющихся под мягкую кожу мушек по всему телу нестерпимый зуд, аж трудно дышать, ничего, ничего, ещё шаг, ещё, сейчас будет легче, а мельтешащий рой всё уплотняется и уплотняется, превращаясь в две чёрные колючие палочки, они вцепились в его слабеющие плечи и высасывают жизнь, крепнут, растут и утолщаются, приди на помощь, о, мой Господин, приди на помощь!...- ...Лёха. Лёха...ну твою ж мать, очнись.. - удары наотмашь по щекам сыпались один за другим, в голосе Свена слышалось хныканье, - на его глазах задыхался его единственный друг. Тело сына Карны выгибалось дугой словно от пронзающей его немыслимой боли, раскрытый в немом крике рот истекал густой и вязкой слюной. превращавшейся в пену, широко распахнутые и невидящие глаза. казалось, вот-вот вылезут из орбит. За дверью послышался топот, вбежали двое заспанных медбратьев, отпихнули Свена и попытались было уложить Алексея обратно, сделали несколько уколов, явно промазав мимо извивающейся под кожей от немыслимой натуги вены. Но ничего не помогало, парень по-прежнему бился в агонии. Откуда-то сзади раздался потусторонний, словно мёртвый голос Дары:- Бокруг его нашёл, он слышит зов воды...Парни переглянулись и вдруг, словно вместе приняв какое-то решение, подхватили Лёшку под мышки и куда-то поволокли, обезвоженный Свен на максимально возможной скорости заковылял следом, то ли боялся за друга, то ли боялся остаться один на один с восставшей из мёртвых и почерневшей сестрой, больше теперь напоминающий собственную материализовавшуюся тень. Чужеродная суставчатая ткань противно скрипела при ходьбе. Дара на негнущихся ногах шла за всеми - узреть Суд и Приговор Великого Бокруга.Медбратья топоча и громыхая втащили Лёшку в крохотную душевую и как мешок с картошкой кинули под струи. Нечеловеческий крик, казалось, слышали во всем громадном здании-городе. Парень орал и орал, переходя на визг, на стон, плач, хрип и снова на визг, на дикий ор...Там, куда попадала вода, его кожа вспучивалась буграми, словно вскипала и пенилась мириадами пузырей. Лёшка раздувался на глазах и, казалось, он вот-вот лопнет, так проходили секунды, или минуты, или часы? никто из свидетелей его мучений не смог бы сказать наверняка, а потом, потом всё прекратилось, и из кабинки доносились лишь тихие всхлипы. Когда Свен преодолел себя и всё-таки решил приблизиться к другу, из его горла вырвался крик:- Лёша...нет, что с тобой?...Сидевшее на полу создание подняло на него грустные глаза и протянуло руку, потом резко отдёрнуло её и поднесло к глазам, потом начало ощупывать другой рукой, потом в панике осматривать и ощупывать себя всего, потом, едва не выломав полупрозрачную стенку, бывший Лёшка вырвался на волю и горящими глазами уставился на себя в маленькое туалетное зеркальце.Кожа на его лице стала тёмной, почти чёрной, а ниже от шеи и до коленок, исключая подмышечные и паховые области покрылась пупырчатыми костяными бляшками, панцирем из этих бляшек, нечувствительным не только к ударам и боли, а вообще ни к каким прикосновениям. На руках же начиная от локтей бляшки постепенно становились всё мельче и реже, сходя на нет лишь на ладонях. Постепенно дыхание парня становилось всё ровнее и ровнее, а слёзы боли на глазах превращались в слёзы радости, в висках стучало: "Великий Бокруг даровал ему панцирь! Великий Бокруг даровал ему панцирь! Великий Бокруг даровал ему панцирь!" Теперь он истинный ниватакавач...По милости Великого Бокруга...Глава XVI...Его, как он и ожидал, встречала вся семья, и в первый раз Лёшка с удовольствием облачился в традиционные тряпки, желая показать всем, чего он достиг. Он рассчитывал на радость, удивление, даже неверие, но не на то, что увидел - шокированное молчание. Его встретили молчаливым оцепенением. Все, начиная с отца, матери, старшего брата Вришакету и вплоть до его собственного сына Матфея-Мадхукары. Дочери, кстати, почему-то не было среди встречающих. Алексей подошёл к отцу и склонился перед ним- Лёша, сынок, ты что с собой сделал? - сглотнув комок в горле, прошептал Карна- Отец, теперь я такой же, как и все вы! Почему Вы не радуетесь?Вздрогнувшие руки взяли его за плечи и попытались поднять, но не смогли, отец словно ослаб. Испуганный Лёшка вскочил на ноги и требовательно заглянул ему в лицо. Ведь прошло всего два года - что за это время могло приключиться? Карна поспешно отвёл глаза и произнёс:- Поприветствуй матерей, тех, которые собрались здесь... - с этими словами он поспешно отвернулся и вышел. Решив как следует расспросить его позднее, Алексей подошёл к Маме Врушали, Суттанайне, Драупади, к счастью, не стали беспокоить по такому ничтожному поводу, как возвращение блудного пасынка, а вот увидев новую, четвёртую жену отца, Лёшка почувствовал, что в него словно ударила молния, в глазах потемнело, он лишь смог прошептать внезапно ставшими такими непослушными, твёрдыми, как камень и сухими как песок, губами:- Жаклин...И, словно на ускоренной перемотке, перед его мысленным взором пронеслась их последняя встреча:Бесчисленные лужи на асфальте переливаются радужным многоцветьем. Над городом прошёл освежающий дождь и принёс с собой прохладу и озоновую свежесть. Лёшка остановился возле высотной гостиницы и до предела наполнил лёгкие промытым воздухом. Мокрая рубашка прилипла к телу, но поправить её он не мог - одна рука сжимает только что купленный букет, другая - небольшой пакет с тортиком и шампанским. Сегодня обязательно должен быть праздник. Он так решил, и никто не сможет ему помешать. Парень решительно направился внутрь здания, поднялся на лифте на один из верхних этажей, затем из-за хрупкой ноши не сразу смог выставить ключ в замок, но дверь всё же приветливо распахивается - на пороге стоит она, Жалкин, обворожительная зеленоглазая шатенка, с копной распущенных волос и в надетом на голое тело прозрачном кипенно-белом пеньюаре. Увидев возлюбленную, Лёшка почувствовал, как пресекается дыхание в груди, ведь его девушка - верх совершенства: маленькие стоячие груди с выпирающими из-под ткани коричневатыми сосками, тонкая талия, подтянутый животик, широкие бёдра...Она словно сошла со страниц глянцевого журнала. Растерявшись, он едва не роняет из рук заготовленные подарки, враз забыв, что цветы надо предложить, и остальное тоже желательно не угробить раньше времени. К счастью, Жаклин с улыбкой на изящно очерченных тонких губах ласково подхватывает его ослабевшие руки. А потом он сам берёт её на руки и относит на громадную, залитую закатным солнцем, кровать. Прозрачные занавески развеваются от лёгкого свежего дуновения из открытого окна. Всё кажется счастливым сном...А потом, когда они после бурного занятия любовью, счастливые, лежат обнявшись, слышится стук в дверь, переходящий в град ударов. Лёшка, на ходу напяливая свои видавшие виды джинсы, но так и не застегнув их, припадает к глазку не верит своим глазам - на лестничной площадке не меньше пяти здоровенных амбалов в форме. Или это маскировка солдат Мортела? Пока он стоит, замерев и лихорадочно соображая, что же делать дальше, стук повторяется, и слышен томный голос Жаклин из комнаты:- Милый, кто это? Обслуга?Словно услышав её голос, бугаи за дверью барабанят с новой силой:- Откройте или мы выломаем дверь!...Лёшка делает пару шагов назад...бежать...через балкон...Он вбегает в комнату и командует испуганной девушке:- Одевайся, - бросает ей одежду, сам начинает мастерить верёвку из всего, что попадается под руку, но они не успевают. Страшным ударом дверь сносит с петель, номер заполняется шкафоподобными уродами в камуфляже. В ближнем бою Лёшке удаётся одолеть троих, после чего четвёртый валит его с ног ударом приклада по затылку. Всё окрашивается красным, потом чёрным, звуки плывут и расплываются, тонут в заливающей глаза крови, или чём-то ещё... надрывные крики любимой, чужие отдельные слова, мельтешащие огни...В себя он пришёл только в полицейском участке, его посадили на обтянутую кожей скамейку и заковали в наручники. Он пытается встать, но не может - перед глазами по-прежнему расплываются предметы, голова раскалывается, его тошнит...Какой-то смутно знакомый белобрысый очкарик подходит к нему, светит фонариком в глаза, прикладывает что-то холодное к пульсирующему болью затылку - кажется, у него сотрясение...И последнее, не то воспоминание, не то галлюцинация - за кованой решёткой спорят какая-то старая мегера и Крис, а может отец или пушистый снеговик...***Когда через несколько дней он вполне оклемался, то узнал, что его выпустили под залог. Дело в том, что Жаклин оказалась несовершеннолетней. Да, они учились вместе в Университете, и ему сразу понравилась эта девушка, странная и загадочная, она всегда сидела одна, позади всех, такая изысканная и грациозная. Их роман закрутился стремительно, понятное дело, паспорта друг у друга не спрашивали, а ей ещё не было восемнадцати! При других обстоятельствах Лёшке всё сошло бы с рук, но её тётка оказалась с видами на племянницу, к тому же державшая серьёзный бизнес и не то каких-то голубых кровей...Тоже как и он, в каком-то смысле...Крис не уточнял, единственное, что он дал понять, это то, что Лёшке лучше временно убраться из города, потом "девка твоя подрастёт, там и решим"...Сперва он послал к чёрту старую каракатицу, попытался прорваться в их окружённый десятиметровым каменным забором с колючей проволокой дворец...утром, основательно избитого охраной, его обнаружили в канаве какие-то бомжи, увидев, что с него нечем поживиться, сжалились и вызвали скорую. Потом он отправился в голубую зону, на поиски...на поиски чего-нибудь...что поможет разбогатеть или свести счёты с жизньюТеперь же он нашёл её...здесь...и кем? Матерью?? Женой его отца??? Но как это возможно?! Кто это сделал? Крис, тётка?! Как на это согласилась сама Жаклин? Или её заставили?...Все этим мысли роем носились в его воспалённом сознании, пока он стоял напротив неё и смотрел в бездонные зелёные глаза, в которых узрел ответное движение. Она, она узнала его, узнала, даже такого! Откуда-то, словно через много-много слоёв ваты доносится голос Мамы, она повторяет его имя, что-то требует с него, поздороваться, поздороваться как положено, но сейчас это не важно, Жаклин, его Жаклин, он нашёл её здесь...Через полчаса он, как пьяный, шатаясь. пришёл в свои покои, и только начал было придумывать повод пробраться к любимой, как вдруг услышал осторожный стук в свою дверь. Не веря свои ушам от счастья, он открыл ей, и Жаклин с порога бросилась в его объятия, покрывая его лицо и шею горячими поцелуями. Её горячий прерывистый шёпот обжигал кожу:- Милый, милый, Лёша...Я так ждала этого момента, я знала, ты вернёшься, однажды ты вернёшься...И я дождаласьНо какая-то жуткая мысль скреблась на дне его подсознания, что-то не так, и постепенно, сломав все мыслимые и не немыслимые блокировки, она вырывалась в сознание: "одна из матерей, значит, жена его отца"...Словно во вновь начавшемся бреду, Лёшка отстранил её и надтреснутым голосом спросил:- Жаклин, милая, что ты здесь делаешь...- Лёш, это не важно, поверь мне, это совсем не важно. Важно лишь то, что мы снова может быть вместе.Под недоверчивым взглядом Алексея, Жаклин со вздохом отстранилась и неохотно поведала:- Когда ты оставил меня, когда ты уехал...не перебивай...я была в отчаянии, я думала, мы никогда больше не встретимся, я любила тебя, понимаешь?! И даже когда мне исполнилось 18, контроль со стороны Амалии, он не стал меньше, она клялась, что больше не подпустит тебя ко мне, никогда. Её соглядатаи шпионили за мной, они не выпускали меня никуда. С большим трудом мне удалось узнать, откуда ты родом, лишь чтобы приехать сюда, встретиться с тобой, я выдумала всю эту идею про свадьбу с Карной, про укрепление связей наших родов, всю эту чушь... я тоже принцесса, маленькое государство Латария, слышал о таком? я выдумала, иначе мне не удалось бы попасть к тебе...Но тебя здесь не оказалось, мне пришлось выйти за него...Лёша? Почему ты так смотришь на меня? Он не прикасался ко мне, я говорю тебе правду!... - Жалкин заплакала, глядя на отступившего на несколько шагов Лёшку.- Сколько...сколько вы женаты? - слова застревали в горле подобно репьям и колючкам, нет этого ведь не может быть, правда? Сейчас она скажет, что пошутила, и все они пошутили...- Полгода...Лёша! Теперь мы можем убежать, мы вдвоём, ты и я! Почему ты ничего не говоришь? Ты больше не любишь меня?!- Полгода, полгода вы женаты с моим отцом..Ответом ему были надрывные рыдания и вновь это самое ясделалаэторадитебя...Боже мой, все боги этого мира, неужели эта девушка,эта женщина не могла придумать ничего глупее?! Он плюхнулся рядом с ней на пол и обнял её. Но в этом новом объятии уже не чувствовалось прежней страсти, оно было дружеским, оно было родственным...После они долго сидели на полу на тёплом пятне закатного солнца, он гладил её волосы, она спросила бесцветным голосом:- Что же с нами теперь будет?- Ничего, ничего не будет...Жаклин, я, я не оскверню ложе моего отца, никогда, теперь ты не принадлежишь мне, прости...- А если мы ему расскажем, если он всё поймёт? Он же понял, когда я его просила, тогда, в ту первую ночь? Он просто ушёл и всё, - в голосе девушки появилась надежда.- Нет, я не смогу, прости, нет.Она снова тихо плакала, потом он помог ей встать и хотел обнять напоследок, ещё раз, как вдруг услышал голос от двери, которую они, конечно же, забыли запереть, и кто угодно мог подсмотреть за ними и подслушать их- Алексей? Что у вас случилось? Снова проявляешь непочтительность к своим матерям?Мама, мама Врушали, ей донесли, и она пришла разбираться. Решительным шагом женщина прошла вглубь покоев и строго взглянула на сына, он не знал, что сказать, Жаклин, словно птичка с ветки, выпорхнула из его объятий и на ходу отирая слёзы, произнесла:- Нет, нет...Всё в порядке...Лёша замечательный мальчик, лучший на свете, я очень люблю Вашего сына, это правда...Она убежала, а Врушали, кажется, всё поняла, потому, через пару дней, не успел ещё Лёшка опомниться, стала настаивать на его свадьбе хоть через сваямвару, хоть по договору, хоть как... Самому жениху было всё равно: мир словно утратил краски, смыслы, звуки, цели...Потому его, с его вроде согласия по-быстрому женили на двух девицах, сёстрах, дочерях какого-то заслуженного полководца, не то, чтобы красавицах, а старшая так и вообще оказалась на два года старше мужа, но Алексей даже не смотрел на них. Он смотрел только на неё, он прощался с ней навсегда как с женщиной, на этом их пути расходятся, она теперь принадлежит другому, и то, что этот другой - его родной отец, навсегда отсекает его возлюбленную от него. К тому же, теперь он и сам женат, и сможет подарить семье новых ниватакавачей, теперь уже бронированных с рождения... Ах, да, он узнал, что сестра Амали вышла замуж за какого-то сурового и усатого мужлана, но относящегося к их расе, и его дочь, подросшая Илашрути, отдана в услужение некой Гандхари, но это так, мелочи..Казалось, что мир теперь навек замрёт вместе с его однажды окаменевшим сердцем, нечему больше случаться, нечему...Но как-то глубокой ночью Лёшка получил странный звонок с казалось бы давно онемевшего телефона... Глава XVII...Маленький автомобиль остановился напротив неприметной железной двери, ведущей, как могло показаться, в подвал, или какое-то другое техническое помещение. Лёшка и Карна вышли из машины и сын вновь с досадой отметил, что его отец в новых джинсах двигается как на шарнирах, и в которых раз мысленно обругал себя за то, что не купил ему хотя бы на два размера больше. Теперь вот жмёт в самом ответственном месте. Лёшка поморщился и дождался, пока Карна подошёл и хлопнул его по плечу, мол, давай скорее закончим с этим. Алексей кивнул и, развернувшись, набрал на домофоне нужную комбинацию. Дверь с ржавым скрипом отворилась и на них пахнуло коктейлем, казалось из всех известных запахов, свитых в тугой клубок и насильно удерживаемых в запертом помещении. Понадобилось несколько секунд, чтобы носы обоих гостей привыкли к адской смеси всевозможных дымов, алкоголя, едкой химии и хлорки, перемешанных с ароматизаторами и непередаваемым амбре пота и блуда. Отец и сын молча вошли под мрачные своды этого гнездилища адхармы и сели за один из столиков, за которым их уже ждал тот самый громадный альбинос, что пару лет назад ловил Лёшку во владениях Мортела. Поначалу разговор не заладился, где-то словно эхо ночных гулянок бухала музыка, а парочка танцовщиц довольно-таки неопределённого пола извивалась у шестов. "Репетируют...Самое то для здешних любителей экзотики", - подумал Лёшка и мысленно вздрогнул, вспомнив, как ещё чуть раньше первого знакомства с белым кибер-громилой чуть было сам не оказался среди блюд пикантного меню этого заведения. Та зима выдалась на редкость голодной для повстанцев, которых, по ясным причинам, не брали ни на какую официальную работу, потому приходилось соглашаться на самый грязный и унизительных заработок. Помаявшись по городу несколько месяцев, отощавший и выбившийся из сил Химера решил попробовать этот вариант в качестве самого последнего пристанища. Да-да, это одно из самых позорных воспоминаний в его жизни, он, гордый потомок солнечного бога униженно просит хозяина этого заведения, такого же, как и всё здесь уродливого транссексуала в обтягивающих латексных шмотках принять его хоть кем-нибудь, хоть поломойкой, хоть официантом, хоть...хоть танцовщицей! Он быстро учится, правда-правда, он справится. Громила улыбается живой половинкой рта и прищуривает свой единственный глаз, от этого его рожа становится ещё отвратнее, чем можно было себе представить. Лёшка сглатывает и ловит себя на совершенно не подобающей моменту мыслишке: "Интересно, ему полбашки благодарные клиенты снесли? или сам по пьяни в пепельнице уснул? " тем временем, урод обошёл свой гладко отполированный стол из чёрного дерева и остановился вплотную к соискателю. Красный огонёк в глубине его искусственного глаза несколько раз подобно зрачку расширился и сузился в каком-то своём особом ритме, и Лёшке то ли от голода и усталости, то ли от чего-то ещё невыносимо захотелось спать. В тот же момент его подбородок и щёки сжала стальная пятерня Хозяина борделя. Жуткий мужик улыбнулся ещё шире и глумливо проурчал, обдав бедного Лёшку невыносимым запахом табака из своей мерзкой глотки:- Ты слишком породистая кошечка, чтоб мои посетители помяли твою шкурку!.. - с этими словами он расхохотался и отпустил истерзанную челюсть парня, от чего тот едва не упал на роскошный палас, заполняющий собой весь кабинет верзилы - от двери до дальней стены. Лёшку же до самых внутренностей пробрал мороз: неужели этот хмырь уже пробил, кто он и что он? и теперь сюда мчится полиция или сам Мортел, который за его голову даст гораздо больше официальных властей? Чёртов кибер с чипированной башкой! Как это они всё так быстро находят?... Пока Алексей лихорадочно придумывал себе отмазки и легенды, его несостоявшийся шеф вернулся на своё место и плюхнулся в кресло, жалобно пискнувшее под массивной полуживой тушей. Улыбка окончательно сползла с уродливого лица, и кибер, чуть повысив голос, скомандовал кому-то невидимому:- Эй, мальчики, покажите этой милашке выход! - и он вновь масляно усмехнулся, окинув парня с ног до головы таким взглядом, что Лёшка почувствовал, что вся его кровь закипает и превращается в огонь:- "Какого хрена этот гад себе позволяет?!" - рука, непроизвольно сжавшись в кулак, начала подниматься, в следующее же мгновение, словно угадав его намерения, два громадных бугая, под стать своему хозяину, только не разодетые в вульгарные полуженские шмотки, скрутили его так, что он не то что драться - дышать толком не мог, и не церемонясь выволокли на улицу, закончив издевательство жесточайшим тычком под ребра, от которого парень потерял контроль над своим измотанным телом и со стоном полетел на грязный асфальт. На какой-то момент Алексей почувствовал, что что-то в нём сломалось и вот-вот он потеряет сознание, а затем, наверное, его переедет машина или съедят местные бомжи. Пусть, может, так будет лучше, для него первую очередь...Всё происходило как в замедленной съёмке...Словно видение из кошмара в дверном проёме мелькнула ощеренная рожа хозяина притона, и прежде чем она окончательно скрылась за куском свинца, способным выдержать ядерный взрыв, Лёшка почувствовал, как его щёку что-то ужалило. Это немного привело его в чувство.Оставшись один, сын Карны поднял и внимательно рассмотрел брошенный ему предмет. Жёлтая пластиковая кредитка. Со вздохом Алексей сжал ещё в руке и, прихрамывая, побрёл к ближайшему банкомату. Нет, он знал, как это может быть опасно, но выбора не было, совсем. К его изумлению, на карте оказалась довольно-таки солидная сумма, позволившая Лёшке и его ближайшему окружению продержаться ближайшие несколько месяцев, и даже закупить кое-что из оружия и боеприпасов.Потому-то сейчас он и чувствовал себя словно на иголках, не хватало, чтобы его здесь кто-нибудь опознал и выложил отцу всю правду-матку про то, как его дражайший сынуля чуть было не стал стриптизёршей у шеста или уборщиком заблёванных нужников...Ещё неизвестно, что больше взъярит папочку. К счастью тот, видимо, поняв, куда попал, смотрел только на их белоснежного собеседника, который и позвал их в эту дыру. Надо сказать, что сперва Алексей принял это за подставу. Какие у него могут быть дела с этим офицером правительственных войск, которого он и видел-то раз в жизни? тем более,при таких не располагающих к дружескому общению обстоятельствах, как игра в кошки-мышки, охотник-жертва? Но кибер выглядел испуганным, даже чуть не плачущим, и твердил, что никто не может ему помочь, кроме лёшкиного отца Карны. Нехотя Алексей рассказал ему об этом звонке, но решил, что отпускать родителя одного в этот рассадник разврата и криминала будет небезопасно, и отправился вместе с ним. Теперь же они сидели и чего-то ждали, Карна уже, наверное, в третий раз рассыпался в благодарностях перед господином Айроном за спасение заблудшего дитяти. Тот лишь неопределённо кивал и мычал, видно было, что он кого-то ждёт или чего-то боится. Наконец, некое создание в длинном красном платье в пол, расшитом блёстками и с разрезом по самое небалуйся, а также трёхдневной щетиной на испитой морде, вероятно, служащее здесь официантом, притащило на небольшом подносе три бокала здешнего пойла. Лёшка вновь содрогнулся при мысли, что повернись судьба иначе, он сейчас мог бы быть на его месте, и отсюда бы его вряд ли сам Крис смог вытащить...Надо взять себя в руки, иначе отец заподозрит неладное. С деланным равнодушием Алексей отхлебнул зеленовато-розовую жидкость. На вкус как стеклоочиститель с малиной. Ладно, они сюда не напитками наслаждаться пришли. После чего кивком головы поблагодарил официантО, но Айрону принесённого было явно мало, и громила поймал уходящего разносчика и что-то шепнул ему. Тот понимающе улыбнулся и скрылся, однако через пару минут вернулся, неся в руках по меньшей мере, трёхлитровую посудину, до краёв полную пенящейся жидкости, которая одним запахом сполна давала в башку. Одним глотком осушив её почти до половины, кибер икнул и, немного покопавшись в телефоне и отстучав кому-то сообщение, он удовлетворённо кивнул, слегка успокоился и начал свой путанный рассказ, постоянно запинаясь, повторяясь и многократно возвращаясь к уже сказанному. Видно было, что бравому боевому офицерушке звездец как редко приходятся связывать больше трёх слов:- Ээээ, Карна? Можно по имени? Я не разбираюсь в ваших...эээ...должностях...Титулах, да, спасибо, Алексей, титулах...да...Но я спас вашего сына...тогда...когда..ну...Отец вновь молитвенно сложил руки и поклонился Айрону настолько низко, насколько позволяла столешница и нестерпимо узкие джинсы. Лёшка страдальчески закатил глаза: "Ну сколько можно-то? переходи к делу, дубина!!!"Шестерёнки в офицерской голове вновь крутанулись, но, похоже недостаточно для того, чтобы перейти к сути, и киборг продолжил ходить вокруг да около:- Ваш сын...ваш сын, вот он...Я слышал, у вас много детей, да? Сыновей, много..ээээ, у моего отца тоже много сыновей...Карна вымученно улыбнулся, кажется, и ему тоже идея приехать сюда стала казаться неудачной. Косноязычный кибер же продолжал своё блеяние:- Мммного сыновей, но не все из них родные... - на середине фразы его оборвал смех и громкий визг. Какой-то парень с истошно хохочущей и вдрызь пьяной блондинкой на плече подсел к нему, но не удержал равновесие и полуголая девица едва не оказалась на коленях у бравого вояки. Айрон тут же собрался и рявкнул на нарушителя их спокойствия:- Донатан! А ну прекрати!!! Девка, икая скатилась под стол и затем уползла в неизвестном направлении, парень же, буркнув что-то типа "сорян, братуха, не бзди" остался. И Лёшку сразу же обдало холодком: до чего же они непохожи! Громадный накачанный альбинос и этот мелкий, жилистый, черноволосый, они словно не только из разных семей, но и из разных миров! К тому же, что-то в его лице показалось сыну Карны смутно знакомым, будто он где-то его уже видел,словно через лицо этого Донатана проступали родные черты, черты его отца...Айрон же, тем временем, снова собрался с мыслями и продолжил свой невыносимо муторный рассказ, для начала решив представить собеседников друг другу:- Это мой брат Донтана... Донни, поздоровайся...Парниша, не переставая жевать, сквозь зубы, буркнул что-то типа "здоров, парни"Алексей скосил глаз на отца, кажется, сын Сурьи потихоньку начинает злиться, на его лице потихоньку начали проступать желваки. Да, Донатану не удалось понравиться Карне с первого взгляда, досадно... К тому же, до сих пор неясно, зачем именно их позвали? Попросить совета, как перевоспитать сего великовозрастного оболдуя?- Донатан мой брат, брат по матери...и...и...у него, у него болезнь... - на этом голос Айрона пресекся и здоровый мужик тут же приложился к ведру с мерно шипящим термоядерным пойлом. Покончив с питьём он кряканьем подозвал официантку и жестом приказал повторить. Та ушла с пустой бадьёй за новой порцией.- У Донатана болезнь, очень серьёзная болезнь...мы много раз обращались к лучшим врачам, но его не смогли вылечить, обращались даже в "Крайс" но там нам отказали, толком не объяснив причины... К тому же я им должен за маму...это не в тему...в общем, Донатан болен, он мне брат, только по матери, и у него странное заболевание... амнезия...как это...раздвоение личности...вы понимаете...он...он иногда просыпается...и он, это не он, понимаете?Карна отрицательно покачал головой, тем не менее, продолжая внимательно вглядываться в лицо Донатана, словно тоже ищя в разгильдяе ему одному известные черты.- Он...он нас не узнаёт, мелет какую-то чушь про какого-то, какого-то Кришну...- Ник! Слушай, не надо, ты за этим меня сюда позвал?! - младший братишка кибера вскочил, едва не опрокинув стул. Вся его надменность и самоуверенность вмиг слетели с парня. Он побледнел и часто-часто задышал, словно ему не хватало воздуха. Айрон мёртвой хваткой вцепился в его руку и с видимым усилием посадил братишку на место.- Дон, если не они, то кто? - Простите, мистер Айрон, я разделяю сомнения вашего брата. Мы с Алексеем не врачи, и вряд ли сможет быть полезны в вашей непростой ситуации, - кажется, отец был намерен немедленно прекратить общение. Но стоило ему немного приподняться, как громадный кибер навис над ним всей тушей и прохрипел:- Нет, вы не можете уйти! Вы должны нам помочь! Когда у Донни приступ, он опасен, опасен для всех, для всего города, чёрт побери! Он разнёс наш дом, погибли несколько слуг, была серьёзно ранена мама, находясь в больнице он какой-то магией, да, магией, взорвал полквартала, понимаете? Он что-то бормочет и всё взрывается, люди гибнут, вам всё равно?! А потом он приходит в себя, и ничего не помнит, совсем ничего! Его держат в укреплённой палате, связанного и накачанного разной дрянью! - Айрон давно перешёл на крик, не заботясь о том, что вокруг них, хоть и на почтительном расстоянии, но начинает собираться толпа зевак. Потом схватил брата за руку и, порвав до плеча рукав его шёлковой чёрной рубашки показал Карне и Лёшки его потемневшие, истыканные и взбугрившиеся, как у наркомана, вены...Отец и сын сидели поражённые. Кибер, видимо, осознав свою эмоциональную вспышку, закрыл лицо руками и просидел так пару минут. Его плечи вздрагивали, видно было, как он любит брата и как боится за него...- У Донни раздвоение личности, как я уже сказал, во время которого он называет себя Гаутамом,а всех вокруг демонами...А самое страшное, что его приступы случаются всё чаще и длятся всё дольше, и разрушительные психокинетические способности также растут- Чем я могу помочь? - Карна произнёс совершенно бесцветным и отсутствующим голосом, видимо, предвидя ответ заранее...- Карна, ведь у Вас, как это...брахманское образование? Вы можете вызвать в Донни личность этого Гаутама и поговорить с ним? Чего он хочет? От нас ото всех? От Донни лично? Ведь его домой нельзя привести! поговорите, прошу Вас....Ведь Донни Ваш биологический сын...***Следующий час для Лёшки прошёл как в тумане. Айрон повёл их всех куда-то в подвал, беспрерывно бормоча о том, как же любезно было со стороны мистера Барса, хозяина этого прекрасного заведения и давнишнего друга всей семьи Айронов предоставить им помещение для проведения такого ответственного мероприятия, как вызов личности Гаутама. Видно было, что Никки просто заговаривает зубы всем присутствующим, а сам до усрачки боится того, что сейчас произойдёт. Такой же напряжённый Карна был максимально собран и отдавал присутствующие краткие команды: подай-унеси-привяжи-Донни-покрепче, постоянно сетуя на отсутствие большей части необходимых предметов - алтаря, углей нужного дерева, жертвенного масла, лепестков цветов...В итоге огонь развели в какой-то кастрюле, и сын Сурьи решил ещё раз предупредить всех присутствующих, что может не получиться, всё может пойти не по плану, он даже одет чёрт-те как, а в их деле не бывает мелочей. Никки продолжал стоять на своём, а вот Донатан, по-видимому, всерьёз струхнул. Ещё по пути сюда в лабиринте тёмных, низких и извилистых коридоров он держался молодцом, и соглашался с братом, что так или иначе, надо покончить с его проблемой, но как дошли до места - пустой комнаты в самой глубине фундамента здания, от пола до потолка выбеленной и освещённой двумя гудящими лампами дневного света, Донни уже не казался таким же решительным, как его брат, а уж когда оказался привязанным к специально принесённому остову железной кровати, и усевшийся у него в головах Карна начал нараспев читать мантры над импровизированным алтарём, то парень совсем раскис, через пару минут песнопений и восклицаний ритуал пришлось прервать - у бедняги началась истерика:- Не надо, пожалст, ребят, не надо, я боюсь...Ник, не надо, а? Вдруг я больше не вернусь?...Айрон-старший подошёл к своему Донни и поцеловал в покрытый испариной лоб:- Я с тобой, я с тобой, ничего не случится, малыш, мы должны попытаться, иного пути нет, ты знаешь...- Ник, не уходи, Ник прошу тебя, Ник!!! - Донатан перешёл на крик. Карна, не прерывая потока заклинаний, знаком приказал сыну оттащить кибера в сторону.Ещё через несколько минут Донатан захрипел и начал извиваться, пытаясь порвать путы, казалось, что его лицо всё время меняется, словно две личности, два существа внутри борются за власть над одним телом. Из покрытого пеной рта начали вылетать бессвязные восклицания, постепенно сменившиеся на короткие фразы. Шагнувший чуть ближе Алексей с нарастающей паникой заметил у него выражение крайнего ужаса на лице. Он бормотал одну из крайне разрушительных мантр - вызывал оружие Нараяны. Подбежавший Карна какой-то тряпкой резко ударил его по лицу и рявкнул:- Заткнись!Гаутам, по-видимому, это был уже он, хрюкнул и начал ошалело вращать зенками.- Кто ты?- Я...я...я не знаю, где я? Кто вы? Почему я привязан?, - Объект начал неистово рваться из своих пут и попутно продолжил бормотать заклятия. Карне пришлось параллельно начать читать противодейственное.Гаутам уставился на него с ещё большим ужасом:- Кто вы? Демоны?- Мы не демоны, мы ниватакавачи, а вот ты, любезный друг, зачем-то занял чужое тело, - с этими словами Алексей выразительно глянул на остолбеневшего в углу Айрона. - Пожалуйста...Развяжите меня...Я понятия не имею, о чём вы...Я служил Кришне. Я хочу только одного - продолжать служить Кришне! - с этим восклицанием Гау-сущность воодушевилась настолько, что наконец-то верёвки поддались и новый хозяин тела Донни оказался на свободе.Лёшка с Ником кинулись было его вязать, но Карна их остановил:- Нет, подождите, это его не удержит...Значит, ты хочешь увидеть Кришну? Блеск в глазах Гаутама был ему ответом. - Так, ребята, подождите здесь, мы поговорим со страшим братом твоего...эээ...тела.Они отошли в другой конец зала и совещались там минут пятнадцать, за время которых Никки успел скурить полпачки сигарет, несколько раз едва не приложиться башкой об оштукатуренную стенку и пару раз едва не заехать по лицу самому Карне. Но в конце концов, кажется, они нашли консенсус. Усталый и измотанный отец вернулся к изнемогающему Гаутаму и медленно проговорил:- Ладно, мы доставим тебя к твоему господину. Если будешь умничкой. - Вместо ответа убогое создание немедленно плюхнулось ему в ноги со стоном: "О мой благодетель!" Лёшке почему-то невыносимо захотелось со всей дури пнуть его под рёбра, но Айрон вряд ли поймёт и одобрит такие методы, так что сперва надо вырваться из его поля зрения. Примерно через двадцать минут они уже втроём покидали притон мистера Барса и вели под руки, поддерживая с обоих сторон, едва переставлявшего ноги Гаутама. Таксист, который всю дорогу сюда с недоверием косился на лёшкины узкие и слегка чешуйчатые длани, всё-таки дождался их, Лёшка вновь плюхнулся на переднее сидение, а Карна с их "очаровательным" найдёнышем, приземлились сзади. И как только шеф дал по газам, сын Сурьи со вздохом облегчения таки расстегнул порядком измучившие его штаны и устало развалился, запрокинув голову на спинку сидения. Гаутам хотел было последовать его примеру, но Карна его опередил:- Нет, ты - нет. Терпи. Ты быть обещал быть хороши мальчиком.Всю дорогу Гаутам изображал из себя самое несчастное создание на землеXVIIIБыло далеко за полночь, когда Лёшка наконец вернулся домой. Войдя к себе, он застал идиллическую картинку: свернувшись калачиком, на кровати спали все трое - Рависуна, Мадхукара и старшая из его жён, беременная Сандживани. Парню оставалось только тихо-тихо примоститься на самом краешке и забыться чутким сном до нового утра, которое приподнесло ему странный сюрприз. Как у них было заведено, с самого утра Лёшка взял сына и пошёл "проведать дочку", ну так он объяснял себе и другим, хотя истинная причина их посещений храма Шивы лежала немного глубже. Но уже за ближайшим поворотом отец и сын столкнулись с непредвиденной ситуацией в виде растянутого на полу Гаутама, ползущего на брюхе за братом Вришакету и стонущим что-то нечленораздельное. Атакованный Вришакету держал на руках своего Шона и пытался его утешить бормотанием типа: "тише, тише, сынок...дядя хоть и дурной, но не кусается". Увидев Лёшку, тот сделал ему страшные глаза и выразительно прошипел: - Иди за отцом! Быстро!Леха вынужден был подчиниться, и через пятнадцать минут разбуженный Карна пытался уговорить ползучее создание встать на ноги, отпустить заложников и вообще хоть раз повести себя по-человечески. Но стоило ему лишь слегка коснуться плеча Гаутама, как того внезапно окутало золотистое свечение, из которого в течение нескольких секунд материализовался золотистый панцирь, удивлённый и немного испуганный Карна инстинктивно отдёрнул руку, но, словно заразившись, его тело тоже выпустило свою броню. Сын Сурьи выпрямился, протянув что-то вроде: "Эээ..."Гаутам же быстро сменил дислокацию и переполз к его ногам:- Отец...ОоооЛёшка, отчаянно не желая видеть, что будет дальше, подхватил сына на руки и почти бегом унёс его из злосчастного коридора. Они и так сильно опоздали сегодня...***Они вошли под высокие и тёмные своды Храма. Мадхукара всерьёз встал на колени и поклонился шивалингаму, в Лёшке же, как всегда, что-то яростно сопротивлялось, потому парень смог только быстро поклониться изваянию и пройти вглубь, туда, где их ждала Она.Пожилая женщина медленно поднялась и позволила Алексею склониться, распростёршись по земле:- Благословите...Матушка...- Благословляю, Сын...Маленький Мадхукара повторил сделанное отцом. Сам Лёшка тем временем сделал несколько шагов по направлению к внутреннему помещению храма, из которого ему навстречу вышел Её сын. Они по-братски обнялись, после чего вчетвером быстро прибрались и дети, Мадхукара с Илашрути, убежали играть во дворик, а взрослые, Алексей и его новый друг, Духшасана, наконец-то смогли положить головы на колени Матери Гандхари. И само Время словно замирало. Она медленно гладила их волосы. Лёшка осторожно держал руку друга, лежавшего по правую сторону от Гандхари, сидевшей на вычищенных им до блеска храмовых ступенях, и часто думал одно и то же: каково это, обладать фактически одним сознанием, одним разумом, разделённым на сотню тел? Сейчас при матери осталось только двое сыновей - всегда и во всём помогавший ей, бывший опорой и светом в очах Духшасана и какой-то потерянный, редко приходящий Викарна, который, казалось, никуда не уехал лишь из-за того, что нигде не смог бы выжить...Остальные 98 братьев разъехались по разным областям и уровням Геи, многие смогли занять ответственные посты, внедриться в Правительство, Научные Институты... Ещё бы! Если в любой момент располагаешь возможностями не только своего, но и 99 других разумов. Можно в любой момент обменяться информацией, "отдать" что-то лишнее "на хранение", скооперироваться, отдав остальным сигнал. Словно гигантская грибница, кауравы распространялись по планете, оплетая и опутывая её собой. В такие моменты Духшасана часто неторопливо рассказывал матери об успехах иных её сыновей, о том, кто сегодня чем занимается, куда едет, кто встретил свою судьбу... Что интересно - эта телепатическая, симбиотическая связь существовала лишь между братьями, между отцами и детьми, дядьями и племянниками были возможны лишь совершенно прозаические физико-вербальные контакты, но не та интимная связь, на любых расстояниях соединяющая всех в то единое целое, которым оно когда-то было в утробе их матери, а теперь лишь стало немного больше и рассеянее...Именно в такие моменты он также задумывался и о своей собственной жизни, и как ему казалось, понимал, почему она шла не так. Ведь его отец и большинство братьев - Сурадж, Васушена, Видьют, Сатьясена, Вашиш, отчасти даже и Вришасена, тоже по сути являлись одним и тем же существом, просто в разных телах, как им когда-то объясняли, из разных Вселенных... А теперь вот к ним присоединился этот непонятно откуда взявшийся Гаутам, в теле бедняги Донни. Лёшке оставалось надеяться, что получив своё и встретившись с Кришной, сущность, возможно, оставит бедняжку в покое и уйдёт к своему синему Хозяину...Вечерело, с громадной неохотой Алексей простился с Матушкой, поцеловал в лоб Илашрути и, пожелав дочери спокойной ночи, удалился к себе. Но словно вынырнув из глубины пруда на его беспокойную поверхность, обнаружил, что во дворце беспокойство. Пробегавший мимо Васушена схватил его за руку и хмыкнув, произнёс:- Братишка, кажется, ваш Гаутам отметился на самом высшем уровне...И в ответ на недоумённый взгляд старшего брата неохотно пояснил:- Нас всех зачем-то собирает Кришна.Глава XIX...Алексей поёжился, снова входя под знакомые своды. Воспоминания были слишком свежи, и казалось, что даже под новообразованной костной бронёй неприятно зудела истерзанная спина. И чего им снова понадобилось на ночь глядя? Он оглянулся и первым, за что зацепился его взгляд, стал самодовольно раскинувшийся на царском троне Кришна. Лёшка усмехнулся себе под нос: ну да, ну да, ещё парочки пандавов вместо подушек под ногами тебе не хватает...Пятеро же дядьёв были заняты куда более важным делом - удерживали пунцовую и растрёпанную жёнушку, которая прямо-таки рвалась растерзать какую-то исцарапанную девку, которая, рыдая, валялась на полу.Когда подтянулись все более-менее взрослые сыновья Карны и шестёрка пандавских плодов невиданных аскез, Кришна, крякнув, поднялся,и, скучающим тоном, постоянно отвлекаясь на рассматривание собственных ногтей, начал процесс над несчастной девицей,говорил он нудно и долго,Лёшка то и дело отвлекался от тягостного зудения родича на собственные мысли, но суть его велеречия вкратце уловил:бедная девочка попалась на распускании сплетен о госпоже Императрице. Ну как сплетен, просто количество мужей Драупади ни для кого не было тайной, а девчонка произнесла вслух и даже осмелилась посмеяться. Теперь вот, как принято у этих милосердных ребят, её ждёт страшенная кара, каковая и самому Яме-то в страшном сне не приснится. "Пороть будут что ли? Жалко девушку, красивая..."Лёшка поймал себя на том, что пристально рассматривает "грешницу" - невысокая, тоненькая, стройная, с растрепавшимися от потасовки с собственной госпожой волосами, которые наполовину скрывали её изуродованное когтями фурии лицо, но не могли скрыть глаз, сияющих и бездонных, словно отражения звёзд в потаённом лесном озере. Сейчас они лучились болью, обидой и...гневом, но в них не было страха перед неминуемой расправой, и этим красавица покоряла его сердце. Но это невольное восхищение не ускользнуло от ещё одной пары глаз, и донельзя божественный родич, аки злонамеренный кот, на мягких лапах приблизился к нему и, внезапно прервав свою патетическую речь, двумя пальцами схватил парня за подбородок. Лёшке показалось, что его укусили сразу две змеи, а последующее их шипение - всего лишь галлюцинация его отравленного мозга:- Ммм, Лалиииит...Я смотрю, эта нечестивица глянулась тебе? Хочешь её спасти? Женись на ней! - произнеся эту бессмыслицу, злобный ублюдок расхохотался и наконец-то резким движением вытряхнул лёшкин подбородок из своих лап. Кажется, все замерли от такого поворота событий. Сам Алексей открыл и закрыл рот, кулаки чесали расквасить гаду морду ещё краше, чем его подружайка раскровенила бедную служанку, но...где здесь подвох, без которого у двоюродного дядюшки даже пятки не чешутся? Вновь подставить свою семью он не имеет права...Внезапно к ногам выжидающего Кришны бросился Гаутам:- Господин...если Вам так угодно, если Вам это доставит удовольствие - то я женюсь на ней...- Ммм, да? Но я имел ввиду нашего Лалита, не тебя...Хотя знаешь, что? - Кришна быстро перевёл взгляд на пылающую гневом сакхи, затем проковыляв обратно через весь зал, несколько минут пошептался с ней, и о разительная перемена! шальная императрица, кажется, успокоилась, а на её тонких губах заиграла привычная змеиная усмешка. Кажется, они всё решили. Васудева вновь вернулся к коленопреклонному Гаутаму и прошелестел:- Думаю, что за насмешку над Панчали самым лучшим наказанием для этой негодяйки была бы смерть, но...не следует забывать о милосердии, и мы не жаждем крови, а потому позволим решать благочестивому собранию: наказание должно быть соразмерно преступлению, потому, если прямо сейчас найдётся пятеро мужчин, которые будут готовы принять эту недостойную своей женой, то... госпожа Драупади её милостиво простит!От такого милосердия ошалел даже не в меру активный Гаутам.Кришна с нескрываемым злорадством глянул на него и звонко объявил:- Один уже нашёлся, ждём ещё четверых...В сердце Алексея боролись два взаимоисключающих желания - насолить этой гадине и помочь отважной девочке и не дай Бог не сделать так, как он сказал. Пока Лёшка примерялся, к какому их них прислушаться, из неподвижной толпы собравшихся донёсся юный и чистый голос Васушены:- Я буду вторым! В тот же момент семнадцатилетний мальчишка подбежал к ней и бережно помог подняться, девушка в ответ крепко сжала его ладонь и прильнула всем телом. Кажется, они знакомы, причём близко...Лёшка сглотнул слюну и глянул на растерянного отца. Тот стоял не шевелясь, и явно лихорадочно продумывал пути отступления, которых у них не было - уже двое братьев впутались в эту историю. Алексей осторожно потянул за руку братьев Вришакету и Сураджа. Поймал взгляд Карны и кивком головы позвал его с собой. В ответ на замечание Кришны, что собрание ещё не закончено и судьба нечестивицы не решена, Лёшка в тон ему злорадно улыбнулся и ядовито-вежливо произнёс:- Полчаса, о Говинда! прошу милостиво даровать нам это время,через полчаса её судьба будет решена.Кришна лишь едва заметно кивнул вместо ответа. Оглянувшись, Лёшка отметил, что растерянный Гаутам вернулся на своё место, угодить Хозяину как-то не удалось, а вот Васушена по-прежнему стоит обнявшись со своей зазнобушкой, и если что вряд ли согласится отдать её жизнь без боя***Когда они вышли из зала собраний, на него набросился Вришакету:- Ты совсем спятил, да? Решил уподобиться этим? - тяжёлая рука отца остановила поток его праведного гнева. Карна покачал головой и указал взглядом за дверь - их могут подслушивать, скорее всего, уже подслушивают.- Но...ведь у меня уже есть жена! Я люблю её и знаю, что она не примет Малику, ты тоже женат, причём дважды, Врушасена и Видьют слишком молоды для семейной жизни. Нас в любом случае не хватает... - Вришакету хватался за любую соломинку... Ещё бы! Сварливая жёнушка голову за такое открутить может, но Васушена...хотя бы за него следовало побороться...- Ребят, если бы ни Васушена, то я бы тоже... - перед его мысленным взором всплыли Её глаза, полные мольбы о спасении, Малика словно даже на расстоянии просила его о защите. Наваждение рассеял негромкий голос Сураджа.- Отец, я видел их несколько раз, брата и эту девушку вместе. Васушена просил не рассказывать Вам об их связи, но, брат любит её, и может натворить бед.- Ради Васушены! К тому же, от нас она будет рожать ниватакавачей, а если кто-то ещё вклинится, то неизвестно... - под уничтожающими взглядами отца и братьев Алексей внутренне сжался, неудачный подобрал аргумент. - Кажется, мы решили, - Карна тяжко вздохнул и отправился обратно, увлекая за собой сыновей. По пути Лёшка получил чувствительный удар под рёбра от взбешённого Вришакету. Перечить отцу он ни за что бы не стал, но зато вовсю отыгрывался на младшем брате и тихо, но так, что бы Алексей слышал, бурчал себе под нос:- Ниватакавач хренов, без году неделю....***На следующее утро Лёшке пришлось ни свет ни заря принимать у себя надрывно ревущего Шона - мама дерётся с папой. Бедного Вришакету как старшего заставили первым жениться на Малике, разумеется, дхармично проигнорировав все слёзные мольбы безутешных влюблённых. Всё по старшинству, всё по порядку, мать его...Измотанный и обессиленный бессонной ночью Алексей чисто механически собрал всех троих доверенных ему судьбой малышей и так же бездумно потащил их в храм к Гандхари. "Надо будет уговорить матушку на одну ночь оставить их с Илашрути, сегодня я должен провести обряд Сырой Благодарности "А вот дойдя до храма, Алексея ждал сюрприз - Рависуна, едва заметил вдалеке Матушку и её сына, почему-то забился в угол, за одну из дальних колонн и категорически отказался выходить и объяснять своё поведение тоже. Лёшка, вздохнув, решил временно его там оставить, ведь у царицы, как он знал,не очень хорошее зрение, после столь долгого ношения повязки, а Духшасна не слишком внимателен, потом он отведёт парня куда-нибудь, пусть сперва успокоится...Но за работой он забыл о младшем брате и вспомнил лишь тогда, когда Гандхари тронула его за руку и кивком головы указала на стоявшего возле входа ребёнка:- Кто это?Лёшка поднял глаза и увидел Рависуну, выглядывавшего из-за квадратного основания колонны. Мальчик выглядел очень встревоженным и испуганным. - Это, это мой брат.... - говорить о том, что он сын Драупади почему-то очень не хотелось. Алексей прошёл и хотел было подвести Рависуну поближе к матушке, но тот почему-то внезапно вырвался и убежал... Глава XXГде-то в середине ночи безмятежно спавшего сном праведника Карну разбудила зарёванная и полуодетая младшая невестка Камалати. Заикаясь на каждом слове, девушка промычала, что она бы никогда не посмела нарушить сон свёкра, она чтит его как отца, но с Рависуной творится что-то ужасное, он кричит и обливается слезами на постели, но никак не может проснуться. Сандживани послала было её за за Лёшкой, но тот заперся в дальних покоях, и никого к себе не пускает, из-за дверей слышны нечленораздельные возгласы и безумные гортанные песнопения, а ещё по всему коридору разносится едкий запах словно из самой Нараки...Пока она болтала, Карна непослушными руками прямо под одеялом наматывал дхоти вокруг бёдер, получалось криво и ненадёжно, но тут недалеко...Проснувшаяся Врушали рванулась было за ним, но хныканье Вашиша её остановило.- Да что ж ты за ребёнок такой? Как что случится, всё внимание на себя отнимаешь! - чувствовалось, что жена уже просто устала от бесконечных бессонных ночей со всё новыми и новыми младенцами, своими и чужими, Карна оглянулся уже от двери, и отметил про себя, что завтра осторожно поговорит с ней, и предложит пить какие-нибудь травки, от нервов или от зачатия, он сам ещё не решил, и как ей сказать, чтобы не обидеть?! Ладно, это потом...Карна отмёл от себя посторонние мысли и устремился в покои к сыну. Поворот, ещё поворот, уже перед дверьми слышались хрипы и громкие вскрики:- неееет, нет, пожалуйста, нет....я не буду, нет!!! - казалось, что мальчика подвешивают на дыбе. Карна вбежал и застал следующую картину: Рависуна, весь красный и какой-то отёкший, с закрытыми глазами метался по постели и судорожно хватал воздух пунцовыми губами, маленькие пухлые ручки конвульсивно вцепились в простыни жёлтого шёлка. Над ним стояла плачущая и трясущаяся Сандживани. Он сходу запрыгнул на кровать и начал трясти сына за плечо:- Рависуна, мальчик мой, очнись...Голова ребёнка беспомощно запрокинулась назад, на губах показалась то ли пена, то ли слюна, он захрипел глуше и тише, словно умирал. Карна не на шутку испугался. Резким движением он поднял мальчишку до сидячего положения и затряс изо всех сил, потом отвесил одну пощёчину, за ней другую, уже сильнее, потом третью, наотмашь, щека бедного Рависуны заалела от прилившей крови, а где-то на задворках сознания его отца стучалась неуместная и оттого ещё более пугающая мысль: "Как же он растолстел у Лёшки! надо будет обязательно поговорить с ними, чтобы поменьше кормили..."Кажется, рукоприкладство достигло своей цели, глазки мальчика приоткрылись. Карна вновь затряс его за плечи:- Сынок, открой глаза... проснись... я здесь... твой отец здесь...не засыпай... держись, малыш! Рависуна!!! - резкий окрик наконец-то заставил измученного ребёнка до конца проснуться. Карна пристально заглянул в его красные и опухшие от слёз глазёнки:- Смотри на меня...вот так хорошо, узнаёшь, кто я?! - сын Сурьи ласково улыбнулся ребёнку.- Отец...вы...вы пришли... - Рависуна задышал чуть ровнее, а слёзы, более не сдерживаемые веками, потекли, заливая лицо, чуть дрожащие руки Карны, сбитые в комок простыни... Карна крепко обнял сына и тихо велел обеим женщинам удалиться, пусть заночуют у Врушали и скажут ей, что он сегодня останется с Рависуной. Невестки с поклоном удалились, а он улёгся, свернувшись клубком так, чтобы сын мог всем телом прижаться к его животу и ногам, пусть чувствует себя защищённым, и тогда никакой кошмар не проберётся к нему...Когда они остались вдвоём, Карна нежно поцеловал в лоб притихшего ребёнка, затем осторожно приподнял его лицо за подбородок и вновь заглянул в глаза:- Сынок, не хочешь поделиться со мной своим сном?Мальчик сперва замер, а потом усиленно завертел головой:- Не...нет, не хочу, простите, Отец...Карна вздохнул:- Ладно, малыш, когда будешь готов, тогда... - Он ещё раз крепко обнял ребёнка и приготовился заснуть, но Рависуна внезапно передумал и, всхлипнув, начал прерывистый рассказ:- Отец, мне снилось нечто ужасное...Будто я - это совсем не я, понимаете? Будто я делаю то, чего никогда бы не сделал...Карна открыл глаза и погладил его по плечу:- Что же это, сынок? Не бойся, скажи, и вместе мы окончательно победим твой страх... - Он поймал на себе взгляд Рависуны и кивнул ему, улыбнувшись...- Мне снились мёртвые, их было много...там было много крови, тел, разорванных, и там был я...точнее, не-я...Этот не-я, он был чудовищем, он разрывал руками людей, и на меня лилась чужая кровь, много чужой крови... - ребёнок снова заплакал. Карна крепко сжал руками его плечи, шепча:- Ничего, ничего, малыш, это просто страшный сон, ты переволновался, наверное, - он продолжал успокаивать сына и изо всех сил старался, чтобы тот не заметил, как худшие подозрения серебристыми холодными змеями вползают в сердце отца и укореняются там, расцветая букетом дурных подозрений и предчувствий***На следующее утро он вместе с Рависуной совершал Сурья-намасакр, чего отродясь не делал, и пока сынишка под его руководством старательно шептал слова мантры и лил воду из маленьких ладошек, Карна внимательно приглядывался к нему и краем глаза следил за Солнцем, словно ожидая, что Лучезарный Отец вот-вот подаст ему какой-то знак касательно мальчика, но Сурья был глух и безответен. Поняв, что сегодня подсказки не будет, Карна взял ребёнка за руку и повёл обратно во дворец - придётся снова побеспокоить Врушали, а у него сегодня ещё один серьёзный разговор.***Едва переступив порог пустующих покоев, Карна, не выдержав, закашлялся: да что ж он тут, серу жёг?! Нерассеявшийся сизый дымок удушливыми волнами поднимался до потолка и оседал на всех предметах ядовитой копотью. Карна почувствовал разливающееся в груди раздражение. Что за хрень такая здесь произошла сегодня, что этот дурак ещё удумал? Немного поколебавшись и выглянув в пустой залитый рассветным солнцем коридор, Карна всё же решился и начал обыск. Под кроватью Лёшки обнаружился источник зловредной вони - широкая и неглубокая чаша с несколькими кусками рыхлого серого вещества, источавшего отраву. Он с ненавистью толкнул гадость к порогу, по пути блюдо едва не перевернулось и часть зловонной дряни всё же оказалось на полу, выдохнув новую порцию яда. Карна хотел было немедленно, не дожидаясь сына, вызвать слуг и приказать закопать это, но взгляд его неожиданно зацепился за небольшой предмет, стоявший в углу. Каменное изваяние, напоминавшее какое-то земноводное вроде рогатой жабы. Сын Сурьи шагнул было к нему, но почувствовал, что от странного камня исходят волны, они неприятно оглаживают его вдоль позвоночника, вызывая нервную дрожь и желание уйти отсюда подальше. Карна дёрнулся всем телом, сбрасывая наваждение, нет уж, он, великий воин - Махаратхи, не испугается куска мёртвого камня!Решительным шагом он подошёл и уверенно поднял статуэтку. Оказалось, что это не лягушка, как сходу ему показалось, а ящерица, только по-кошачьи стоящая на одних передних ногах, задние же были согнуты. Вдоль позвоночника и по недлинному хвосту шёл ряд коротких и толстых, но всё же достаточно острых шипов, более того, под подбородком у твари тоже змеились длинные отростки, напоминавшие окостеневшие щупальца! Сколько Карна не рылся в своей памяти, но всё же не мог припомнить никого из всех существующих земных гадов хотя бы отдалённо похожего на это. Задумчиво вертя небольшое изваяние в руках, Карна, словно в трансе присел на кровать. Он уже забыл про вонючие куски с блюда, не замечал и того, что его руки от прикосновений к твари покрывались чем-то темным, напоминающим угольную пыль, но только с отчётливым запахом застоявшейся болотной тины. Теперь загадочное существо начинало казаться ему очень привлекательным и даже...красивым, по-своему... Неизвестно, куда бы завели сына Сурьи его собственные мысли, если бы поблизости не раздался испуганный и охрипший голос Лёшки:- Отец? Вы? Что Вы здесь делаете? - казалось, парень напуган и взволнован. Карна поднял на него помутневшие глаза и каким-то потухшим, не своим голосом прогудел:- Это что, сынок, а?Лёшка порывисто вздохнул и приблизился вплотную к нему:- Пожалуйста, отдайте мне, пожалуйста...Медленно, ничего не чувствующей рукой Карна опустил свою жуткую находку на раскрытые ладони сына. После чего тот поднёс её к губам и принялся исступлённо целовать, бормоча:- Прости, прости меня, пожалуйста, прости...Я недоглядел, он не виноват, прости, прости.... после чего трепетно установил земноводное в надлежащий ему угол и подобострастно поклонился самодовольной жабе. Карну потихоньку отпускало. Он заметил грязь на руках и принялся искать, чем её оттереть. Не найдя ничего путного, кроме новых и чистых, хоть и слегка подкопчённых простыней, вновь требовательно уставился на сына:- Алексей?!- Да, отец, это...Это Бокруг...Он даровал мне панцирь, я рассказывал Вам, с тех пор каждый год в этот день я провожу обряд Сырой Благодарности ему...Заметив укоризну в сузившихся не то от сернистой вони, не то от гнева глазах Карны, Лёшка опустил глаза и вновь протянул:- Я не могу не быть благодарным, он даровал мне панцирь...- Лучше бы он даровал тебе немного мозгов, сынок... - свистящим шёпотом произнёс его отец, резко поднимаясь и отправляясь к выходу. Но у самого порога вдруг приостановился и , не оборачиваясь, чуть громче бросил через плечо:- Слышал, что случилось с братом?- Да Отец, я подвёл Вас, простите, - Лёшка умоляюще сложил ладони- Себя не подведи, сынок, - перебил поток его извинений Карна и вышел, не попрощавшись...