Глава восемнадцатая, в которой Люцифера грызёт совесть, а Кроули заваривает чай (1/1)

Как Кроули и предполагал, от школы его временно освободили. Впрочем, он не сидел без дела, а самостоятельно разбирал материал по учебникам. Он мог бы лежать на кровати целыми днями и думать о том, что случилось, взвешивать за и против возвращения к госпиталю и жалеть себя, но… Кроули боялся утонуть в этом чувстве. Боялся вспоминать тот всепоглощающий страх, что окутал его в морге от одного только осознания, как серьёзно он влип.Как и говорила мадам Трейси, он испытывал тот тип страха, который заставлял его двигаться дальше. Кроули перечитал все распечатки, которые передала ему мадам и разве что на память их не выучил. Записей в тетради тоже стало гораздо больше, теперь она действительно была чем-то похожа на бестиарий. Впрочем, вопросов ко вторнику было ещё слишком много, и тогда Кроули впервые задумался о том, что стоит увидеться с Айзеком. Тот мог бы объяснить не только собственный внезапный прилив сил, но и странности со стороны Сэнди, Майкла и Уриэля. Вообще Айзек был единственным прямым и достоверным источником информации в сложившейся ситуации, но чтобы до него добраться, нужно было прийти к госпиталю. А Кроули боялся. К среде он уже начал корить себя за это чувство и планировал спросить у Люци, что ему делать, когда тот придёт. Только вот Люцифер не торопился к нему на чай. Кроули сказал приходить после половины девятого, а того не было аж до десяти часов и Кроули даже начал волноваться. Когда часы показали четверть одиннадцатого, он выглянул в окно и неожиданно для себя обнаружил Люцифера, который сидел на лавочке под домом и явно не торопился заходить. Да и на себя он не был похож: взъерошенный, ссутулившийся… Кроули почему-то представил, что и на лице у Люцифера следы неспокойных дней в виде мешков под глазами и щетины на подбородке. Неожиданно ему стало стыдно за последний разговор: он довольно грубо отказался от своих слов, а ведь Люци пошёл с ним только потому, что верил в храбрость Кроули. Нужно было что-то сделать с этим и как можно быстрее. Недолго думая, Кроули заварил чай, накинул поверх ставшего привычным домашнего свитера с высоким воротом куртку, прихватил чашку и спустился вниз. Люцифер и правда щеголял щетиной и следами недосыпа на лице, куда более угнетающими, чем себе представлял Кроули. ― Если не хочешь заходить, хотя бы чай возьми, ― пробормотал он, протягивая ему чашку и присаживаясь на скамейку рядом. ― И прости меня. ― За что? ― озадаченно спросил Люци, но чашку брать не торопился, будто бы и не заметил её вовсе. ― Ты же вроде… Прости, но я окончательно перестал что-либо понимать. ― Как и все мы, ― вздохнул Кроули. ― Но я о том, что грубо с тобой говорил в последний раз и… Мне кажется, из-за этого ты не торопишься заходить. И что такое моё поведение предало твою веру в меня, а ведь вы все пошли в госпиталь тогда только потому, что я смог убедить вас, что справлюсь… ― Не неси чепуху, ― Люцифер устало фыркнул. ― Ты очень много говорил об опасности этого места, куда больше, чем следовало, но мы тебя особо не слушали… Это общая ошибка.― Но… ― Я не потому здесь сижу, ― Люци потёр ладонью колючую щёку и тяжело вздохнул. Ему явно было сложно собраться с мыслями, подобрать нужные слова. Взгляда на Кроули он не поднимал, вместо этого долго и сосредоточенно смотрел то ли на перчатки, которые не переставал вертеть в руках, то ли просто себе под ноги, разглядывая что-то на асфальте. Смотреть на Люци в таком состоянии не было никаких сил, поэтому Кроули сунул ему в руки чашку с горячим чаем и сел рядом, так что они почти соприкасались бёдрами. На этот раз Люци чашку не проигнорировал и теперь смотрел в неё, грея руки о горячие керамические стенки. Возможно именно это тепло и помогло ему собраться с мыслями. ― Я просто не уверен, что нам стоит продолжать всю эту затею, понимаешь? И боюсь, что, если начну этот разговор, ты начнёшь настаивать на своём, и я не смогу тебя переубедить. А одного туда я отпускать тебя не намерен, теперь уж точно.Кроули удивлённо посмотрел на него, не веря своим ушам. Люцифер, тот Люцифер, который единственный среди них рвался в бой после случившегося в субботу, теперь говорил отступить. И чёрт дери, Кроули был почти готов так и сделать. ― Я не собирался возвращаться в госпиталь в ближайшее время, ― медленно проговорил Кроули, тщательно подбирая слова. ― Как минимум, пока не заживёт рука и другие синяки. Но я не оставлю всё это просто так… Особенно после случившегося.― И откуда только в тебе столько уверенности в себе? ― Люци усмехнулся. ― Ты же… Знаешь, я понятия не имею, что происходило в морге, но когда этот сияющий призрак открыл дверь… Мне показалось, что ты лежишь там мёртвый. Что с тобой случилось там? Кроули сглотнул. Ему всё ещё тяжело было говорить подолгу, а эта история требовала много слов. Впрочем, рано или поздно ему нужно будет кому-то это рассказать. ***― Ну и что это было? ― недовольно спросил Майки. Его голос доносился откуда-то от шкафа в углу морга. ― Ты говорил, что ничто нам не помешает. Никто не помешает. Сэнди тихо цыкнул. Ему пришлось постараться, чтобы собрать обратно своё тело, желания пререкаться не было уже совершенно, к тому же, теперь у него было больше одного страха. Даже не так, у него появился настоящий страх: зарёванный мальчишка и в сравнение не шёл с тем, какой ужас охватил Сэнди при виде Айзека и его… света. Он успел забыть, каким ярким может быть дневной свет. ― Мы не могли учесть такого, ― хрипло буркнул Уриэль. Он тоже не был вдохновлён, видимо, на него вмешательство дневного призрака тоже произвело впечатление. ― И это наш недочёт. В следующий раз… ― Следующего раза не будет! ― рявкнул Майкл, и Сэнди вздрогнул от его тона. Таким орали сержанты на кадетов, когда он проходил службу. Ужасный инстинкт повиноваться до того, как приходило осознание приказа, не пропал даже столько лет спустя. ― Мы напугали их достаточно, чтобы они больше носа сюда не сунули! Только полные дебилы вернутся после такого! ― Вот и узнаем, насколько они дебилы, ― огрызнулся Сэнди, одёрнув себя. Ему больше не нужно бояться сержантских криков. ― Мальчишка-то вернулся после первого раза. ― Даже он не настолько глуп, ― проворчал Ури. ― Хотя… Узнаем. Меня больше волнует другая проблема. ― Айзек, ― пробормотал Сэнди. ― Наш храбрый Айзек… Какого хрена он такой сильный? ― Знать бы, ― буркнул Уриэль недовольно. ― Может, тоже чего-то сожрал?― Глупости, ― огрызнулся Майкл. ― Нужно к нему наведаться. Ночью. ― В новолуние, ― пробормотал Сэнди. Желание мстить разгоралось в нём с новой силой. ***В последний раз сглотнув ком в горле, Кроули закончил:― И потом я отрубился. Пришёл в себя, уже когда Айзек появился.Люци держал его за руку, а Кроули понимал, что его колотит дрожь. Он и подумать не мог, что вспоминать об этом будет настолько тяжело. Все эти дни он гнал от себя мысли о произошедшем, и ему действительно полегчало. Он уже не просыпался от кошмаров, его не колотила дрожь вечерами и даже говорить стало немного легче. Но теперь...― Ясно, ― тихо вздохнул Люци. ― Тебе и правда было тяжелее всех нас. Но то, что услышал ты, объясняет то, что случилось с нами. ― А что случилось с вами? ― Кроули сразу же ухватился за возможность сменить тему. Пусть он и был благодарен Люци за то, что тот его выслушал и поддержал, но продолжать это ещё хотя бы секунду было слишком для него.― Всё случилось, когда Лигур захлопнул дверь в морг, ― начал Люци осторожно. ― Потом мы все услышали голос, который предлагал нам оставить тебя и бежать… Вельз сказала, что тебя нужно достать, но тогда этот голос… знаешь, он был будто в наших головах. И он сказал, что раз мы не воспользовались возможностью, то умрём вместе с тобой. А потом начались то ли галлюцинации, то ли реальные кошмары. Не знаю, что видели остальные, никто не хочет говорить об этом, даже Вельз отказалась признаваться, но у меня были пауки… Я типа как боюсь их до усрачки. Кроули не удержался от тихого смешка: ругательное слово разбавило атмосферу серёзных разговоров. ― Они бегали по мне, пытались попасть в меня через нос и уши… Неприятно, в общем, ― закончил Люци и вздохнул. Кроули почувствовал, как тот сжал его руку чуть сильнее, переплетая пальцы.― Представляю, ― сказал он тихо. ― Даже если не бояться пауков, это страшно. ― И всё же я должен был помочь тебе, ― пробормотал Люци. ― Встать и сделать что-то. ― Ты не мог, ― Кроули сжал его руку в ответ, внезапно осознав, что они оба страдают от одного и того же типа чувства вины. ― Дверь в морг была заперта на замок. И… Майкл был в твоей голове, он бы не дал встать. Думаю, что это он заставил Лигура захлопнуть дверь.― А Вельз говорила, что вы ненавидите друг друга, но ты всё равно ищешь ему оправдания? ― Люци только головой покачал. ― Ты какой-то неправильный, Кроули. ― Какой есть, ― усмехнулся он, пожимая плечами. ― Теперь-то зайдёшь ко мне? Ещё чая заварю, и у нас кекс есть. Заодно покажу записи, потому что мне нужен свежий взгляд на те выводы, что я сделал из разговора с Сэнди… С Александром, точнее. ― Не боишься, что я буду распускать руки? ― усмехнулся Люци, но по его лицу было видно, что это шутка, к тому же вымученная. ― Не боюсь. Мне кажется, что ты намного лучше, чем хочешь казаться. Уже у себя Кроули впервые подумал о том, что его квартира может показаться Люци бедной. Тут было всего две комнаты, довольно тесные, мебель старая… Впрочем, думать об этом было уже поздно: Люци снимал обувь. ― А у тебя уютно. Ты говорил, что твоя мать работает, а отец где? ― Отца нет, ― просто ответил Кроули. Этот вопрос был не самым страшным из тех, которые мог бы задать Люци. ― В смысле, никогда не было. Но вроде как его звали Энтони и поэтому меня тоже так назвали. Планирую сменить имя после получения документов. ― А на что же сменишь? ― усмехнулся Люци. ― Когда мне было шесть, я хотел быть Мефистофелем, ― ухмыльнулся Кроули, а потом улыбка сползла с его лица. ― В последнее время я даже не думал над этим вопросом, если честно.Он снова поставил чайник на огонь и достал из буфета обещанный кекс. Люцифер тем временем, не слишком стесняясь, заглянул в его комнату и вскоре вернулся с нужной тетрадью.― У тебя так много книг, что аж непривычно. Они все твои? ― спросил он, садясь за стол и раскрывая тетрадь. Кроули и не заметил, как исписал её до середины. ― Библиотечные в основном. Мне нравится читать перед сном, ― пробормотал Кроули. ― Это настолько необычно? ― Ну, в моём доме чаще смотрят телевизор, чем берут книгу в руки.― У нас нет телевизора, как видишь. ― Вижу, ― усмехнулся Люци. ― У тебя даже дом необычный, Кроули. Кроули в лицо ударила краска. Ну и что необычного в дешёвой съемной квартире? Он чуть было не пролил кипяток, пока думал об этом, а Люци молча за ним наблюдал. ― Ты прячешь синяки на шее под тональником, да? ― спросил тот неожиданно. ― Тебе стоит использовать мазь, чтобы они зажили быстрее. У меня есть с собой немного, планировал оставить тебе… Не хочешь нанести сейчас? ― Я… ― Кроули замялся, не зная как лучше подобрать слова. ― Я не думаю, что тебе понравится на них смотреть, если я смою тональник. ― Забей на это, ― посоветовал Люци. ― Идём. Если ты не хочешь наносить мазь, я сам это сделаю. Кроули не успел его остановить, как Люци уже схватил его за локоть и потащил в ванную, где так же быстро стянул с Кроули свитер, оставив его в одной майке. ― Что ты… ― хотел было возмутиться он, но Люци ему дал, приложив палец к губам и моментально заставив Кроули смутиться.― Просто дай мне немного о тебе позаботиться, ладно?Кроули нервно сглотнул, но опустил руки, которыми уже хотел было оттолкнуть Люци от себя. Тот, видимо, приняв это за разрешение, принялся аккуратно стирать тональный крем с шеи Кроули. Слой за слоем, мягкими движениями ватного диска, пакет с которыми лежал у зеркала. Он не давил, проводил очень аккуратно из-за чего в животе у Кроули возникло странное чувство. Тонкие пальцы Люци касались кожи, выступающего адамового яблока, и Кроули довольно быстро для себя понял, что ему это скорее приятно, чем нет. Даже при том, что он чётко осознавал, что после каждого движения на шее всё чётче проступают уродливые лиловые синяки. Из мыслей его выдернуло прикосновение к коже чего-то другого… Люци целовал его. Там где меньше недели назад Кроули сжимала протезированная рука, теперь его целовали. И от этого желудок будто бы в подпрыгнул. И это Люци говорит, что Кроули не обычный? Что же у него самого творится в голове, если меньше чем за час он переходит от самокопаний к такому?***Мадам Трейси, которая шла от архива домой на обед, притормозила у поворота. Под её домом определённо сидел Кроули с каким-то молодым человеком, по описанию очень походившим на того, который забрал Кроули в больницу, если верить рассказам сержанта Шедвелла, конечно. Только вот сидели молодые люди слишком близко, чтобы их можно было принять просто за друзей. Мадам Трейси присмотрелась и убедилась в своей догадке: Кроули держал своего молодого человека за руку. А мальчик, однако, преподносит сюрпризы. Мадам уже было хотела подойти к ним и поздороваться, но молодые люди поднялись с места и вошли в дом. Оставалось лишь надеяться, что Кроули умел выбирать себе таких близких друзей. ***Когда Люцифер закончил с синяками Кроули, а Кроули вдоволь насладился вниманием к себе и поцелуями, они уселись на его кровати с чашками чая и принялись за разбор новой информации. ― Так, значит, ты говоришь, что узнал много интересного об Уриэле Шахден? ― переспросил Люци в очередной раз. ― Честно говоря, я так и не понял к чему ты клонишь. ― К тому, что до нашего последнего визита в госпиталь я считал Александра Гарти самым серьёзным противником из тех, кто находится в госпитале, но это не так, ― постарался объяснить Кроули, но пойти дальше Люци ему не дал.― Знаешь, что бы там ни произошло в морге, но мне кажется, что призрак, способный вызывать галлюцинации, должен быть самым страшным из всех. ― Дай мне договорить, ― недовольно проворчал Кроули, пихая Люцифер в бок. ― Каждый из них опасен, но у меня есть теория о том, что чем дольше призрак находится в госпитале, тем он сильнее. То есть тот призрак, который провёл в госпитале больше всего времени, будет самым сильным и серьёзным противником. А если верить датам, раньше всех в госпитале умер именно Уриэль Шахден. К тому же, у него довольно фиговое прошлое ― его обвиняли в педофилии. ― Оу, ― Люци вскинул бровь. ― Это уже звучит серьёзнее. Но погоди, на чём базируется твоя теория? ― На времени, которое нужно призраку для того, чтобы научиться сохранять форму, ― объяснил Кроули. ― Я встречался с призраком ребёнка, который относительно остальных умер в госпитале совсем недавно, и его, скажем так, образ, был куда менее чётким и ярким, чем у того же Айзека. К тому же, в отличие от остальных, он не всегда может взаимодействовать с реальными предметами, хотя в большинстве случаев у него всё же получается. Сделаем скидку на то, что дети обучаются быстрее, чем взрослые и предположим, что на освоение нового тела у призрака уходит от десяти до двадцати лет. Дальше он уже развивает свои особые способности в этом теле: например, Майкл и Александр способны контролировать вещи в госпитале, но Майкл делает это абсолютно со всеми вещами, в то время как Александр ― только с протезами, в которых прячет своё настоящее тело. ― Окей, а какие особые способности у Уриэля? ― спросил Люци и сделал глоток чая. Кроули задумался. ― Не знаю точно, но для калеки на коляске, он перемещается быстрее, чем Протез с ногами. Могу предположить, что он типа как телепортируется по госпиталю… То есть не ограничен человеческими возможностями к перемещению. ― А другие призраки, помимо протеза, ограничены? ― спросил Люцифер. ― Потому что тот твой Айзек появился достаточно внезапно, не было похоже, чтобы он "пришёл". Кроули тяжело вздохнул.― Я могу только строить теории основываясь на наблюдениях, но у меня слишком мало проверенной информации, чтобы их подтвердить! Поэтому я должен поговорить с Айзеком и узнать больше, но…― Но ты боишься возвращаться туда? ― спросил Люци. Его голос звучал так понимающе, что Кроули в очередной раз стало стыдно, за то что он затащил друзей в госпиталь и так подставил. ― Да, ― буркнул он тихо. ― Но одновременно боюсь того, что они достанут меня и здесь. Они ведь знают моё имя, а значит, им не составит труда найти адрес. И если что-то случится с мамой… Он запнулся на полуслове, чувствуя, что его уносит не туда. Что вообще может подумать взрослый парень, когда он так говорит о матери? Что Кроули ― маменькин сыночек? ― Я могу понять твои переживания, ― усмехнулся Люцифер, но в его голосе не было издевательских ноток, которые так боялся услышать Кроули. ― Если что-то случится с Вельз, я же с ума сойду. Или с родителями. Даже если наша кошка пострадает, это будет большим ударом, и я сделаю всё, чтобы этого не случилось. Думаю, как и ты. ― Я не то чтобы хорошо справляюсь, ― Кроули грустно улыбнулся, опуская взгляд в свою чашку. ― Мать за меня сильно переживает из-за случившегося.― Не всегда всё в наших руках, ― Люцифер взял его за руку и сжал тёплыми пальцами. ― Ты прекрасный человек, Кроули. Что бы ты сам об этом не думал.Кроули почувствовал, как краска приливает к лицу, а сердце начинает биться быстрее. Что Люци вообще делает с ним? ― Прекрати. Нам нужно подумать, как вернуться в госпиталь, поговорить с Айзеком и не умереть, ― пробормотал Кроули тихо. А в голове у него тем временем роилось столько мыслей, никак не относящихся к делу, что вряд ли он бы выдал сегодня ещё хоть одну достойную идею. Все эти мысли так или иначе касались того, что Люцифера нужно чаще обнимать и целовать за такие слова.