Преступление и оправдание. (1/1)

Качнувшись, будто в море на палубе, господин посол дрожащей рукой оперся об угол трюмо, чтобы удержаться на ногах. Скрючившись, он зашелся удушающим кашлем.- О нет, Дмитрий Анатольевич, - побледневшая испуганная Мария Ильинична подлетела к мужу и схватила его за локоть, - вам дурно?! Потерпите, я сейчас....Голос ее предательски дрожал, угрожая в любой момент сорваться в плач. Но она сообразила, что надо поднимать на ноги прислугу и посылать за доктором. Служанка знает французский, но лекарь придет турок, а Мария не знает турецкого...- Я сейчас! - она собралась уже броситься звать слуг, как вдруг Дмитрий схватил ее за руку.И кашель его внезапно стал довольно странно звучат. Только теперь до нее дошло, что Дмитрий Анатольевич уже не задыхается. А если и задыхается, то лиль от смеха. Посол выпрямился во весь свой высокий рост. В его глазах плясали шальные огоньки, а губы растягивались в издевательской улыбке. Он в очередной раз нашел способ позабавиться над Марией. Как только Маша это осознала, то пришла в неописуемое негодование и возмущение. И ее рассердило не только то, что в очередной раз посмеялись над ее чувствами, но в особенности то, что Дмитрий легкомысленно играл и чужими жизнями, и своей.- Вы... - она встрепенулась, с силой вырвалась из его рук и буквально отбежала назад. - Вы... Вы дурак?!Мгновенно был забыт страшный эпизод сегодняшнего дня, когда Марии явилась ярость и жестокость Дмитрия Анатольевича. - Ох, Марья Ильинична, - произнес господин посол, все еще посмеиваясь и довольно ухмыляясь, - мне не раз приходилось слышать в свой адрес нелестные высказывания, эпитеты и номинации, однако титул "дурак" применительно к своей персоне я встречаю впервые. Обычно все твердили мне о моих незаурядных способностях. Если хотите знать, я в бытность свою обучился искусству перевоплощаться в смертельно больного, это не так-то легко, милая барышня. Мария стиснула руки на подоле и отошла к окну, от которого веяло вечерней прохладой, бледные щеки все еще пылали, а слезы испуга не успели исчезнуть. Но у нее отлегло на сердце, втайне она радовалась, что все обошлось, и рахат-лукум не был отравлен.- Простите, что не уследила за языком, дурные слова скорее мыслей, но я нахожу, что это какое-то ребячество, право слово, а не искусство, - произнесла она строго, но уже спокойно. - Для чего вообще это нужно? На мой взгляд, прикидываются больными только ленивые мальчишки, желающие сбежать от уроков. Моя бонна фрау Гретхен говаривала, что "аlle M?nner sind wie Kinder"*, но я никак не думала, что ее гипотеза найдет подтверждение в вашем лице. Ее тихие слова не звучали как укор или оскорбление, скорее как просто мысли вслух. Глядя в окно на небольшой садик, погруженный в бархат темноты, и на дымчатые огни фонарей, Маша увидела в отражении на стекле, как супруг встал позади нее. - Я уже очень давно перестал походить на мальчишку, Марья Ильинична, я бы даже сказал, уже в детские годы мне пришлось рано повзрослеть.Они посмотрели друг на друга в зазеркалье. Девушке вдруг почудилось, что у Дмитрия Анатольевича слегка изменился голос, исчезли ядовитые нотки. Но это длилось не более мгновения. - Однако не могу с вами согласиться, для тайного агента сказаться занемогшим иногда весьма полезно, - произнес Дмитрий уже своим будничным тоном, - в болезни человек становится слабым и бессильным, а тогда каждый враг сможет беспрепятственно прикончить его. Хочешь узнать, кто перед тобой, дай слабину, чтобы прощупать недруга, который тотчас себя выдаст с потрохами. Господин посол подошел совсем близко и встал с Марией плечом к плечу. Вместе они сомтрели то на на улицу, то на отражения друг друга. Маша заметно заволновалась, опустив голову. Она нервно поглаживала пальцами гладкую поверхность белого подоконника, вдруг случайно мимолетным прикосновением задев руку Дмитрия. Она вздрогнула и хотела сразу же убрать ладонь, но господин посол не позволил Маше этого сделать, предупредительно положив на нее свою руку. Мария подняла на него встревоженный взгляд. На запястье, до которого дотронулся Дмитрий Анатольевич, красовались кровоподтеки. Едва заметно взглянув на лицо супруги, он отпустил руку. Мария сразу же поднесла ее к груди, натянув кружевной манжет так, чтобы ничего не было видно. - А вы меня очень удивили, - сказал Дмитрий, заложив руки за спину и отвернувшись вновь к окну, - я-то считал, что вы ждете-не дождетесь, когда я преставлюсь, чтобы вырваться на волю. А вы столь правдиво изобразили испуг, что я поверил, будто вы обо мне беспокоитесь.Мария Ильинична побелела как полотно. В тот момент она даже не успела подумать, что смерть супруга освободит ее и ее семью, хотя еще совсем недавно всерьез думала об убийстве. - Я бы никогда не стала злорадствовать над чужим недугом, - твердо ответила Маша. - Я правда испугалась за вашу жизнь, но дело вовсе не в вас, будь любой на вашем месте, я бы постаралась сделать все, что в моих силах, лишь бы помочь. Меня не учили играть чужими жизнями и пускать кому-то пыль в глаза..."Чего не скажешь о вас!" - про себя добавила она.- Мне ваши фокусы напомнили одну старую сказку, про маленького пастушка, который кричал: "Волки!". Когда на него в самом деле напала стая голодных волков, никто не отозвался на его крики о помощи. Вы так легко играете своими масками, играете чужими судьбами... А среди множества ваших обличий и перевоплощений есть ли одно настоящее? С самого первого момента нашей встречи я все гадаю, какой вы на самом деле. И не придет ли однажды тот день, когда вы, запутавшись в своем маскараде, попросите о помощи, но к вам никто не придет... Ибо вы останетесь один... - К вашему сведению, - Дмитрий Анатольевич повернулся спиной к оконному проему, опершись на подоконнику, - жизнь приучила меня рассчитывать только на свои силы, мне не привыкать. - Нельзя быть человеку одному, - мягко возразила Мария, - вот это я точно знаю по себе. И даже если нам кажется, что мы всего достигаем сами, на самом деле это не так, кто-то да помогает, пусть и незримо для нас. И порой так важно, что рядом оказалась родственная душа.Маша невольно улыбнулась, подумав об Анне и Петре Ивановиче. И вопреки своему опыту, натуре, острому уму и языку, Дмитрий Анатольевич на сей раз не смог ничего придумать в ответ. Видимо, Маша говорила действительно искренне. Или ее реакция на фальшивую болезнь произвела на него такое впечатление.Но тем не менее, не изменяя себе и желая сохранить лицо, Дмитрий, как ни в чем не бывало, указал Марии на сахарницу.- Что ж, раз уж вы теперь убедились, что рахат-лукум абсолютно, быть может, не откажетесь от угощения? Подойдя к трюмо, Маша уже более уверенно взяла кусочек турецкой сладости и поднесла к лицу, вдыхая тонкий приятный аромат. Сочный розоватый кубик выглядел безопасно и аппетитно, поэтому она с удовольствием съела рахат-лукум.- И как вы находите здешние десерты? - поинтересовался без особого участия господин посол, забрав свою трость и собравшись уходить.- Благодарю вас. Очень необычно и вкусно, - отозвалась Мария, прожевав, - никогда такого не пробовала. Маша, на самом деле, хотела еще кое-что сказать своему мужу. И собравшись с духом, она обратилась к повернувшемуся к ней спиной послу.- Дмитрий Анатольевич, я хочу перед вами извиниться.Он остановился и встал вполоборота. - За что, Марья Ильинична, позвольте осведомиться?- Я не должна была вторгаться в вашу комнату без вашего ведома. Поверьте, я очень сожалею о своем нехорошем поступке и обещаю, что больше такого не повторится. Дмитрий постоял в молчании, будто что-то обдумывая, а после повернулся к жене с серьезным лицом, собираясь ответить. Но внезапно его брови поднялись вверх от удивления, а губы растянулись в улыбке, однако это была не язвительная ухмылка.- Как можно сердиться на особу, у которой так мило припудрен носик!- Простите? - озадачилась Мария, не понимая, к чему он это сказал. - Какая пудра?- А вы сами полюбуйтесь в зеркало. Маша приблизилась к трюмо и обнаружила, что ее нос и щеки слегка покрыты белой пыльцой. Рахат-лукум! Сильно смутившись и быстро вытащив носовой платок, девушка смахнула свой импровизированный грим. И вдруг ни с того ни с сего по-доброму рассмеялась. Дмитрий Анатольевич смотрел на повеселевшую супругу, он впервые услышал ее смех. И эта, казалось бы, примитивная мелочь оставила след в его памяти, хотя господин посол не был склонен к сентиментальщине и никогда не обращал внимание на такие пустяки. - Доброй ночи, Мария Ильинична, - сказал Дмитрий, слегка наклонив голову. - Сладких вам снов!Конечно, слово "сладкие" отдавало явным сарказмом, Мария не обиделась и отвернулась от него. Изящно присев, она ответила вежливой улыбкой.- И вам, Дмитрий Анатольевич! Ложилась Маша спать со странными чувствами. Ни осталось и следа от прежней горечи и страха, и дело было не только в обществе Аннушки и рахат-лукуме. Они вот так вместе по-доброму посмеялись и довольно мирно разошлись. Мария была еще далека от того, чтобы увидеть в господине после человека... Но уже была близка к тому, что не обязательно видеть в нем только чудовище. Она вдруг поняла, что больше его не боится.- Благодарю Тебя, Господи, что чудо сегодня явил мне. Прости, что усомнилась в благодати Твоей. Не остави меня, Боже мой. Сохрани, спаси и помилуй рабов Твоих Анну, Петра и Николая, освети светом Твоим их путь. И немного подумав, добавила, развернувшись в постели к окну.- И помоги рабу Твоему Димитрию, настави его на путь истинный и всели добро в его сердце. Аминь.В эту ночь, к своему великому удивлению, господину послу удалось немного поспать, кошмары сегодня не преследовали его.***Утро того дня, который оставил в ее памяти темный след, выдалось просто чудесным. Жаркое турецкое лето уходило, уступая место мягкой осенней поре. Для Марии Ильиничны, плохо переносящей духоту и зной, это было настоящим избавлением. В эти ранние часы все жители Стамбула еа улицах были в пальто или в плащах, только она шла к дому Васильевых в платье и пелерине. В руках она держала свой альбом. Сегодня они с Аннушкой условились прогуляться по прежнему Константинополю, Аня обещала показать Марии самые удивительные места и прекрасные виды для зарисовок. Это было просто замечательно и очень любезно с ее стороны, ибо Маша до сих пор толком и не видела самой столицы. Дмитрию Анатольевичу бы и в голову не пришло пригласить супругу на прогулку, да и он был очень занял в последнее время. Приходил глубокой ночью, очень задумчивый и сердитый, видать, что-то не ладилось на французской службе, в посольстве появлялся редко. Зато Мария Ильинична теперь часто бывала там. Она нашла себе чудесное и полезное дело, подсказанное Анной. Она теперь обучала детей русской миссии рисованию, и это было восхитительно! Малыши оказались очень любознательными и милыми, с первого урока она привязалась к ним, а дети отвечали ей полной взаимностью. Иногда Маша заходила во время урока французского к Анне и они вместе читали по ролям с маленькими учениками или пели. В классной комнате стояло старое фортепиано, привезенное покойным графом Растопчиным из Москвы, Анна восхитительно играла на нем, ее тонкие пальчики так и летали по пожелтевшим клавишам. Она говорила, что фортепиано напоминает ей об усопшей маменьке, точно такое же им с отцом пришлось оставить в России, когда они покидали Петербург навсегда. Мария играла довольно посредственно, но обладала прекрасным голосом, поэтому у них получился хороший дуэт с пением и аккомпанементом. Все это скучные и тяжкие дни радостью и светом. Мария, наконец, почувствовала, что ей хорошо в Стамбуле.Когда Маша подошла к жилищу Анны с веселой резной зеленой дверью, то с удивлением увидела стоящую у него карету. Поскольку в посольство приезжали самые разные гости, она сразу же догадалась, что экипаж не просто богатый, он дворцовый. Из кареты вышел высокий осман в золотисто-зеленой чалме и в длинном камзоле с негустой рыжеватой бородой и добродушным лицом. Заприметив Марию Ильиничну, он сделал почтительный полупоклон и произнес что-то по-турецки.- Мое почтение, госпожа. Вы, должно быть, направляетесь к госпоже Анне? - разобрав только имя подруги, Маша ответила реверансом. На пороге появилась Анна, держа в руках дорожную корзинку, в пышной голубой юбке и воздушной белой блузе, с соломенной шляпкой на один бок. Но сегодня выглядела она как-то иначе, обычная жизнерадостность спала с ее лица - оно было бледным и измученным, словно Анна провела ночь без сна. Глаза ее были расширены и красноваты по краям, она плакала.- Анечка, милая! - Мария приветливо взмахнула рукой. - Ты куда-то ехать собралась?Анна не улыбнулась в ответ, даже вида не сделала, что рада ее видеть. Она еще более побледнела и отошла.- Можно подумать, вы не знаете, Мария Ильинична, - ее голос, надтреснутый и отчужденный, был совсем непохож на прежний.- Аннушка, - Маша развела руки, чтобы приобнять друга, но Анна, как испуганная птичка, отпорхнула в сторону, - душа моя, что стряслось? Я тебя чем-то обидела? - Прошу вас, хоть сейчас будьте честны со мной и не делайте вид, будто ничего не понимаете... - на светлых глазах Анны навернулись слезы. - Я думала, могу вам доверять, что вы дорожите мной, как я дорожу вами. Но я ни в ком так не обманывалась, как в вас! Турецкий господин взял ее чемоданы и Анна проследовала в экипаж, опустив голову и даже не взглянув в сторону оторопевшей Марии.- Анна...Карета уехала, увлекая за собой мальчишек, бежавших за ней с улюлюканьем, а девушка так и осталась стоять на улице в одиночестве, глядя ей вслед. И даже не заметила, как другой экипаж с императорскими орлами, притаившийся неподалеку и стоявший все это время, тронулся и исчез незамеченным. - Манечка, ангел мой! - Петр Иванович, только что вышедший из дома, снял цилиндр, дружески улыбнувшись. - Ты что же, пришла Аннушку проводить? Милая, да не тебе лица нет! Не грусти так, она будет навещать нас.- Перт Иванович, - с тревогой спросила Мария, всю ее радость и беззаботность как рукой сняло, - а куда Анна отправилась?- Она не рассказала тебе? Вообрази, радость моя, нашу Аннушку пригласил во дворец сам Падишах, она его детей будет французскому учить. Только вот ей придется в гареме обретаться, не знаю уж, как она там справится, но она вчера была непреклонна, решила и все. А какая история курьезная вышла, ты не поверишь, как она с султаном повстречалась. Я сам только вчера узнал, после того, как нас навестил его превосходительство...- Что, простите? - воскликнула ошеломленная Мария, ее интересовала не сама история Аниного назначения, а тот факт, что в ней вдруг возникла зловещая высокая фигура ее супруга. - Дмитрий Анатольевич вчера заходил к вам?- Да, - продолжил секретарь Васильев, безо всякой задней мысли, - я вчера чуток в посольстве задержался, прихожу домой, а к нам на огонек заглянул супруг твой, господин посол. До меня они с Аннушкой моей о чем-то беседовали, я упрашивал его отужинать с нами, но он поспешил откланяться. Марьюшка, что с тобой?Мария Ильинична побелела и немного пошатнулась, это не на шутку встревожило Петра Иванович, он взял ее под локоть. - Голубушка, давай-ка мы с тобой в дом пройдем, я тебя чаем угощу, посидишь, передохнешь, - заботливо говорил пожилой мужчина.- Простите, Петр Иванович, жаль огорчать вас, но в другой раз. Мне нужно идти, - девушка, поклонившись, приподняла юбки и буквально побежала в сторону дома.***Господин посол и в этот день явился домой поздно. Но он был в благодушном расположении духа. Насвистывая какой-то известную мелодию, он зашел в свой кабинет, бросив плащ и цилиндр на вешалку. Дмитрий был очень доволен сегодняшним свершенным делом, он уже начал приводить в исполнение свой план по устранению Махмуда и отмщению русским и туркам, все сложилось как нельзя лучше. Зажгя свечу, Дмитрий Анатольевич разложил свои бумаги и начал что-то писать, обмакивая острый кончик пера в чернильницу в форме индийской усыпальницы Тадж-Махал. В дверь громко постучали. Дмитрий нахмурил брови, он не любил, когда его отвлекали от дел.- Войдите, - без особого энтузиазма сказал он, наверное, это Зефир.Дверь со скрипом распахнулась, по деревянному полу простукали каблуки. Оторвавшись от записей, господин посол встретился со строгим взглядом янтарно-карих глаз.- А, это вы, Марья Ильинична, чем обязан вашему появлению? Простите, не успел подготовить для вас сласти, не думал, что вы захотите нанести визит. - Я знаю, это вы заставили Анну принять приглашение султана, - без обиняков, стразу в атаку ринулась Маша, она говорила, как всегда, сдержанно, но с металлом в голосе. - Зачем вам это? Что вы ей наговорили?Дмитрий откинулся на спинку своего вольтеровского кресла и скрестил руки на груди. - Предположим, что да. А вам-то что за печаль? Или вы тоже думаете попасть в гарем Падишаха? На бледном высоком лбу Марии вздулась венка.- Я уже смирилась с участью вашей рабыни... Но Анна. Зачем она вам? Знайте, что я не позволю спутывать ее в ваши грязные игры. Она считает, что я с вами заодно. - А разве это не так? - Дмитрий поднялся, оперевшись на стол. - Ведь именно с вашего молчаливого согласия она стала шпионкой.- Что? - глаза Марии расширились от понимания всего ужаса ситуации. - Анна никогда не опустится до такого...- Боже мой, Мария Ильинична, меня так утомляет ваша принципиальность и недалекость... Неужели не понимаете очевидных вещей? Наша упрямица Аннушка так горячо сопротивлялась моим планам. Да только у нее нет выбора, как, впрочем, и у вас.- Петр Иванович... - прошептала осененная страшной догадкой девушка, закрывая лицо ладонью. Бедная Аннушка! - Если это все, что вы мне хотели сообщить, - деловито произнес Дмитрий Анатольевич, снова присаживаясь и берясь за перо, - не смею более вас задерживать. Дела, знаете ли.- Вы понимаете, - начала павшим голосом Мария, чувствуя, что снова расплачется, - что с ней будет, когда все раскроется... Ее казнят! И вам, между прочем, тоже светит незавидная участь. - Напрасно вы взываете к моему страху, - заметил спокойно господин посол, не отрываясь от бумаг. - Вы, видно, не знакомы с местными порядками Фемиды. Лазутчиков и предателей никто не слушает, они лишены всяких прав и последнего слова, их подвергают самой суровой казни. Не хотелось бы провожать вас с излишней поспешностью, но мне кажется, вам пора.Мария тяжело дышала, чувствуя себя бессильной. Но это уже было последней каплей. Медальон, Ангел со скрипкой и рахат-лукум, все это исчезло, померкло и побледнело на фоне жесткости и коварства Дмитрия Анатольевича. Но такого стерпеть она не могла.- Вам не сойдет это с рук! - ее голос зазвучал так звонко и уверенно, что ее супруг поднял голову. - Рано или поздно вас выведут на чистую воду. И я не стану вам потворствовать, мои родители покинули имение, вам теперь их не достать и нечем больше меня шантажировать. Разумеется, она блефовала. Но надеялась, что в ее устах это звучало уверенно. Дмитрий молчал, не подавая признаков гнева или паники.- Странное дело, - он медленно поднялся и пошел к жене. - Я недавно уже слышал похожие слова. Одна милейшая особа имела наглость и глупость угрожать мне разоблачением. Да, очаровательная особа, погибшая вследствие неосторожного обращения с острым предметом. Дмитрий расстегнул сюртук и достал из-под полы складной нож. Тонкое лезвие сверкнуло, отразив огонек свечи. Мария Ильинична инстинктивно сделала пару шагов назад.- Я ужасно не люблю, когда кто-то вмешивается в мои дела, встревает туда, куда не просят. Мне казалось, вы уже усвоили этот урок. - Господин посол медленно, шаг за шагом, стал приближаться к ней, поигрывая раскрытым ножом.Первой мыслью, промелькнувшей в ее сознании, было желание закричать что есть мочи или бежать со всех ног. Но потом Мария вдруг вспомнила, что говорил ей супруг о притворстве больным. Быть может, это одна из проверок тайной агентуры, испытание страхом. Если сейчас она сбежит, это значит, она не пройдет его, покажет, что боится Дмитрия Анатольевича. Поэтому Маша решила стоять намертво, не выказывая своего страха. Дмитрий тоже блефовал, как ни странно, она угадала, у него не было намерений убить Марию, тем более, в собственном доме. Но проучить ее, чтобы никогда больше не смела мешаться под ногами, было нужно. Посему он решил хорошенько припугнуть ее, сломить ее сопротивление, дабы никогда не забывала, что ее жизнь в руках господина посла.- Похоже, вы забыли свое место, ничего, я освежу вашу девичью память, - Маша уперлась спиной в книжный шкаф, Дмитрий Анатольевич был совсем близко. - Вы уже исполнили свою роль, дело сделано, дура замуж выдана. Для меня вы лишь лишняя забота, надобность в вас исчерпана.Сердце отчаянно забилось в груди, когда острое лезвие коснулось кожи. Дмитрий внимательно следил за поведением девушки. Но она стояла неподвижно и безмолвно, как мраморная статуя, только изредко подрагивая.- С вами тоже может произойти досадное происшествие, роковая случайность, а безутешный супруг ваш с горечью сообщит князьям Белозерским, что не смог вас уберечь, - он медленно водил по горлу ножом сверху вниз, слегка поглаживая кожу. Слеза прокатилась по щеке Маши, но она не отступила. Это было поразительно! Обычно господин посол умел вселить страх и сделать покорным кого угодно. Но эта девчонка никак не укладывалась в его понимание природы человека.- Я вас не боюсь... - почти беззвучно, еле шевельнув пересохшими губами, произнесла Мария.- Вы совсем не боитесь смерти, которая убьет и ваших близких? - Дмитрий пробормотал раздраженно и надавил на рукоять чуть сильнее. - Не верю...Маша зажмурилась и закусила губу. На белой шее выступило несколько капелек алой крови. Неужели он и вправду задумал разделаться с ней? Бедный маменька и папенька, они не переживут, если с ней что-то произойдет... Но позор будет для них страшнее смерти.- Я боюсь нечестивой жизни... Уж лучше умереть достойно. Я верю, Дмитрий Анатольевич, и поэтому не боюсь. Маша пережила в этот момент ужасные минуты. Она была близка к умопомешательству, ей было жутко и больно. Почему-то вспомнились мученики первых веков... Как они вынесли эти страшные пытки и смерть... Как они не отреклись от пути своего и своей веры... А как нес Спаситель Свой крест. Господи, не оставь в час испытаний!Вдруг острый холодный нож отодвинулся от горла. Дмитрий отошел назад, опустив лезвие, недоуменно глядя на Марию Ильиничну. Он сам не боялся смерти, боялся лишь не завершить свое дело. Но она! Она его поразила... Никогда прежде не встречались ему такие женщины. Маша, лихорадочными движениями щупая свою шею с маленькой ранкой, никак не могла поверить, что осталась цела. Ее радость была настолько искренней, что это разозлило господина посла и вывело из себя.- Скажите спасибо, что мне не улыбается возиться с вашим трупом. Но если вы затеете что-нибудь за моей спиной, то попадете в Царствие Небесное раньше положенного срока, а Аннушка со своим убогим папенькой и вашей семейкой последуют сразу же за вами. Я ясно выразился? - Как солнце в зените, - процедила сквозь зубы Мария и развернулась на каблуках.***Вот теперь окончательно вырисовывался только один путь. Ради невинной Аннушки, которая страдает по вине господина посла, ради маменьки и папеньки и ради Отечества, которое находится на пороге войны, ведь Дмитрий добивается именно этого, Маша должна убить его. Ночью она долго и слезно молилась, чтобы Бог простил этот грех. Это было оправдание ее преступлению. И вдруг произошло нечто, озадачившее и напугавшее ее. В один момент ей показалось, будто с иконы исчез Лик Спасителя. Зажмурившись и открыв глаза, Мария увидела, что Господь по-прежнему взирает на нее Своими мудрыми и печальными глазами. ***Кто хоть раз бывал на базаре, тот знает, что бродить по нему крайне утомительно, а бродить по восточному базару вообще кошмар. Палит нещадно солнце, стоит ужасный гвалт, хитрые торговцы то и дело крутятся рядом, не дают проходу, настойчиво призывая купить что-нибудь. А завидев заморского гостя, они облепляют его, как мужи медовую коврижку.- Постой, красавица, глядика-ка, какой виноград! Пальчики оближешь!- А на ожерелья и бусы погляди! Да такие только жены Падишаха носят, вы будете в них несравненны.Поправляя шляпку, Мария вежливо и измученно улыбалась, пытаясь вырваться из объятий льстивых торговцев.- Спасибо, но мне это не нужно! - говорила она по-русски, а они с новой силой начинали нахваливать на своем наречии товар. - А ну-ка, хищные шакалы, пойдите прочь! - громогласный бас Зефира заставил их отступить.- Не бойтесь, госпожа Мария, я не дам вас на растерзание этим стервятникам, им лишь бы в кошелек чужой залезть, - по-русски обратился к ней он.Мария благодарно кивнула ему, подумав, что Дмитрий Анатольевич не зря приставил к ней соглядатая, хоть в чем-то пригодился.А дело было так. В пятничный день, по традиции, все отпускали своих слуг на молитву. Улучив момента, Маша хотела улизнуть на базар, найти французскую лавку с травами и купить некоторые ингредиенты для яда. Она решила, что именно так убьет своего мужа. Подумать-то легко, а вот как сделать... Она все еще не чувствовала в себе решимости. Но дальновидный и предусмотрительный Дмитрий Анатольевич не отпустил ее одну, приказав Зефиру неотступно следовать за госпожой Марией. Вот так они и ходили по базару парой. Мария увидела, что Зефир все еще ругается с лавочником, который к ней прицепился. И поняла, что это ее шанс. Она быстро зашагала вперед и юркнула в толпу людей, снующих туда-сюда. Затем завернула за угол, растворившись с разношерстном сборище турков и гостей Стамбула.- Да лучше с ними вообще не разговаривать... Так что вы хотели найти, госпожа? - Зефир посмотрел туда, где минуту назад стояла девушка, но там уже никого не было. - Госпожа? Госпожа Мария! Тщетно он звал ее и пытался разглядеть стройную фигуру в шляпке и сиреневом платье. Жена господина Дмитрия исчезла.*** Побег - плохая идея, особенно, когда не знаешь языка и имеешь склонность теряться. Маша была уверена, что помнит, где лавка с травами, куда они ходили вместе с Анной. Но она уже битый час бродила вдоль торговых рядов и заведений, но нужной лавки так и не нашла. Спрашивать было бесполезно, османы ее не понимали. Как же она жалела, что не брала уроков турецкого у Аннушки!- Что ж, - вздохнула Мария, сказав самой себе, - надо возвращаться...Вот только... Она посмотрела по сторонам и осознала, что не имеет ни малейшего представления, где Зефир, в какой стороне дом и где, собственно, она находится. Маша заблудилась! Заблудилась в огромном городе, не зная турецкого... Хорошо еще, хоть деньги есть с собой.И именно в этот момент в спину ее кто-то толкнул. Не удержавшись, она упала вперед, выронив затянутый кошель-мешочек. Рядом с ней очутился тощий мальчишка в дырявых башмаках, схватил немытыми руками кошелек и дал стрекача.- Стой! - Мария поднялас на ноги, наскоро отряхнув подол, и замахала руками. - Вернись немедленно!Это было бесполезно. Даже если б она кричала по-турецки, он ее бы не послушал. Дело принимало неожиданный и неприятный оборот. Скривившись от боли, Мария посмотрела на свою порванную перчатку, сквозь которую была видна ранка на ладони. Болели ушибленные колени. Мужественно проковыляв некоторое время, она обнаружила, что вышла на другой конец базара, где начинались старые кварталы. Краем уха девушка однажды слышала, что в этих местах не жалуют европейцев.Солнце уже клонилось к закату, через пару часов уже стемнеет. Мария Ильинична была вымотана, очень хотелось пить и есть, в кармане не было ни гроша. Она прислонилась к нагретой каменной стене здания, чтобы отдохнуть и подумать, как быть дальше. Ей было страшно, гораздо более страшно, чем с ножом у горла.- Так, надо взять себя в руки, спокойно... - проговорила Мария, немного послюнявив палец и приложив к ободранной руке. - Выход есть всегда, обязательно встретится кто-нибудь, владеющий французским... Ах, Господи!Из глаз брызнули слезы. Однако, в это мгновение прямо перед Машей остановилась карета. Из нее выбрался светловолосый мужчина с жидкой бороденкой в холщовом плаще. - Мадам, вам нужна помощь? - спросил он по-французски.Мария поначалу обрадовалась, но взгляд ее упал на два пистолета и кинжал, покоившиеся на поясе незнакомца. Что-то подсказало ей, что с ним лучше не связываться. - Нет, сударь, благодарю вас, не тревожьтесь...- А по-моему, мадам Мария, вам ,все-таки, нужно помочь, - мужчина злобно сузил глаза.И в следующий миг он подбежал к ней, схватил за руку и стал силой затаскивать в экипаж. - Помогите! - но похититель шершавой рукой закрыл ей рот.