15. (1/1)
Был обычный, ничем не примечательный, сентябрьский день 1967 года. Как всегда, Швеция был занят бумагами и не подозревал, какой сюрприз готовит ему король. Он услышал, как открылась дверь и даже не подняв головы, кинул:- Свен, если ты пришел просто так, то это не прокатит.- Ты откуда узнал, что это я?- поинтересовался этот самый Свен.- Потому что страна очень хорошо знает свою столицу, не так ли?- Ты меня просто убиваешь такими фразами. Бервальд еле заметно усмехнулся и продолжил работу. Вдруг на очередной документ легла плитка шоколада, и Оксеншерна исподлобья взглянул на Стокгольм. Тот улыбнулся:- Предлагаю сделать небольшой перерыв и выпить кофе. Заодно и голова немного отдохнет. Швед как-то лениво и неохотно отодвинул документы, принимая приглашение Свена. Тот уже умчался на кухню в поисках заветного напитка, который был очень редок.
О Байльшмидтах он знал одну вещь: теперь братья вообще разные государства. Гилберт там уже сходит с ума, подумал Бервальд. Но в то же время ему не хотелось наведываться к Людвигу: Оксеншерна до сих пор помнил, до какого состояния он довел Норвегию. Отчасти это была его вина.- Ты сегодня какой-то уставший. Или я ошибаюсь?- спросил Свен, поставив две чашки кофе на стол и уже разломав шоколад на отдельные кусочки.- Такое чувство, что за последние двадцать лет король высосал из меня все соки,- Оксеншерна мог быть откровенен со столицей так же, как и с Айлой. Интересно, как она там?- Неудивительно. Мне теперь интересно, что он сегодня учудит.- А сегодня какое число?- Бервальд, ты даешь,- немного удивленный голос Стокгольма.- Сегодня 3 сентября 1967 года. Швеция снова еле заметно улыбнулся. Спустя какое-то время он начал чувствовать небольшую головную боль, но не придал этому значения. А зря… Примерно через два часа Швеция был готов лезть на стенку либо пустить пулю в висок: такой адской головной боли он никогда не испытывал. Документы отошли на второй план. Не выдержав этого, он решил отправиться к королю за выяснением причин. На многих улицах, если не во всем городе, возникали аварии, и с каждой новой аварией головная боль только усиливалась. Когда Бервальд в первый раз переходил дорогу, его едва не задавили.- Что вообще произошло?- еле выдавил Оксеншерна, с трудом фокусируя взгляд на улице.- Правительство решило сделать движение правосторонним, вот что!- возмущенно пояснил один из жителей.- Очумели они там, что ли? Теперь стало всё ясно. Новая волна боли так ударила по голове, что Швеция с трудом удержался на ногах. Пора, видимо, приложить лед, иначе он совсем свихнется. Держась подальше от дороги, Оксеншерна пытался на чем-то сосредоточиться, но не получалось. Внезапно на тротуар выскочила машина и понеслась наБервальда. Кто-то схватил его за воротник пальто и резко дернул в сторону. И вовремя – машина пролетела то место и врезалась в витрину магазина.- Тебе что, жить надоело?!- воскликнул знакомый голос. Швед поднял глаза и увидел Данию. Тот был напуган.- Если бы Айла это увидела, она бы начала исполнять акт мести здесь же.- Просто заткнись, я просто не могу терпеть эту адскую боль,- прошипел Оксеншерна, сжимая голову. Впервые Хенрик видел брата таким. Уставшим, измученным, страдающим от такой жуткой боли. Датчанин схватил его за локоть и кинул:- Пошли скорее, надо что-то предпринять. Глупый ты, что запустил все до такого.- Да ты понимаешь, что тебя просто могли задавить?!- на весь дом был слышен голос Айлы. Швед, будучи атеистом, уже молился всем известным богам, лишь бы этот ад прекратился.- Что ты вообще думал?!- Прекрати… пожалуйста… У меня дико раскалывается голова от того, что происходит в городе,- тихо сказал Бервальд. Девушка продолжала читать ему нравоучения, Оксеншерна почувствовал, что боль стала невыносимой, и впервые за все время повысил голос:- Перестань, пожалуйста, кричать!.. Финляндия от неожиданности замолкла. Швеция устало опустился на кровать, и только его голова соприкоснулась с прохладной подушкой, как-то облегченно выдохнул.- Из-за того, что вся столица переходит на правостороннее движение, у меня адские головные боли. Но если вся моя территория будет переходить, то я лучше застрелюсь или повешусь. Он прикрыл глаза, но продолжал чувствовать пульсирующую боль. Через какое-то время Бервальд ощутил на коже холодную и влажную материю. Снова с его губ сорвалось облегчение.- Что ты сразу не сказал?- виноватым тоном поинтересовалась девушка.- Я просто боялась за тебя.- Страну невозможно задавить.