14. (1/1)

Все они усиленно готовились к первому послевоенному Рождеству. Дания взял на себя обязанность раздобыть что-нибудь праздничное. Буквально за два или три дня до Рождества Хенрик каким-то образом нашел гуся.- Что?- спросил он, когда несколько пар уставились на него.- Откуда у тебя гусь?- с подозрением спросила Айла, прищурив глаза.- Украл?- Да покарает меня Один за это. Выторговал у одной доооброй старушки за 15 датских крон,- заверил датчанин, бросив тушку на стол. Та с громким хлюпаньем встретилась с поверхностью стола.- Но зато скоро я сварю для всех вас сладкую рисовую кашу… А сейчас надо украшать дом!.. Тино прыснул со смеху, но тут же последовал удар в бок. Айла недовольно взглянула на брата и пошла вместе с Хенриком собирать ветки можжевельника, ели и, если повезет, сосны.Она нагнулась, чтобы подобрать валявшуюся на снегу еловую ветку, как Хансен вдруг спросил виноватым тоном:- Айла… Прости за мой вопрос: а почему ты ушла тогда, вместе с ним?- и он отпилил еще одну ветку можжевельника.- Мне просто надоело находиться в одном доме с тобой,- ответила Финляндия правду - первое, что пришло ей в голову.- Не это заставило тебя уйти с Бервальдом… Ты его тогда еще любила… И я тебя не осуждаю. Знаешь, в тот день у меня сердце разрывалось от боли. Я мог защитить тебя, а что он мог в тот момент? - Он тяжело вздохнул и потянулся к кусту за следующей веткой.- Мне было безумно одиноко. Я вижу, что ты думаешь: как я не спился? Сестра помогла. Если бы не она, я бы давным-давно загнулся. Я устал улыбаться, и мне хочется на один день забыться. Я был бы счастлив, если бы меня согрели, сказали, что меня любят, просто крепко обняли и сказали, что я кому-то нужен… Вяйнямейнен ничего не сказала. Она многое не знала о нем, а может, и не хотела знать.

Собрав достаточно еловых веток и можжевельника, они отправились домой. Дания уже плелся позади нее, о чем-то думая. Вместо озорной улыбки на его лице была грусть. В глазах читалась какая-то боль, обида за что-то. Приготовления практически завершились, до праздника остались примерно сутки. Дания снова стал самим собой, но Айла понимала, что он просто так отгородился от внешнего мира. Из-за какой-то мелочи Бервальд с Тино начали спорить, и эта вроде бы мелкая ссора превращалась в более крупную, если не в стычку. Норвегия по обыкновению сторонился, а Финляндия-младшая пыталась успокоить двух чуть ли не разъяренных мужчин. Дания тоже кинулся на помощь, но не получил никакого результата. Внезапно его горло начали душить слезы, а потом на весь дом послышался отчаянный крик, полный боли:- Пожалуйста, прекратите! Бервальд и Тино, до этого упорно пытавшиеся задушить друг друга галстуками, недоуменно взглянули на Хенрика. Тот еле стоял на ногах, а спустя секунды упал на колени. Его колотило от рыданий, а по щекам текли слезы.- Почему?.. Почему мы все время ссоримся, дерёмся? Мы же одна семья… За что мы должны страдать из-за каких-то пустяков, которые возникают на ровном месте, а потом прячемся по углам и стараемся обходить друг друга, при этом не сказав ?Прости? или ?Я виноват?… За что?- его голос был тихим, а слёзы еще сильнее покатились по его щекам. Датчанин обнял себя, даже не попытавшись вытереть соленые дорожки.- Мне периодически кажется, что мне здесь не место, что я лишний… У Бервальда есть Айла, у Тино есть Берта, у Нора есть Халлдор… Только я один… Мне тоже хочется какого-то семейного тепла, уюта, хочется ощутить банальную поддержку… А что я получаю в ответ?.. Ничего, кроме стычек со Швецией, подколов и подзатыльников от Нора. Я хочу настоящего семейного тепла, а получаю в ответ только чувство, что я лишний… Айла хотела успокоить его и подошла к нему, но он только кинул:

- Не трогай меня.

И ушел в свою комнату, размазывая по лицу слезы. Швеция и Финляндия-старший остались в том же положении, как несколько минут назад.- Ну что, довольны?- зло кинула девушка. Через какое-то время они услышали, как хлопнула дверь.- Я пойду его успокаивать. Все-таки он мне очень помог однажды,- спокойно сказал Кетиль, уже поднимаясь на второй этаж. При этом еще и захватил с собой Данокота. Швеция натянул галстук Финляндии с такой силой, что тот начал хрипеть и задыхаться от недостатка воздуха. Айле пришлось силой вмешаться, чтобы её брат не отдал богу душу раньше времени... Хенрик лежал на постели, уткнувшись в одну точку на стене. Истерика прекратилась, но неприятный, даже жгущий осадок на душе, остался. Он не услышал, как дверь приоткрылась, и в комнату вбежал Матиас. Прыгнув на кровать, кот начал мурчать и лизать лицо Дании.- Матти? Что ты тут делаешь?- спросил он, начиная гладить своего питомца. Тот еще больше заурчал от удовольствия и снова лизнул Хансена в лицо.- Я его привел,- спокойно ответил Норвегия, который зашел так тихо, будто он материализовался из воздуха.- Просто так зашел? Или поиздеваться? Кетиль еле заметно улыбнулся в своей привычной манере. Повисло молчание. Однако вскоре Йоханссон мягко произнес:- Я не собираюсь над тобой издеваться. Тебе просто досталось сегодня, и очень жестоко. Знаешь, Хенрик, со мной было такое… Но я никогда не подавал виду, лишь бы тебе было спокойно… Датчанин ничего не сказал, а лишь подтянул колени к груди, все так же уставившись в одну точку. Матти устроился на подушке и уже дремал, успокаивающе мурлыкая.- Тогда зачем сюда явился?- Это моя благодарность. Просто хочу сказать спасибо, что вытащил меня с того света. Хенрик медленно обернулся и пустым взглядом посмотрел на норвежца, после чего как-то слабо улыбнулся и вернулся в исходную позицию, опустив голову. Йоханссон потерпал его по плечу, кинув: ?Если захочешь поговорить, ты меня найдешь?, и ушел. Закрыв дверь, Кетиль просто прислонился к стене. Он не мог сосредоточиться ни на какой мысли, которые носились в его голове. В конце концов, парень просто провел ладонью по двери, прошептав какое-то заклинание. "Пусть поспит", - решил норвежец и пошел к лестнице.