Июль 1972 (1/1)

Our taken treasure innocence (5)***Июль ясно дал понять, что его младший братец заврался, ничего не заживет. Июль вжарил с первого же дня, в июле было принято умываться кровью утром и вечером с понедельника по воскресенье. Независимость была ненасытна, она со всех сторон чавкала взрывами, приготовленными на огне фанатизма, и ни разу не поперхнулась, пережевывая жертву за жертвой, она облизывалась и просила добавки. И ей додавали.Сперва резней в Спрингхилле (спорная провокация, спорные рикошеты, пятеро убитых гражданских, трое из них – дети), после которой Келсон усомнился в Боге, глядя на фотографию застреленного снайпером священника, который пытался спасти раненую девочку, – тот улыбался и по глазам был гораздо моложе своих навсегда сорока. На Корри Тимбер-ярд лица у него уже не было, и даже воротничок превратился в красный, перестал выделять из нагромождения трупов. Люди Келсона в этом не участвовали, но ему хотелось вымыть руки, когда из тела тринадцатилетней девчонки (рыжие волосы, веснушки по всему лицу – ирландская классика) извлекли пулю, выпущенную из британского оружия. Почему они вечно слоняются, где не просят, эти любопытные дети, неужели родители не могут держать их по домам? Келсон плохо помнил себя до четырнадцати, больше события вокруг. Может, детям это свойственно – лезть не в свое дело и расплачиваться за попытку приобретения опыта.Двух малолетних террористов, убитых тогда же, жалко не было. Этих он бы и сам пристрелил.Через двенадцать дней, в пятницу, двадцать два взрыва взяли Белфаст в кольцо, и в городе началась новая затяжная агония. На прерванные переговоры, за которые мстили таким образом, Келсону было плевать, в казармах интересовали приказы, а не политика. Последствия еще долго оттирали, отмывали, соскребали в черные мешки, чтобы развезти по моргам для дальнейшего опознания. Мостовые, тротуары, фасады, перила никто не станет менять и перелицовывать, не сегодня-завтра их все равно заново раскурочит нитроглицерином, а бюджет и без того еле дышит. Днем Белфаст оделся в траур, Белфаст на сотни голосов оплакивал погибших; по обе стороны от района Дерри каждая из сторон выкрикивала в рупоры свою правду, а люди тем временем не могли опознать своих разорванных в клочья родных. Ночью Белфаст и сам замер, как огромный мертвец, и узкий залив казался ножом в его бездыханном теле. Тогда армия вышла на охоту.Перемазавшись углем, они крались в ночи по улицам – непросто сделать это тихо, когда кругом еще не убраны последствия дневного ада. Переходили от двери до двери, вышибали прикладами одну за другой, двое оставались караулить соседние крыши, двое держали на прицеле соседей или хозяев на лестничных клетках; остальные искали следы боевиков – переворачивали мебель, вспарывали матрасы, срывали замки на подвалах и простукивали стены в поисках тайных ходов или ниш. Подполковник Келсон Халдейн не потерял ни одного человека с тех пор, как принял первое командование в восемнадцать, кому же еще поручать зачистку и поимку подозреваемых? Келсон просился и сам – одержимо хотелось найти Итела, но среди полсотни с лишним арестованных его не было. Следующие несколько дней все стреляли во всех, словно в Белфасте не осталось жителя без ружья и патронов. Келсон странным образом начал чувствовать этот город, привыкать к его зловонию и кровожадности и думал – да когда ж ты, сука, окончательно сдохнешь?У Сиданы во время очередного звонка началась истерика, и Келсон слушал, как мама уговаривала ее выпить лекарство и поспать, пока не закончилось заказанное для переговоров время.***Двадцать два взрыва за полтора часа – слишком много, сочли в Министерстве; это последняя капля, за двадцать два взрыва полагается крепкая порка. Никаких больше ?свободных зон?, никаких баррикад, никаких добровольческих отрядов; только подконтрольные, послушные территории, и если они не хотят слушаться добровольно – значит, нужно заставить.Операцию ?Мотормэн? готовили в кратчайшие сроки, в строжайшем секрете. Самолеты-разведчики собирали данные с воздуха, и на аэрофотосъемке позиции противника были видны, как на ладони. Танки ?центурион? и бронетранспортеры ?сарацин? еще не отмылись от пустынной окраски, а уже были перевезены авианосцем в Белфаст и вели за собой бульдозеры, крушащие баррикады в щепки. Следом шли двадцать две тысячи солдат.Никому и в голову не пришло бы сопротивляться. Щелкали затворы фотокамер, журналисты готовились освещать операцию против экстремистов. Жители поглядывали, как экскаваторы вспахивают нагромождения досок, мебели, мешков с песком вместе с асфальтом, обсуждали между собой, кто посмелее – даже выходили на улицы, пренебрегая безопасностью ради такого разнообразия в буднях.. Двое убитых гражданских – это даже не статистическая погрешность в военной операции такого масштаба.Ответ на ?Мотормэн? прилетел прежде, чем танки успели загнать в ангары, – шесть часов спустя в деревушке Клоуди прогремело девять взрывов подряд, а Келсону наконец-то повезло.***Кто бы мог подумать, что Ител МакАрдри попадется им в Клоуди, где все должно было пройти как по нотам, откуда он должен был улизнуть без малейших проблем, чтобы потом вновь раствориться среди множества боевиков ИРА и начинять новые бомбы. Хотя, казалось, в Белфасте уже не осталось подходящих целей – удивительно, что сам Белфаст до сих пор стоял. Но Ител попался именно в Клоуди; видимо, в плановый ответ на погромы в ходе ?Мотормэн? вкрался досадный просчет, и все его организаторы не успели уйти достаточно далеко. И пока полицейские опрашивали свидетелей, а медики с безразличными глазами разделяли жертв на мертвых и живых, Итела МакАрдри в наручниках приволокли в бар ?МакЭлинни? – в то, что от бара осталось после того, как рядом взлетел на воздух угнанный ?Форд?, – и усадили перед Келсоном. Под ногами здесь хрустел кирпич, в воздухе остро пахло разлившимся спиртным. Они были очень похожи: Сидана и ее старший брат, вольготно развалившийся напротив. У стула после взрыва осталось только три ножки, Ител покачивался, отталкиваясь носками армейских ботинок, а семейное сходство то усиливалось, то ослабевало. Каштановые волосы, аристократическое лицо, ореховые глаза, но в лице Сиданы нет жестокости, а Ителу она что второе ?я?. Пятна свежей крови на полу его не смущали, оторванные конечности, будь они здесь, не смутили бы тоже. А то и заинтересовали.– Ител МакАрдри? – Келсон взял формальный тон.– Он самый.Похожими оказались даже голоса, и Келсону стало неуютно на секунду или две, необходимые, чтобы привыкнуть.– Ты ведь не полиция, правда?– Не волнуйся, мы им тебя вернем. Как только я с тобой закончу.– А я тебя знаю, – протянул Ител. – Ты – ублюдок, который трахает мою сестру. Руки ее решил у меня попросить? Куда ты ее подевал, кстати? Пустил по всей казарме? Думаешь, не найдем?– Повежливее, мразь, – прозвучало это почти ласково.– Вежливости солдат своих учи, – Ител осклабился, пошевелил скованными за спиной руками.– И правда, тебя уже поздно. Взрывы в Клоуди, подрыв ?Келли?, изнасилование…На лице Итела промелькнуло недоумение, следом – медленно узнавание.– А-а-а, – снова протянул он. – Припоминаю. Удавить надо было сучку.– Скорее, тебя удавят, – Келсон скрестил руки на груди.– Так все, не давят нынче, десять лет уж как. – Ител хмыкнул. – Если только в подворотнях.– Это по твоей части.– Не волнуйся, я тебя везде достану.Келсон уже слышал что-то похожее, но от покойного Лльюэлла, и звучало оно на порядок истеричнее.– Жаль, на Доунголл не получилось… – Ител снова качнулся взад-вперед.– Твоя работа? – поинтересовался Келсон. В висках у него застучало часто-часто.Ител продолжал покачиваться, явно вошел во вкус.– Ну что ты, брат помогал. У тебя есть брат? Нету? По глазам вижу, что нету…– Там была твоя сестра, – проговорил Келсон, но себя почти не слышал.– Вот и славно, жаль, не подорвалась.– Ты же чуть ее не убил!– Да пусть лучше будет трупом, чем дыркой для тэна!Келсон ударил почти без замаха, и снова, и снова, пока стул не опрокинулся. Ител извернулся, вскочил на ноги, ушел от следующего удара. Он в мясо содрал руку, но все же выдернул из браслета. Келсон такого не ожидал – и ему знатно прилетело наручником в голову (хорошо еще, успел уклониться от удара в полную силу), а следом – коленом под ребра. Он согнулся, подпустил противника совсем близко и врезал в челюсть снизу. Ител попятился, ошалело встряхивая головой, Келсон бросился на него, снова получил наручником в бок; они рухнули на пол, покатились, сцепившись, норовя достать глаза или горло. Окровавленная скользкая ладонь уперлась ему в подбородок, отталкивая голову назад, другой рукой Ител попытался вытащить пистолет. Келсон перехватил его за запястье, впечатал в пол, вывернулся, схватился за кобуру.На звуки драки сбежались, как раз когда он прострелил Ителу голову и на пол брызнули кровь и мозги.Кто-то свалил его на пол, Келсон даже не сопротивлялся. Пистолет выбили, обе руки заломили за спину, и над ухом истошно завыл Дугал:– Келсон! Что ты наделал!