Часть 7 (1/1)

Сердце противно ныло с самого вчерашнего вечера, а Робин гнал от себя прилипчивые мысли: как бы чего не случилось по дороге. Гай должен был вернуться еще вчера днем, но прошла ночь, наступило утро, а потом миновал и полдень, а его все не было. Пытался успокоить себя тем, что, скорее всего, что-то задержало его на службе в Ноттингеме, и он появится в ближайшее время. Может, даже завтра. Но это не помогало, и Робин наблюдал за домом, не отлучаясь никуда. Вот уже солнце начало клонится к закату, когда наконец острый слух уловил топот копыт. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но тут же Робин понял, что ныло накануне оно не зря. Понял еще до того, как Гай подъехал к дому и слез со своего коня. И сначала почуял, только потом увидел на котте следы крови, но засохшей уже и точно чужой — запах другой и незнакомый, что было единственным утешением. От усталости Гай еле ноги переставлял, а одну вообще подволакивал. Что произошло?— Что у тебя с ногой? — Робин попытался говорить спокойно, ровно и ни черта не получилось.— С лошади упал, — хмуро ответили ему.— Гай Гизборн, давай ты не будешь врать? С лошади, особенно с этой лошади, ты можешь упасть только при одном обстоятельстве… ладно, при двух: тебя с нее сбросили или ты мертв. И в первом я просто не знаю, что надо сделать, чтобы это произошло. Так что если ты сейчас пытаешься свалить все на случайность, то даже не начинай! Не поверю!— Хорошо, не буду… — буркнул Гай и похромал мимо него в дом, почему-то стараясь в лицо не смотреть.Робин проскользнул в дверь следом за ним.— Так что случилось? Я серьезно спрашиваю!— Серьезно? Хорошо, но если я тебе скажу, что на болотах Карса на меня напал Роберт Хантингтон, ты мне поверишь?— Нет!Хантингтон, хоть и не вызывал у Робина особых симпатий, но… нет, такое Роберт учудить не мог. Это был кто-то другой, если только Гай не врет. Но… зачем? Что там произошло?— Вот и я бы не поверил, — Гай взял со стола кувшин с элем и сделал несколько жадных глотков.— Так… я чего-то не знаю?— Ну, как тебе сказать?.. Я тоже много чего не знаю, если тебя это утешит.— Нет, не утешит! Тебя явно кто-то хотел убить, и я хочу знать, кто это — во-первых, и что происходит — во-вторых. И при чем тут…— Во-первых, двойник Хантингтона вернулся. Надеюсь, ты помнишь — какой именно?— Смилуйся Хэрн! А во-вторых?— А во-вторых, это уже… в общем, второй раз! И твой Хэрн, кстати, об этом знает.— Так… если это второй раз, то, когда был первый и почему я об этом узнаю только сейчас?— Первый был шесть лет назад, а я не хотел тебе говорить. Он охотится, как и ты, ради крови. Видимо, раньше — и большей частью — это был скот, и все списывали на волков, но теперь я более чем уверен, что и на людей он нападает тоже. Несколько человек пропало за эту весну, но все по разным местам, и поэтому пока никто особо не заподозрил…— Да, я охочусь ради крови, Гай. Но никогда — на людей.— Я знаю.Гай вдруг быстро сделал шаг к нему и взял в ладони его лицо, запустил пальцы в волосы. Между их лицами было всего-то с десяток дюймов, не больше. Робин замер, боясь дышать.— В глазах этого чудовища было… Понимаешь, Робин, даже когда ты… стал кем ты стал, я видел в твоих глазах тебя. И знал, что это ты. Всегда. Даже когда ты кусаешь, ты все равно… Ты! Но только не этот… Там нет ничего, там пустота! Он мертв изнутри и…Гай оборвал себя на полуслове и тут же убрал руки, сделал два шага назад и смущенно буркнул:— Извини. Робин слегка кашлянул и пробормотал:— Ну… Давай, ты сейчас сядешь и немного придешь в себя, я принесу и согрею вина, а ты все еще раз спокойно расскажешь? Со всеми подробностями, ладно?— Хорошо… — выдохнул Гай и для пущего согласия кивнул головой, а потом и в самом деле заозирался в поисках кресла: по нему было видно, что он вымотался окончательно. Значит, прямо сейчас никуда не сорвется…Робин облегченно вздохнул и, взяв со стола кувшин, пошел в подвал за вином. Там он опрокинул в глотку по меньшей мере половину из него, прежде чем хоть как-то успокоился.И как удержался, чтобы не сжать в объятиях, это же уму непостижимо — и вот как раз в момент, когда тот сам… И Робин тут же чуть головой об бочку не треснулся от собственной глупости и нерешительности, поскольку такой шанс упущен! Да этих самых моментов всего-то было, что по пальцам можно пересчитать… все, все до одного коту под хвост! И снова провал.Но Гай жив, и с ним все относительно в порядке, если не учитывать ушибленную ногу. И надо сосредоточиться на этом, а не на собственном желании найти и перегрызть горло этому чудовищу, что посмело напасть… Робин с трудом подавил его, это желание, поскольку воображение быстро и весьма ярко нарисовало ему произошедшее на болотах. От бешенства и ярости он раздавил кувшин в руках, и содержимое вылилось на пол. Увидев, как растекается темное пятно среди черепков, Робин пришел в себя и постарался успокоиться, насколько это возможно и, нацедив вина в найденный рядом с бочонком ковш, пошел наверх. Гай удивился, увидев его с этой посудой в руке — пришлось сказать, что кувшин упал и разбился. Ответом ему был лишь тяжелый вздох. Но Робин не обратил на это внимания, ему нужно было обсудить другое. Разжигая жаровню, он произнес, стараясь говорить спокойно:— Надо его поймать.— Если это вообще возможно, — устало буркнул Гай, потирая переносицу. — Меня же больше интересует, кто его сделал и, главное, зачем? В прошлый раз это был Гульнар, но он мертв.— Такое вполне под силу Беллему. В первую очередь я бы подумал на него, — отозвался Робин, помешивая вино.— Еще бы, и его целью всегда был ты или Роберт Хантингтон. Поэтому история с ожившим големом мне очень не нравится. Нет ли тут какой связи?— А мне не нравится, что он напал на тебя. Гай, его просто необходимо поймать!— Как? Он прыгал по болотам с кинжалом в брюхе с такой скоростью, что олени от зависти передохнут. Он бегает быстрее лошади. Как ты его при таких условиях ловить собираешься?— Значит, надо найти его логово. И убить уже там… — Робин налил вина себе и Гаю.— Если оно у него вообще есть… — тот пригубил кружку, а Робин уселся рядом, сжимая свою в руках. После небольшой паузы Гай продолжил:— Нападения были в Харлоу, Клипстоуне, Гримстоне, окрестностях Ворксопа, вот теперь Карс, очень может быть, что в Селби тоже он… обширные у него угодья, ничего не скажешь. Но самое паршивое — Селби при таком раскладе получается слишком недалеко от нас. — Угу… — и Робин решил сказать то, что сказать придется: — Гай, тут тоже… кое-что странное произошло: на днях овцу загрызли.— Когда именно? — вскинулся тот.— Почти два дня назад. А на тебя напали сегодня утром, ведь так?— Так…— И я не думаю, что это совпадение. Если он так быстро передвигается, то вполне мог…— Ты видел… ну кто мог загрызть овцу?— Нет, — вздохнул Робин. — И чужих здесь не видел, но это еще ничего не значит.— Да, не значит. — И вот еще что… Я надумал, Гай. Надо поговорить с Туком и все ему рассказать. Ты же бываешь в обители, пригласи его сюда, тут лучше будет, чем если я для этого найду его где-то в другом месте.— Да оно-то понятно и козе, что лучше тут — тем более что завтра я еду в обитель, отвезу для аббата письмо от настоятеля из Уэлбека. Робин, меня другое смущает. Если бы ты надумал раньше, то… а сейчас мне момент удачным совсем не кажется. Может, лучше будет как раз подождать?— А я уверен, что как раз сейчас самый что ни на есть удачный момент. Тук может стать для нас глазами и ушами в аббатстве. И он всегда был моим другом, он все поймет.Рыцарь тяжело вздохнул:— Вот именно-то, что он был твоим другом, но не всегда, а десять лет назад. А после этого он был другом Хантингтона, а потом опять вернулся в монастырь… Люди меняются.— Нет, Гай, люди не меняются, а Тук тем более. И ты это прекрасно знаешь.Тот вздохнул еще раз и нехотя согласился:— Хорошо, я приглашу его сюда. Но я прошу тебя… в твоих охотах быть предельно осторожным. — А я тебя прошу повременить со следующей поездкой в Ноттингем. Хотя бы не в ближайшее время, ладно?— Да я бы вообще туда не ездил… — пробормотал Гай, как самому себе, глядя в полупустую кружку.— Ну… — Робин хотел было сказать, что так будет даже лучше, но не смог, и произнес только: — По крайней мере, пока не разберемся, что тут происходит.— Разберемся ли?.. — вздохнул Гай и допил вино.А Робин глубоко задумался. Уже второй раз с начала года он чуть не потерял своего… Нет, так больше продолжаться не может! Бельтайн скоро, нужно что-то предпринять, как-то поговорить… А сегодня ночью? Нет, он ничего не будет делать, просто на окне посидит — и все, завтра тоже. Но если в эту ночь еще смог себя удержать, то на вторую не получилось.***Боль в ноге за ночь не прошла, так только… поутихла немного, но это волновало Гая меньше всего. Под угрозой был их дом и само существование. И вот тут — уже обоих. И ведь бежать некуда, а значит — надо как-то изворачиваться. Как только? Они жили относительно спокойно исключительно благодаря своей осторожности и уединенности, но сейчас всему этому может очень легко и быстро прийти конец, что в планы Гая не входило абсолютно. И в планы Робина, кажется, тоже, а значит, тот не будет геройствовать понапрасну и лезть куда не надо, а за ним такое водится. И еще нужно сделать так, чтобы никто из посторонних даже не догадался, что могло случиться на болотах, вот поэтому на все расспросы в аббатстве следующим утром Гай отвечал односложно, объясняя падением с лошади. Поверили, и это воодушевило, а вот посторонние в аббатстве не обрадовали. Не то чтобы это было из ряда вон выходящим явлением — ну, приехали и приехали, тут визитеров всегда хватало, — вот только… Все получается одно к одному! И от того очень подозрительно.Гостью обители звали леди Ровена де Корбей, это была немолодая уже, но властная и все еще очень привлекательная женщина. Откуда-то из северного Йоркшира, Гай так и не понял, откуда конкретно, но что-то такое недалеко или в сторону границы с Шотландией. Какие черти ее сюда принесли, когда у них там под боком в Дареме епископ сидит, было совершенно непонятно. Ах, известная на всю Англию ученость настоятеля Торнтонского монастыря и его мудрость вкупе с обширнейшей библиотекой? Ну, может быть, может быть… Леди эта приезжая как раз о чем-то разговаривала с аббатом в галерее, когда служка проводил Гая к нему.Однако странная все-таки реакция была у этой дамы. Леди Ровена, увидев его, внезапно умолкла, раскрыв рот. Некоторое время смотрела, как на привидение, а потом внезапно начала восторгаться изяществом каменных сводов. Дескать, такую строгость линий и форм вкупе с неземной легкостью можно увидеть только тут и больше нигде. Странная позиция — уж этого-то добра по монастырям в ее краях хоть завались. Гай тем временем подошел, письмо, как отец Ричард просил, настоятелю вручил, а сам даму эту поближе рассмотрел.Она тоже скользнула взглядом по его лицу, и Гаю вдруг стало очень не по себе. Прямо как много лет назад, тогда в Шервудском лесу. На краткий миг, но… И он не мог понять, с чего вдруг возникло это чувство, ведь ему всегда льстили и доставляли удовольствие женские взгляды и внимание. Последние годы, правда, ему стало как-то все равно и наплевать, но не до лютого неприятия же?Может, это было из-за того, что внешность дамы немного напоминала ее имя, отчего Гай тут же начал называть ее про себя леди Ворона. Настоятель же пел соловьем, что неудивительно: эта дама, оказывается, преподнесла в дар аббатству какой-то манускрипт, вернее список с него. Кажется, Боэция, чем настоятель не преминул тут же и похвастаться. Взамен же она попросила помощи в каком-то очень скользком деле. Вот как раз его они скорее всего и обсуждали, когда Гай появился.Да и аббату вдруг взбрело что-то в голову, чтобы не сказать ударило, и он обратился к Гаю церемонней некуда, будто перед ним король или как минимум наследный принц. Обычно-то все было куда проще. И пока Гай поднимал и прилаживал обратно свою челюсть, эти двое быстренько урезали свою встречу с беседой, и дама улизнула, взметнув своим плащом как крылом, оставив задаваться вопросом ?Что это сейчас было?? Хотя другой вопрос заботил Гая больше, а именно — о чем они говорили? Он смог расслышать, как настоятель что-то успел вякнуть про происки дьявола, леди Ворона коротко отозвалась, что, несомненно, это один из явных признаков... и все. Но что является явным признаком? И какие тут происки дьявола завелись?Гай, еще по молодости наслушавшись разглагольствований аббата Хьюго на подобные темы, откровенно поморщился. Вечно тому тоже признаки разные мерещились везде, а после хорошей дозы бренди — так призраки тоже. Особливо в канун дня всех святых. А теперь и тут признаки… Как бы дело до призраков не дошло. Подозрительно все это. И того подозрительней было, когда аббат, взяв письмо, попросил не торопиться домой. Он желал поговорить с Гаем у себя в покоях, что было одновременно — вот ведь и тут признаки всякие! — знаком особого расположения. В этом случае благосклонность аббата, спору нет, штука приятная, но более этой приятности была и значительная польза, которую можно было извлечь из этой самой благосклонности. Да, такой шанс упускать было нельзя и Гай это знал, но тем не менее терялся в догадках что же все это значит?Но не торопился уезжать еще и по другой причине: ему нужно было все-таки найти Тука и попросить его прийти на ферму, хотя затея эта нравилась все меньше и меньше. Но он обещал Робину и как теперь не сделать?Тук нашелся в святая святых аббатства, где сегодня помогал брату-библиотекарю и Гай сразу решил его предупредить:— Если ты сейчас спросишь меня про ногу…— И вовсе нет, я только хотел сказать, что это большое удовольствие видеть тебя здесь, сэр Гай, и что я очень рад тебе! А возвращенной тобой ?Исповеди? Августина обрадовался бы и того паче.— Не дочитал еще. А то ты не знаешь, что я читаю медленно и плохо? — хмуро буркнул он и не удержался, чтобы не съехидничать: — Рад, значит? Ну, пусть будет рад. И с каких это пор я вдруг для тебя сделался ?сэр Гай?? Сколько мы с тобой знакомы — все Гизборн был… хотя какая разница? Дело есть, Тук, и серьезный разговор. Только не здесь, а у меня дома.— Какое дело?— Важное, и для тебя — в особенности.— Не проявляю ли я излишнее любопытство, если попрошу уточнить, чего касается дело?— Да Господи ты боже мой! Не обитель, а дворец Сите и Вестминстер вместе взятые! Прежней твоей жизни оно касается, времен Робина Гуда. Напрямую. Когда у тебя возможность будет прийти? — Мне надо… я постараюсь в ближайшее время.— Постарайся, Тук, — тяжело вздохнул Гай и поспешил на разговор с настоятелем.Тот встретил его гораздо проще, без церемоний, при этом задав уже набивший оскомину вопрос:— При гостье не хотел спрашивать, но что у вас случилось с ногой, сэр Гай? Вы слегка прихрамываете…— Сущие пустяки, милорд аббат, просто падение с лошади. Но благодарю вас за ваше внимание к моей скромной персоне.— В таком случае желаю вам скорейшего выздоровления, и я искренне надеюсь, что это не помешает вам помочь мне в одном очень непростом деле, которое мы как раз и обсуждали с леди Ровеной.— Я весь к вашим услугам.Дальнейший ход разговора Гаю не понравился, поскольку он узнал, зачем в Торнтонский монастырь явилась эта дама, и вертелся чуть ли не ужом на сковородке — только бы отбрыкаться от расспросов аббата про события семилетней давности. Поскольку чем меньше тот знает, о чем ему даже догадываться не надо, тем крепче сон у остальных. И у Гая в особенности. Аббат же не думал униматься, а его слова и какая-то подозрительная воодушевленность внушали Гаю некоторые опасения, потому что, если какой-нибудь церковник начинает вещать о кознях дьявола, да еще столь рьяно, то это хорошим кончиться не может по определению.Вот уже и про крестный ход со святыми мощами вспомнил, а все из-за того, что какой-то на голову больной виллан носился по окрестностям, нацепив на себя волчью шкуру, а, скорее всего, это просто от настоящих волков там отбоя нет. Тут крестным ходом не поможешь, тут хорошую охоту устраивать надо и платить за волчьи уши побольше. Мигом все утихомирится.— Сие, милорд аббат, есть обыкновенные байки и россказни местных смердов. Нельзя же в самом деле верить во все это! Вот когда я много лет назад вынужденно поселился как лесничий в аббатстве Святой Марии, я уверился почти сразу же, что нет народа суевернее саксов, а ноттингемские из них самые свихнувшиеся. Я готов был в этом поклясться даже на святом писании. Так вот, доложу я вам, вынужден взять свои слова назад, поскольку на тот момент я не знал, что из себя представляет средний йоркширец. И чем дальше к шотландской границе, тем, видимо, хуже у них с головой. — Вот уж позвольте напомнить вам, что сами вы тоже в известном смысле йоркширец, поскольку сами же говорили, что ваш бывший манор был… где-то недалеко от Скиптона!— И что из этого следует? Дом можно сделать на любой земле, но тот, кто делает его, роду может быть совершенно другого. Род Гизборнов не из Йоркшира. И никогда не был.— Сэр Гай, не горячитесь, лучше внемлите голосу разума. И давайте от вашего происхождения вернемся к нашим, простите, баранам! И селянам. Ну не могут сии страшные преступления быть простым нападением волков. — Да как это не могут, когда могут? И очень просто могут!— И потом, вы несправедливы к леди де Корбей — она нормандка.— У меня нет претензий к леди де Корбей, у меня вопросы к ее лесничим. Они там совсем перепились, что не могут устроить хорошую охоту? И почему все решили, что это… вот оно, как вы его там называете? И с чего, скажите мне, оно вдруг обитает здесь? — Так никто не говорит, но факты…— Да не факты это, а чепуха и вздор. Кто-нибудь его видел?— Крестьяне видели издалека, как кто-то, похожий на человека, но в волчьей шкуре, очень быстро убегал по направлению к лесу.— Сколько? — тяжело вздохнул Гай.— Сколько чего? — слегка оторопел аббат.— Кружек эля, — пояснил Гай. — Или бренди. Такое могло привидеться этим смердам только с пьяных глаз.— Эти, как вы выражаетесь, смерды были трезвыми.— Значит, был пьян констебль, что записывал жалобу. По-другому быть не может. Пороть их надо!— Сэр Гай, на самом деле, вы ведь прекрасно знаете, что может! — со значением произнес настоятель, и у Гая похолодело внутри, но он ответил в тон собеседнику:— Нет, не знаю! — Неужели страшные события в Гримстоне семь лет назад истерлись из вашей памяти? Простите, но я не верю.— Тогда это были просто сборище валлийских головорезов, которые напали на аббатство и устроили там себе логово, из которого совершали набеги на окрестные деревни. Да, для придания себе устрашающего вида они вырядились в волчьи шкуры. И что из этого? Это была довольно обычная и мерзкая история, и я не понимаю, с чего вдруг вы решили, что она имеет какое-то отношение к этим убийствам?— А то чудище, которое создал колдун, который ими командовал? Оно может.— Какое чудище? Это тот лысый в шкурках и перьях, который прыгал там среди этих разбойников? Это вам Робина Гуда надо было спрашивать, который теперь обратно Хантингтоном сделался, вот он вам про этих чудищ и расскажет, у него в этом опыт большой, он даже временно был сыном одного из них. — Нет, сэр Гай, я имел в виду другое чудовище. Оборотень, которого создал тот колдун.— Милорд аббат, да вы, оказывается, знаете больше меня — и такого, о чем я даже предположить не мог! Гай честно попытался усмехнуться и, кажется, у него даже вышло. И худо-бедно свернув беседу, он покинул аббатство и по дороге домой решил рассказать про эти странности Робину. Тот, вроде, никуда не собирался сегодня, по крайней мере, ничего такого не говорил, и Гай решил сам прийти к нему, если так выразиться, — вернее, к дереву, на котором была его хижина. А Робин Локсли как будто ждал его прихода, тут же высунувшись из ?двери?, и вид у него был на диво задумчивый, даже можно сказать, что и сосредоточенный. Гай на тот момент не знал, что причин для этого у вампира с утра изрядно прибавилось.